Хорошо быть живым (1/1)

Счёт шёл на секунды. Наконец Лёня услышал, как Алёша закричал:—?Не стреляйте, товарищ Капитан! Это Лёнька!Лёня остановил машину, но мотор не заглушал. Нужно было по-быстрому что-то решать, а потом уезжать, как можно скорее. По подсчётам Калтыгина, до прихода вражеского подкрепления оставалось не более пары минут.—?Где тебя черти носят, Филатов?! Опять решил помедитировать?! Мы тут с Бобриковым уже на ушах стоим! —?сходу огрел его командир, резко открывая дверцу у его сидения, но тут же смолк, увидев окровавленные пальцы Лёни, которые сжимали руку трупа на кнопке. Лёня дрожал всем телом, но взгляд был прямой, а плотно сжатые губы сложились в решительную тонкую полоску.–Давай разжимай, потихоньку… —?ласково приказывал Калтыгин, не обращая внимания на то, что Лёнька отрицательно мотал головой, а красные пальцы его ещё крепче вжались в кнопку. Один за другим Григорий Иванович отдирал эти тонкие мальчишечьи ещё совсем пальцы от мертвой руки, а потом уверенно скомандовал:–А теперь выходи! Давай, живее!Лёня растерянно выбрался из кабины и посмотрел на Алёшу, в глазах которого застыли ужас и страх.—?Если рванет, все на меня валите. Лёня непроизвольно сделал пару шагов назад и почувствовал сзади тёплое дыхание друга. Он понимал, что никогда не простит себе, если Калтыгин через тридцать секунд не выйдет из этой злополучной машины с портфелем. В чем же он просчитался, думал Филатов. Алёша бы наверняка справился лучше… Ему было неловко, стыдно и страшно. Конечно, кроме него никто так не считал. В конечном итоге, ему приписали успех всей операции, после которой все трое были повышены в звании. Но в те самые долгие тридцать секунд его жизни, пока Калтыгин судорожно соображал, какой из проводов резать?— синий или красный?— Лёня отчаянно корил себя за все свои недостатки и слабости. Алёша тихонько сжал его за локоть и произнёс только два слова:—?Не бойся. И Лёня не боялся больше, когда они, сыграв на эффекте неожиданности, втроём на одном танке разгромили целый фашистский штаб. Он не боялся, захватывая их самолёт. Не боялся, когда пилот соврал, что горючего хватит только на взлёт… Даже если бы это было так, они бы все равно полетели.—?Лёнька, смотри?— море! Море под нами!—?Где?! Где оно?! Я его никогда не видел!—?Эх, справились мы, Григорий Иваныч! И портфель с нами, да ещё самолёт угнали впридачу! Ну разве не везучие мы гады, товарищ Капитан?!—?Везучие, Бобриков! Ещё какие везучие! Эх, соколики вы мои, родненькие! Не подвели в этот раз, уважили старика!—?Какой же Вы старик, Григорий Иваны-ы-ч?!—?Григорий Иванович, ну!.. А всё-таки хорошо быть живым на белом свете, думал Лёнька. Хорошо было видеть под ногами синее море и слышать смех Григория Ивановича и Алёши возле себя. Филатов незаметно наблюдал за другом, видел, как в уголках лучистых карих глаз собирались морщинки?— Бобриков улыбался. Тепло заливало Лёню изнутри. Никогда прежде он ещё не чувствовал себя настолько счастливым.