Глава 3. Меня упрекали во всём, окромя погоды... (1/2)

You need to get this straight:I will never cooperate with you.You try to control meAnd the pain I feel seems to make you happy!Fuck that!I'm down so low I've got nothing to lose.Won't put thoughts in my head trying to tell me what to do.Fuck that!And every step you think I'm under your shoe.If you're breaking my back, I'll be breaking yours too.If you've got something to proveYou against me, me against you.If you've got something to proveYou against me, me against you!Here we go again:You think you're in my head and under my skin,There's nothing you can throw at me,You can't win against my kind of crazy!

<…>If you've got something to proveYou against me, me against you.If you've got something to proveYou against me, me against you! Каким-то краем сознания чувствую, как поезд начинает замедлять ход, и тут же выныриваю из глубины своих мыслей, куда успела основательно погрузиться за время поездки. А что? Вот пару раз так пропустишь нужную ?остановку?, набегаешься туда-сюда, ещё и не такими рефлексами обзаведёшься. Встряхиваюсь, как после сна, и стараюсь максимально быстро оценить обстановку. Но сопровождающие итак отлично справляются, они и без меня прекрасно знают, что и как нужно делать, и поэтому сейчас отдают чёткие команды, готовя детишек к прыжку с поезда. Вот из-за поворота уже показалась той самой крыши ребяток ждёт еще одно, последнее на сегодня. А меня там ждёт ночной кошмар моей юности и головная боль на ближайшее обозримое будущее... Эрик. Вот вроде одно такое коротенькое слово, а сколько эмоций вызывает. Интересно, сколько времени пройдёт от того момента, как он меня заметит, до момента, когда он попытается оторвать мне голову? Секунды три? Ну что же, скоро я это выясню. Вот на крышу здания начали выпрыгивать люди из вагонов, что идут впереди. Ещё немного и придёт наша очередь. – Внимание всем! Приготовились! И-и-и... Пошёл! Пошёл! Пошёл! – Прокричал один паренёк из сопровождения, и неофиты посыпались из вагона на гравий крыши, как спелые яблочки – загляденье!

Убедившись, что в нашем вагоне больше никого не осталось, я в компании двух сопровождающих отправилась следом за нашими малышами.

Приземление было уже привычным, отработанным до автоматизма: оттолкнуться ногами от гравия и пробежать несколько шагов вперёд, гася инерцию. Падения, кувырки, перекаты, как придется, остались в сопливом прошлом. Когда приходит осознание, что запас одежды у тебя не бесконечен, ты усваиваешь урок, что постоянно драть её о камни – идея очень плохая, и быстро учишься приземляться на ноги. Неофиты пока мало что понимали, а потому не придали особого значения порванным тряпкам и содранным ладошкам да коленкам. Избыток адреналина в крови вообще не способствует обстоятельной мыслительной деятельности. Из всей толпы разве что бывший сухарь Беатрис досадливо цыкнула на испорченный рукав кофты, после чего задумчиво попинала носком ботинка гравий, которым была посыпана вся крыша, и пару раз подпрыгнула на месте, что-то для себя проверяя. Думаю, я не ошиблась в этой малышке, и она довольно быстро сообразит, что у нас тут к чему. К моменту моего приземления почти все уже твёрдо стояли на ногах, и, благодаря моему тихому (по сравнению с другими), малозаметному приземлению и невысокому росту, мне довольно просто удалось затеряться за их спинами. Но, капюшон всё же натяну поглубже, незачем раньше времени сверкать своим несомненно прекрасным, но легко узнаваемым лицом. – Подошли все сюда! – Неожиданно раздался громкий окрик с другого конца крыши. – Живее! А то отправитесь к Изгоям, даже не дойдя до начала инициации. Напуганные ребятишки тут же подхватились и, толкая друг друга, толпой кинулись на зов. На противоположной стороне крыши по бортику не спеша прогуливался мужчина. Несмотря на свой довольно-таки молодой возраст, этот человек всем своим видом внушал окружающим уважение, здоровое опасение, а многим и какой-то суеверный трепет. А уж юным неокрепшим умам и вовсе – ужас и панику. Детишки сбились в одну кучу и с опаской поглядывали на него снизу вверх. Бесстрашный остановился, так же не спеша, как и прогуливался, развернулся лицом к неофитам, внимательно разглядывая новое пополнение и давая им хорошенько разглядеть себя. Высокий, широкоплечий, русые волосы коротко выбриты широкими полосами на висках, а сверху зачёсаны назад, под форменной курткой бугрятся мышцы, из-под рукавов выглядывают парные татуировки в виде какой-то затейливой вязи или лабиринта, а на шее от ключиц и до самого подбородка двумя вертикальными полосами тянутся, чередуясь, разного размера прямоугольники. Правая бровь проколота, как и оба уха, все серьги чёрного цвета. Пирсинг зрительно сглаживает резкость черт лица, таких как: тяжёлые, почти всегда нахмуренные брови, о чем свидетельствует вертикальная складка между ними, и резкий, довольно массивный подбородок. Брезгливо поджатые губы и недовольно раздувающиеся крылья носа дополняют общую картину.

Но все эти милые Бесстрашным душам украшения создают только мимолётную иллюзию того, что стоящий перед тобой человек совсем молод и бесшабашен. Временную и хрупкую, как свежий утренний ледок на мелкой лужице. Она с треском рассыпается, стоит только заглянуть в его ледяные стального цвета глаза. Нет, это не просто какая-то там восторженно-поэтическая метафора о прекрасном. И, опять же – нет, его глаза достаточно проблематично романтично сравнивать с хмурым осенним небом, расплавленным серебром... Или с чем там ещё в книжках принято сравнивать серые глаза? И взгляд его совершенно не дымный, нет в нём ни капли так любимой поэтами томной поволоки и загадочности мятущейся никем не понятой души. Резкий, холодный, острый. Вот каков прямой и уверенный взгляд этого человека. Глядя ему в глаза, кажется, что в данный момент он для себя решает, как быстрее, ловчее и без лишнего шума тебя разделать. Милашка, не правда ли? Неофиты, хорошенько его разглядев, в едином порыве сбились в ещё более тесную кучку, невзначай стараясь вытолкнуть соседа вперед себя и спрятаться за его спиной от внимательного, режущего недовольством взгляда этого человека. Барин недовольны, гневаться изволят. Вы только поглядите! Зелёную малышню ему привели, ну кто бы мог подумать. Ведь мы же каждый год на Церемонию за элитными солдатами ездим, а тут вдруг привезли незнамо кого. – Новички, внимание! Я – Эрик, один из ваших Лидеров. Хотите в Бесстрашие? Вход там, – кивок назад на пропасть за его спиной, – Еслипрыгнуть – кишка тонка, значит, вам не место в Бесстрашии. – А там внизу вода или что? – Это Уилл, что ли, там голос подал? Ой, зря это ты, зря, он же тебя запомнит, зайка.

– Сам выяснишь. – И так сладко и многообещающе ему улыбнулся, что всем непроизвольно захотелось отступить ещё на шаг назад. А лучше сразу на два. Народ недовольно зашептался, мол, мы ж только что на поезд и с поезда прыгали, чего ещё от нас надо? А вот надо, детоньки, надо. Это проверка сразу и на смелость, и на решительность, и на готовность чётко следовать приказам начальства. – Кто из вас хочет быть первым? Неофиты начали переглядываться между собой, тщетно ища, кого бы отправить первым.

– Я, – вдруг прямо передо мной подала голос та самая из убогих. Я еле успела шагнуть за спину высокого мальчишки, стоящего рядом, чтобы раньше времени не попасться на глаза нашему ненаглядному Лидеру и не сорвать интересное представление. Или, скорее, не желая заменять его другим – не менее интересным, но точно более громким и даже, наверное, разрушительным как для психики деток, так и для моих нервных клеток. Удивились все, даже Эрик. Он чуть приподнял брови, а затем плавно шагнул с парапета к остальным, уступая на нём место Беатрис. Та нервной походкой подошла к краю крыши, глянула вниз, обнаружила там глубокий тёмный провал в крыше стоящего рядом более низкого здания, куда, собственно, ей и предстояло прыгнуть, и испуганно отшатнулась. Неужели передумала? Эй, не разочаровывай меня, я уже успела возложить на тебя некоторые ожидания. Будет обидно, если они не оправдаются. Но, нет. Девушка оглянулась, встретилась с обещающим пытки и казни взглядом Лидера, скинула мешающую несуразную кофту и начала карабкаться на выступ крыши. В этот момент Питер разразился глупыми и пошлыми шуточками на тему нежданного стриптиза. Ну что за человек? Еще такой юный, а уже такой противный. Как-то сразу захотелось выписать ему хороший такой лечебный подзатыльник, аж руки зачесались. Некоторые ребята поддержали его несмелыми смешками, но быстро заткнулись, стоило только Эрику кинуть в их сторону короткий взгляд. – Долго ждать-то? – Протянул он с ленцой, встав у девушки за спиной. Эй, а ну не смей мне её толкать! Не смей, кому сказала! Ведь испоганит же ей всю репутацию, да и жизнь на ближайшие пару лет, зараза такой. Она должна сама. Зря я что ли тут умилялась? Но всё обошлось, Беатрис успела прыгнуть без посторонней помощи. Вот там внизу удивятся, вытаскивая из сетки первого прыгуна – Убогую. – Эй, а можно я прыгну следующим? – Из толпы неофитов, высоко подняв руку над головой, шагнул Хэйс. Неужто самолюбие взыграло, что его сухарь обошёл? Ну-ну. И под суровым взглядом добавил, – Сэр.

– Вперед, – Эрик жестом указал на место, которое только что занимала девушка, и, обращаясь уже ко всем сразу, продолжил, – Я не собираюсь за вас решать в какой очерёдности вам прыгать и прыгать ли вообще. Это только ваш выбор, а свой я сделал давно. Но! Хочу вам напомнить ещё кое о чем – Изгои каждый год ждут своих новичков ничуть не меньше, фракций. Так что вы можете просто сесть на поезд, сойти с него в ближайших трущобах и больше не тратить моё время. А так же должен напомнить, что вернуться к родителям вы больше не сможете, закон фракций не позволит. Пойдя на этот отчаянный и невероятно глупый шаг, вы рискуете сделать своих родных Изгоями, в случае, если они попытаются принять вас назад или же будут укрывать в своём доме. С этой крыши ведут только два пути, – вообще-то три, но мы им пока этого не скажем, – Первый – тот, которым вы попали сюда, второй – следом за Убогой. Меня все услышали? Все поняли? Тогда решайте уже, какой из них вам больше по душе. И ещё один немаловажный момент: я не собираюсь тут с вами до завтра нянчиться. Кто не успеет определиться с выбором за тридцать минут, будет скинут с крыши мною лично. И далеко не факт, что туда же, куда улетела эта мышь.

Великий и Ужасный самозабвенно кошмарил детишек, а я в это время внимательно за ними наблюдала – решится ли кто-нибудь выбрать поезд, и не придётся ли кого-то кидать в сетку самим. Неофиты в страхе ёжились, переглядывались, и, похоже, уже всерьез жалели, что выбрали это треклятое Бесстрашие. Нет, ну я еще могу понять нерешительность переходников, они вообще пока ещё всего боятся, и нам только предстоит сделать из них людей. Но урождённые-то чего жмутся? Уж они-то должны отчётливо понимать, что никто сегодня с ними ничего плохого не сделает. Все прелести ада на земле ждут их немного позже: изнурительные тренировки, бесконечные полосы препятствий и ?любимые? всей фракцией пейзажи страха. Поэтому я в полной мере понимаю и разделяю недовольство Эрика. К тому же время идёт, солнышко уже старательно припекает, а нам надо не только детишек с крыши в их первый самостоятельный полёт отправить, но и между собой разногласия хотя бы временно уладить и к Максу на ковёр успеть, он долго ждать не любит. Если бы не необходимость как можно дольше оставаться незамеченной, то точно не удержалась бы и начала глумливо похихикивать или душераздирающе вздыхать, постоянно поглядывая на часы. Глядишь, они бы так психанули да шустрее вперёд поскакали. Ну, или назад. Не велика потеря. Но глумливо хихикать начали и без меня, причём даже не Эрик, а отчего-то подозрительно довольный жизнью Питер. Он уже взобрался на выступ крыши, стянул с себя сковывающий движения черный пиджак и как раз прицеливался им в валяющуюся неподалёку серую кофту Сухаря. Ну конечно, где одна, там и две! Они тут все сейчас свои тряпки побросают, а убирать потом за ними кто будет? Ничего, мы их быстро к порядку приучим... – Счастливо оставаться, цыплятки! – Хэйс махнул толпе рукой, самодовольно ухмыльнулся и сделал сальто назад, улетев в темнеющий провал. Вот же идиот, право слово. – Идиот! – Вторя моим мыслям, презрительно сплюнул Лидер. – А теперь, драгоценные наши недоделки, скажите мне, что этот клоун сделал неверно? Как вы думаете, какую грубейшую ошибку он совершил? Конечно, кроме выбора фракции – с такими мозгами у нас долго не живут. Что правда, то правда. Мы тут не в игрушки играем, и если бездумно скакать с крыш, под пули и перед Изгоями, то до старости точно не дотянешь. А ещё, на минуточку, у нас тут у каждого при себе всегда имеется личное оружие. Стрелковое, конечно, хранится в оружейной или в личных апартаментах, если такие имеются, но холодное-то всегда при себе (за исключением старшего и высшего командных составов, те обязаны всегда таскать с собой огнестрел). Поэтому наличие у человека дисциплины и здравого смысла в наших рядах обязательно. Дураков мы у себя не держим, доверять им оружие и свою спину никто не станет. Так что в глазах всех присутствующих здесь полноправных Бесстрашных Питер только что потерял очень много баллов. – Он неправильно прыгнул, – тихо, но достаточно уверенно сказал здоровяк из первого ряда. Он как раз намеревался прыгать следующим, поэтому стоял ближе всех к краю крыши и Эрику, соответственно. Да это же один из тех ребят, кто привлёк моё внимание ещё на Церемонии. Неплохо. – Имя, неофит? – Эдвард, сэр. – Поясни-ка своим будущим товарищам, Эдвард, что конкретно ты имел в виду, говоря, что он ?неправильно прыгнул?? – Вкрадчиво так тянет Ужас неофитов и мягкими шагами скользит ближе к пареньку. У-у-у, зараза какая! Всех деток мне сейчас распугает! Ещё немного и они сами со всех возможных концов крыши попрыгают, лишь бы от него подальше. И вот даже винить их не могу.

– Сэр, он прыгнул спиной вперёд. А ещё головой вниз. Сэр. – А почему так делать не следует, как ты считаешь? – В таком положении невозможно заранее увидеть место приземления, а потому и мало шансов успеть вовремя сгруппироваться, тем самым минимизируя полученный урон, сэр. – Всё верно, неофит. Запомните раз и навсегда. Если приходится прыгнуть в неизвестность, то обязательно нужно иметь максимально возможный обзор места падения и приземления. Не вздумайте жмуриться, отворачиваться или, тем более, прыгать спиной или головой вниз. Само собой, если целью вашего прыжка не является самоубийство. Тогда, конечно, можете прыгать, как хотите: хоть штопором головой в камни, хоть задницей на арматуру, выбор за вами. А если всё же вы решите пожить подольше, то настоятельно рекомендую вам озаботиться личной безопасностью и всегда думать головой. Прыгая вниз, частично согните колени и вытяните вперёд или в стороны руки. Так вы сможете попытаться оттолкнуться, откатиться или отпрыгнуть от препятствий перед вами, ну или ухватиться за различные выступы, арматуры, по возможности, встреченные на вашем пути, чтобы остановить или же хотя бы замедлить падение в случае крайне неблагоприятных условий места приземления. А клоун, что решил так эффектно сделать вам ручкой, если не успел собрать свои конечности в кучку и сгруппироваться, сейчас лежит там внизу со сломанной шеей, и, уверен, ему уже не так весело. Ну что, недочеловеки, урок усвоен? Вопросы есть? – А почему вы называете нас то недоделками, то недочеловеками? Сэр! – Вдруг звонко и очень сердито раздалось из толпы, согласно что-то замычавшей.

Под пристальным взглядом Эрика вперёд шагнула мелкая девчонка в предсказуемо чёрно-белой одежде. С выходцами из Искренности первое время всегда так, пока хорошенько не пообломаются, не пообтешутся. Вот и Ал стоит рядом с ней и старательно кивает в поддержку её слов. Какие-то в этом году неофиты слишком наглые, разговорчивые и туго соображающие. Они тут, на минуточку, перед одним из своих Лидеров стоят, а ведут себя, как непуганое стадо. Неужели не понимают, что подобное поведение обязательно им аукнется в ближайшем будущем? – Потому, деточка, что полноценных людей из вас нам ещё только предстоит сделать. И, глядя на вас, я уже сильно сомневаюсь, что у нас хоть что-то может получиться. Ведь в к своим годам вы пока ещё даже вести себя не научились, – жестко припечатал он их. Ну а что? На мой взгляд, всё правильно сказал, наверное, хорошо, что хоть в чём-то наши мнения совпадают. Пискнувшая не к месту девчонка покраснела и отступила назад в попытке затеряться в толпе. Поздно, детка, тебя уже запомнили.

Но тут с края крыши подал голос Эдвард, который терпеливо ждал разрешения на прыжок, и о котором все благополучно забыли. Вот уж кто золотой неофит! – Сэр. – Что, уже почти мой самый любимый неофит этого набора? – Мне уже можно прыгать, сэр? – Прыгай, конечно! Кто ж тебе не даёт? Клоуна вашего давно бы уже убрали в случае чего, – отмахнулся от него Эрик. Золотко не заставил себя долго ждать и сделал всё как по учебнику. – Ну что, кто следующий? – А разве Вам можно выделять себе любимчиков среди неофитов? – Снова смело подала голос всё та же девчонка. Интересно, она глупая или бессмертная? Но под убийственным взглядом начальства, соплюшка быстро съёжилась и тихо добавила, – Сэр... – А кто мне помешает это сделать? Может быть, гер-рой! Не нужна ей твоя помощь, Рыцарь, она сама должна научиться вовремя прикусывать свой язык. Этих детей ещё столькому предстоит научить... Как же хорошо, что делать это придётся не мне, у меня бы никакого терпения и человеколюбия на них не хватило.

– Имя?

– Уилл! – Уилл, значит... Ну что ж, прыгай, защитничек. Только вот ты-то прыгнешь, а она всё равно ещё здесь останется. Ну как, сильно помог ей? – И приглашающее махнул рукой, обидно посмеиваясь.

Неофит побледнел, понял, что геройство не удалось, но, деваться некуда, пришлось идти и прыгать. – Сэр... – Снова раздался голос неугомонной Сороки. Почему именно сорока? Да потому что тоже чёрно-белая, любопытная и всё никак не заткнётся. У меня самой появилось жгучее желание отвесить её хорошего такого пинка, страшно представить, как бесится Эрик. В былые годы он бы её уже давно удавил, а теперь – нельзя, нужно самому от душевных порывов удерживаться, а при этом ещё и лицо держать, всё ж Лидер, большое начальство, мать его.

– Что на это раз, неофит?! – С трудом сдерживая рык. – Можно мне... ну... Можно я следующая прыгну? – М-мать!.. Иди уже! Хочешь, даже подтолкнуть могу? Для ускорения. Что?.. Не очень хочешь? Да ты просто не знаешь, что теряешь. Точно нет? Тогда бегом марш, неофит! Чего встала?! Только время тянешь. Девчушка бегом кинулась к краю крыши, подгоняемая нелестными замечаниями со стороны Лидера, и ненадолго замерла на краю, собираясь с духом.

– А пока это юное и невероятно доставучее создание отправляется в свой первый и такой долгожданный мною полёт, я вам напомню, что у вас на всё про всё осталось чуть меньше двадцати минут. Время идёт, а вас тут всё ещё достаточно много... Прыгнуть всем в раз у вас не получится. Точнее, прыгнуть-то вы можете попробовать, а вот удачно приземлиться всем вместе вам не удастся. Поэтому пошевеливайтесь или проваливайте! – уже практически рычал на них Эрик. В это время я внимательно разглядывала Сороку на краю крыши. Поразительно, но как же она похожа на меня лет в четырнадцать-пятнадцать... Такой же маленький рост, худенькая – ?птичья? фигурка, смуглая кожа, чёрные непослушные волосы, тёмные глаза и пухлые губы, что сейчас плотно сжаты. Странно, что я не обратила на неё внимания раньше, ещё в Зале Выбора. Даже имя её не запомнила: Карина? Камилла? Нет, всё не то... Но тут девочка перестала поджимать губы и хмурить брови, и сходство практически пропало. Да – мелкая, да – тёмненькая и смугленькая, подумаешь... Да в Чикаго толпы таких!

Тем временем эта малявка скинула с себя пиджак и кинула его в уже потихоньку растущую кучу. Я же говорила! Вот как чувствовала. А сколько еще их таких сегодня будет? Определённо, стоит перехватить кого-то из сопровождающих, они и так сегодня за нянек, так пусть заодно и приберут за вверенными им детишками, нечего здесь свалку устраивать.

– И-и-и-и! – С оглушительным визгом соплюшка наконец-то отправилась в полёт. Но, надо заметить, что она всё сделала правильно. Хотелось бы подойти ближе и увидеть её приземление, но мне ещё рано показываться Эрику на глаза, иначе рискую полететь следом, при этом головой вниз и с ускорением от лидерского пинка. А мне этого ну никак нельзя – убиться, конечно, не убьюсь, но весь годами наработанный авторитет точно растеряю. Сиюминутный порыв пришлось сдержать, но мне хватило и довольного хмыка от нашего злыдня. Вот уж кто не отказал себе в удовольствии насладиться зрелищем. – Ну что, ребятишки, кто следующий? – Сэр, можно я? – О, наконец-то и урождённые подтянулись. Вперёд вышел бойкий темнокожий парнишка. Не знаю, как его зовут, но точно знаю, что его старший брат пару лет назад проходил инициацию вместе с нашей малышкой Флай. Говорю ?нашей? потому что она хоть и не является членом моего отряда, но приходится младшей сестрёнкой одной из моих подчинённых – Скай. Перейдя в Бесстрашие следом за ней, девочка быстро и прочно влилась в нашу компанию. Эх, скорей бы вечер...

За первым урождённым один за другим потянулись и другие, изредка перемежаясь переходниками. Отлично, значит, в их рядах уже установилось негласное лидерство, и теперь понятно через кого, в случае надобности, следует на них влиять. Они быстро и без лишней суеты выстроились друг за другом, подходили к краю крыши, группировались и молча прыгали вниз. Приятно видеть, что хоть в ком-то есть зачатки дисциплины и самоорганизации. Хотя, стоит заметить, что некоторые особо бойкие девчушки всё же умудрялись при этом строить глазки Лидеру, который, глядя на их ужимки, сердито хмурил брови и презрительно кривил губы. Вот уж воистину – Бесстрашные! Тут мимо меня к краю крыши прошла премилая блондиночка с насмешливым взглядом. Кажется, что всё происходящее её очень забавляет. Поравнявшись со мной она на несколько секунд остановилась и, глядя мне чётко в глаза, кивнула и улыбнулась, приветствуя, а так же показывая, что прекрасно меня узнала и оценила мой незамысловатый манёвр. С большим удовольствием улыбнулась и подмигнула ей в ответ, кивая в сторону крыши и Лидера, намекая, что стоит поторопиться. Та улыбнулась ещё шире, коротко кивнула и припустила навстречу пропасти и ворчащему под нос Эрику. Какая интересная девочка!.. Людей на крыше с каждой минутой становилось всё меньше, оставаться незамеченной становилось всё сложнее. Попробовала, было, обойти наших сопровождающих нянек и до поры до времени отсидеться за их широкими спинами, но они отчего-то мою идею не поддержали, опасливо косились и старались поскорее отодвинуться от меня подальше. Вот же заразы! Ну, что бы я им такого сделала, в самом-то деле? Но бравые бойцы об этом задумываться не спешили, продолжая тихонько отступать под бочок к более надёжному, на их взгляд, Лидеру. Мне невероятно везло, что тот очень ответственно подходил к своей работе и внимательно следил за прыгунами. Но такое счастье не могло длиться вечно. Вот на крыше осталось только два неофита: Ал (почему-то даже не сомневалась) и здоровенная такая дама, рядом с которой высокий широкоплечий Искренний смотрелся среднестатистическим подростком. Вот это богатырский разворот плеч, вот это кулачищи!.. Такую в былые времена впереди войска и конницы не стыдно пускать было. Чего она при этом боится, искренне не понимаю.

– У вас осталась одна минута. Меня не волнует, как вы в неё уложитесь и уложитесь ли вообще. Время пошло. Кто из вас готов прыгнуть, а кто сядет на поезд?

Девушка... Как же её там... Менди? Мелли? Молли! Точно. Очень трудно перебороть диссонанс, возникающий от несоответствия такого милого и игривого имени с внешностью бывалого спортсмена-тяжеловеса. Так вот, Молли уже начала двигаться к краю крыши, как Ал резко оттолкнул её плечом в сторону и с разбега сиганул вслед за остальными неофитами. Ого, а малыш-то не только трусоват, но и подловат... Какой, однако, интересный набор у нас в этом году получился, чувствую, они не дадут нам заскучать. – ТЫ! – Злобный рык, подобно раскату грома, разнёсся на всю округу. Ребятки из сопровождения, что ранее в поисках защиты прибились к Лидеру, даже немного присели, с опаской крутя по сторонам головой в поисках безопасных вариантов отступления. Похоже, до них потихоньку начал доходить весь ужас совершённой ими тактической ошибки – не в ту сторону они отползали, ой не в ту. Теперь они находились аккурат между разъярённым Эриком и кроткой мной. Не повезло им, надо было сразу вслед за неофитами прыгать, а теперь всё – шанс упущен.

А я что? Я стою, взгляд в пол, скромно ножкой гравий ковыряю, молчу, не отсвечиваю, все ядовитые комментарии исключительно про себя, ни одного вслух. Ну разве не золотко? Вот и я думаю, что да. А Эрик почему-то совсем так не считает, вон: пыхтит злобно, шипит себе под нос что-то откровенно матерное и кулаки сжимает, наверное, представляет, что на моей шее. Ох, дядюшка, ну и ?удружил? же ты мне с этим назначением, теперь хоть беги и сама с крыши прыгай, да только не за детками, а с противоположного края, откуда наш Великий Ужас грозился нерадивых неофитов скинуть. Чтоб наверняка. Хотя тут ещё неизвестно, кого Макс больше наказывает – меня или психа этого, убивать обученного. Наверное, всё же обоих, уж сколько мы ему за эти годы нервов вымотали, сколько крови попортили... – С... Сэр! Вы чего?.. Вы куда?! – испуганно закричала Молли, увидев, что Лидер начинает двигаться в её направлении с крайне злобным выражением на лице. Бедная девочка ведь не знает, что его гнев направлен совсем не на неё, а очень даже на меня, и так внезапно сложилось, что стою я прямо за её спиной. Похоже, несчастная неофитка решила, что разбушевавшийся Бесстрашный идёт по её душу, чтобы выполнить обещанное. И точно, – Не надо меня с крыши! Я сама! Сама спрыгну, только можно туда, за остальными?.. – и робко указала на край крыши, за которым зиял тёмный проём. Эрик резко остановился, сморгнул и, кажется, только сейчас заметил препятствие между нами. М-да, цель вижу, в себя верю... – Ты. Почему. Ещё. Здесь?! А ну пошла! У тебя пять секунд, неофит! Молли справилась за три.

*** С тоской посмотрев вслед шустрой неофитке, грустно вздыхаю. Эх, вот бы и мне так можно было. Не то чтобы я действительно боялась Эрика – нет. Он, конечно, тот ещё псих, машина для убийства, страх и ужас и далее по списку, но не совсем же он без тормозов. Что, кстати, доказывает его должность Лидера. Никто бы не доверил власть маньяку-садисту, к тому же вооружённому до зубов. А что буйный немного, так с кем не бывает? Молодой ещё, перебесится. Да и фракция у нас такая – мы тут, как-никак, не цветочки выращиваем, так что силу очень уважаем. А если эта сила подкреплена мозгами и упорством, то тут просто невозможно с ней не считаться. Себе дороже выйдет.

О-о-о, уж кто-кто, а Эрик отлично знает множество способов сделать бо-бо и испортить жизнь ближнему своему, что периодически и демонстрирует всем желающим и не очень. Но ведь и я, отнюдь, не девочка-ромашка. И должность свою я не за красивые глаза получила. И проклятия мне в спину тоже не просто так летят. Что интересно, мы оба признаём силу, мастерство и заслуги другого, не сказала бы, что всерьёз пытаемся подсидеть или навредить друг другу. Нет, каждый из нас отлично себя чувствует и на своём месте. Мы стараемся лишний раз не втягивать окружающих в наше противостояние, я имею ввиду – по крупному, с печальными для них последствиями. И очень не любим, когда кто-то начинает заниматься самодеятельностью и делает гадости одному, чтобы задобрить другого. ?Это только наша лужа, нам тут и вдвоём тесно? – примерно так мы потом объясняем непрошеным доброжелателям, только больно.

Но так было не всегда... Наше с Эриком противостояние сил, характеров и прочих дуростей существует в отрыве и без ущерба для нашей основной деятельности во фракции, имеет сугубо личный характер и тянется ещё со времён нашей счастливой и сопливой юности. Эта гора избыточного тестостерона тоже родилась в Эрудиции. Это именно ему я в свои двенадцать лет чуть не сломала нос и очень хотела переломать руки-ноги. Эрику тогда было пятнадцать, он уже точно знал, что выберет Бесстрашие и, проявляя свой поганый характер, вовсю шпынял ?никчемных слабаков?. Он глумился над подростками, с поистине невероятной наглостью занимаясь этим прямо на территории школы, ни от кого не скрываясь. Учителям и замшелым профессорам не было никакого дела до разборок малышни, у них своих забот хватало. Поэтому злой мальчишка, не получив ни достойного отпора от сверстников, ни наказания от взрослых, уверовал в собственную правоту и безнаказанность, ни в чём себе не отказывая. А я тогда была натурой порывистой и не терпящей даже малейшей, на мой взгляд, несправедливости. Иными словами: сначала делала, а потом думала, зато с размахом и от чистого сердца.

Как-то раз я увидела, как Эрик кошмарит моего знакомого паренька, что был одним их немногих, кто хорошо ко мне относился, несмотря на все мои причуды. Этот мальчишка хоть и был моим ровесником, но выглядел заметно младше своего возраста, так как часто болел, был слаб и очень застенчив, а потому постоянно отводил взгляд и безбожно сутулился. Всем своим существом он олицетворял идеальную жертву для отъявленного школьного хулигана, прямо-таки каноничную, я бы сказала. Естественно, Эрик не смог пройти мимо. В тот день я была сильно расстроена и зла после результатов письменного теста на склонности, точнее на обидную незаслуженную нотацию, последовавшую за ним, из-за чего мне пришлось в очередной раз краснеть перед всей группой, по сути, ни за что. Тогда казалось, что ко мне специально придираются и относятся совершенно несправедливо.

Так, кипя от обиды и негодования, я выбежала из дверей школы, совершенно не глядя, куда бегу, и тут же со всего маху влетела лбом в спину местному хулигану, который по стечению обстоятельств оказался на моём пути. От внезапного толчка тот не удержался на ногах и полетел вперёд, натолкнулся на кого-то перед собой, споткнулся и упал.Стоявшие вокруг ребята замерли и в испуге переводили взгляды с меня, хмурящейся и потирающей ушибленный лоб, на парня, что уже вставал, отряхиваясь от грязи, и выплёвывал тихие злые слова пополам с уличной пылью. А потом я разглядела в кого так ?удачно? вписалась, разглядела и компанию его прихвостней, столпившихся вокруг нас.

Честно говоря, сначала у меня даже дар речи пропал от растерянности и испуга, так свезти могло только ?неправильной? мне. Вмиг появились мысли, что в этот раз я точно допрыгалась, и вот сейчас-то меня и разберут на атомы, да так, что и мама обратно не соберёт.

А потом я услышала болезненный стон и увидела, что на земле лежит тот самый мальчишка, а этот вредный парень его снёс и даже не обращает внимания на то, что тому очень больно.

– Ну и кто у нас тут такой смелый нашёлся? – приведя себя в относительный порядок, протянул гроза Эрудитов-ботаников, – Ты кто такая и чего влезла в чужие разборки? Тоже что ли получить захотела? Тут-то я в полной мере осознала, что влетела в очередное его ?учение уму-разуму сирых и убогих?, и в этот раз его жертвой стал мой хороший приятель, почти даже друг. А ещё, что новой мишенью только что стала я, причём без какого-либо серьёзного на то повода, просто за то, что оказалась не в то время не в том месте. И такая жгучая обида на меня накатила, что словами не передать. Стало так жалко и себя, и знакомого, и всех остальных ребят, над кем этот хулиган уже успел поиздеваться, и тех, до кого он ещё только собирался добраться. Всё это легло на благодатную почву из школьных расстройств, да помножилось на мой нелёгкий характер и ноющий от ушиба лоб и, в конце концов, вылилось в неудержимую злость и агрессию. Меня так никогда даже противная тётка Нора на пару с Зевсом не доводили. Вот меня и понесло. – Ах ты мерзкий, злобный болван! – закричала я на хулигана и шагнула вперёд, толкая его в грудь, – Тебе что, больше заняться нечем, кроме как над слабыми издеваться?! Ты кем тут вообще себя возомнил?! Опешили не только Эрик и его команда подпевал, но и ранняя их жертва, что всё ещё сидя на земле, размазывала по лицу сопли, и все, кто был в это время во дворе школы. От злости я кричала во всю силу своих лёгких, голос был тонкий, звонкий, так что концерт был прекрасно слышен всем вокруг. Мне же было не до каких-то там зрителей, я выплёскивала весь накопившийся во мне негатив, попутно неся в массы добро и причиняя справедливость. Так что ещё неизвестно, кто же всё-таки в тот раз кому под горячую руку попался.

Какое-то время я успешно теснила растерявшегося обидчика, не ожидавшего от мелкой и слабой жертвы какого-либо отпора, но он достаточно быстро пришёл в себя. Оттолкнув мои руки, он ловко сцапал меня за шиворот и хорошенько встряхнул, да так что только зубы клацнули, соотношение сил и комплекций ему это с лёгкостью позволяло. Как язык тогда не откусила, не знаю, воистину – настоящее чудо.

Подтянув меня к себе, нос к носу, он начал тихо, но угрожающе мне объяснять, что он тут будущая великая звезда Бесстрашия, он большой, он сильный, а значит, порядки здесь устанавливает, опять же – он. А так же, что я являюсь чем-то таким же значимым, как и пыль под его ногами: я мелкая, я слабая и, вообще – девчонка! Последнее, похоже, было в его понимании самым страшным оскорблением.

Я же, шалея от собственной смелости, так же сгребла его за ворот и подтянулась на носочках в попытке выглядеть выше и внушительнее. Теперь была уже моя очередь шипеть ему в лицо обидные фразочки, сводившиеся к тому, что я – золотко, а он – собака сутулая. Конечно, выражения были другие, не такие ?страшные?, ведь откуда приличной девочке знать такие словечки? Правильно – неоткуда. Откуда знаю сейчас? Дак теперь я неприличная Бесстрашная, которой, порою, приходится общаться с личностями, которые понимают собеседника исключительно на этом языке. Издержки профессии, так сказать.

Неизвестно до чего бы мы там, в итоге, договорились, но тут подал голос тот самый, уже благополучно всеми забытый мальчишка. С болезненным стоном он поднялся на ноги и, вытирая кровь из разбитой губы, отчаянно стенал над разорванной книжкой, мало обращая внимания на устроенное нами представление. В тот момент я, уже почти успокоившаяся, разглядела на приятеле последствия Эриковой ?науки?, и меня понесло на второй круг. – Ах ты ж морда бесстыжая! – Выкрикнула когда-то услышанное от тётки ругательство. – Да как же тебе не стыдно – руку на малыша поднимать?! Да какой же из тебя Бесстрашный?! Так – пшик один. Они должны защищать людей, а ты только всех обижаешь, запугиваешь да крутого из себя строишь. Ты взгляни на него, – ткнула пальчиком в начавшего прислушиваться к нашим разборкам мальчика, – в грязи его извалял, лицо разбил, книжку порвал... Тоже мне, защитничек фракций нашёлся! Это от таких, как ты, надо народ защищать. –Э-э! Ты чё несёшь, блаженная?! Не трогал я его. Мы только разговаривали, это ты на нас налетела, ненормальная! – Ага, давай, вали всю вину на меня, скажи ещё, что это я вам тут всем лица разбила и кошмарю вас ежедневно, никому проходу не даю, да по углам гоняю! – Да сказано же тебе: не трогал я его! ?Не трогал?, ?не трогал он его?, ?не били мы никого?, ?не успели ещё...?, – в поддержку заводилы раздалось от компании подпевал. – Ой, вот вы вообще не лезьте! Вас никто не спрашивал, так что сидите и молчите. Решив, что на этот раз уж точно всем всё сказала, решительно подошла к приятелю, отряхнула от грязи и протянула ему чистый платок (ну и что, что он уже второй месяц в кармане жил, стирался и вообще изображал заплатку, я же им не пользовалась, значит, чистый). Подняла книгу, быстро собрав в неё выпавшие листы, и начала ?успокаивать? мальчишку. – Ну всё, ну хватит, ведь не болит уже?.. Ну, хочешь, подую, где болит? Всё-всё, успокойся, пойдём, провожу тебя домой. И не обращай больше внимание на этого дурака и, если что, сразу мне говори, уж я ему – ух!.. – и как взмахну рукой с зажатой в ней книгой в сторону хулигана, а он возьми, да за время утешений подойди ближе.

Как он орал!.. Как его дружки от страха бледнели. А уж как мы с приятелем со всех ног драпали – никакими словами не описать. Вот так я – ?слабая малявка? и ?девчонка? – на глазах у кучи народа расквасила нос будущей Великой Звезде всея Бесстрашия.

После этого первое время опасалась в школу ходить, передвигалась по коридорам только в компании профессоров и учителей, постоянно оглядываясь и ожидая, откуда на этот раз выпрыгнет мой личный кошмар. А потом, поднабравшись знаний и наглости (в большей степени наглости, конечно), гордо задрав нос, маршировала по коридорам, не боясь дать отпор возможным обидчикам. Благо до действительно серьёзных драк дело ни разу не дошло. За разбитый Эриков нос отделалась лечебным (по его словам) поджопником. По его замыслу после этого я должна была проникнуться и сидеть в будущем тише мыши. Я прониклась, правда! Только решила, что лучше будет самой постигнуть искусство отвешивания лечебных, усмиряющих и мотивирующих пинков и тумаков, а в идеале, даже превзойти мастера.

На следующий день после того случая ?спасённый? приятель попросил, чтобы я больше к нему не подходила, сказал что больше не хочет со мной дружить и общаться, потому что, видите ли, я унизила его как мужчину. Да-да, вот прямо так и сказал! Потом ещё добавил, что мы с Эриком оба чокнутые и опасны для общества, поэтому всем нормальным людям нужно держаться от нас подальше. А через несколько дней он пополнил собою компанию прихвостней главного хулигана школы. Так я усвоила для себя три важных урока. Первый: мужчины – существа очень нежные, с тонкой и хрупкой душевной организацией. Их слишком легко обидеть. Второй: мужчины абсолютно непоследовательны в своих мыслях, решениях и действиях. Не нужно пытаться их понять с точки зрения логики. И третий и, наверное, самый главный: мужчинам доверять нельзя. Позже мамина история только укрепила меня в этом мнении.

Наверное, даже немного забавно, но лично мы с Эриком не знакомились. Кто он такой я и раньше знала, а после той нашей стычки и он обо мне разузнал. Почти всё оставшееся время до его ухода мы не давали друг другу жить спокойно, устраивали различные каверзы и мелкие пакости. А потом жизнь закрутила в своём затейливом хороводе так, что каждому из нас стало не до того. Он ушёл в другую фракцию – строить свою новую, теперь уже взрослую жизнь, а мне пришлось очень быстро повзрослеть. Когда я, так же как и он, сменила Эрудицию на Бесстрашие, долгое время мы даже не пересекались ни разу, а если и было дело, то мы просто друг друга не узнавали.

Но подобное счастье не могло длиться вечно. В то время на улицах Чикаго снова стало неспокойно, Изгои совершали нападение за нападением, фракции срочно требовались бойцы, поэтому Лидеры приняли решение ускорить наше обучение, благо оставалось только подтянуть боевые навыки и прогнать нас через пейзажи страха. В помощь инструкторам выделяли свободных на момент тренировок бойцов, чьей задачей было закрепить в нас навыки рукопашного боя, а так же научить, как действовать в условиях реальной драки. Бойцов и неофитов вызывали по очереди парами, пока одни были на ринге, остальные должны были внимательно следить, слушать пояснения инструкторов и запоминать. Во время одной из таких тренировок мы с ним и встретились нос к носу. – Эрик, Мойра! На ринг! – Пока кружили по рингу, присматриваясь к противнику, постепенно приходило узнавание пополам с удивлением.

И, правда, нам обоим было от чего удивляться. Услышав моё имя (а оно, мягко говоря, редкое) он мог вспомнить шебутную мелкую девчушку с тощей нескладной фигурой и вечно растрёпанными, торчащими во все стороны лохмами. В реальности же перед ним стояла молодая молчаливая девушка в хорошей физической форме, гибкая, ловкая, со спокойным, внимательным взглядом и волосами, заплетёнными в афрокосы и аккуратно убранными в тугой пучок. От меня прежней осталось мало: низкий рост, смуглая кожа да, пожалуй, упрямо сдвинутые брови. Но и он не был похож на того, кого я запомнила. За прошедшие три года Эрик сильно возмужал, в этом серьёзном молодом человеке почти невозможно было узнать того порывистого мальчишку с горящим взглядом. Передо мной стоял сильный, уверенный в себе воин с холодным взглядом, сурово сжатыми губами, вызывающими татуировками (это просто я тогда ещё не привыкла к местной моде), стальными мышцами и пудовыми кулаками, готовый ломать кости любому, на кого укажут. В этот раз ему указали на меня. Нет, не убить, конечно! Но научить. А с его методами преподавания я уже была знакома, только вот сомневалась, что они изменились вместе с ним, поэтому была уверена, что ничего хорошего меня не ждёт. И, в общем-то, не ошиблась.

После взаимного узнавания и сухого приветствия мы начали пробно обмениваться ядом. Слабенько, неуверенно, как будто заново учились ходить. Видимо, наши неторопливые круги по рингу успели надоесть одному из инструкторов, и он решил нас поторопить. В своём духе. – Эрик, давай уже заканчивай нянчиться с неофиткой! С каких это пор ты начал сюсюкаться с девчонками? Подумаешь – дивергент. Не сахарная же она, в самом-то деле! Давайте быстрее деритесь и освобождайте ринг, у нас тут ещё куча небитых неофитов своей очереди дожидается!

После этих слов Эрик резко переменился в лице, как-то весь подобрался и резко пошёл в атаку. И если от пары первых ударов я ещё смогла кое-как увернуться, то от более точных и продуманных уйти не получилось. Речи об ответных атаках даже идти не могло. Мягко говоря, было больно. Щадить меня Эрик не собирался, он не сломал мне все кости, наверное, только потому, что было нельзя – я неофит всё-таки. Ну или потому что я отключилась раньше.

Очнувшись в лазарете, я остро осознала, что боюсь нового Эрика, вот такого: дикого, безжалостного, озлобленного до предела. На какое-то время он даже стал одним из моих пейзажей страха, в котором каждый раз убивал меня своими руками. Я не раз пыталась понять, какая муха его укусила, ведь мы никогда раньше не дрались так ожесточённо, даже остервенело, тычки, толкотню, пинки и подножки можно не считать. А теперь он меня избил расчетливо и методично, с отличным пониманием того, что делает, и убил бы, если бы у него была такая возможность. Когда-то давно между нами была глупая детская вражда, которая, по сути, являлась мелкой вознёй в песочнице и никак не могла вызвать такую сильную злость после стольких лет. Сейчас же во взгляде Эрика полыхала чистейшая ненависть, и что могло послужить ей причиной, я даже представить себе не могла. На следующий день Эрик снова вышел со мной на ринг, и история повторилась. И на следующий. Такое происходило раз за разом, если я была в состоянии присутствовать на тренировке. В ту пору я стала постоянным гостем в лазарете, позже к списку моих травм прибавились и переломы. На все мои попытки поговорить Эрик отвечал игнором, агрессией или такими забористыми и далёкими посылами, что без провожатых не дойдёшь. Несколько раз такие ?разговоры? заканчивались очередной дракой, после чего я опять отправлялась в медчасть залечивать синяки и ушибы. Наверное, такое его поведение тоже немало послужило для меня, своего рода поводом стать лучше и сильнее. Я занималась усерднее, загоняла себя, тратила на дополнительные тренировки почти всё свободное время, даже ночи, благо залы были открыты для всех желающих круглые сутки. Одинокой тенью в ночи я не была, помимо меня в залах можно было встретить как других неофитов, в том числе и урождённых, так и полноправных членов фракции.

В какой-то из поздних вечеров со мной в зале оказался и один из наших инструкторов, чьего имени я не знала, но все звали его Фор, как цифру. Когда услышала его прозвище, моей первой мыслью было: ?А куда дели остальных трёх?? Как же хорошо, что у меня хватило ума не ляпнуть этого вслух. Позже на тренировках стало понятно, что он отличный боец и совсем не уступает Эрику по силе и навыкам. Не трудно представить, что бы могло меня ждать, не сдержи я свой язык.

Увидев, как я в очередной раз отчаянно воюю с боксёрской грушей и отнюдь не побеждаю в этом эпичном сражении, Фор решил подойти и прекратить это безобразие. Уж не знаю почему, но он взялся помогать мне с тренировками. То ли ему меня стало жалко, то ли за честь фракции стыдно, то ли просто было скучно, а может, не смог больше смотреть на это убожество, не суть важно. Главное то, что он решил разобрать со мной, что же я делаю не так. Около месяца мы встречались с ним каждую ночь, и он по нескольку часов измывался надо мной, гоняя по залу и полосам препятствий, валяя на ринге и отрабатывая старые и новые приёмы. В одну из таких встреч у нас состоялся короткий, но заинтересовавший меня разговор, начал его Фор в попытке предостеречь меня от неприятных сюрпризов.

– Мойра, я должен тебя предупредить, что когда Эрик узнает, что я помогаю тебе с тренировками, то взбесится не на шутку. – Почему? Разве это запрещено? – Внутри моментально вспыхнула паника, отказываться от занятий никак не входило в мои планы, но и нарушать правила фракции в моём положении тоже не стоило. – Нет, с этим проблем не будет. Всему виной его личная ко мне неприязнь, если не сказать ?ненависть?. Вы с ним итак в ужасных отношениях, а моя помощь только усугубит ситуацию. Надеюсь, ты понимаешь последствия? Хочу, чтобы ты знала, что в любой момент можешь прекратить это и больше не приходить на наши тренировки. – Что за глупости, Фор? – Сказать, что он удивил меня, было бы сильным преуменьшением. – Разве ты не видишь, как сильно помог мне за это время? Да если бы не ты, я бы круглосуточно не вылезала из лазарета до самого окончания инициации, а потом бы с треском вылетела к Изгоям. И это в том случае, если бы Эрик под шумок не свернул мне шею на очередном спарринге. А теперь у меня появился шанс. Реальный шанс, понимаешь?! Если и не уделать его, то хотя бы остаться в Бесстрашии. Хотя уделать бы тоже очень хотелось, – лукаво улыбнулась Фору, получив понимающую улыбку в ответ. – А почему Эрик тебя недолюбливает? У него же вроде бзик на слабаков, а ты в эту категорию точно не попадаешь.

– Мы с ним вместе проходили инициацию, даже почти приятельствовали одно время. А потом столько всего случилось... Я сделал кое-что, точнее не сделал, когда должен был, за это он до сих пор не может меня простить. Да я и сам, наверное... В общем, история давняя, и не нужно тебе в этом копаться. Забудь, что я рассказал, тебе это всё равно не нужно. А теперь давай ещё один бой, и расходимся до завтра. Поехали! Вскоре наши тренировки начали приносить свои плоды: на спаррингах с другими неофитами, как перешедшими, так и урождёнными, я всё чаще стала выходить победителем. Фор отлично поставил мне удар – загляденье! Мышцы окрепли, улучшилась реакция, теперь я чётко понимала, как и куда нужно бить, чтобы получить нужный результат, пропал страх сделать больно условно ?своим?. Так мой результат в зачётной таблице неумолимо пополз вверх.

На спаррингах с Эриком, когда он появлялся на тренировках, я стала держаться лучше и дольше, а потом начала предпринимать попытки атаковать в ответ и всё чаще успешно. Очень удачными для меня стали его участившиеся вызовы на задания фракции. Иногда его не было несколько дней. Его отсутствие давало мне шанс и время стать сильнее, подготовиться к следующим нашим встречам, не отвлекаясь на лазарет. Фор по-прежнему иногда помогал мне с тренировками, но уже не так часто, ведь я была не единственным неофитом, которому не помешала бы помощь толкового наставника.

Столь стремительное и явное улучшение моих навыков рукопашного боя привело меня сначала в пятёрку лучших среди перешедших неофитов, а затем и в тройку сильнейших в общем зачёте, даже несколько раз занимала первую строчку общего рейтинга. Я то и дело делила её с Блэйком, бывшим Отречённым, который со временем вырос в отличного бойца с разрушительным талантом подрывника, способного собрать взрывчатку буквально на коленке и в рекордные сроки, и урождённым Тодео – отличным бойцом и одним из самых смышлёных ребят, что я знала, способным очень быстро придумать хитроумный и максимально вредительский для противников план действий.

Новички, прочно занявшие лидирующие позиции в рейтинге, закономерно привлекли к себе внимание руководителей фракции. Те стали периодически появляться на наших тренировках, внимательно за нами наблюдали, оценивали, прикидывали, в какое подразделение нас лучше отправить по окончанию инициации.

Во время одного из таких визитов меня и заметил Макс. Вскоре он начал вести себя, как Джанин когда-то: лично приветствовал при встречах, пытался завязать ?непринуждённые? беседы, только при этом ещё и проявлял нездоровый интерес к моей жизни в родной фракции, семье и, особенно, родителям. Ещё в Эрудиции я хорошо усвоила, что столь пристальное внимание начальства редко приводит к чему-то хорошему, поэтому всячески старалась избегать с ним встреч и разговоров по душам. Но наш главный Лидер всегда добивается своего, так и здесь – не смотря на моё отчаянное сопротивление, он быстро узнал всю интересующую его информацию. Выяснив, кто мои отец и мать, он взялся меня опекать. Как я не пыталась ему объяснить, что подобное внимание к моей скромной персоне совершенно излишне и несёт в себе определённые проблемы, всё было без толку. Бесстрашные быстро заметили, что Лидер фракции меня выделяет. Закономерно, большинству из них это очень не понравилось, не любят у нас халявщиков и лентяев, незаслуженно занявших своё место, а со стороны казалось, что к этому всё и идёт. Хотя были и те, кто начал предпринимать активные попытки подружиться, но первых всё же было намного больше.

А вскоре Эрик вернулся с очередного задания и узнал свежие новости. Новые гадости с его стороны не заставили себя ждать. Уверена, парой лишних нападений в тёмных коридорах и грязными слухами я обязана именно ему и его поганому языку.

На следующем же спарринге он вывалил на меня ушат помоев, после чего обвинил в неуставных отношениях с высшим начальством, сделав особый акцент на том, что я обязана своему месту в рейтинговой таблице ?хорошей растяжкой?, а сама по себе как была когда-то пылью под ногами, так ей и осталась. О-о-о, как же чертовски зла я тогда была! Мне хотелось взять все его мерзкие слова, собрать в один большой ком и затолкать их ему в глотку, чтобы засранец подавился ими и прикусил свой гадкий язык навсегда. Эрик всё прекрасно понял по моему ненавидящему взгляду и, с ухмылкой бросив мне в лицо ещё пару дежурных гадостей, лениво встал в стойку, ожидая, что вот сейчас я взорвусь и кинусь на него сломя голову, и тут-то он меня и встретит, как говорится, ?тёпленькую?. Да вот только злость, ненависть и презрение настолько застили ему глаза, что он совершенно не заметил, что от той маленькой порывистой девочки у меня нынешней осталось только имя. Пережитые за последние годы события научили меня многому. Я стала спокойной, уравновешенной, резкость движений и суждений сменилась плавностью и размеренностью, взвешенностью. Слишком рано мне пришлось стать самостоятельной и начать отвечать за себя самой, это, наконец-то, приучило меня сначала думать, а потом делать, а не наоборот, как было во времена беззаботного детства. Я научилась ставить перед собой чёткие цели и размеренно, но неотвратимо идти к ним. Гер как-то сказал, что я стала расчётливой, как настоящий Эрудит. А ?синий пиджак? в Эрике, кажется, впал в кому, если не сдох в муках, в то время как лидирующую позицию в его голове занял отмороженный Бесстрашный.

Будучи полностью уверенным в своём превосходстве и моей никчёмности, он заранее расслабился и уже смаковал скорую победу. Поэтому он не ожидал, что мой рывок к нему будет всего лишь обманкой, после которой я быстро нырну вниз и в сторону, нанеся ему оттуда удар пяткой, прямо под колено ноги, вынесенной вперёд для перехвата меня любимой ?ещё на взлёте?. От удара припав на вторую, он потянулся схватить меня, но я уже была с другой стороны и, обойдя его так же понизу со спины и схватив его левую руку за запястье и предплечье, что было силы, дёрнула назад и вниз. Раздавшийся хруст стал музыкой для моих уставших от постоянных оскорблений ушей, а сдавленное шипение вперемешку с ругательствами, в котором отчётливо слышались все испытываемые им в этот момент ощущения и эмоции, пролилось целительным бальзамом на мою измученную душу. Не теряя времени и полученного преимущества, я повторно дёрнула руку, на этот раз резко потянув её вверх и за голову, и пнула его под вторую ногу. Эрик не смог удержать равновесие и упал на колени, что, наконец-то, дало мне возможность от всей души несколько раз съездить по опостылевшей роже. Заодно захотелось врезать по ней и ногой – для закрепления результата, так сказать.

Но Эрик быстро пришёл в себя и ловко перехватил мою ногу в полёте в каких-то сантиметрах от своего лица, резко вывернул стопу, схватил под колено и дёрнул на себя, от чего уже я не удержалась на ногах. От волны боли в ноге, пробежавшей, казалось, через всё тело, у меня на миг потемнело в глазах, а потом ещё раз, только сильнее, так как мой короткий полёт закончился болезненным приземлением со всего маху на спину и затылок. Было стойкое ощущение, что звёзды, посыпавшиеся из моих глаз, осветили весь тренировочный зал так, что все присутствующие могли загадать по паре-тройке желаний. Пока пыталась проморгаться и прогнать рябь перед глазами, упустила такое драгоценное для меня время. Эрик же всё так же уверенный в своей победе даже не стал вставать ноги, просто подтащил меня ближе к себе за пострадавшую щиколотку и несколько раз хорошенько двинул мне по рёбрам. Кое-как собравшись с силами, с трудом вспомнила, как дышать, после чего наугад вздёрнула руку перед собой, нащупав противника, ухватилась за его футболку и со всей силы дёрнула её на себя, выставив навстречу колено уцелевшей в драке ноги.

?Хрясь!?

Раздавшийся стон и тёплый ручеёк откуда-то сверху дали мне понять, что нос я ему всё-таки сломала. Хотела уже, было, отползти в сторону и попытаться доломать ещё и повреждённую ранее руку, но, отчего-то совсем упустила из виду, что он, в отличие от меня, боец опытный, не раз бывавший в настоящих переделках, и его каким-то там сломанным носом не остановить. Тем временем Эрик, похоже, дошёл до какого-то своего личного предела, где благополучно решил, что лучше всего будет сейчас меня потихоньку придушить, а потом сказать, мол, пардоньте, увлёкся, не рассчитал силушку богатырскую. К чему незамедлительно и приступил, опять дёрнув на себя за многострадальную (блин, да сколько ж можно-то?!) левую ногу, после чего ловко скрутил меня и взял в удушающий захват. Последним, что запомнила, прежде чем отключиться, были крики и призывы немедленно прекратить бой, громкий мат Макса (и откуда только взялся, не было же), его стремительно приближающаяся размытая фигура, тяжёлое дыхание за спиной и что-то тёплое, противно стекающее мне за шиворот. Лазарет встретил уже привычным запахом медикаментов и размеренным писком приборов. И Максом, сидящим на стуле возле моей кровати. Заметив, что я пришла в себя и неуверенно потянулась к тумбе за водой, он тут же подал мне стакан и даже заботливо придержал его, пока я уже наученная (намученная?) частыми посещениями лазарета жадно пила, заливая блаженной прохладой пылающую пустыню в горле. Все эти заживляющие и стимулирующие препараты Эрудитов хоть и быстро ставят на ноги, но в процессе высушивают организм – жуть просто! А ещё я так тянула время и успокаивала нервы, опасаясь появления проблем куда более серьёзных, чем прежние. Ведь и дураку было бы понятно, что глава фракции не просто так сидит подле моего бренного тельца, а жаждет поговорить о чём-то очень важном, что никак не может подождать.