36 (2/2)
В числе слуг Фудзимия заметил Кея, хотя ему находиться тут вовсе не полагалось. Он старался держаться возле Оми, и время от времени посылал Фудзимии умоляющие взгляды, не решаясь вслух при всех напомнить ему о данном обещании. У Рана от этих взглядов кусок застревал в горле, и омега с нетерпением ждал конца трапезы, чтобы сдержать слово и попытаться поговорить с Брэдом. Правда, больших ожиданий на этот счёт он, в отличие от Кея, не испытывал.Кроуфорд беседовал с сидящим по правую руку Гуннаром, искоса поглядывая на Рана. Ему нравилось, как он толково распоряжается рабами, нравились его достойный вид и манера держаться. В который раз за вечер он подумал, что боги дали ему достойную пару, и вряд ли омега из норманнов сможет с такой лёгкостью соответствовать тому образу жизни, что рисовался в его мечтах.Чаши с хмельным пивом ходили по кругу.
Кэн, в очередной раз получивший в руки чашу, поднялся на ноги, слегка пошатываясь и яростно блестя глазами.- Конунг, не зря о тебе говорят, что ты счастливчик! – сказал он, поднимая чашу. – Смотри-ка, какого ты омегу себе отхватил! И красивый, и скромный, и хозяйственный! За домом присмотрит, в постели ублажит, ну всем хорош, даром что верниец! Пью за то, чтобы твоё счастье коснулось и нас. Может, в следующий раз и я добуду себе такого мужа! - Зачем завидовать тому, у кого уже есть всё, что ему надо? – отчеканил Ран, поднимаясь с места. – У тебя есть омега, и он носит твоего ребёнка, но ты бросил его. А теперь заявляешь, что добудешь лучше? Разве альфа не должен взять на себя ответственность за дитя и омегу? Разве вы, мой конунг, не должны быть отцом для всех, кто живёт под вашей рукой? Разве я, ваш супруг, не обязан блюсти благонравие в семьях ваших людей? - Благонравие? Да ты никак перепутал дружину с монастырём, - прогудел Гуннар, пряча тревогу под маской добродушия. – Сядь и не смеши нас, малец.Кроуфорд, неожиданно застигнутый взрывом темперамента Фудзимии, недоумённо моргнул, ещё не понимая, как к этому относиться. Впрочем, его супруг был в своём праве и мог делать замечания гостям.Хидака побагровел от гнева и с грохотом поставил чашу на стол. - Наверно я погорячился, конунг, когда позавидовал тебе, - с издёвкой произнёс он. – Мало радости, когда твой омега сварлив, словно его не кормят! А может, ты давно не учил его? - Я прошу ответа у конунга, - продолжал Ран, не глядя на Кэна. – Почему его воин бросает своего беременного омегу, и никто не может заставить его вернуться домой? - Видишь ли, у нас люди вольны делать то, что им вздумается, если это не нарушает обычаев, - пояснил Кроуфорд. – Я не могу, да и не хочу приказывать свободному человеку жить с тем, кто ему не по нраву.- Мы, северяне, вольный народ, - вторил ему Хидака. – Может, это у вас в империи принято указывать альфам, с кем, когда и где им нужно спать? Ваш творец любит рабов, верно, потому, что страшится людей! А наши боги – это наши отцы, и им незачем бояться своих детей, они сделали нас свободными, и вот почему никакой конунг не может мне приказать жить с этим… как его…Гуннар видел, что Кэн готов взорваться, а Фудзимия закусил удила и даже не думает отступать. На Кроуфорда надежды не было – конунг с удивлением наблюдал за перепалкой. - Не смей даже произносить имя нашего Творца, дикарь! – Ран презрительно вскинул подбородок кверху. – Не вам, бегающим по лесу в пёсьих шкурах, рассуждать о свободе!Гуннар похолодел, прикидывая, что вот-вот придётся навалиться на Хидаку, который вряд ли позволит легко себя скрутить. Кроуфорд посуровел, протянул руку и дёрнул Фудзимию за косу, принуждая его сесть, но омега вошёл в раж и не думал сходить с той скользкой почвы, на которую ступил. - Жаль, что некому вступиться за брошенного. Раз у него нет родни, придётся мне стать его защитником, заставить тебя признать Тори и дитя! Что, будем судиться божьим судом или сойдешься с омегой в поединке?
Кроуфорд, уже налившийся гневной кровью, занёс руку, чтобы одарить Рана заслуженной оплеухой. Гуннар с опаской прикидывал, как далекоБрэдова сила отнесёт несчастного.
Кей с волнением прислушивался к разговору, стоя позади кроуфордовского кресла. Он только что наполнил чашу конунга, и кувшин в его руках опустел. Поэтому, когда ладонь конунга взлетела, метясь в алый затылок, всё, что Кей сумел сделать - заслонить голову Рана пустым кувшином. Выбитый оплеухой из рук омеги сосуд упал на стол прямо перед поражённым Кроуфордом. Раздался негромкий треск, и кувшин раскололся на три черепка.
Брэд с невнятным ругательством вскочил, ухватил провинившегося мужа за косу и поволок прочь из зала. Гуннар перевёл дух. Он не боялся, что конунг изобьёт Фудзимию до полусмерти, ну а пара затрещин ещё никому не вредили.Намётанный глаз норманна заметил, что Кроуфорд увёл омегу со всей возможной осторожностью, предусмотрительно открывая перед ним двери и стараясь не цеплять за углы собольим плащом.На узкой лестнице конунг выпустил из рук многострадальную косу, вместо неё ухватил Рана за плечо, и стал подниматься наверх, настойчиво подталкивая омегу впереди себя. Фудзимии ничего не оставалось, как подчиниться. Он шёл, считая ступеньки, которые слишком быстро закончились, и гадал, что теперь с ним сделает грозный супруг. Но Кроуфорд только открыл дверь спальни и так сильно толкнул Фудзимию в сторону кровати, что тот пробежал несколько шагов, прежде чем упасть на неё. После чего, ни слова не говоря, конунг вышел и захлопнул за собой дверь.Омега ещё несколько долгих мгновений ждал, что Кроуфорд вернётся, чтобы наказать его, но, не дождавшись, облегчённо вздохнул и разжал кулаки.
Впрочем, его спокойствия хватило ненадолго.Ран поневоле стал прокручивать в уме, что успел натворить, и ему стало дурно. Своим наглым поведением он унизил конунга, посмев при нём указывать его людям. Он забыл своё место и свой долг – всегда быть опорой своему мужу. На свадьбе он искренне обещал слушаться супруга и поддерживать его во всём, а сейчас попытался возвыситься над ним. То есть, он, конечно, вовсе не хотел быть выше конунга, но со стороны всё выглядело именно так, и теперь любой воин из дружины Кроуфорда мог с полным правом посмеяться над ним и отказаться выполнять его приказы, потому что конунг теперь под пятой у своего супруга. Никакой альфа, окажись он на месте его мужа, просто не мог спустить омеге подобную выходку.
Страх сковал его так, что кожа на лице онемела, а руки заледенели, и мурашки побежали вниз по спине. Сердце, напротив, заколотилось вспугнутым воробьём. Ран с усилием проглотил застрявший в горле комок и обхватил себя руками. Его трясло, и в то же время он странным образом испытывал радость от того, что не смолчал, облегчил душу и высказал вслух то, что должен был сказать.
Ран ждал, но Кроуфорд всё не приходил. С течением времени тревога всё сильнее овладевала омегой. Он никак не мог отделаться от мысли, что чем больше откладывается наказание, тем оно будет сильнее. В то же время триумф в его душе сменился стыдом за своё поведение. Фудзимия вспоминал свои слова, и ему хотелось провалиться сквозь землю – так пошло и недостойно они звучали, как будто высказанные не взрослым, а ребёнком в пылу ссоры. Но самое главное, что благое, в сущности, дело, за которое так хлопотал Ран, теперь можно было считать похороненным, и всё по его вине.Впав в уныние, Ран, наконец, поднялся с кровати и снял с себя праздничную одежду, аккуратно сложил её в сундук. Украшения заняли своё место в резной шкатулке. Омега оставил на себе только длинную рубаху.Ран ударил в маленький гонг, висящий в изголовье, и отдал приказ прибежавшему на зов рабу.Кроуфорд с треском захлопнул дверь, оставив Рана размышлять о своём поведении в одиночестве. Он постоял некоторое время за дверью, переводя дыхание, словно после бега, и потихоньку остывая. Из спальни не доносилось ни звука.
?Упрямец!? - раздражённо подумал конунг. Фудзимию следовало наказать, но Брэд уже успокоился, и не слишком хотел делать это прямо сейчас.
Сейчас следовало вернуться за стол и убедить соратников, что он всё ещё глава семьи.Когда Кроуфорд спустился в зал, его встретили весёлые ухмылки, от которых ему стало не по себе.- Успокоил? – понимающе подмигнул Гуннар. – Что-то быстро! - Зато как следует! – усмехнулся конунг, старательно растягивая губы в улыбке. – Вот так и оставь омегу несколько ночей спать в одиночестве, сразу беситься начинает. Ничего, я ему вечером ещё раз напомню, кто здесь хозяин! - Вот и женись после этого, - ввернул Кэн.
Кроуфорд поднял свою чашу, осушил её, а затем покачал ею в воздухе, показав, что она пуста.Молоденький светловолосый раб, не медля, подбежал к нему с кувшином. Пока чаша наполнялась, конунг задрал на омеге рубаху и оглаживал его ягодицы, вызвав на лицах товарищей усмешки. - Да, конунг, что-то пока нас не было, омеги власть взяли, - усмехнулся Гуннар, приглаживая усы. – Что твой, что Омин… Ну твой-то ещё куда ни шло, а ты, Оми, приглядывай за своим. Больно руки у него длинные! А то, чего доброго, выставят нас, альф, на кухню горшки мыть, а сами станут тут всем распоряжаться.
Цукиёно вспыхнул. Он надеялся, что глаза его обманули, или, по крайней мере, никто кроме него не заметил манипуляций Кея с пустым кувшином. Теперь ему придётся наказывать омегу, подтверждая свою мужественность, иначе свои же альфы проходу не дадут. - Идём, - коротко сказал он Кею, и омега, опустив голову, безропотно поплёлся за ним.