9 (1/1)

Лето постепенно перевалило за вторую половину. Зной висел в воздухе, наполненном неумолчным звоном кузнечиков, земля пылила, огородная зелень увядала без дождя.Кроуфорд отвел взгляд от окна, вздохнул и потер пальцами переносицу.- Ты что-то сказал? – переспросил он у Гуннара, своего верного соратника и правой руки. Лысый, с длинными седыми усами, кряжистый и кривоногий Гуннар был старше конунга лет на двадцать, и Брэд полагался на него, как на самого себя. - Говорю, жениться тебе надо, конунг! – усмехнулся старый вояка, - о чём думаешь-то всё время?Сам Гуннар, против всех неписаных законов, был женат на женщине, правда, незаурядной. Румяну он ещё молоденькой девчонкой привез из того рокового похода на Гардарики, где ватага потеряла каждого третьего воина, и женился на ней. И хотя с тех пор Гуннар взял себе в дом ещё тройку омег, поговаривали, он всё ещё делил свою постель с этой женщиной, и именно она вот уже более десяти лет распоряжалась в его доме. - Тебе виднее, - задумчиво проговорил Кроуфорд.В последнее время в душе у него словно бы открылась незаживающая язва, ноющая днём и ночью и оттого крайне раздражающая. Вначале Счастливчик старательно отмахивался от ощущения потери, как от чего-то незначительного, но с течением времени оно всё больше завладевало его сознанием, и теперь эту пустоту уже невозможно было не замечать. Не склонный ковыряться в себе, конунг до последнего момента откладывал это занятие, пока не стало очевидным, что нынешнее его состояние плохо сказывается на делах.Глубоко копать не пришлось – во всех душевных невзгодах конунга виновато было присутствие Рана. Тем не менее, Брэд при всём желании не сумел бы обвинить в чём-то своего омегу – Фудзимия выполнял всё, что ему поручали, и, как было велено, каждый вечер приходил разделить ложе с альфой, покорно ложился, принимая в себя его член и получая несомненное удовольствие от ласк. Просыпался Кроуфорд неизменно один. Вначале это его даже радовало, потом стало волновать. Наконец, прошлой ночью он решился проследить, куда же исчезает Ран. Дождавшись, пока омега выскользнет из комнаты, Брэд последовал за ним. Фудзимия привел его на задний двор, к колодцу, где он достал ведро воды и стал ожесточённо мыться, словно стремясь вместе с потом и спермой содрать с себя кожу. Можно было подумать, что Ран пытается очиститься от чего-то грязного и отвратительного. Зрелище это задело конунга больше, нежели он хотел себе признаться. Сумрачный и обиженный, Кроуфорд вернулся в спальню и лёг, но заснуть так и не смог, проворочавшись до до утра.

А наутро в опочивальню ворвался Гуннар с интересными известиями. Ночью караульные донесли, что Безумный Скальд и Весельчак ограбили купеческие имперские суда и затопили их у берега. Теперь императорского гнева было не миновать! И нужно было поразмыслить, насколько правильно это укладывается в разработанную им комбинацию, а из головы никак не выходил омега, отмывающийся на заднем дворе.- Корабли разбиты полностью? Живые есть? – спросил конунг, уже заранее зная ответ.Гуннар только кивнул. - Никого не осталось. Разграблено всё, корабли только на растопку и годятся. Антонин небось у себя в Кессарии в гневе весь дворец разнёс! - Да, надеюсь, что они вначале попробуют договориться, - задумчиво протянул Кроуфорд, – но на всякий случай собери-ка воинов, погоняй их как следует, чтоб не расслаблялись, да караулы усиль. И Руни… - К кузнецу я уже послал, - сообщил Гуннар, поднимаясь. – А парнями сейчас займусь, а то от мирной жизни стали жирком зарастать. Кстати, у нас теперь на одного воина больше, так обряд что ли провести… - Оми! - вспомнил конунг, - да, верно, нужно провести обряд посвящения. Он неплохо себя показал. Приготовь всё необходимое, вечером примем его в круг.Проводив Гуннара, Брэд вышел во двор. Неосознанное желание, бередившее его душу с той минуты, когда он увидел Рана возле колодца, наконец-то стало очевидным. Конунг направился к Омежьему Дому, всё ускоряя шаг. Он не знал ещё, что сделает или скажет, но заранее решил, что его слова и дела обязательно уберут с лица омеги это затравленное выражение.Возле дома он едва не столкнулся с Раном, который вылетел навстречу откуда-то из-за угла во главе оравы омег. Фудзимия лучился радостным задором, смеялся, запрокидывая голову и оглядываясь на товарищей. Увидев конунга, он как будто врезался со всего маха в невидимую преграду. Взгляд моментально потух и сделался замкнутым и отчужденным. Подойдя к Кроуфорду, Ран поклонился и сдержанно поздоровался. - Ёссе отпустил нас в лес за малиной, господин. Конечно, если у вас не будет других… желаний.

Брэд почувствовал такое раздражение, что едва сдержался, чтобы не отвесить омеге оплеуху.- Идите, - глухо сказал он.Фудзимия ещё раз поклонился, и вся ватага поспешила убраться подальше с глаз грозного конунга. - Ничего, что я отпустил их? Пусть парни развлекутся немного, - Ёссе подошел к Кроуфорду. – А что ты такой смурной, конунг? - Весельчак и Безумный Скальд пустили на дно имперских купцов, - хмуро ответил Брэд, - вот готовлюсь расхлёбывать эту кашу. - А! Да, невесело. Эти придурки не понимают, что творят. Одно слово - альфы. Им-то что, им война, что мать родна! Прости, конунг, - спохватился Ёссе.Кроуфорд только рукой махнул.

Между тем ватага радостно гомонящих омег направилась в лес, мимо поля и огородов. По дороге мальчишки с наслаждением играли в салочки, поэтому на вырубку, где в изобилии росла дикая малина, все явились запыхавшиеся и потные. Галдя и звонко переговариваясь, они рассыпались по опушке, в поисках самых урожайных кустов.

Шульдих, ползавший по лесному мху в поисках мухоморов и волчеягодника, насторожился, услышав посторонние голоса. Жрец поднялся и незамеченный подкрался к омегам, некоторое время постоял, укрывшись за буреломом. Вскоре пассивное наблюдение ему надоело, и он выскочил из-за кустов со страшным криком, топоча и размахивая руками. Напуганные омеги, визжа, разбежались в разные стороны, все, кроме Тори, запнувшегося о корягу. Рыжий потерял равновесие и упал, и теперь лежал на земле, прикрыв руками голову и поскуливая от страха. - Эй, парни, нельзя же так трусить! – Шульдих покатывался со смеху, пока взволнованные омеги, оправившиеся от неожиданности, потихоньку возвращались, собирая с земли оброненные лукошки. - Тори, пойдем, всё в порядке, - Ран, неприязненно сверкая на жреца глазами, подошёл к упавшему и подал ему руку, за которую тот благодарно ухватился. - Постой, Ран! Я забираю у тебя этого омегу, - поспешно сказал Шульдих, – мне нужен помощник, я тут собираю травы и грибы для обрядов.- Тори? Тебе нужен именно он? - Да, мне интересно будет с ним поболтать, - ухмыльнулся жрец. - Тори, ты согласен? Если нет, то… - Я согласен, Ран! – торопливо прервал егоТори, - всё в порядке. - Не волнуйся, ничего я не сделаю твоему приятелю. А малины он и со мной поест, - обнадёжил Шульдих.Малиновые кусты были усыпаны некрупными, но ароматными ягодами. Нагретый солнцем малинник источал невероятный запах. Работа шла неспешно, но лукошки споро наполнялись, несмотря на то, что половина собранного урожая до них не доходила – тут же отправлялась в рот.Санни обобрал свой куст и решительно раздвинул колючие ветви, желая пробраться в середину, туда, где наверняка скрывались самые вкусные ягоды.Вдруг в глубине колючих зарослей, что-то зашуршало. Омега потянулся вперед, и встретил чей-то настороженный взгляд. На него глазками-бусинами в упор смотрел медвежонок, совсем маленький, судя по размеру, родившийся этой зимой.От неожиданности Санни выпустил из рук ветки, которые, пружинисто возвращаясь на место, хлёстко обрушились на тёмно-коричневый пушистый бок. Зверь завизжал и кинулся наутёк, омега, завопив во всю мочь своих лёгких, прянул в другую сторону.

Санни мчался, не разбирая дороги и вопя - ?Медведь! Спасайтесь!?Остальные заволновались. Кто-то последовал за напуганным омегой, кто-то не придал значения всеобщему волнению и продолжил своё занятие. Однако спокойствие вскоре было нарушено. Услышав крики медвежонка, на опушку выбежала медведица. Огромная, одетая в блестящий темный мех, она передвигалась удивительно резво для своего веса и размера. Остановилась, слегка присев на задние лапы, оглядела полянку и людей, в ужасе съежившихся под взглядом маленьких круглых глаз и заревела, широко открывая пасть. Те, кто не побежал при первой же тревоге, поднятой Санни, кинулись наутёк после этой демонстрации великолепных звериных клыков. Ран бросился в сторону, цепляясь подолом рубашки за колючие ветки. Он не оглядывался, сердце стучало, как бешеное, страх затопил всё его существо, не давая ясноразмышлять. Зверь ревел где-то позади, но, судя по тому, что звуки удалялись, он оставил в покое Фудзимию и погнался за кем-то ещё. Ран заставил себя остановиться и прислушался к шуму погони. Услышанное ему не понравилось – в треск веток и рычание зверя явственно вплёлся крик о помощи.

Несколько секунд Фудзимия колебался, потом выругался и бросился назад, держа направление на источник криков. Он выбежал на опушку, где рос огромный граб, на который карабкалась человеческая фигурка. Следом за человеком, рыча и ломая ветки, на дерево лезла медведица. Зверь настигал. Омега, жалобно крича, пытался уйти от хищника. Прыгать вниз было опасно – мальчишка забрался уже довольно высоко, и у Рана не было никаких сомнений, что медведица догонит несчастного. Фудзимия схватил с земли увесистый сук и запустил им в зверя. Не попал, но шум заставил медведицу остановиться и огрызнуться в сторону нового противника. Ран повторил попытку. Крича и размахивая руками, он стал кидать в зверя всем, что попадалось под руку, отвлекая его внимание. После нескольких бросков медведица, разозлённая до белого каления, попятилась и стала слезать с дерева на землю. Увидев это, Фудзимия со всех ног бросился бежать. Громкий рык, сопровождающий треск бурелома, дал ему знать, что зверь принял его вызов.

Ран до этого никогда не бегал с такой скоростью. Он знал, насколько опасна разъярённая медведица, и понимал, что у него нет ни единого шанса против этого зверя. Надежда была только на скорость. А ноги подводили, вернее, не ноги, а путь, по которому ему пришлось бежать. Бурелом был не слишком подходящим местом для пробежек. Фудзимия уже порядком ободрал себе ноги, несколько раз падал, споткнувшись о выступающие из земли корни, но снова поднимался и принимался бежать, подгоняемый рёвом, упорно доносящимся сзади. Наконец он в очередной раз запнулся ногой о лежащий поперёк тропинки ствол, упал и скатился в какую-то расселину. Там он и затаился, не шевелясь и почти не дыша, и каждую минуту ожидая появления страшной звериной морды. Однако ничего не произошло, треск сухостоя под мощными лапами прекратился, а потом и вовсе стал удаляться. Ран вздохнул и обмяк, на мгновение закрыв глаза. Когда он собрался с силами и решил покинуть своё убежище, то обнаружил, что повредил ногу. Лодыжка распухла и стала болеть, так, что на ногу было почти невозможно наступать. Фудзимия оторвал от подола рубахи полосу ткани и туго перебинтовал сустав, потом, прыгая на одной ноге, подобрал палку и, опираясь на неё, кое-как побрёл назад.Тори был желанным ребёнком, первенцем, родившимся в семье небогатых поселян. Он рос болезненным и мелким, и родители дали обет посвятить его Творцу, если он сумеет пережить десятилетний рубеж. По-видимому, Творец охотно расписался под этим договором, потому что ребёнок выжил, и был отдан в монастырь во исполнение обета. Его спокойный и приветливый нрав в монастыре оценили по достоинству, и юного послушника любили все – от строгих отцов до проказливых сверстников.Поняв, что стремится к общению с Тори, Шульдих был крайне изумлён этим своим открытием. Тот совершенно не реагировал на свойственное жрецу ехидство, словно одетый в непробиваемую броню дружелюбия и оптимизма, и это обезоруживало рыжего циника.

Сейчас он сидел верхом на поваленной сосне и со снисходительностью старшего брата наблюдал за омегой, трудолюбиво собирающим в лукошко пятнистые шляпки. Полчаса подначек не привели к желаемому результату – Тори удивленно моргал своими пушистыми ресницами и лучисто улыбался в ответ, возвращаясь к прерванному делу. Наконец Шульдиху надоело его мучить, но он напоследок не отказал себе в удовольствии задать интересующий его самого вопрос. - А скажи-ка мне, малыш, почему тебя Кэн до сих пор не пометил?Солнечная улыбка слегка померкла. - Не знаю, господин, - пожал плечами омега, - он мне не говорит. - А ты сам не предлагал? – заинтересовался жрец. - Как можно? – испугался Тори. - Господин сам решит, что для меня лучше. - Но ты же говоришь, что у вас всё хорошо, так? Тогда почему он не закрепит свои права? Ведь тебя может покрыть кто-то другой? - Я не хочу этого, - заволновался Тори, - я хочу быть с господином Кэном!- Он тебе нравится? – мурлыкнул Шульдих, впитывая исходящие от омеги эмоции. Тори покраснел, но нашёл в себе мужество утвердительно кивнуть, – вижу, нравится. И трахаться с ним нравится, да? Это правильно, а…Тори покраснел так, что впору было зажигать костёр от его щёк. Жрец, смеясь, открыл было рот, чтобы изречь ещё что-нибудь, что смутит омегу ещё больше, но тут с той стороны, где остальные омеги собирали малину, послышался шум. Шульдих привстал и с удивлением увидел несущихся сломя голову мальчишек, ломящихся прямиком через малинник прочь из леса.- Бегите, там медведь! – крикнул кто-то на бегу. - Бежим? – неуверенно предложил Тори. - Бежим, - неожиданно для себя согласился жрец, схватил омегу за руку и они вместе рванули следом за ватагой.