4 (1/1)

Их было около десятка на первом драккаре - самых юных и миловидных, кому посчастливилось остаться в живых, призванных украсить триумф победителей. Они сгрудились на корме, прижавшись друг к другу, как щенки в корзинке, стремясь укрыться от соленых брызг и встречного ветра. Норманны, тронувшись в обратный путь, казалось, забыли о своих пленниках и занялись насущными делами – нужно было управлять кораблем, что в этих водах, богатых подводными скалами и мелями, требовало неусыпноговнимания. Рану очень хотелось, пользуясь кратковременной свободой, пройтись по качающейся палубе, постоять у борта, ловя губами висящие в воздухе капли, но собственная нагота его смущала. Аясе, попавший в числе прочих на передовой драккар, оторвал полу от собственного подрясника и протянул Рану. Тот благодарно кивнул и поспешно обвязал бедра этой тряпкой.Омеги сидели, притихнув и боясь пошевелиться, чтобы не дай Творец, не привлечь к себе внимание захватчиков.– Аясе, - позвал Ран шепотом,– давай поговорим?Его распирало осознание произошедшего и непременно хотелось поделиться впечатлениями с другом.Друзья, стараясь слиться с досками палубы, залегли в сторонке и принялись шептаться. - Ран… - Аясе…В один голос зашептали они, Аясе поглядел на приятеля круглыми глазами и замолчал. - Аясе, - храбро продолжил Ран, покраснев от смущения, - у тебя ничего не было? То есть, я хочу сказать… - Нет, у меня-то ничего… - понял омега, - а ты… Судя по тому, что ты голый и весь в синяках, тебя сегодня покрыли?- Да, - шепнул Ран.–Конунг. - И что? – замирая, спросил Аясе. - Ох, Аясе, так хорошо! Я даже не думал, что так будет!- Что, и не больно совсем? – недоверчиво спросил Аясе. - Ну, если только чуть-чуть, - подумав, критически ответил Фудзимия. - Наверно, тебе просто повезло, - заметил Аясе, - вот Олле пришлось хуже.И он указал на Олле, которого старательно опекали трое послушников, придерживая его голову и согревая руки. Олле был бледен, его губы распухли, на них корочкой запеклась кровь. Тело, белеющее сквозь рваную рясу, покрывали многочисленные ссадины и синяки. На шее виднелся неглубокий порез. - Ему досталось, бедняге! – посочувствовал Ран. -Сколько ж их было? - Не говорит,- пожал плечами Аясе. - Да, мне, действительно, повезло, - задумчиво сказал Ран.Больше до самого конца плавания они не разговаривали на эту тему.Плыли целые сутки, с учетом встречного ветра. В течение всего плавания никто из норманнов так ни разу и не подошел поинтересоваться, что с пленниками, только Оми держался поблизости, как бы невзначай иногда проходя мимо Кея и цепляя его то плечом, то рукой.К рассвету суда подвалили к пристани, где, несмотря на ранний час, весело гомоня, уже столпились люди. С передового драккара на берег перебросили весло, и Счастливчик, рисуясь и небрежно переступая обутыми в мягкие сапожки ногами, перешел по нему, точно по мосту. Ран с легким ошеломлением наблюдал за лихим поведением конунга. Сам он, в числе прочих, спрыгнул в воду и добирался до берега, основательно вымокнув.С легким содроганием пленники вышли на пристань, приковав к себе всеобщее внимание. Их со всех сторон обступили встречающие, жадно оглядывая и ощупывая, словно военную добычу. Да они и были военной добычей! Ран, чью одежду составляла лишь повязанная на бедрах тряпка, тщетно старался спрятаться среди собратьев по несчастью – примечательная внешность сразу выдавала его местонахождение.

Кроуфорд по-хозяйски оглядел неловко переминающихся у причала омег.Найдя среди них напряженного Рана, он улыбнулся и отвел взгляд, не желая столь явно выказывать свой интерес. В это время воины вынесли на щитах тела убитых товарищей; их было совсем немного, но, учитывая, что арену битвы представлял монастырь, населенный мирными омегами, Ран, при виде прикрытых плащами тел, даже почувствовал некоторую гордость. Среди встречающих поднялся горестный ропот, но никто не осмелился более внятно выражать на людях свою скорбь.Появление Шульдиха не прошло незамеченным – он требовал к себе внимания, настойчиво потрясая берестяным коробом для сбора пожертвований. Вернувшиеся из похода альфы бросали туда монетки и украшения, беззлобно посмеиваясь над назойливостью жреца, за насмешками скрывая суеверный страх перед Безымянным Богом.

Беты из замка деловито засновали к кораблям и обратно, переправляя на берег захваченные в монастыре трофеи– заморские вина и церковную утварь.Добычу погрузили на телеги, чтобы потом, в замке, конунг распорядился ею так, как посчитает нужным.Натужно скрипя, телеги тронулись вперед и пленники двинулись следом.Ран с жадностью оглядывал высокие стены, сложенные из местного серого камня. Казалось, что они могут выдержать не одну осаду, и в самом деле – до прихода Счастливчика по каменным плитам никогда не ступала нога захватчиков.

Над крепкими стенами возвышалась трёхэтажная башня, окружённая многочисленными хозяйственными постройками и казармами. На площади возле башни находился колодец, а чуть поодальрасполагался дощатый помост, с которого в прошлые славные времена глашатаи выкрикивали императорские указы, да комендант крепости проводил учения гарнизона.Теперь помост почти не использовался; доски частью сгнили, частью заросли кипреем и осокой, и лежащий на них то тут, то там помёт был свидетельством того, что место пришлось очень по вкусу местным хавроньям. Повсюду виднелось запустение - новые хозяева не очень-то радели о захваченном замке.К счастью, по имперскому обыкновению вся площадь была вымощена булыжником, так что даже в дождливое время по ней до сих пор можно было передвигаться без риска запачкать одежду в грязи.

Пленников поместили в повале башни, в комнате, служившей, по всей видимости, чем-то вроде кладовой. На крюках, вбитых в ее стены, висели сушеные травы, на полу стояли деревянные лари, а сам пол был устлан свежей соломой. Кей сразу сунулся в один из ларей и с разочарованным возгласом тут же захлопнул крышку. Ларь был пуст, если не считать болтавшегося на дне высохшего прошлогоднего яблока. Ран подхватил инициативу, и вскоре все, находящиеся в кладовой, коробки были тщательнейшим образом обследованы. Омег мучил голод – во время путешествия их не кормили – и теперь они мечтали отыскать хотя бы засохшую краюшку.

В ларях обнаружилось кое-какое тряпье да кувшин слабого яблочного сидра, давно выдохшегося и больше напоминающего уксус.

Ран вытащил из вороха тряпок нечто шелковое и полупрозрачное, похожее на длинную рубаху с разрезами по бокам, ярко-голубого цвета, и надел ее на себя. Штанов он нигде не обнаружил. Ранки и порезы Олле, за неимением других лекарств обработали вином, и дали ему напиться из кувшина, после чего несчастный измученный омега сумел уснуть. Аясе неотлучно сидел рядом, поглаживая его по волосам. Остальные тихо переговаривались, не зная, чего еще можно ожидать от судьбы. Оставшись наедине со своими мыслями, Ран попытался в них разобраться и совсем запутался. Его телу так понравилось, что вытворял с ним альфа, что он боялся окончательно унизиться перед ним, обнаружив собственное желание подчиняться. Всегда независимый и гордый, теперь он хотел бы упасть перед конунгом на землю и покорно подставить горло под его клыки. Это нервировало, тем более, что теперешнее поведение покрывшего его самца никак не подразумевало его согласия взять Фудзимию под дальнейшее покровительство.?Я просто военная добыча?, - грустно констатировал Ран.Замок тихо щелкнул, и в каморку зашел невысокий мальчик, омега лет четырнадцати. Мальчик был прехорошенький – с огромными синими глазами и пышными темными волосами, подстриженными в кружок. Одет он был длинную в полотняную рубашку, отделанную по краю замысловатой вышивкой, и длинные же штаны. Широкий кушак темно-красного цвета перетягивал тонкую талию. Пленники притихли и выжидательно уставились на вошедшего. - Конунг прислал за вами, - ровно сказал мальчик. - Ты кто такой? Куда нас отведут? Объясни, иначе мы никуда с тобой не пойдем!Ран встал перед ним, взяв на себя обязанности лидера, хотя среди пленников были омеги возрастом постарше него. Фудзимия таким образом пытался заглушить всплеск радости, охватившей его при упоминании о Кроуфорде. - Меня зовут Наги, и я воспитанник конунга, - безразлично ответил омега, - что касается вас, то вас ждут в пиршественном зале, господин выразил желание, чтобы вы прислуживали его воинам. Вы правда собираетесь ослушаться? Я хотел бы на это посмотреть!Посмеиваясь, Наги посторонился, выпуская узников. Аясе заговорщически подмигнул, проходя мимо Рана.?Может, нас, наконец, накормят!?- шепнул он весело.В пиршественном зале, несмотря на летнюю пору, горел огонь. В огромном камине на вертеле истекала жиром кабанья туша, от которой то и дело отрезались куски сочного розового мяса. Ран проглотил голодную слюну – пустой желудок скрутил спазм. Вдоль длинного стола сидели люди – сплошь альфы, за исключением беты – Шульдиха, пьяного до невменяемости, что не мешало ему оживлять беседой свой конец стола. На столе стояли кувшины с виноградным монастырским вином, ценившимся в этих краях весьма дорого, блюда с соленой рыбой, жареная птица, моченые яблоки. В центре исходил восхитительным ароматом огромный каравай, от которого уже отъели около половины. Кто-то из омег покачнулся и упал бы, не поддержи его заботливые руки товарищей.

Наконец конунг счел возможным заметить новоприбывших. - А, Наги! Подведи-ка их поближе ко мне, и можешь идти.

Брэд был пьян, впрочем, как и все, здесь находящиеся. Рубаха на его груди распахнулась, обнажив твердые мышцы, кушак он размотал и бросил на подлокотник своего кресла, волосы, освобожденные от стягивающей их повязки, рассыпались по плечам. Наги послушно потянул Рана за руку, подводя вплотную к Кроуфорду, схватил со стола пирожок и ушел, оставив пирующих. - Подойди ближе, - велел Брэд, в чьем взгляде при виде омеги загорелись опасные огоньки. – Есть хочешь?Ран кивнул, и, немного поколебавшись, попросил: - Мы все голодны, господин, - почеркнув слово "все", на правах самопровозглашенного главы он добавил: - Вы разрешите нам поесть? - Эй, Счастливчик! – Шульдих, поднявший голову от столешницы, решил, что его голоса общество давно не слышало и теперь наверстывал упущенное, – а на храм? Вот омегу на храм пожертвуй… вот этого омегу… нам рабов не хватает! - Красавчик, ты ли это? Вот так встреча! Конунг, ты вроде его не пометил? – ухмыльнулся Кэн, – значит, я могу на него претендовать? Шульдих, попридержи коней, что ты с ним будешь делать? Ты же бета!- Станет наблюдать, пока слюной не изойдет! – Фарф выпрямился во весь рост. – Конунг, не переводи зря добро, если этот парень ничей, я в очереди!

Кэн выскочил из-за стола и встал в стойку, угрожающе ворча. Фарфарелло последовал его примеру. Окружающие альфы одобрительно засвистели и захлопали в ладоши. Конунг потемнел лицом и встал, рывком отбросив кресло прочь от себя. Ран моргнул и похолодел – от Кроуфорда исходил запах вожделения такой силы, что случившееся в монастыре показалось детской игрой, запах альфы, умеющего подчинять даже равных себе, что уж говорить об омеге, который, только втянув его носом, ощутил пожар в заднице. Кроуфорд как будто почувствовал, что происходит с добычей - схватил Рана за ворот и подтянул к себе, впившись в губы клыками. Фудзимия задохнулся и расслабил рот, вскрикнув слегка, когда клык конунга распорол его нижнюю губу. Этот звук разбудил в Брэде спящую агрессию – он повернул Рана спиной к себе и нагнул его, жестоко впечатав лицом в столешницу, так, что винно-красные волосы омеги волной хлестнули по доскам. Фудзимия едва успел подставить руки, и только за счет этого не разбил себе лицо. Альфы вокруг них откровенно развлекались, кто-то начал выстукивать по столу дробь, вначале медленно, а потом все ускоряя темп. Конунг рванул шелковую рубашку на Ране, разорвав ее одним движением снизу почти пополам. Рубашка осталась висеть на плечах Фудзимии, тонкая ткань, будучи разорванной от подола до пояса, расползлась, обнажив выпяченные ягодицы, повисла тонкими складками у ног.Омега нетерпеливо переминался с ноги на ногу, прогибаясь в талии, и Кроуфорд видел, что между ягодицами у него уже влажно от выделившейся смазки. Конунг развел половинки в стороны, анус слегка припух и выделялся темно-розовым цветом. От этого зрелища Брэд окончательно потерял самообладание. Зарычав, он принялся развязывать пояс на штанах, высвобождая член. Дружина слаженно выстукивала ритм кулаками по столешнице, и конунг, повинуясь ему, вошел в омегу и задвигался, толкаясь в смазанное отверстие. Альфы разразились одобрительными воплями. Ран стонал, срывая голос и подаваясь назад, его собственный напряжённый член терся о столешницу, готовый вот-вот излиться семенем.Атмосфера накалялась. Воины уже стали нетерпеливо поглядывать на сгрудившихся в отдалении омег, которые со страхом следили за альфами.- Эй, Оми, малыш! – не выдержал Кэн, - ты ведь так и не расстался со своей девственностью? Даже боевой поход – и тот не помог?Оми вскочил, заалев, как свекла.Братья по оружию обидно захохотали, показывая на него пальцами. - Давай, Оми! – прокричал кто-то, – покажи нам, Оми!- Заткнитесь, неудачники! – Оми вздернул кверху подбородок, -у меня есть собственный омега! Я сам добыл его, вот этими руками! - Давай же, Оми! Где он? – подначивал Кэн. – Мы все за тебя переживаем, малыш! Покажи нам, а вдруг он недостоин твоего бесподобного члена?

Оми сжал зубы и решительно шагнул к омегам, вытянул за руку Кея и с легким злорадством глянул на Хидаку. Омега выглядел аппетитно, несмотря на изматывающую дорогу и голод. Шапкой каштановых волос и большими голубыми глазами он напоминал самого Кэна, и телосложение у него больше подходило альфе – он был широкоплеч и крепок, Оми рядом с ним казался совсем мелким подростком.- Сдаётся мне, что ты слегка не дорос до такого крепкого парня, – зубоскалил Кэн, развлекая остальное сообщество. Омега в растерянности переводил взгляд с одного альфы на другого, не делая попыток освободиться от хватки Оми на своих руках. Оми скрипнул зубами и решительно развернул Кея спиной к себе, нажал рукой на загривок, побуждая встать на четвереньки. Омега подчинился, кидая на подростка умоляющий взгляд из-за плеча. - Как тебя зовут? – Оми очень старался, чтобы его голос прозвучал солидно, но вместо этого сорвался на фальцет. Однако напуганный послушник был весьма далек от того, чтобы заметить такой афронт. - Кей, - прошептал он, повесив голову. - Кей, я возьму тебя. Сейчас! При всех этих людях, - заявил Оми, дрожащими руками задирая на юноше рясу. Оголив не тронутые загаром ягодицы, он сунул между ними пальцы, пытаясь хоть как-то подготовить омегу. Кто-то добросердечный пихнул его под руку. Оми оглянулся и увидел кувшинчик с маслом, которым ему своевременно тыкали в лицо. Подросток схватил его и щедрой рукой плеснул на ягодицы коленопреклоненного омеги. Тот вздрогнул и инстинктивно отстранился, но Оми схватил его за бедра, приблизив к себе. Он быстрыми движениями распределил смазку, надавливая на анус, чувствуя, что от жара внутри этого тела может кончить в штаны, еще немного – и сорвется, спешно развязал завязки на штанах и, высвободив член, направил его в анус Кея. Это движение окружающие альфы сопроводили громкими выкриками и подбадриваниями, что Оми, скрипнув зубами, героически проигнорировал. Кей заскулил от боли и прогнулся, пытаясь уйти от проникновения, но альфа обхватил его руками и сильно прижал к себе, толкаясь и не давая пошевелиться. Одним движением норманн наклонился над омегой и вонзил клыки ему в загривок, метя, как свою собственность.- Теперь ты мой, - торжествующе заявил он, двигаясь внутри бывшего послушника. Тот только всхлипнул что-то, его тело уже начало привыкать к новым ощущениям и даже стало получать удовольствие. По крайней мере, у него стояло, и до невозможности хотелось дотронуться до члена и подрочить, но Кей боялся реакции на это своего альфы.- Оми, твой омега хочет кончить, - Кэн откровенно развлекался зрелищем, что не мешало ему испытывать растущее возбуждение. - Я хочу наградить вас за верную службу!Голос Счастливчика очень вовремя сбил накал страстей, заставив притихнуть возбуждённых, готовых нарушить заведённый порядок, альф.- Мои верные соратники, храбрые воины, любимцы богов! Сегодня ни один из вас не уйдет отсюда без награды! Каждый сможет увести с собой понравившегося омегу, и даже попробовать его в деле!Раздавшиеся со всех сторон смешки привели в ужас сбившихся в кучку омег, и так ощущавших себя в роли добычи, причём уже обездвиженной и готовой к дальнейшей разделке. Конунг, тем временем, продолжал: - Сперва я назову достойнейших, тех, кто первыми выберут себе своё, а дальше – все остальные. Но горе тому из вас, кто начнёт драку из-за добычи!Брэд не собирался скупиться, завоёвывая расположение сторонников.Его планы, простирающиеся многодальше границы Вороньего Брода, требовали поддержки союзников, верных союзников, стольких, скольких он сумеет завербовать. В дальнейшем он даже планировал наделить самых преданных из них собственными домами, и сегодняшняя щедрость только привяжет их к нему ещё крепче. Альфы оживились в предвкушении развлечения, посмеиваясь и подталкивая друг друга локтями. Омеги, напротив, от волнения перестали дышать. Сейчас решалась их дальнейшая судьба. Счастливчик, едва заметно улыбаясь, оглядел своих воинов, напоминающих сейчас ватагу детей, толпящихся в ожидании подарков, и стал называть имена, начиная с наиболее именитых и отличившихся в прежних военных походах альф. Названный выходил вперёд и, в то время, как остальные альфы, изнывая от нетерпения, подбадривали его негромкими пока выкриками и советами, по хозяйски выбирал омегу, принюхиваясь и щупая со всех сторон, задирая рясу и грубо лапая ягодицы и член. Выбрав,он отводил в сторону свою собственность. Чем дальше шло время, тем нетерпеливее становились альфы, тем алчнее – взгляды и испуганней – омеги. Наконец, прозвучало имя Хидаки. Он выскочил вперёд, оглядывая застывших в смятении омег. Среди них всех его внимание привлекла рыжая макушка, и Кэн, подскочив вплотную к группке, выхватил оттуда ее обладателя. Им оказался долговязый парень, чью тонкую перламутровую кожу густо покрывали веснушки. Он был милым и беспомощным, а еще сильно смахивал на Шульдиха. Он смотрел на Кэна, хлопая длинными рыжими ресницами, и краснел. - Я выбираю тебя, - сказал ему Кэн, с удовольствием наблюдая за тем, как краска, залившая уже лицо омеги, постепенно переходит на шею, – я хочу тебя трахнуть.

И увлек его на свое место.- Ложись! – велел он, указывая рыжему на лавку, – да не так, мордой вниз и поперек!Омега подчинился. Его уже била дрожь, возбуждение от того, что творилось вокруг, перехлестывало через край. Он сам задрал вверх подол своей рясы и даже развел ноги, облегчая Кэну доступ к своему анусу. Кэн по-хозяйски похлопал его по заду и, обстоятельно облапив, вставил в узкое отверстие. Он трахал омегу, придерживая его за плечи, чтобы тот не сползал с лавки, омега стонал и вскрикивал, в его глазах, не то от боли, не то от наслаждения, а вернее всего, от непривычно острой смеси того и другого, стояли слезы.- Смотри, - конунг сел в кресло и развернул Рана лицом к происходящему в зале, – посмотри на них! Что, сладко ли тебе?Он слегка приподнял омегу и усадил к себе на колени, направив член в растянутый анус. Ран затрепетал, насаживаясь на него, и тогда конунг прижал его к себе спиной и, отодвинув в сторону длинные пряди волос, прошелся языком по изгибу шеи. ?Ах!? – застонал Фудзимия, закатив глаза. Кроуфорд, основательно вылизав его загривок, прикусил кожу и запустил в нее свои клыки, одновременно лаская член омеги. Ран сделал попытку вскочить, но руки конунга прижали его бедра вниз, насаживая на член, и омега кончил, забившись в этой медвежьей хватке.

Брэд кончил и столкнул омегу со своих колен. Ран пошатнулся, но устоял. По ногам потекла липкая сперма, тут же подсыхая на коже противными тянущими дорожками. Конунг, сразу ставший недоступным и чужим, сделал знак наполнить ему кубок вином, и Ран стал прислуживать ему. Голова была абсолютно пустой – череда сокрушительных оргазмов избавила его от всех мыслей, мучивших его со времени падения монастыря. Взамен через какое-то время стали появляться новые, не менее мучительные. Ран избегал смотреть на продолжающуюся оргию, но взгляд, помимо его воли, выхватывал то Шульдиха, ожесточенно дрочащего на развернувшееся перед ним действо, то Кэна, перевернувшего рыжего Тори на спину и трахающего его на полу, не отводя глаз от раскрасневшегося лица омеги.

Конунг потребовал мяса и Ран направился к камину, чтобы отрезать от кабаньей туши. Передвигаться было больно, мышцы ног подрагивали, и проклятая слабость, вполне простительная после произошедших событий, стала его одолевать. Ран подал конунгу полную тарелку, при этом его пустой желудок издал алчное ворчание. Кроуфорд бросил на омегу насмешливый взгляд. - Как тебя зовут?- Ран, - смущенно ответил Фудзимия, – Ран Фудзимия. - Возьми мяса и поешь, Ран Фудзимия, а то что я буду с тобой делать, если ты вздумаешь протянуть ноги?– Конунг усмехнулся углом рта. -И, раз уж я тебя пометил, знай, что ты принадлежишь мне. Если кто-то тебя посмеет обидеть, несмотря на мою метку – жалуйся мне. И слышишь, - взгляд конунга стал жестким, - никто не смеет касаться тебя, ты подчиняешься только мне. Ты понял, Ран Фудзимия? - Я понял, - наклонил голову Ран. – Можно поесть остальным? Мы все голодны, господин. - Не волнуйся об остальных, - отмахнулся конунг, - вас отведут на ночлег и сможете взять с собой еду. Лучше подлей мне еще вина!Ран приблизился с кувшином, и тут рука Кроуфорда погладила его по обнаженным ягодицам. Фудзимия вздрогнул и чуть было не пролил вино. Брэддаже не смотрел в его сторону и продолжал как ни в чем не бывало поглощать еду, одной рукой подцепляя лакомые куски, и в то же время настойчиво толкаясь пальцами второй руки в распухшее, ставшее чувствительным, отверстие. У Рана уже не было сил даже для того, чтобы разозлиться толком. Он просто взял с тарелки Кроуфорда кусок кабанятины и вонзил в него зубы. Конунг лишь одобрительно усмехнулся. Ран ел опрятно, с трудом удерживаясь от соблазна запустить руки в другие аппетитные блюда. Насколько он мог заметить, веселье уже подходило к концу, альфы один за другим падали возле стола и засыпали. Кое-кто падал, увлекая за собой омегу. Кэн даже не вышел из Тори, так и уснул с расстегнутыми штанами и обмякшим в заднице омеги членом. Впрочем, Тори особенно и не рвался из его крепких объятий. Он тоже спал, положив голову альфе на руку, по всему видать, ему было удобно. Шульдих заснул, приоткрыв рот и уронив голову на стол. Его правая рука так и покоилась в штанах, сжимая опустошенный член. Оми сидел за столом, и Кей устроился у него в ногах. Подросток кормил своего омегу, получая при этом столько же удовольствия, как и при сексе.- Возьми блюдо и набери, чего хочешь, - бросил конунг, поднимаясь с места, – омеги, все встали и пошли вон! Тех, кто не может двигаться, прикажу сбросить в море!Пленники со стонами поднимались и стягивались поближе к Рану, который, пользуясь передышкой, набирал на блюдо всевозможной еды. Он также захватил пару кувшинов с вином и всучил их товарищам по несчастью. Крепко уснувшего Тори пришлось расталкивать, при этом парень не желал покидать своего альфу, цепляясь за Кэна с закрытыми глазами. Тем не менее его пришлось разбудить и аккуратно извлечь из-под так и не проснувшегося Кэна. Не найдя взглядом Аясе, Ран обратился к подошедшему Кею с просьбой отыскать пропавшего друга. Кей, прихрамывая, быстро прошелся по залу и, видно, нашел, потому что стал подзывать еще кого-то на помощь. Занятый сбором провизии, Ран упустил момент, когда Кей с другим послушником почти на руках принесли Аясе. Вид у него был плачевный, но Кроуфорд не дал друзьям времени рассмотреть, что с ним произошло – новая команда ?Вперед? погнала омег на выход.Их привели в ту же кладовку, где они сидели раньше, но теперь им можно было утолить голод. Как только дверь закрылась, Ран поставил блюдо на пустой короб, и все дружно набросились на еду. Все неприятности и беды этого дня на время были отодвинуты на задний план.Даже Олле, успевший за время отсутствия остальных прийти в себя, присоединился к пиршеству. Аясе остался лежать, слабо постанывая, и Ран поспешил к нему. - Аясе, встань, поешь чего-нибудь! – начал он и тут же осекся, увидев, наконец, в каком состоянии его друг. Чудесные золотые волосы Аясе слиплись от пота и крови, натекшей из порезов на шее. Рубашка была не порвана, а разрезана на тонкую бахрому, зачастую вместе с кожей, отчего тело Аясе было залито кровью. Это мешало разглядеть, насколько серьезны нанесенные ему раны.- Аясе, кто это тебя так?Ран со слезами на глазах опустился на пол рядом с другом. - Тот, кого называют Берсерком, - хрипло выдохнул Аясе. Память услужливо подкинула изображение страшного викинга с белыми волосами и одним глазом. – Больно, - пожаловался омега, согнув ноги в коленях. Из его заднего прохода натекла лужица темной крови.

У Рана потемнело в глазах от гнева и острого чувства сопереживания. Конечно, они все пострадали сегодня, их всех использовали, но не так, как Аясе, хрупкого и нежного Аясе, который теперь не мог поднять головы от слабости и продолжал терять кровь.Ран торопливо сунулся в короб с тряпьем и выудил оттуда наиболее чистые куски ткани. Смочив их в вине, он принялся тщательно обрабатывать поверхностные ранки. Кто-то из омег стал помогать.Смыв с кожи Аясе кровь, они увидели, что ущерб, к счастью,не столь велик, как могло показаться сразу – кровь сочилась в основном из мелких порезов, нанесенных острым ножом. Ран сглотнул и мрачно подумал о человеке, который только что, трахая Аясе, резал его нежную кожу. Если бы он мог, он одной мыслью своей убил бы выродка! Они перевернули Аясе на живот. Как Ран и думал, анус был порван, и это видно было даже снаружи. О том, что творится внутри, Фудзимия предпочел не задумываться. Теряя от гнева рассудок, Ран встал и направился к двери, остальные со страхом следили за ним. Фудзимия ударил в дверь кулаком, она ответила глухим деревянным звуком, что нисколько не устроило разъяренного Рана. Он стряхнул остатки еды с металлического блюда и что было мочи заколотил им об дверь, производя сильный грохот. Прошло совсем немного времени, когда на шум кто-то прибежал и поспешно заскрипел засовом. Когда дверь распахнулась, на пороге стоял заспанный и обозленный Кэн. - Что здесь происходит?Грозный рык втолкнул не успевшего отреагировать Кэна в каморку. Конунг, пьяный, с налитыми кровью глазами, оперся о косяк, недобро оглядывая представшую его взгляду живописную картину. Перед ним с подносом в руках застыл взъерошенный Фудзимия, а на заднем плане маячили сжавшиеся от страха омеги, не знающие, чем им грозит эта новая беда.- О, конунг! Разбирайся-ка сам со своим омегой! – зевнул Кэн.

Кроуфод налился гневным румянцем, и Ран понял, что в эту минуту находится на краю пропасти – еще минута, и сдует прямиком вниз. Спрятав гордость подальше, он упал перед своим альфой на колени и коснулся лбом его ног. - Господин! Умоляю вас, прикажите позвать лекаря для Аясе, ему совсем плохо!Гневный рык прервался в самом начале. Конунг с видимым удовольствием оглядел выпятившийся из прорехи в рубашке круглый зад и склоненную красноволосую голову.- Аясе? Кто такой Аясе? - Вот, - указал Фудзимия, выпрямившись. Аясе жалким комочком лежал, скорчившись, на полу, пачкая его кровью, и не двигался. Только учащенное дыхание свидетельствовало о том, что он еще жив. - Работа Одноглазого, - присвистнул Кэн. - Так это омега Фарфарелло? Как же мы можем вмешиваться? – саркастически сказал Брэд. Его основательно пошатывало, плохо помогала даже опора в виде несокрушимого дверного косяка.- Ну, ты-то, Счастливчик, пожалуй, можешь, - здраво рассудил Кэн. – Хочешь, я сам за лекарем сбегаю, а?

Конунг поморщился, но разрешил, и Кэн торопливо вышел за дверь- выполнять взятую на себя обязанность. - Ты меня плохо знаешь, Ран, - проговорил Кроуфорд, пристально глядя на омегу, - я не люблю неповиновения. Не терплю его ни от кого! Как мне тебя наказать?Силуэт мальчишки расплывался перед глазами. Хотелось прицелиться и схватить его в кулак, чтобы он стоял спокойно и никуда не норовил исчезнуть. Это злило, и Брэд потряс головой, прогоняя стоявший перед глазами хмельной туман. - Мне все равно, что со мной будет, - упрямо буркнул Ран, - главное, что об Аясе позаботятся. – Ну что ж, тогда… - Кроуфорд пьяно ухмыльнулся, и его повело так, что он едва успел ухватиться за стену. Пол стремительно уходил у него из-под ног. -Завтра я придумаю тебе наказание. А сейчас – по углам, и сидеть тихо!

Он повернулся и пошел прочь, старательно печатая шаг, почти столкнувшись в дверях с приведенным Кэном лекарем.Лекарь недоуменно покосился на прошагавшего мимо конунга. Кэн заметил Тори и тут же подсел к нему, прижимая к стене. Тори защебетал что-то, испуганно и вместе с тем польщенно.Остальные омеги тихо перешептывались между собой, напряженно следя за действиями лекаря. Тот деловито освободил Аясе от лохмотьев, в которые превратилась его одежда, и принялся его обследовать, смазывая ссадины и ранки остро пахнущей мазью.