Глава 11 (1/1)

Город тысячи харчевен был последним человеческим поселением на нашем пути. Стоило каравану перевалить через холмы?— и началась безлюдная дикая местность. Огромные птицы кружили над караваном, каждая размером с небольшой самолёт. В полдень их крылья то и дело закрывали солнце, но это было еще полбеды: птицы кричали так пронзительно и жалобно, как будто их жарили и ели прямо там, в поднебесье.—?Гарольд? Может, у них болит что-то?—?Они здоровее нас с тобой!—?Тогда почему так орут?—?Порода такая. Похоронники называются. Я покосилась в небо. Похоронники метались, всплескивали крыльями, то падали камнем, то снова набирали высоту. Им явно нравилось над нами издеваться.—?Гарольд? Может, их разогнать?—?Будет приказ?— разгоним,?— степенно отвечал Гарольд. Но приказа не последовало. Птицы мало-помалу отстали сами по себе. У меня на душе стало легче, но ненадолго: теперь вокруг воцарилась тишина, как под подушкой. Не шелестели листья. Совсем не было ветра. В низинах собирался туман. Лошади ступали по траве совершенно бесшумно, только где-то в хвосте колонны, в обозе, глухо звякал колокольчик. Мне вспомнился дом. Подумать только: пока я здесь воюю, там застыл в воздухе падающий снег, замерли троллейбусы и машины, мама замерла на кухне, моя овощи для ужина. Надеюсь, с ней ничего не станется, пока я здесь? С ними со всеми без меня ничего не случится? Кажется, я все больше вляпываюсь в личность Лапиной. Про своих я почти и не вспоминаю, впрочем, не сказать, что при жизни с ними я много о них думала.—?Гарольд… А что бывает с теми городами и странами, откуда ушло Королевство?—?Живут себе. Некоторые получше, некоторые похуже… Оберон… его величество говорит, что со временем такой мир может разрастись со страшной силой, покорить небо и землю, а потом построить огромный летающий дом и улететь к звёздам.—?Гарольд,?— у меня вдруг пересохло во рту. —?А Оберон не говорил…—?Не ?Оберон?, а ?Его Величество?! Я не стала с ним спорить. Хлопнула пятками по упругим бокам моего Серого, тот зашагал быстрее, перешёл на рысь (меня стало трясти и подбрасывать) и скоро оказался в голове колонны. Крокодилоконь Оберона плыл над дорогой, едва касаясь ее широченными копытами. Стражники покосились на меня, но пропустили к королю; рядом с Фиалком шёл коричневый конь принца, покрытый попоной так, что виднелись только хвост и голова. Отец и сын разговаривали. Я поняла, что опять не вовремя. Принц сидел в седле красный, очень обиженный: вот так же выглядела наша отличница и староста, когда биологичка влепила ей тройку после вызова на ковер, где та ее заложила. В руках у короля был его посох?— чёрный, будто смоляной, с навершием в виде корявого древесного корня. Гендальф отдыхает. Оберон почувствовал моё приближение. Глянул через плечо:—?Добрый день, Лена. Что скажешь? Он говорил спокойно и приветливо, как обычно, но мне все-таки показалось, что в его голосе нет прежней доброты. Доругалась значит.—?Вы заняты? —?спросила я. И поспешно добавила:?— Ваше величество. Оберон улыбнулся:—?Представь, что во время битвы офицер приходит к полководцу: ?Простите, вы не заняты? Нет? А мне показалось… Я только хотел сказать, что враг прорвал левый фланг и армия отступает в беспорядке…? Я покраснела. Да, махнёмся местами и поприкалываемся. Почему нет.—?Не обижайся. —?Оберон поманил меня пальцем, серый конь правильно истолковал его жест и почти поравнялся с зубастым Фиалком,?— Мне кажется, что со вчерашнего дня ты какая-то… не такая. Что тебя мучает? Принц на меня не смотрел?— изучал горизонт. Лицо у него было отчуждённое, мол, предавай меня, не тяни.—?Нет, ваше величество. То есть я немножко волнуюсь, все-таки переход границы… то-се… Король чуть приподнял бровь. Я солгала, он это понял. Принц по-прежнему смотрел вдаль. Неезженая дорога, поросшая травой и кустами, вела вперёд и вперёд, терялась за холмом. А впереди стояли тучи?— плотной чёрной стеной. Над караваном висела зловещая тишина. Если бы принц догадался отстать! Я поговорила бы с Обероном начистоту… Вот ведь дурацкое положение! Заговорить?— получится, будто я сплетница и ябеда к тому же. Не заговорить?— выходит, что я вру.—?Я хотела спросить только… Вы дали мне слово,?— Принц с удивлением повернулся к нам,?— тогда еще до того, как я пришла в этот мир. Оно еще действует? Я столько всего рассказала? Может оно уже не действительно? Принц выглядел взволнованно, даже немного испуганно. Оберон улыбнулся:—?Знаешь… Не исключено.—?Это можно проверить? —?Оберон провёл левой рукой над правой, над рукой появился призрачный браслет, кусками осыпавшийся, мутный. —?Надо его снять. Это возможно?—?Возможно, а почему ты вдруг передумала?—?Я давно об этом думала, простого согласия с моей просьбой было бы достаточно, но вы дали Слово. Мы переходим границу. Там может случиться все что угодно. Не хочу, чтобы у вас на шее болталась петля, Ваше Величество.—?Мне нравится ход твоей мысли,?— серьёзно сказал Оберон, не обращая внимание на то как вздрогнул Александр. —?Да. Наверное, ты права. Чтобы отказаться от Слова, ты должна устно произнести отказ. Назови своё имя и скажи, что возвращаешь мне слово, которое я тебе дал.—?Я, Лена Лапина, возвращаю Королю Оберону, данное мне Слово,?— браслет так и остался на руке у короля. Даже не колыхался. Король нахмурился.—?Не сработало. Странно.—?Я, зовущаяся Леной Лапиной, пришедшая из другого мира, возвращаю Слово, данное мне Королём Обероном. Более он мне ничего не должен. Да будет так. Браслет, рассыпался мелкими искрами. А мне стало еще беспокойнее. Сначала птицы эти дурацкие, теперь еще и это.—?Значит, у тебя и другое имя есть? —?и он так это сказал, что на душе у меня снова стало спокойно.—?Значит,?— не стала я отвечать на вопрос. Теперь меня зовут Лена.—?Горы. —?Король протянул вперёд свой чёрный посох. Я посмотрела, куда он указывал… То, что раньше казалось тучами, обернулось на самом деле немыслимыми, страшенное высокими, покрытыми снегом горами. Мы разбили лагерь у подножия скалы, треугольной, похожей на парус. Здесь везде был камень, скалы торчали тут и там, как щербатые зубы. Стемнело моментально, будто выключили свет. Я как раз занималась своими делами в укромном местечке. Выбралась оттуда, на ходу застёгивая штаны, выпучив в темнотищу глаза: ничего же не видно! Постояла, поморгала, включила ночное зрение. Костры, разведённые стражей и поварами, светили тускло: экономили топливо. Вокруг гулял ветер, пробирал до костей, но главное?— принёс звуки. Странные, смазанные, жутенькие.—?Гарольд, что это? —?маг стоял совсем рядом, с посохом наперевес:—?Тс-с-с… Мы замолчали. Люди у костров молчали тоже; снова потянуло ветром. Крики… звон металла… Грохот… Вопли… Я вцепилась Гарольду в рукав.—?Что это?—?Эхо,?— ответил он шёпотом. —?Это ведь граница… Тут ветер носит отголоски всех битв, которые только были на свете. Не обращай внимания, это безопасно. Держась друг за друга, мы вернулись к повозке, у которой привязаны были наши кони. Пастись тут было негде?— и лошади проводили время, сунув морды в мешки с овсом.—?Гарольд… ты не замечал, что принц сегодня странный?—?Будешь странным, на его-то месте…—?А что у него за место? —?со смешком переспросила я.—?Он принц, понимаешь? Такая должность. А он хочет быть королём. Хотя бы в будущем.—?О-о,?— от этой мысли мне сделалось неприятно. —?Ну что же, ему придёт долго ждать…—?Перестань. Он порядочный человек, любит отца… Но, конечно, ему нелегко. Еще высочества эти… от них кто хочешь с ума сойдёт. Мы подошли к самому большому костру. Стражники без слов подвинулись, давая нам место.—?Что, братцы-волшебники,?— сказал тот усатый, что не пустил меня вчера в шатёр к Оберону,?— Битву на Перевале слышали?—?Это не Перевал был,?— возразил другой, бородатый. —?Там слоны ревели. Боевых слонов на Перевале не водилось. Это осада Кремня.—?Тихо! Опять… Над лагерем прокатилось далёкое эхо?— явственно слышались рыдающие тонкие голоса. Я зажала уши.—?А это я уже не знаю, что такое,?— пробормотал усатый. —?Разграбление Городища, что ли? Скорее бы смотаться отсюда, я знаю одного парня, который вот так сидел-сидел на границе?— и сбрендил…—?Вы как хотите,?— сказала я как могла спокойно,?— а я иду спать. С меня на сегодня достаточно. А силы точно пригодятся. Как и трезвая голова,?— кивнула я на флягу с вином у раскрасневшегося соседа, который спорил громче всех.*** Мы шли в темноте. Ни один факел не мог ее рассеять; я держалась одной рукой за конский хвост?— это была лошадь Гарольда. Другой рукой тянула за уздечку Серого и сжимала посох. Серый оказался смелым коньком: то и дело прижимался боком к плечу, согревая и поддерживая, давая понять, что конец пути близок. Потом мы шли?— вереницей?— в густом облаке, липком и почти непрозрачном. А потом облако рассеялось, и я увидела, что все мы?— все маленькое Королевство?— стоим плечом к плечу на нешироком каменном карнизе. Слева?— отвесная стена. Справа?— пропасть. Клубится какой-то бурый дым, пахнет удушливо и гадко. Небо темно-серое, картонное, и вокруг ни кустика травки. Ни листочка. И нас так мало, жалкая горстка людей. Мы напуганные, мы такие беззащитные… Гарольд ткнул меня локтем в бок:—?Приготовь посох.—?Я и не убирала,?— хотя держать и поводья и посох в одной руке не удобно. Взялась за древко двумя руками, мельком вспомнила наставление Ланса: ?Между навершием и правой рукой должно помещаться от локтя до двух…?—?Готова? —?прошипел Гарольд. В ту же секунду в серое картонное небо ударил ярко-белый луч. И сразу же?— красный луч. Гарольд, коротко вздохнув, ударил в камень своим посохом?— из навершия вырвался синий луч; все ждали только меня, меня-недоучку… Закусив губу, я грохнула о землю посохом. От яркого света навернулись слезы, но луч?— зелёный, изумрудный, весёленький такой?— уже вырвался из двуцветного навершия и ушёл в небо. Белый луч пересёкся с красным. Синий лёг на место их соприкосновения; трясущимися руками я направила зелёный луч в ту единственную маленькую точку, где уже соединялись белый, красный и синий. Вечером меня позвали на военно-дорожный совет. Почти все уже спали?— измученные дорогой в горах, над пропастями, и сквозь пещерные тоннели, и по хлипким каменным мостикам над бездной. Я тоже едва стояла на ногах; Гарольд смерил меня взглядом, протянул руку над моей головой:—?Оживи… Глаза мои тут же открылись, сон улетучился. Зато Гарольд заметно побледнел.—?Тебя же не просили,?— сказала я с укоризной. И, спохватившись, добавила:?— Спасибо, конечно,?— я приложила руку на груди и вернула то, что он мне дал. Гарольд покраснел, а я как обычно ничего не почувствовала. Но и сонливость не вернулась. Шатёр был разбит на этот раз на опушке леса. Деревья очертаниями напоминали ёлки, но с серой и чёрной хвоей. Я потрогала одну ветку?— фу! Иголки были похожи на жёсткие человеческие волосы. Ну и местечко, скажу я вам! И все-таки здесь было красиво. Непривычно и страшно, как на другой планете (фиолетовое небо на закате… Ёлки эти волосатые, вершины скал?— как запрокинутые в небо носатые злые лица…), но все-таки красиво, и в животе у меня тоненько запела ?путешественная? струнка. В дальние страны лежит наш путь, где-то там, на далёких берегах, начнётся новое Королевство! Военно-дорожный совет на этот раз был расширенный. Кроме Оберона и нас, магов, там были канцлер, комендант, принц и начальник стражи. Все они по очереди говорили, но слушать их было не то чтобы не интересно, но несколько скучно. Комендант долго и нудно докладывал о том, сколько муки, вяленого мяса, овощей и круп расходует караван ежедневно, сколько овса съедают лошади, какие ремонтные работы нужно провести в ближайшее время, как уменьшить расход топлива, сколько подков потеряно, сколько дёгтя требуется для тележных осей и так далее. Канцлер, слушая его, все надувался и краснел, а потом закричал, что это головотяпство и саботаж, лошади при таком пайке сдохнут от голода через три дня, а если ?его милость? не образумится, то сдохнем и все мы. Комендант не согласился, стал возражать и ругаться. Принц слушал с болезненным вниманием. Я покосилась на Оберона?— тот улыбнулся мне чуть заметно, мол, ничего страшного. Обычное дело. Наконец начальник стражи гаркнул на сцепившихся коменданта и канцлера, велев им либо замолчать, либо говорить по очереди. Спорщики разошлись в разные углы шатра, совсем как боксёры в перерыве между раундами, и там сопели, вздыхали, бормотали под нос и обменивались сердитыми взглядами.—?Что у нас с высочествами? —?спросил Оберон принца. Тот устало пожал плечами:—?Как я и говорил. Стелла, Розина и Ортензия ведут себя как люди. Ну, иногда капризничают. Но можно терпеть. Алисия и Филумена требуют танцев, развлечений, трижды на день валятся в обморок, но и это можно терпеть. Но Эльвира! Ей придётся затыкать рот, запирать в карете, усыплять… Я не знаю, что с ней делать, она постоянно сидит и бормочет, что все пропало, что мы погибли, зачем мы покинули старый замок, теперь нас всех ждёт мучительная смерть. Другие слушают ее и заражаются, как гриппом,?— начинаются истерики, обмороки… Ваше величество, я прошу вас решить этот вопрос, потому что за вами, в конце концов, последнее слово.—?Ты предлагаешь сбросить ее в пропасть? —?спросил Оберон без улыбки.—?Я с самого начала говорил, что ее нельзя брать. —?Принц чуть побледнел. —?Она истеричка и паникёрша.—?Она часть нашего Королевства. Не все, что в Королевстве,?— сахар. Принц опустил глаза:—?Что мне делать?—?Приведёшь ее ко мне завтра утром. Я попыталась вспомнить, кто из высочеств?— Эльвира. Все-таки всех принцесс я так или иначе уже видела, только не представлена. Кажется, это та, похожая на Мальвину… Или веснушчатая? Интересно, Оберон поругает ее? Или заколдует, чтобы долго не возиться? Я пропустила доклад начальника стражи?— впрочем, он больше хвастался, чем докладывал. Все, мол, стражники верны королю, все бодры духом и намерены преодолевать трудности лихо и с песней, и ну и все такое. Трубач, правда, кашляет?— простудился, но начальник стражи отдал ему свой личный запас драконовой смолы, которая, как известно, борется с кашлем, как дракон. Потом слово перешло к Лансу, Тот пожал плечами, будто говоря: ну что вам еще рассказывать?—?Господа, мы успешно пересекли границу неоткрытых земель. Концентрация зла вокруг Королевства не превышает обычного для этих мест фона. Сегодня мною остановлены две лавины средней тяжести, которые, однако, были естественным порождением физических законов, а не проявлением чьей-либо злой воли. Пока оснований для паники я не вижу. Следите за средствами оповещения?— сигнал ?магическая опасность? остаётся прежним, это прерывистый луч в небо. У меня все, ваше величество.—?Очень хорошо,?— сказал Оберон. —?Перед тем как мы разойдёмся, я хочу напомнить вам, господа, об одной очень важной вещи. Здесь, на неоткрытых землях, Королевство выживет только в том случае, если будет едино. Попытка оставить службу в пути расценивается как измена и карается смертью… Надеюсь, все ваши люди об этом знают? Интересно, что я этого не знала. Хоть я и не собиралась оставить службу Оберону, а все-таки в животе у меня наметился холодок.—?Что же, господа,?— заключил Оберон и оглянулся на начальника стражи. —?Мне не стоит проверять ночные караулы? Тот даже поперхнулся от рвения?— разумеется, его величество может спокойненько почивать в своём шатре, караулы надёжны, бессонны и сменяются каждые четыре часа.—?Благодарю за службу,?— сказал Оберон. —?Господа, все свободны, все могут идти ?почивать?… Я не удержала усмешку, прикрыв рот ладонью. Гарольд, увидев это, зевнул. Оберон что-то шепнул ему на ухо; Гарольд удивлённо на него глянул. Потом кивнул и побрёл к выходу, не оглядываясь на меня.—?Гарольд, ты совсем заснул? Я поторопилась за ним, но Оберон мягко перехватил меня за плечо:—?Лена… Останься,?— А вас Штирлиц… Опустился полог шатра за последним из уходящих, начальником стражи. Мы с королём остались вдвоём; я вопросительно на него уставилась?— снизу-вверх. Оберон протянул ладонь над моей головой:—?Оживи… Р-ррр, зачем все так делают, еще и без спроса.—?Ваше Величество, я и так бодрая. Оберон ни капельки не изменился. Как будто и не передал мне целую кучу собственных сил!—?Спасибо,?— пробормотала я.—?Я собираюсь взять тебя с собой на разведку. Как ты на это смотришь? Фиалк не стоял, привязанный, с другими лошадьми, не хрустел овсом; он явился из темноты, молочно-белый, свободный, по-лебединому изогнул шею, сверкнул крокодильими зубами. Карий глаз уставился на меня вопросительно.—?Положительно,?— я перехватила посох чуть ниже. Вместо ответа Оберон взял меня под мышки и легко поднял, водрузил на седло. Я тут же поджала ноги, потому что Фиалк пожелал в этот момент расправить тонкие кожистые крылья. Когда Оберон вскочил в седло за моей спиной, крокодилоконь сложил крылышки, и я коленями почувствовала, какие они тёплые?— прямо горячие.—?Ты видишь в темноте?—?Да,?— призналась я и обернулась.—?У вас глаза… светятся.—?У тебя тоже светятся, только как-то странно. Ты же смотришь ночным зрением?—?А-а-а… Я его с тонким зрением смешала. Так лучше видно.—?Хм… Оберон тронул Фиалка, и тот пошёл с места сразу в галоп. Я ухватилась за седло; правда, на спине крокодилоконя было не так тряско ехать, как на моем Сером. Казалось даже, что Фиалк не касается земли?— а если и трогает ее мохнатым копытом, то только для приличия. Я глядела во все глаза?— справа от нас тянулась каменная пустошь, слева качал волосатыми лапами чёрный лес. Между деревьями мне виделись вспышки, проблески, чьи-то глаза.—?Кто там?—?Это птицы. Они не посмеют напасть.—?Ничего себе птицы?— с такими глазищами!—?Это глупости, Лена. Настоящие опасности будут потом. А пока все спокойно. Мы вошли на территорию нашего врага, а он не кажет носа. С одной стороны, это хорошо. С другой… подозрительно. Будто ждёт, чтобы мы успокоились, расслабились, потеряли бдительность…—?Но мы же не потеряем?—?Конечно, нет. Мы будем внимательными, очень внимательными. Ты еще что-то хотела спросить?—?Да,?— я вспомнила холодок в животе от тех его слов: ?карается смертью?. —?Что это значит?— ?оставить службу в пути?? Разве есть такие дураки, которые здесь, в этих местах, бросят нас и убегут? Прямо под копытами Фиалка вдруг открылась трещина без дна. Я разинула рот; Фиалк, как ни в чём не бывало, развернул крылья, на секунду завис в воздухе и, перелетев пропасть, мягко приземлился на той стороне.—?Понимаешь, Лена… Дураков, конечно, нет. Все прекрасно понимают: пока мы держимся друг за друга, у нас есть шанс. Но в пути бывают такие ситуации… Нам будет страшно. Всем. А страх выворачивает из людей чувства, о которых они раньше не подозревали. Начнутся свары, раздоры…—?Как у канцлера и коменданта? Оберон вздохнул:—?Ты думаешь, они прежде не ругались? Ругались, еще как. Поэтому их размолвка меня не волнует. Пока. Пока они не вздумают делить власть.—?А принцессы…—?То же с принцессами. Ты думаешь, Эльвира раньше не капризничала? Александр с ней намучился…—?Так не проще ли,?— начала я давно волнующую меня тему,?— оставить принцу одну невесту?—?Проще, конечно… И гуманнее. Но невозможно. Фиалк перелетел еще через одну трещину. На этот раз я даже не вздрогнула.—?А почему?—?Потому что таковы законы Королевства. Босая девушка, постучавшаяся в ворота рано утром, назвавшаяся дочкой далёкого короля, желающая стать невестой принца, должна быть принята. Принцессы-невесты очень желательны для тонкого мира?— они исполнены надежд, вокруг них устанавливается гармония…—?Ничего себе гармония! Вокруг этой Эльвиры?—?Представь себе. Думаешь, она капризничает со зла? Да она борется за своё счастье! Она таким образом хочет обратить на себя внимание принца… И ей это удаётся. Он только о ней и говорит.—?Он же ее терпеть не может!—?Это сейчас ему так кажется. А на самом деле он к ней неравнодушен.—?Сочувствую вам,?—вырвалось у меня. Оберон тонко улыбнулся. Иногда мне кажется, что я ничего не понимаю в жизни. Оберон вдруг сдавил моё плечо.—?А вот теперь смотри вперёд. Видишь?Я посмотрела, куда он указывал. Чёрное уродливое дерево на границе леса и пустоши вдруг забилось, задёргалось?— и взлетело в воздух, осыпая камешки с коротких корней. Ветки-лапы хлопали, ствол распрямлялся и складывался, как перочинный ножик. Такой твари я не видала никогда, ни на одной картинке: это была не птица, не ящер, а какое-то летающее безобразие!—?Очень опасны,?— шёпотом сказал Оберон. —?Это разведчик. Сейчас он подаст сигнал… Тварь разразилась скрежетом железа по стеклу. Я еле удержалась, чтобы не заткнуть уши. И тут из леса как взовьётся стая таких же точно летающих ёлок! Они не кричали. Они молча взмыли над нами?— мне показалось, что их там штук сто, не меньше.—?Это сосуны. Сейчас они построят хоровод?— круг в круге. Начнут вращаться в разные стороны. От этого их кружения сдвигаются слои земли. Жертву затирает камнепадом. Сосуны садятся на труп или трупы, пускают корни и мирно растут несколько лет, пока хватает поживы.—?Это же дерево? Огнём их приложить?—?Берись за посох. Делай, как я. Он одной рукой вскинул свой чёрный посох. Тонкий луч перерезал стаю, твари бесшумно забились. Оберон ударил еще и еще; запахло свежей древесиной, как в столярной мастерской. На головы нам посыпалась хвоя. Фиалк вытянул шею, расправил крылья, поднялся на дыбы. Чёрная тварь ринулась вниз, явно собираясь вцепиться когтями мне в глаза. Я вцепилась в посох и представила, как разрезаю этого ?сосуна? как кусок масла, левая ладонь сделалась горячей, правая?— ледяной. Бабах! Все-таки воображение многого стоит.—?Неплохо, но надо немного экономнее. И Оберон соскочил с седла, подхватив меня под мышку. Пс-с-с! —?взвился его луч, посыпались опилки. Вокруг нас треск дерева. Стая черных существ, уже собравшаяся было в хоровод, снова разлетелась ошмётками копоти. Я уперлась посохом в землю, сама, толком не понимая: это мне оружие или костыль? От страха дрожали коленки, хотя и азарт тоже был, черные сосуны метались над головой, но самым ужасным было то, что вот сейчас Оберон их всех перебьёт?— а на мне ничего не останется! Так, сыграем-ка в тир. Я выровняла дыхание. И полностью отстранилась от реальности, все что осталось?— это подвижные мишени, кстати весьма предсказуемые в движении, немного неудобно было посох направлять, но и тут быстро привыкаешь. Небо осветилось зелёным и красным.—?Экономнее, Лена, тонким лучом, прицельно. Давай. Я его не слышала, меня слишком захватил азарт. Когда начинаешь по-настоящему драться, страх уходит. Я это давно заметила, еще, когда в школе дралась. Получите и распишитесь, граждане сосуны! Чёрная стая распалась. Половина повернула обратно к лесу. Половина поднялась выше и там занялась ?воздушной гимнастикой?, но тварей было слишком мало, чтобы построить два хоровода. Получалась какая-то испорченная дырявая карусель. А после того, как Оберон прицельно сбил троих, а я подпалила еще двоих, летающим ёлкам расхотелось иметь с нами дело. Все они скрылись за верхушками леса. Я стояла, как снайпер, приложив посох к плечу. Подошёл Оберон. Глаза у него светились ярче, но смотрел он спокойно.—?Вот видишь. Совершенно тут ничего страшного или сложного. Я поёжилась. Опустила посох, взяла его как обычно:—?Я что-то увлеклась—?Ничего страшного. Ты молодец на самом деле. Он погладил меня по волосам. Меня передёрнуло, не от отвращения, в воздухе повеяло холодом, а над полем боя склонилась фигура. Старая знакомая. Смерть. Подняла голову, повернулась в нашу сторону, и приложила палец ко рту ?тсс?.*** Обратно мы возвращались уже на рассвете.—?Сегодня, Лена, мы поведём здесь караван. Вот этой дорогой. Там две пропасти, через них я наведу временные мосты. Ты поедешь во главе каравана, и как только увидишь чёрного разведчика?— сбивай. Нельзя допускать, чтобы они кричали своим. Иначе беда.—?Но вы же их прогнали,?— рискнула заметить я.—?Мы?их прогнали, Лена. Но через полчаса здесь опять вырастут их посты.—?Но мы же побеждаем!—?Нас было двое, и каждый дрался в полную силу. При виде Королевства их слетятся не просто сотни?— многие тысячи… А нас четверо. На весь караван. Если только они успеют построить круг, завести хоровод… хоть на секунду?— считай, конец. И прибавь сюда панику, лошади испугаются, побегут, переломают ноги… Он очень убедительно говорил.—?А… почему я? То есть я, конечно, все сделаю… Но вдруг я промахнусь?—?Не промахнёшься. К тому же с тобой будут Ланс и Гарольд.—?А вы?—?А я буду ждать других неприятностей. Сосуны?— идеальное средство, чтобы отвлечь внимание. На месте нашего врага я дождался бы момента, когда все маги смотрят в небо, и напал бы со спины… Я кивнула.—?Я поняла, ваше величество. Можете на меня надеяться.—?Ну конечно, я на тебя надеюсь… Ты еще что-то хочешь спросить?—?Вы ее видели?—?Кого?—?Смерть. Вокруг становилось все светлее. Глаза Оберона перестали гореть зелёным. Я моргнула, потёрла веки, а когда открыла?— было уже достаточно светло для обыкновенного взгляда. Я видела очертания деревьев, видела тени. Наступало утро, но мне по-прежнему не хотелось спать.—?Нет, а она там была? —?Я кивнула. Фиалк перемахнул через расщелину, и мы увидели лагерь.