Часть 7 (1/1)

– Но ты всё-таки приехал. Почему?Донсик несколько секунд смотрит в серьёзные глаза, ждущие от него такого же серьёзного ответа.– Почему тебя это интересует? – спрашивает Донсик, слегка наклонив голову.На лице Ину проскальзывает раздражение:– Не отвечай вопросом на вопрос.– Ладно, – соглашается он. – Я скажу, но ты вряд ли поймёшь.Ину внимательно наблюдает за Донсиком, проходящим к окну и пытающимся подобрать нужные слова.– Если бы я не приехал, проигнорировал твою просьбу о помощи, и с тобой что-то случилось бы, я до конца жизни чувствовал бы вину за случившееся.Ину непонимающе смотрит в спину Донсика, который, стоя у окна, так и не повернулся к нему лицом.– Ты не поймёшь, потому что тебе всегда было плевать на других людей, ты делал только то, что хочется тебе.

Донсик молчит пару секунд и продолжает:

– Тебе ведь не знакомы такие слова как ?совесть? или ?чувство долга??Он оборачивается: в его глазах что-то смешанное между обидой, презрением и отчаянием.

– Нет, – холодно отвечает Ину. – Это участь слабаков. Ты слаб, потому что идёшь на поводу каких-то дурацких принципов…– Нет! – резко повышает голос Донсик, перебивая собеседника. – Я не слаб, потому что беру на себя ответственность. На этот раз я в ответе за твою жизнь. И мне не легко далось это решение, знаешь ли. Не каждый сможет взять на себя ответственность за жизнь другого человека.– Так дело не во мне? – вдруг спрашивает Ину и встречает непонимающий взгляд, тут же поясняя:– Ты приехал бы к кому угодно, если тебя попросят? И всё из-за… совести и чувства долга?Донсик упрямо сжимает губы и смотрит на Ину так, будто пытается заглянуть в самую глубину его души, что-то найти там и вытащить наружу. Кажется, ему это не удалось. Тихо вздохнув, он отворачивается к окну.– Ответь! – не выдерживает Ину и кричит ему в спину. Резкий выброс воздуха из лёгкихспровоцировал кашель и, пока Ину заходится очередным долгим и тяжёлым кашлем, Донсик снова быстро выходит. Поборов кашель, Ину смотрит в окно: Донсик уже довольно далеко от дома и, кажется, хочет просто уйти и больше не возвращаться. Ину резко вскакивает с места, плед съезжает с ног и падает на пол, поднимая в воздухе облако пыли. Только на одной злости у него получается сделать пару шагов, открыть дверь и закричать что есть сил:– Юк Донсик!В глазах темнеет: слишком резко встал с кресла. Он хватается за деревянные поручни крыльца, оседая на холодный порог. Трёт глаза, но видит только чёрную рябь с цветными бликами и слышит гул в ушах. Голову будто сдавливают тисками на несколько секунд.Наконец, зрение начинает возвращаться, а гул в ушах постепенно стихает, оставив только часто бьющееся сердце и слабую одышку. Он сидит на холодных деревянных досках крыльца и смотрит вниз на свои покрасневшие руки, проклиная болезненную слабость во всём теле. Совсем рядом слышатся шаркающие по замёрзшей земле шаги. Ину поднимает глаза: Донсик смотрит на него сверху, но его лицо ничего не выражает: ни злорадства, ни желания подать руку сидящему внизу.– Давай поедим, – спокойно бросает он и проходит в дом, оставив Ину сидящим на крыльце.***Всё, что купил Донсик в свой первый визит, быстро заканчивается. С каждым днём Ину чувствует себя немного лучше, но болезнь по-прежнему держит его крепкой хваткой: кашель постоянно донимает, и этим он зачастую мешает Донсику спать. Но не только ему: Ину сам плохо спит, пытаясь поймать те моменты, когда лёгкие не так сильно сдавливает, и за это время хоть немного подремать. Донсик же терпит все просьбы и капризы Ину, касающиеся болезни, ни разу не в чём его не обвиняя и не жалуясь. Всё-таки он сам решил приглядывать за ним. Но когда дело касается чего-то, не связанного со здоровьем, Донсик без тени сомнения ставит его на место и пресекает всякие попытки взять над собой верх.Нужно съездить в соседний посёлок неподалёку и купить продуктов. Ину внимательно наблюдает за собирающимся Донсиком и пытается сдерживать внутреннее напряжение: он ведь не собирается под предлогом покупки продуктов сбежать отсюда? Конечно нет. Ину ведь не заставлял его здесь оставаться: тот по собственной воле помогает ему. Воля или чувство долга?.. Как же это бесит.– Я поеду с тобой, – резко сообщает Ину, поднимаясь с кровати.

Донсик оборачивается к нему и моментально отрезает:– Ни за что. Ты останешься здесь. Полиция еще может быть где-то поблизости.Донсик замечает закипающее раздражение в чужих глазах и добавляет то, что должно немного смягчить его слова:– Ты всё ещё болен.Ину хмыкает: как будто этому человеку есть до него дело. Он выходит за Донсиком наверх и садится в кресло. Донсик бросает на него проверяющий взгляд и выходит. Ину раздражённо располагается в кресле и укрывается пледом. Как же необъяснимо раздражает всё это. Обращается с ним как с ребёнком, и почему-то Ину продолжает слушаться его. Возможно, Донсик во многом прав, но почему-то эта правда звучит из его уст очень уж… Однажды он точно сорвётся из-за этого, а пока просто терпит до поры до времени.

***Донсик включает громкую связь и продолжает следить за дорогой. Звучит несколько гудков.– Как ты? – спрашивает он, когда Богён берет трубку.– Как обычно, ничего нового, – устало вздыхает она. – А ты? Как там поживаешь?– В таких краях только вдохновения для романов черпать, честное слово.– Везёт тебе, Донсик. Я бы сейчас тоже взяла небольшой отпуск.Он слышит звук рации: Богён сейчас на работе.– Что насчёт Со Ину? – осторожно спрашивает он.– Пока глухо. Ничего не можем найти. Как сквозь землю провалился.Донсик беззвучно ухмыляется от ироничности этой фразы. Ину действительно под землю провалился, как ни крути. Только не совсем провалился, а спустился по собственной воле: живёт в комнате, расположенной под землёй, иногда выбираясь наверх, чтобы увидеть свет солнца и вдохнуть чистого воздуха.– Ох, нам нужно выезжать на новое место. Поболтаем ещё потом, хорошо? – торопливо спрашивает она.– Обязательно! Звони, как освободишься.Он сбрасывает звонок. Почти приехал. Остановившись в том же месте, что и в первый раз, он берёт из машины две сумки и направляется к дому. Начинает понемногу темнеть. Но он успеет дойти за полчаса, пока мрак не накрыл эти глухие края плотным одеялом.***Сколько уже времени прошло? Часа два? Ину подходит к окну и долго смотрит на тропинку, ведущую к дому. И долго он там собирается шататься? Скоро стемнеет. Сегодня довольно пасмурно, и предзакатное небо выглядит серым, поблёкшим снимком из прошлого, унылой и бесполезной фотографией. Птицы, почуяв конец дня, поднимаются в небо шумным вихрем и улетают, видимо, в какое-то особое место для ночёвки.

Если долго смотреть на темнеющее небо, в глазах начинает рябить. Если Донсик не поторопится, ему будет сложно вернуться в темноте: этот растяпа забыл захватить фонарь. О чём он только думает? Ину стучит пальцами по пыльному подоконнику, а потом брезгливо стряхивает с рук серую пыль. Пока он всматривается в свои пальцы, кто-то неспешно пробирается по узкой тропинке к дому. Заметив краем глаза движение, он смотрит в окно и видит знакомую фигуру, выходящую из-за высокой травы. Пара быстрых шагов и Ину моментально оказывается на крыльце. Не отрываясь, он наблюдает, как тот идёт с двумя сумками. От вида неуклюже расстёгнутой куртки Донсика и лезущих в его глаза волос, которые он не может поправить из-за занятых рук, на губах Ину появляется расслабленная усмешка. Он придерживает дверь, когда Донсик заходит внутрь.– Давно такого ассортимента не видел. Какой-то прошлый век. Просто какие-то девяностые, не иначе. Я такое только в детстве ел. Не думал, что такое ещё продают.

Донсик выглядит уставшим и запыхавшимся, но бодрым и удивлённым. Будто он только что побывал в Диснейленде и получит кучу странных и необычных эмоций.– Ты специально травишь мне душу?– недовольно хмыкает Ину. – Теперь я просто обязан увидеть эти магазины из девяностых.***Вечер немного сонный и ленивый. В такие вечера ничего не хочется делать: просто спать или задумчиво ковырять пальцем стену, лежа на кровати.– Прибей его, – холодно произносит Ину, увидев, как Донсик осторожно замер на одном месте с поднятой ногой: по полу пробегал паук.– Не хочу, – невозмутимо и по-детски отвечает он и опускает ногу, так и не тронув паука, взглянув на уже начинающего злиться Ину.– Не прибьёшь его сейчас – тебе же хуже будет.

Ину будто объясняет прописную истину, добавляя:– Да и мне тоже.– Почему? – словно не понимает Донсик.– Не избавишься от него, и потом он цапнет кого-то из нас. Укусы пауков бывают очень болезненными вообще-то.За то время, пока он жил тут один, его пару раз укусили эти проклятые пауки, и укусы заживали не так уж быстро, как обычные комариные.– Так, по-твоему, проще избавиться от того, кто может принести проблемы или ранить?– Очевидно, что да, – резко отвечает Ину, взвинченный этим разговором.Взгляд Донсика вдруг холодеет и он, не моргая, смотрит на собеседника. Ину непонимающе вскидывает бровь: что тут непонятного? Донсик спокойно подходит к сидящему на краю кровати и тихо произносит сверху:– Тогда мне стоит избавиться от тебя?Голос кажется совсем низким. Ину поднимает глаза и заинтересованно смотрит на очередное превращение Донсика. Что он пытается этим сказать?– Ты тоже опасен и доставляешь проблемы. Это повод для того, чтобы прикончить тебя? – продолжает Донсик.Ину усмехается и бесстрашно смотрит на того, кто, кажется, пытается сейчас напугать его.– Я не паук, так что смогу дать тебе отпор.Ину не отрывает взгляда от Донсика, будто пытаясь сказать, что тот не сможет напугать его.

– Только вот я не собираюсь нападать на тебя.

В глазах Ину очевидный вопрос, на который он тут же получает ответ:– Я не собираюсь так делать. Нападать на человека, который болен и слаб, – слишком низко.Ину расценивает это как упрёк и обвинение. Только что Донсик намекнул, что все убийства, совершённые Ину, были низостью? Голову заполняет злость, и он подскакивает с кровати, резко вцепившись в шею Донсика. Дыхание участилось, а на руках вздулись вены.

Почти сразу же он ослабляет хватку на чужой шее, потому что взгляд, который он только что встретил, будто выбил из лёгких весь воздух. Злость медленно отступает, и теперь он немного растерянно смотрит в чужие глаза напротив. Почему Донсик абсолютно спокоен? На его лице нет ни лицемерия, ни насмешки, ни злости: он будто ожидал такой реакции на свои слова, но заранее понимает чужую злость и прощает. Значит он сказал это не для того, чтобы разозлить Ину? Тогда зачем? Пытается исправить его? Втолковать какую-то новую истину?Ину немного шокирован тем, как быстро улетучились злость и раздражение. Донсик неподвижно стоит совсем рядом и, наконец, тихо выдыхает, опуская глаза, медленно поворачивается и делает пару шагов в сторону ванной. Ину ловит его за руку, разворачивая к себе, быстро хватает его лицо обеими руками и приближается. Замерев в нескольких сантиметрах от его губ, он смотрит на чужую реакцию из-под полуприкрытых век: Донсик ни капли не удивлён. Он не понимает, что Ину собирается сделать? Видимо, наоборот: очень даже понимает. Пока Ину пытался распознать чужие чувства, Донсик осторожно касается сухих, потрескавшихся губ своими на одно короткое мгновение.

– А это как понимать? – шёпотом произносит Ину в чужие губы, не открывая глаз.– Кажется, ты первым хотел это сделать. Вопрос к тебе, – слышит он в ответ.Голос, прозвучавший сейчас так близко, кажется низким и хриплым. Ину ощущает чужое дыхание на своей щеке. Тёплая кожа под его пальцами. Знакомый запах совсем рядом. Всё это просто не оставляет возможности пойти путём здравых мыслей. Ину не выдерживает и целует чужие губы, не в силах больше противиться только что вылезшим наружу желаниям. Сопротивления не последовало, и Ину прикусывает чужую нижнюю губу, удерживая её зубами, будто пытаясь сказать, что тот никуда не сбежит сейчас. Какой странный способ удержать кого-то рядом. По телу быстро расходится тепло, будто он превратился в горящую спичку, которую Донсик только что зажёг. В животе завязывается тугой узел из желания, непонимания и тревоги. Он отрывается и смотрит на Донсика. Мало того, что тот не сопротивлялся, он будто проводил эксперимент, откинув здравый смысл, и пытался понять, нравится ему происходящее или нет.

Ину прижимается к нему всем телом и зарывается пальцами в его волосы, продолжая целовать того, кто оказался в его довольно слабой, но всё-таки настойчивой хватке, как будто он нашёл новый вид воздуха, который ему теперь жизненно необходим. От участившегося дыхания начинает кружиться голова, и Ину отрывается от чужих губ, чувствуя, как резко перехватывает дыхание. Ухватившись за плечи Донсика, он опускает голову вниз и тяжело кашляет: воспаление лёгких ещё долго будет донимать его. Донсик осторожно снимает со своих плеч руки Ину, пока тот продолжает кашлять, слегка согнувшись. Наконец, Ину оборачивается к Донсику, который тут же берёт его за подбородок и легко проталкивает в чужие приоткрытые губы таблетку. Ину завороженно наблюдает за Донсиком, протягивающим ему кружку с водой, и будто на автомате проглатывает таблетку, запивая её.– Когда ты уже выздоровеешь?Ину не может оторвать глаз: кажется, Донсик тоже растерян и взволнован, но пытается это скрыть. Хочется ещё. Ину снова пытается поймать руками чужое лицо. Кружка падает на пол, а Донсик мягко перехватывает тянущиеся к нему руки и толкает Ину к кровати.– Тебе нужно больше спать.Когда Ину нехотя ложится на кровать и закутывается одеялом, Донсик быстро направляется к лестнице, будто не выдерживает и боится сделать что-то не то, пытаясь сейчас взять себя в руки.– Куда ты? – настороженно спрашивает Ину вслед уходящему.– Я вернусь.***Донсик трёт лицо руками и шумно выдыхает через собственные пальцы. Каким образом всё так повернулось? И что делать теперь, когда он свернул на какую-то совсем неправильную дорогу? Это всё очень нехорошо. Очень. Но прямо сейчас он может вернуться и вновь почувствовать на своём лице тёплые руки. Эта абсолютно бредовая мысль тянет на дно, манит и пугает. Хуже такой противоречивости ничего просто не может быть. Эйфория и страх. Хочется вытащить собственный мозг, который сейчас разрывается от противоречий, и закинуть куда-нибудь подальше. На соседнее поле, к примеру. И больше никогда не находить его среди высокой травы. В лицо дует ледяной ночной ветер, но ему по-прежнему очень жарко, хоть он и вышел в одном свитере. Изо рта вылетают клубы пара. Успокоиться до конца не получится.

Когда он возвращается, Ину лежит на кровати спиной к нему и то ли действительно спит, то ли просто притворяется. Донсик аккуратно ложится на край кровати рядом и закрывает глаза. Как уснуть с такими мыслями?Ину ощущает, как край кровати прогибается, и чувствует едва уловимый запах улицы, который Донсик принёс с собой. Сбоку слышится тихий шорох и чужое сбивчивое дыхание. Ину слабо улыбается и не смеет пошевелиться.