2.2 Февраль (1/1)

13 февраля Не то чтобы я не любил традицию навещать друзей и родственников после Праздника весны. В детстве я обожал эти поездки. Мы приезжали то к одним друзьям Цзянов, то к другим (так я, например, и познакомился с Не Хуайсаном и его пугающим братом), и везде нас кормили до отвала. А иногда гости приезжали к нам домой, и тогда комнаты наполнялись весельем и звенящим смехом. Но в то время во мне видели веселого и болтливого ребенка, баловали и закрывали глаза на постоянные проделки (все, кроме мадам Юй, разумеется). Теперь же, я был уверен, все эти добрые и славные друзья косились бы на меня и шептались за спиной. Я пережил это в университете, и повторения не хотел. Так что в этом году я сослался на дела и остался в своей квартире в гордом одиночестве. Цзян Чэн написал мне много гневных сообщений, которые я не буду здесь приводить, потому что цензурных слов там слишком мало. А шицзе расстроилась, что я буду один, пока все остальные соберутся в теплые дружеские компании. Я решил, что могу и разбавить свое одиночество. Вэни приехать не смогли?— навещали дальних родственников, и тогда я позвонил Сюэ Яну. Тот был свободен и, закупившись по пути алкоголем, довольно быстро оказался у меня. Разве я говорил ему, что собирался выпить? Уверен, что нет, но отказываться от наполненного бокала было не в моих правилах. Мне нравилось проводить время с Сюэ Яном по нескольким причинам: 1. Он ничего не знал о моем прошлом и никогда о нем не спрашивал, да и о себе тоже не слишком распространялся. 2. Ему было плевать, разгружаю я грузовики на складе магазина одежды или раскладываю бумажки в офисе. Он не делил работу на хорошую и плохую. 3. Ни с кем другим не было так весело напиваться до поросячьего визга, шутить дурацкие шутки или танцевать в клубе. Все вышеперечисленное делало Сюэ Яна отличным… другом? Я не был уверен, что мы уже настолько близки.В общем, в том, что уже в восемь вечера я с трудом стоял на ногах, была исключительно его вина. Мы напились и рассказывали друг другу всякие небылицы, хохотали до хрипа и продолжали пить ужасно сладкий ликер. Сюэ Ян вообще был тем еще сладкоежкой.?— Моя шицзе переживала, что я проведу этот день в одиночестве, пока все наслаждаются компанией родственников или друзей,?— сказал я, отдышавшись от смеха. —?Но уверен, мне сейчас гораздо веселее, чем ей. По крайней мере, я не выслушиваю занудные истории ее муженька?— в прошлый раз он полчаса рассказывал, как обнаружил подделку во флагманском брендовом магазине. Полчаса!?— Она встречается с каким-то позером,?— скривился Сюэ Ян.?— Воистину: от любви глаза сияют, потому они и слепнут*,?— изрек я. —?И, боюсь, моя дорогая щицзе уже не прозреет, это какая-то клиническая степень незрячести. Сюэ Ян как-то невесело усмехнулся, но ничего не ответил. Помолчав, он снова наполнил свой стакан и залпом его осушил.?— Крайне неприятное чувство,?— продолжал откровенничать я,?— помню, как сам был таким же в университете.?— Таким же??— Слепым.?— Ненавижу слепцов,?— бросил Сюэ Ян. А потом вдруг как-то глухо захохотал и снова выпил все, что было в его стакане. И даже не поморщился.?— Молодость! —?восхитился я.?— А ты чего, уже в могилу собрался? Просто не думай ни о чем и веселись,?— сказал он наставительно. —?Унылым и скучным дерьмом можно быть в любом возрасте.?— Точно! Вот прям как… —?я вспомнил Лань Чжаня, но решил не произносить его имени при Сюэ Яне. В конце концов их связывала действительно неприятная история. —?Впрочем, неважно. Но мысль твоя мне нравится.?— Поэтому я люблю с тобой тусоваться, Вэй Ин,?— хмыкнул он. И тогда я подумал, что возможно Сюэ Ян тоже хранит внутри что-то болезненное, темное, но прячется от этого за ширмой алкоголя и веселья. А ширма эта?— я знал по собственному опыту?— только кажется прочной и непрозрачной. На деле же всего одно неосторожное движение отделяет тебя от полного краха. Но разве мне об этом говорить? Ведь я сам вяз в зыбучем иле, не мне было учить других. Поэтому я воскликнул:?— Пьяные объятия! А после сгреб Сюэ Яна в охапку, и мы, не удержав равновесия, рухнули на огромный диван.?— От тебя несет алкоголем,?— фыркнул он, пряча лицо на моем плече.?— Ты тоже не лотосами пахнешь,?— ухмыльнулся я, но отстраняться не стал. Так мы, не расцепляя крепких объятий, и уснули в тот день. 14 февраля Проснулся я от нечеловеческих звуков: будто бы разверзнулся портал в преисподнюю, и грянул адский хор демонов с воплями грешников на подпевке. С трудом разлепив глаза, я увидел мирно сопящего на моей руке Сюэ Яна, чей сон, кажется, не смогла бы потревожить даже ядерная война. Уверен, что он бы просто повернулся на другой бок и продолжил спать. К сожалению, я эти звуки игнорировать не мог. А потому, выпутавшись из его объятий, поплелся в сторону кухни. Разумеется, это звенел телефон Сюэ Яна, но пока я до него дошел, эта отвратительная какофония прекратилась. И как только живой человек вообще способен не просыпаться под такой звонок? Да что там живой! Если бы я решил поднимать мертвецов, то воспользовался бы именно этим рингтоном. Время близилось к обеду, а потому я вознамерился приготовить завтрак. В моем холодильнике даже была еда?— я ведь решил, что этот год должен отличаться от предыдущего! Так что этим утром на завтрак была жареная лапша с овощами, а не корочки от засохшей пиццы. Ай да Вэй Ин! Сюэ Ян на мои попытки его разбудить никак не реагировал. Однако когда я наклонился к нему слишком близко, он вдруг дернул меня на себя и обвился вокруг, будто осьминог.?— Пять минут,?— прохрипел он мне в ухо.?— Лапша остынет,?— сказал я.?— Лапша? —?Сюэ Ян тут же подскочил на кровати?— его сон как рукой сняло. —?С этого и надо было начинать,?— проворчал он. Что удивительно?— он не стал возмущаться по поводу сычуаньского перца в своем завтраке. Выпучил глаза от неожиданности, но потом похвалил мои кулинарные таланты.?— Вэй Ин,?— сказал он,?— огонь рвется наружу из всех моих отверстий, но, мать твою, это лучший завтрак, что я ел! А потом попросил еще сладких баоцзы* с фасолью. Сытый Сюэ Ян был похож на довольного кота. Он лежал на моих коленях, пока мы смотрели какой-то дурацкий американский ситком, и довольно щурился от зимнего солнца, что проникало сквозь окно. На прощание он вдруг чмокнул меня с таким громким звуком, будто втянул целую тарелку лапши. Смешной! С кем еще я мог так дурачиться? Все-таки хорошо, что у меня появился такой приятель. Признавать это было грустно, но с ним у меня было намного больше общего, чем с пафосными Цзинями или чопорными Ланями. У Сюэ Яна, я уверен, тоже были проблемы с родителями, он так же перебивался с одной работы на другую, не питал особых иллюзий по поводу будущего и отчаянно нуждался в ком-то рядом, пускай и всеми силами это скрывал. Да, я был точно такой же.16 февраля Сегодня мы с Цзянами ходили в храм, чтобы зажечь палочки с благовониями и почтить память предков. Я всегда исправно посещал храмы во время праздников, хотя и чувствовал, что это скорее обязанность, чем мое желание. Воспоминания о родителях и так были расплывчатыми, а с каждым годом они тускнели все сильнее. Сейчас я помнил лишь задорную улыбку моей матери и теплые большие руки отца, и не забывал их внешность лишь благодаря нескольким старым фотографиям. Иногда я представлял, как сложилась бы моя жизнь, если бы родители не погибли: мы бы проводили вместе все праздники, запускали небесные фонарики, ходили на пикники, они бы посещали все мои выставки и гордились моими победами. Мама бы наверняка не ругала меня за вечный беспорядок на голове?— судя по фотографиям, за это гнездо из волос я должен быть благодарен именно ей. Они оба… я надеялся, что они оба приняли бы мою ориентацию. Дядя Цзян раньше немного рассказывал мне о них?— чаще всего о матери,?— и по его словам мои родители выходили добрыми и открытыми людьми. Наверное, с ними мне было бы легче пережить все то дерьмо. 19 февраля Пускай я и говорил, что хочу пить меньше, но отказываться от приглашений в бар мне все еще тяжело. Поэтому, когда Цзян Чэн написал, что если не выпьет в ближайший час, то выпорет кого-нибудь своим ремнем, я немедленно собрался и вышел из дома. Это были очень быстрые сборы. Все потому, что перед глазами явно предстал разъяренный Цзян Чэн с длинным хлыстом и разбегающиеся в ужасе невинные люди. Да, только поэтому я и согласился выпить. Только ради спасения несчастных. Но до бара дойти мы не успели?— позвонил дядя Цзян. Я не слышал, о чем они говорили, но мог догадаться по лицу Цзян Чэна, что наше пьянство отменяется. По очень-очень недовольному лицу.?— Да. Нет. Да. Да. Я тихо хихикнул, слушая эти отрывистые ответы, но довольно быстро присмирел под суровым взглядом. Я хорошо знал Цзян Чэна: злить его было весело, пускай и опасно, но когда он доходил до точки кипения… Что ж, тут даже я предпочитал становиться белым и пушистым кроликом (в меру своих возможностей, разумеется).?— Мне надо заехать к Ланям,?— проворчал он, положив трубку. —?И выпить. Выпить очень надо.?— Лани не пьют,?— напомнил я. —?Хочешь взять грех на душу и споить этих ангелочков??— Быстро съездим к ним, а потом в ближайший бар,?— решил Цзян Чэн. И звучало это все прекрасно, вот только наши невезения на этом не закончились. Когда Цзян Чэн позвонил Сичэню и объяснил ситуацию?— на нескольких страницах договора не хватало подписи, а значит его нельзя было отдать в работу,?— тот объяснил, что ни его, ни Лань Чжаня в офисе нет. И предложил, раз уж дело такое срочное, приехать прямо к ним домой.?— Чертовы Лани,?— прорычал Цзян Чэн. Я старательно давился смехом. В машине было некуда спрятаться от его тяжелых подзатыльников, а потому пришлось приберечь его сравнение с сердитым ежом на потом. Когда Сичэнь встретил нас в дверях, он выглядел растерянным и запыхавшимся.?— Добрый день,?— торопливо проговорил он. —?Проходите, пожалуйста, в гостиную. Затем мы услышали грохот. Сичэнь вздрогнул, но тут же вернул на лицо улыбку.?— Я оставлю вас на минутку. И быстрым шагом направился на второй этаж. Мы с Цзян Чэном сели на диван в гостиной?— оба старались ничего не трогать, чтобы не порушить идеальный подарок этого снежного дворца. Все-таки творческий беспорядок дома Цзяней был мне куда ближе. Наверное, именно он и создавал уют. В следующий раз Сичэнь появился не один, а с заплаканным и надувшимся ребенком?— на вид ему было около пяти?— на руках. Я невольно умилился, глядя на эту очаровательную картину.?— Прошу прощения,?— мягко улыбнулся Сичэнь. —?Дядя оставил нам на неделю Цзинъи, нашего дальнего родственника, поэтому пока я сижу с ним дома, Ванцзи улаживает рабочие дела.?— Мы уже приехали, так что все в порядке,?— сдержанно отозвался Цзян Чэн. Мальчик на руках у Сичэня всхлипнул громче.?— Пожалуйста, покажите мне ваш договор, чтобы я мог…?— Машинка!.. —?воскликнул Цзинъи голосом, охрипшим от плача.?— Да-да, мы скоро поиграем,?— Сичэнь погладил его по спине. —?Вот только…?— Хочу машинку сейчас! Сичэнь вздохнул, однако совершенно не поменялся в лице. Даже если он и устал сидеть с ребенком, то совсем этого не показывал, и меня восхищало его терпение. Пару лет назад Вэни оставили меня со своим племянником, которому было три года. Тогда мне пришлось завернуть его в кокон из одеял, чтобы освободить руки и приготовить нам обед. А-Юань этого не оценил, как бы я не убеждал его, что он гусеница, которая вот-вот превратится в бабочку, и громко плакал. Цзинъи, кажется, тоже был близок к тому, чтобы разрыдаться.?— А-И, покажешь Сянь-гэгэ свою машинку? —?спросил я, наклоняясь ближе к ребенку.?— Покажу! —?тот, кажется, передумал плакать.?— Вэй Усянь, вам действительно несложно?.. Я тут же перебил слишком вежливого Сичэня:?— Все в порядке. Пока взрослые занимаются своими скучными делами, дети должны развлекаться. Цзинъи спрыгнул с дивана и подошел ко мне, протягивая свою маленькую ладошку.?— Ты тоже ребенок? —?пробурчал мне Цзян Чэн.?— Сянь-Сяню четыре годика! —?тут же ответил я. Цзинъи довольно рассмеялся. Побег определенно удался. Все деловые вопросы, которые обычно решал Цзян Чэн, непременно вгоняли меня в тоску и вызывали приступ зевоты.?— Вот моя машинка! Цзинъи подбежал ко мне, держа в руках небольшую пластмассовую игрушку. Она была явно потрепанная жизнью: кое-где стерлась синяя краска, и на капоте виднелась глубокая царапина.?— Красивая! —?похвалил я. Взгляд мой упал на стол, где лежали карандаши и незаконченный рисунок. Подойдя поближе, я разглядел синие прямоугольники, некоторые из них все еще были закрашены не полностью.?— Я хотел нарисовать машинку,?— поделился Цзинъи. —?Сичень-гэгэ помогал, но он рисовать не умеет, и?— вот… —?он показал на скромные художества. Кажется, прямо сейчас я нашел слабое место старшего Ланя. Рисовать он и правда не умел: линии были кривые, пропорции оказались не соблюдены, а горизонт на фоне уходил вдаль дрожащей линией.?— Давай-ка попробуем тут кое-что подправить,?— предложил я, усаживаясь на маленький стульчик. Ноги не помещались под низкий стол, поэтому я подтянул их к себе. Цзинъи рассмеялся, увидев мою позу.?— Ты сидишь неприлично! —?сказал он.?— А как надо? Цзинъи с готовностью продемонстрировал: сел напротив, идеально расправив спину и сложив ручки на коленях.?— Какой хороший мальчик! Но я так сидеть не буду, это неудобно.?— Но дядя Лань говорит, что правила важнее удобства,?— нахмурился Цзинъи.?— А ты не говори ему, что я так сидел, тогда он ничего не узнает,?— я подмигнул.?— Врать запрещено! —?тут же воскликнул он, с трудом сдерживая смех.?— Я не вру, просто недоговариваю.?— Не учи ребенка нарушать правила,?— раздался за моей спиной низкий голос. От испуга я подпрыгнул на своем стуле и чуть с него не свалился. Цзинъи прыснул от смеха, но тут же сделал серьезный вид. Лань Чжань?— нарушитель моего спокойствия?— прошел в комнату и застыл в нескольких шагах от нас.?— Ванцзи-гэгэ! —?воскликнул Цзинъи. —?Мы с Сянь-гэгэ рисуем машинку. Лань Чжань подошел ближе и внимательно посмотрел на мой рисунок. Если честно, в тот момент мне стало не по себе, будто я представлял свою работу ужасно строгой комиссии. Судя по выражению его лица, он должен был раскритиковать несчастную машинку в пух и прах. Однако Лань Чжань сказал только:?— Красиво.?— Очень красивая машинка! —?согласился Цзинъи, пододвигая рисунок к себе. —?Сянь-гэгэ хорошо рисует! Наверное, по сравнению с Сичэнем я и правда выглядел настоящим художником. Машинка обрела реалистичную форму, обзавелась тенями в нужных местах, получила блик на лобовом стекле, а заваленный горизонт превратился в убегающую вдаль гоночную трассу. Я и не заметил, как нарисовал все это. Будто руки действовали отдельно от меня.?— Рад, что тебе понравилось, А-И,?— улыбнулся я. Он и правда рассматривал рисунок с неподдельным восхищением.?— Вэй Ин хорошо рисует,?— согласился Лань Чжань. —?Тебе понравилось? —?он повернулся ко мне.?— Понравилось что??— Рисовать.?— Ах, это… —?я замялся. Сложно было ответить на вопрос Лань Чжаня, не погружаясь в болото рефлексии. Я пожал плечами.?— Вэй Ин, продолжай рисовать,?— сказал Лань Чжань, не сводя с меня своего упрямого взгляда.?— Ценю твою заботу,?— улыбнулся я. —?Но возвращаться к рисованию не буду.?— Почему? —?тут же встрял Цзинъи. Детская непосредственность, чтоб ее…?— Больше не хочу,?— мягко ответил ему я. Объяснять ребенку то, что и сам-то с трудом понимал, было бы невыполнимой задачей.?— Жалко, мне понравился твой рисунок,?— расстроился Цзинъи.?— Ха-ха… Спасибо, А-И! Я встал из-за стола и размял затекшие ноги.?— Цзян Чэн там, наверное, уже закончил. Мне пора. Рад был познакомиться! —?потрепав Цзинъи по волосам, я повернулся к Лань Чжаню. —?Пока!?— Вэй Ин,?— он посмотрел на меня со странной печалью во взгляде. Но я решил, что печали этого молодого господина меня совершенно не касаются. Перепрыгивая через ступени, я спустился вниз, в гостиную.?— Тебе и правда четыре,?— фыркнул Цзян Чэн. —?Наигрался??— Цзинъи?— милый ребенок. Намного приятнее, чем ты! Цзян Чэн потянулся было, чтобы ткнуть меня кулаком, но быстро опустил руку. Наверное, решил не устраивать драку при посторонних. А я тут же показал ему язык.?— Вэй Усянь, спасибо за помощь,?— Сичэнь слегка склонил голову. —?Мальчик остался без родителей, поэтому наш дядя оформил над ним опекунство. Но иногда оставляет его на меня и Ванцзи, а няни из нас… —?он печально улыбнулся.?— Лань Чжань, наверное, самая суровая няня в мире,?— ухмыльнулся я. —?Дети у него должны ходить по струнке и смеяться по расписанию.?— С каких это пор он для тебя Лань Чжань? —?встрял Цзян Чэн. —?Никогда за языком не следишь.?— Не сердись, А-Чэн, ты мой единственный любимый брат,?— заверил я его. Он фыркнул, вновь напоминая мне рассерженного ежа. Мы попрощались с Сичэнем, который долго рассыпался в благодарностях и приглашал нас заглянуть на чай. Я вежливо отказался?— как можно звать на чай, если сладкого не едите? Бедный Цзинъи, оставалось только надеяться, что хотя бы ребенку удается поесть шоколада и мороженого. Цзян Чэн же, казалось, наконец расслабился. То ли разговор с доброжелательным Сичэнем на него так повлиял, то ли радость от заключенной сделки, но пока мы возвращались обратно, он включил радио и порой насвистывал знакомые песни. Клянусь, я даже видел, как он улыбнулся уголками губ! А еще Цзян Чэн сказал мне, что пьянка отменяется, потому что уже слишком поздно, а у него, в отличие от меня, серьезная работа. Тогда я ответил, что почти готов отказаться от наших братских уз. Нет, ну ради чего я вообще из дома выходил, а?21 февраля Приходил Вэнь Нин. Он был таким бледным и молчаливым, будто недавно восстал из мертвых. Но мне даже не пришлось пытать его вопросами, я и так знал, в ком дело?— в Вэнь Жохане. Он просто обожал указывать другим людям на недостатки, опускать их и кичиться своим положением. Этот человек был настоящей задницей. Нет, гораздо, гораздо хуже! И сына себе воспитал под стать. Я решил, что не стану допрашивать Вэнь Нина, а просто постараюсь его отвлечь. Увы, у меня ничего не вышло. Поэтому весь вечер мы смотрели унылые комедийные шоу, и никто из нас так ни разу не засмеялся. Ненавижу Вэнь Жоханя и Вэнь Чао всей душой.24 февраля Спешу поделиться своими успехами: если раньше я выкуривал по пачке сигарет в день, то теперь ее нередко стало хватать на два, а то и на три дня! Больше о сегодняшнем дне сказать нечего. 26 февраля Наверное, не существовало другого такого дня в году, который мог бы посоревноваться в красоте с Праздником фонарей*. Что в пять лет, что в двадцать пять я с восторгом ходил по улицам города, ярко украшенным и наполненным шумными толпами людей, вдыхал ароматы уличной еды, слушал звонкие мелодии и растворялся в этом волшебстве. В прошлом году на Праздник фонарей я отсыпался дома после очередной вечеринки. Поэтому в этом с радостью присоединился к Цзянам, чтобы запустить фонарики и посмотреть на праздничный салют. Помимо Цзян Чэна и щицзе на площади я встретил Цзиней, что было уже делом привычным. И… Ланей. Сначала я удивлялся, что встречи с Ланями стали такими частыми. До этого я не общался с ними, просто знал, что дядю Цзяна и Лань Цижэня связывают долгие годы весьма продуктивного сотрудничества. Кажется, они работали вместе еще с той поры, когда у дяди Цзяна был одна маленькая забегаловка, а не сеть известных ресторанов, а Лани только представили миру свое новое программное обеспечение. В любом случае я не запомнил нашу первую встречу с Лань Чжанем и Лань Сичэнем, а других до этого года и не было. Но теперь все изменилось. На самом деле, разгадка была проста. Моя щицзе везде появлялась рука об руку с павлином, а Цзинь Гуанъяо был его сводным братом, который тайно встречался с Сичэнем. Интересно, как они объясняли свои близкие отношения другим? Наше общество все еще не было готово полностью принять людей с нетрадиционной сексуальной ориентацией (по крайней мере, это больше не считалось болезнью, спасибо и на том). Но что говорить об обществе? Уверен, Лань Цижэнь и Цзинь Гуаншань были бы неприятно шокированы, узнай они, что их наследники предпочитают прекрасным дамам общество друг друга. Я же испытывал иррациональную симпатию к этой паре. И надеялся, что они смогут скрывать свои тайные отношения как можно дольше. На площади собралось очень много людей. Я почти сразу же упустил из виду щицзе с павлином и Цзян Чэном. Сичэнь застрял у одной из палаток с едой, а Цзинъи стоял рядом с ним и с благоговейным восторгом смотрел на проходящих мимо наряженных людей и на украшенные красными фонарями улицы. Вдалеке грянули барабаны, следом за ними зазвучала флейта и приятные женские голоса. Цзинъи смотрел во все глаза на торопливо расступающуюся толпу. Я уже догадался, что это были танцующие янгэ*. Ярко накрашенные женщины появились первыми; они, повинуясь ритму музыки, то двигались, то замедлялись, и в руках у каждой было по разноцветному платку. Когда женщины вращали этими платками, то казалось, что это распускались и вновь закрывались диковинные цветки. Следом за ними показались крепкие мужчины с барабанами. Они отбивали быстрый ритм, суровые, будто хладнокровные воины, а их ярко-красные одежды отражали блеск сотен зажженных фонарей. Улица словно задрожала, когда они проходили мимо. С каждой секундой вокруг меня собиралось все больше людей?— я занял слишком хорошее место, и каждый норовил меня оттолкнуть. Цзинъи вдруг показался над головами других людей, наверняка это Сичэнь посадил его на свои плечи. Я решил, что, когда дойду до них, смогу найти и кого-нибудь еще из знакомых. Радушием толпа не отличалась: мне несколько раз отдавили ноги, и один старик больно ударил своей клюкой?— уж не знаю, случайно или нарочно. Но я в конце концов подошел так близко, что увидел стоящего рядом с Сичэнем Лань Чжаня. Тот тоже заметил меня и сдержанно кивнул.?— Привет, Лань Чжань! —?я попытался перекричать толпу. По улице мимо нас проплывал длинный дракон. Парни в желтых одеждах так играючи управляли им, что казалось, будто бы он действительно живой и вот-вот разинет свою огнедышащую пасть. Цзинъи наблюдал за этим, широко раскрыв рот. За этой процессией показались девушки с необычными фонарями в руках: это были и животные, и цветы, и герои мифов и легенд. Теплый свет, исходящий от них, окутывал меня с головой. Я улыбался. Где-то вдалеке продолжала играть музыка, отбивали свой ритм барабаны, и мерцали вверху красные фонари. Небо стремительно темнело, а значит, скоро сотни ярких огней смешаются с бледными и молчаливыми звездами.?— Лань Чжань, у тебя есть фонарик? —?спросил я, когда толпа немного разошлась, и удалось подойти ближе.?— Мгм,?— он показал мне его. Тот был разрисован неровными цветами и странными кляксами, в которых едва угадывались бабочки.?— Сянь-гэгэ,?— помахал мне Цзинъи, все так же восседавший на плечах Сичэня. —?Это я нарисовал!?— Очень красиво! Он довольно улыбнулся. Приглядевшись к фонарику, я увидел ленту с иероглифами, что была привязана внизу.?— Это загадка??— Мгм,?— кивнул Лань Чжань.?— А что будет, если угадаю? —?я хитро улыбнулся.?— Юаньсяо*.?— По рукам, Лань Чжань!На ленте было написано следующее: ?里 会 千 金?*. Я прочитал иероглифы и нахмурился. Чертовы ребусы не нравились мне еще со школы, но так не хотелось упасть перед Лань Чжанем в грязь лицом!..?— Лошадь, дочь… —?бормотал я. Лань Чжань не шевелился, будто бы превратился в статую. Интересно, подошел ли бы кто-нибудь кроме меня, чтобы попытаться решить этот ребус? Да тут никакими юаньсяо не заманишь!?— Хм… Мать! —?воскликнул я, наконец. —?Ответ?— ?мать?!?— Мгм.?— Хоть бы похвалил, что я справился так быстро,?— проворчал я.?— Сичэнь отгадал быстрее.?— Что? —?опешил я. —?Так, Лань Чжань! Живо покупай мне честно заслуженные юаньсяо!?— Мгм. Он действительно повел меня к палаткам с уличной едой. Я выбрал сладкие с кунжутом, а Лань Чжань соленые с овощами. Теперь мы окончательно потеряли из виду своих друзей и родственников, но найтись в этой шумной толпе было практически невозможно.?— Лань Чжань, нужно найти твоего брата, иначе Цзинъи останется без фонарика,?— забеспокоился я.?— У них есть.?— О, значит, мы можем запустить этот??— Да.?— Ты не против запустить его со мной??— Не против.?— Ха, Лань Чжань, представим, что мы друзья,?— засмеялся я, любуясь фонариком. Раньше мы всегда запускали их втроем: я, щицзе и Цзян Чэн. Мы загадывали желание и отпускали фонарик в небеса, а потом держались за руки и смотрели наверх, пока светящаяся точка не терялась среди звезд. Потом Цзян Чэн решил, что слишком взрослый для этой ерунды. А щицзе влюбилась в павлина и запускала фонарики только с ним. Признаться, мне очень не хватало этой традиции. Однако Лань Чжань, кажется, моего восторга не разделял. Наверное, ему бы хотелось сейчас находиться в другом месте и с другими людьми. Что же, в этой жизни не всегда получаешь то, что хочешь, молодой господин Лань!Когда небеса заполнились светящимися фонариками, мы подожгли свой. Он тут же прибился к разношерстной стае и воспарил в небеса.?— Лань Чжань, не забудь загадать желание! —?сказал я и закрыл глаза. Пусть этот год принесет мне счастье. Вот что я загадал.