Часть 10. Как все началось (1/1)

Даже сейчас не так страшно, как было в первые дни. Когда Мелисса только прибыла сюда, все казалось таким удивительным. И этот лифт для перемещения между этажами, и общежитие, и вообще сам факт, что она будет сама зарабатывать наконец-то, жить отдельно от семьи. Помнит, как только-только вошла в свою комнату: прямо по курсу?— перегородка, которая отделяет спальный уголок от остальной комнаты, возле двери слева?— шкаф с зеркалом в полный рост и местом для обуви, справа?— пара мягких на вид кресел и большой кофейный столик, напротив?— секция с телевизором. Ванна и туалет раздельные, через стену сразу идет кухня, тоже отделяющаяся перегородкой, а возле нее?— небольшой обеденный стол со стульями. Уютом тут и не пахло, возможно больше из-за преобладания белого холодного цвета в интерьере, но как только девушка начала заполнять пространство своими вещами?— все сразу стало иметь особенную атмосферу. Стопка журнальчиков на столике, светодиодные фонарики на стене, косметика на полочках, пушистые полотенца в ванной, меховое покрывало в спальной части, плед на кресле, фото-рамки, шкатулка с украшениями, стопки тетрадей?— словом, все это создавало неповторимый флер уюта и приносило свой собственный аромат. Комната была убежищем на этой холодной и неприветливой станции. Коридоры станции больше напоминали больничные, особенно коридоры лабораторного корпуса, где работала Файрвуд. Там все было пропитано запахом медицины, хотя там не было ничего связанного с этим, ну разве что специальные растворы для дезинфекции колбочек и баночек, да растворы для подготовки препаратов. Правда, возле лаборатории химиков несло еще больше всякими веществами. Даже когда нужно было заскочить к ним на пару минут отнести отчет?— запах буквально прилипал к халату и не отпускал очень долго.

Жутко было и в лифте, потому что, несмотря на использование на станции новейших технологий, он жутко грохотал. Из-за этого большинство жильцов предпочитали не пользоваться лифтом ночью, чтобы не перебудить друг друга. Приехали они с командой на станцию в августе. Мелисса очень радовалась, так как любила холод, а станция находилась под землей, да еще и на холодном острове, а значит там по умолчанию не может быть жарко. Вернуться в Кардифф планировалось весной, когда потеплеет… Еще одно достаточно теплое и уютное место было в столовой. Там было приятно даже почитать книгу за чашечкой ароматного кофе из кофе-машины, а еще там всегда витали приятные ароматы вкусной еды. Но все остальные помещения были похожи на подвалы, не иначе. Нет, там было достаточно светло, но над обшивкой стен и пола никто особо не заморачивался. Везде голый бетон, навевающий тоску и ощущение, что ты в тюрьме. Особенно первое время на девушку давило отсутствие окон. Благо хоть свежий воздух подавался через вентиляцию. Но невозможность взглянуть на голубое небо, на яркое солнце, на облака оказывала неприятное воздействие на такую мечтательную девушку, как Мелисса. Еще веселее становилось от капсулы с цианидом, которую она обязана была постоянно носить с собой. И сам факт, что тебя отсюда попросту не выпустят до весны. Правда, как только Мел возвращалась в свою комнату?— настроение улучшалось, дрепрессняк отступал, и на душе становилось легче. Но работать в гнетущей обстановке было действительно сложно. ?Уважаемые сотрудники и практиканты станции Мануик! При первых симптомах недомогания сразу обращайтесь за помощью в медицинский пункт, чтобы получить адекватное лечение. Также не забывайте о капсуле с цианидом. Примите ее сразу, как только почувствуете себя опасным для окружающих. Безопасность сотрудников?— наш приоритет!? Эти сообщения прокручивали раз в пару дней чисто для галочки, но в какой-то момент их стали включать три раза в день. Странно, но ведь тогда многих и правда стали отправлять со станции домой. ?Даа. Все-таки как хрупок человеческий организм! Как бы нас не пичкали синтетическими витаминами, без солнца и свежего воздуха ни о каком крепком иммунитете не может идти речи?,?— думала Мелисса.*** Рабочий день подошел к концу, но студентке хотелось доделать отчет о проведенных исследованиях, тем более химики работают на два часа дольше. Проводив свою напарницу, Мел вернулась к компьютеру. Спустя какое-то время послышалась пожарная тревога, а также сообщение с просьбой всем вернуться в свои комнаты, пользуясь лестницей. Делать нечего, отчет подождет до завтра, надо так надо. Но Файрвуд просто не смогла выйти. Дверь, которая открывалась с обеих сторон только ключ-картами Мелиссы, ее напарницы и старшего лаборанта, просто не работала. Через работающий компьютер девушка отправила системным администраторам сообщение о неполадках и о том, что не может выбраться, а затем опустилась на пол и стала ждать. Тем временем за дверью было слышно, как люди бегали, что-то кричали друг другу. ?Интересно, почему такая паника? Может, это просто учебная тревога…??— подумалось Мелиссе. Однако когда стали слышны нечеловеческие рыки, а крик людей стал таким, как в фильмах ужасов, девушке стало очень страшно. В какой-то момент она даже была рада, что дверь не открывалась. Эти вопли, хлюпы, удары, рычание были слышны, наверное, минут пятнадцать, хотя Мелиссе казалось, что вечность. Так страшно девушке еще не было никогда. Все опасности жизни показались смешными по сравнению с тем, что происходило за пределами лаборантской. Звук пришедшего сообщения заставил девушку дрогнуть всем телом и сжаться в комочек прежде, чем она поняла, что это, собственно, было. На ватных ногах она подошла к компьютеру и увидела сообщение: ?Драйвера перезапущены, теперь все должно работать?. Однако легче не стало. Было настолько страшно, что Мел даже заплакать не могла. Только дикий адреналин в крови, только сердцебиение, отдающее набатами в голову, только дрожь и невозможность стоять дольше десяти секунд. Хотя бы понимание, что нужно вести себя очень тихо, плотно засело в сознании. Девушка до последнего пыталась себя убедить, что это сон, но увы. А тут еще и свет приглушился, кто-то перевел станцию на экономный режим энергопотребления. Это могло значить только одно: дело?— труба. Через какое-то время все стихло, но Файрвуд решила, что лучше будет подождать еще минут десять, прежде чем попытаться выйти. И эти десять минут были даже страшнее, чем момент, когда мимо лаборантской проносилась война. Это так и звучало, еще не хватало автоматных очередей. Когда Мелисса все-таки решила, что пора, она сняла любимые туфли на каблуках и одну туфлю держала наготове в качестве оружия, а другую сунула в большой карман халата. Во-первых: босиком идти тише, а во-вторых: как знать, может, ей эта шпилька жизнь спасет. Когда открылась дверь, девушка первым делом спряталась за стену, на случай, если враг где-то близко. Но нет, все было тихо. И вот после того, как был сделан шаг за дверь, девушка залилась беззвучным плачем, закрыв рот свободной рукой. Ее глазам предстала картина, которую ее психика была явно не готова воспринимать: лаборанты, химики, другие сотрудники лежали мертвыми. У кого-то отсутствовала рука, у кого-то снесено полголовы, кому-то развернули грудную клетку… В трупах узнавались люди, с которыми девушка работала, некоторых было невозможно узнать. А еще запах крови. Настолько противный запах крови, что можно было проблеваться только от него одного. Со стороны лестницы доносились непонятные звуки, поэтому безопаснее было ехать на лифте, хотя это еще большой вопрос. Благо, кто-то его уже вызвал, поэтому он стоял открытым на этаже. Девушка пробралась к нему, стараясь не наступить ни на чье тело и не запачкаться кровью. Зайдя в лифт, Мелисса нажала кнопку закрытия дверей, ожидая, что кто-то (или что-то?) может услышать грохот и прийти. Но нет, тишина сохранилась и нарушалась лишь звуком хода тросов. Когда лифт достиг жилого этажа, он с грохотом остановился. Благо, агрегат не открывал и не закрывал двери, пока не нажмут соответствующую кнопку, это давало возможность постоять несколько минут и прислушаться: есть опасность на этаже или нет. Все по-прежнему было тихо, поэтому Файрвуд, несколько успокоившись, решила выйти. Было ощущение, что на этаже ничего не случилось, только окровавленный труп, лежащий в дверном проеме одной из комнат, доказывал обратное. Мел пулей и почти бесшумно влетела в свое убежище и закрыла за собой дверь. ?Хорошо хоть двери железные, крепкие…??— подумала она, сползая по стене рядом с дверью. И что теперь? Сидеть и ждать, пока поступит какой-нибудь сигнал от руководства? ?Нас обязательно спасут…??— надежда, как известно, умирает последней. Так закончился день, потом прошло еще несколько дней в мучительном ожидании и сковывающем страхе. Девушка старалась жить как обычно, вроде как даже забывалась за книгами, рисованием, но совсем ненадолго. Еще больше нагнетало атмосферу то, что на ее сообщения, отправленные на почту всех вышестоящих, которых она только знала, не пришло ни одного ответа. Будто она одна-одинешенька здесь. А потом пришло то самое сообщение от той самой руководительницы двадцати шести лет.