Йоэль Лундквист, или ходячее спасение для половины банды (1/1)

В гипсе было неудобно. Хотя нет, это мягко сказано. В гипсе было чертовски, до раздражения, до тихой злобы, ну просто дико неудобно. А Джекет, всегда будучи натурой довольно импульсивной и эмоционально нестабильной, постоянно пребывал в дурном расположении духа. Все казалось ему одинаковым, опостылевшим, надоевшим, а обездвиженная рука фактом своей полной нефункциональности щедро плескала маслица в огонь. Иногда он настолько терял над собой контроль, что срывался на Соколе. Обе руки хоккеиста в районе запястий не заживали от многочисленных прокусов, следы клыков были даже на шее и плечах. Сокол не винил его за это - он понимал, что Джекет лишь ребёнок, которым свойственно такое поведение. И, когда русский во время очередной попытки тёплых успокаивающих объятий чувствовал на плече острые клыки парнишки, он только прикрывал глаза и терпел. Когда вместо привычного поглаживания головы Джекета руки Сокола встречали оскаленные зубы юнца, русский не возражал, даже не морщился, когда неожиданно сильные челюсти Джекета смыкались на запястье. Не обращал он внимания и на мелкие капли крови на своей коже, не смотрел на места укусов. Он только с неким сожалением глядел в глаза Джекета и видел там полыхающий океан неконтролируемой ярости, которая с каждым днём только росла. Но Сокол знает - Джекет помнит о том, кем ему является русский. Просто не может справиться с собой, вот и выходит так, что напарник его весь покусан. Странно иногда было Соколу прижимать к себе дрожащее от злобы тело парнишки и гладить одной рукой по мягким светлым волосам, а вторую оставить, пока в неё остервенело впиваются зубки юного бандита. Джекет вообще любит кусаться, как успел заметить Сокол за все время их взаимоотношений. Но раньше Джекет не оскаливался, подобно зверю, он только загадочно приподнимал уголки рта вместо улыбки и легонько, аккуратно, почти нежно покусывал пальцы хоккеиста самыми кончиками зубов; и любил при этом поглядывать в смеющиеся глаза русского. "Вот так - не слишком сильно? А здесь? Хорошо, да?" - читал Сокол немые вопросы в блестящих глазах молодого убийцы, пока тот сосредоточенно покусывал руки хоккеиста, так очаровательно хлопая пушистыми светлыми ресницами.

Доктор Сальваторе - тот самый, что вправлял Джекету руку - часто выслушивал Сокола после очередного осмотра пострадавшего. Джекет об этих разговорах не знал, послушно ожидая своего "спасителя" в коридоре.

- Знаешь, если ты так беспокоишься насчёт этого, попробуй пообщаться с Лундквистом. Это наш новый психотерапевт, довольно таки квалифицированный, как я успел заметить, - часто говорил Соколу врач за чашкой чая (общительный русский даже с ним умудрился близко подружиться). А Сокол почему-то медлил, надеясь, что этот период в жизни юного грабителя пройдёт самостоятельно, а желательно - ещё и очень скоро. Члены банды уже давно подозревают о непростых отношениях между русским хоккеистом и малолетним психопатом: взять хотя бы их недоумённые взгляды на красноречиво покусанные запястья Сокола. Но спустя пару дней хоккеист понял, что сама собой ситуация не разрешится, тем более, укусы Джекета стали намного болезненней, ведь кусал он не успевшие зажить запястья русского.

Сокол, прихватив Джекета, на следующий же день навестил доктора Сальваторе, и тот пообещал ему устроить внеочередное знакомство с нахваленным Лундквистом.

- Поверь, он тебя не разочарует. Не знаю, какими методами он пользуется, но через несколько приёмов с ним самые буйные психопаты становились кроткими кроликами. С твоим зверёнышем не должно быть проблем, - уверял Сокола хирург, глядя, как Джекет едва-едва заметно облизывается, довольно неоднозначно посматривая на руки хоккеиста. Кажется, парнишка был вовсе не против увидеться с психотерапевтом - ему будто было вообще всё равно, лишь бы Сокол рядом был. А то ведь непривычно без него. Пусто и неприятно. Холодно. А что Сокол? А Сокол времени никогда не теряет. В этот же день они вместе с Джекетом, наконец, познакомились с этим врачом. На поверку он оказался молодым юношей очень приятной наружности с мягким голосом и приветливойулыбкой - в общем, остаться подольше захотелось сразу.

- Усаживайтесь поудобнее и представьте, что попали в самый сладкий пряничный домик на свете, - Лундквист указал рукой на кремовые софы в своём кабинете, и по его тону невозможно было понять, шутит он так или говорит серьёзно. Джекет, незаметно (как ему казалось) держал Сокола за краешек рукава, и, чёрт, Сокол видел в этом жесте особое очарование. Поразительно мягкие софы с радостью приняли на себя гостей, едва заметно просев в почти лебединой грации. Сам же психотерапевт сел напротив, в такое же кремового оттенка кресло, сложив руки у себя на коленях и слегка склоняя голову вбок.

- Ну, рассказывай, почему боишься его?

Сокол оторопело уставился на врача, Джекет не менее охреневшим взглядом впился в лицо терапевта. Швед почти недоумённо посмотрел на то, как пальцы Джекета, будто ожив и судорожно задрожав в зарождающейся панике, перескочили с рукава Сокола на его запястье, и сжались прямо на покусах. Хоккеист даже не моргнул - он продолжил насторожённо пялиться на врача, плечом чувствуя, как парнишка прижался чуть плотнее. А терапевт прищурился с только ему понятной хитростью в блестящих, по-детски голубых глазах - провокационный вопрос удался, он оказался прав. Лундквист не слепой, он прекрасно видит раны на руках старшего и лихорадочно дрожащие искры в глазах светловолосого мальчишки.

- Тебе не стоит бояться его или не доверять ему, - обращается врач к Джекету, терпеливо подождав, пока парнишка на него посмотрит. - Поверь в то, что он может всё. Тогда тебе будет нечего страшиться. Понимаешь?

Лундквист поднимается с кресла и постепенно подходит ближе, в итоге оказываясь в паре шагов от сидящей парочки. Он серьёзен, как никогда. Склоняется самую малость, глядя прямо в глаза Джекету, и тихо произносит:

- Он тебе нужен. Пожалуйста, не думай, что бесконечно зажиматься - это выход. Раскройся. Позволь ему показать себя и увидеть тебя.

Джекет, кажется, даже не дышит. Он смотрит остекленелыми глазами в серьёзное лицо психотерапевта, а тот переводит взгляд на Сокола и, пользуясь замешательством парнишки, совсем тихим шёпотом произносит так тихо, что его слышит только хоккеист:

- А вы будьте с ним бережнее. Он очень хрупкий и ранимый мальчик.

Затем швед выпрямляется, лицо его украшает ровная улыбка.

- Приходите ещё или приводите друзей. Мне будет с вами интересно.

Воистину, у него просто обезоруживающая улыбка.