Часть 3: Развитие (1/1)

После Рождества события развиваются со сверхзвуковой скоростью. Мы, все так же вкалывая на двух работах, хорошо отдавали себе отчет в том, что это нас очень истощает, и иной раз заниматься музыкой не было никаких сил. Такой порядок дел не лез ни в какие рамки, поскольку противоречил нашим приоритетам, в которых мы ни на секунду не сомневались.Никто из нас двоих не потерял предрасположенности к хождениям по уже практически родным барам Манчестера. Там мы постепенно обрастали связями, знакомствами, словом, становились ?своими людьми?. Конечно, помимо того, чтобы просто скрасить иной вечер, мы так же преследовали корыстные цели: уж где-где, а в барах люди творческие обитают круглый год, а некоторые личности ?еще и 24 часа в сутки. Так оно и случается – предпосылок было много, заинтересованных еще больше, но один забыл позвонить, второй был слишком занят, третий вообще послал нас, шутников эдаких, ко всем чертям, когда мы вежливо интересовались, позвонив по оставленному номеру, не изменились ли планы. Вот так и отсеивались безответственные псевдомузыканты, а мы, не унывая, продолжали искать свой счастливый лотерейный билет.Если быть до конца откровенным, мой вклад в поиски людей для группы был ничтожным, ибо совсем не так я привык проводить время в кабаках. Знакомиться, заниматься раскруткой нашего амбициозного молодого проекта ?– это все был удел Тео, которого природа, знатно расщедрившись, наделила таким шармом, перед которым никто не мог устоять – правда-правда, на себе испытано. Следственно, он, прямо как рыба в воде, свободно подсаживался к одному, угощал пивом другого, сыпал комплиментами направо и налево, и за считанные минуты располагал к себе любого.Его старания не прошли даром.Одной дождливой и ветреной ночью, когда мы решаем пропустить по стакану пива чтобы согреться, нам посчастливилось встретить парня. Имя ему Скотт, он был немного постарше нас, но по уровню раздолбайства ничуть не уступал. В ходе светской беседы мы узнали, что он с давних пор играет на различных инструментах и даже участвовал в группе пару лет. ?Мы, сохраняя нейтрально-заинтересованные физиономии, наспех организовали некоторое подобие теста, сверяя собственную идеологию и источники вдохновения с его, и, хотя сошлись мы лишь на половине ответов, с энтузиазмом зазывали его к себе – самому прослушаться да и нас послушать.Впрочем, его и упрашивать не пришлось – он согласился сразу, как только мы выдвинули ему предложение.Не теряя времени, невзирая на ураган, шагаем к нашему дому, чтобы продемонстрировать то, с чем придется работать новоявленному клавишнику. Или гитаристу – это нам еще следовало выяснить.Скотт, который предпочел сразу отбросить все формальности и потребовал звать его не иначе как ?Скотти?, так же заикается про то, что есть у него на примете один весьма талантливый музыкант, у которого имеются знакомые во всех частях города. Особенность нашего нового компаньона, которая бросается в глаза – то, что он очень суетлив и постоянно находится в спешке. Что ж, нам это сыграло на руку, так как этого влиятельного знакомого он вызванивает и зовет к нам уже через день.Мы назначаем обоим встречу в нашей квартире, просим захватить с собой инструменты и принимаемся ждать. Тео нервничает и мерит быстрыми шагами комнату, я взволнован не меньше, но сохраняю внешнее спокойствие.Скотт и его знакомый – Флик – не опаздывают, что уже подкупает меня. Флик не болтлив, но сразу ?встает в позу? - показывает, что командовать здесь будет он, оценивает нас обоих от кончиков пят до затылков, и от этого становится неуютно, но мы берем себя в руки, в надежде произвести положительное первое впечатление на ?важную шишку?. Мы играем наши наработки и очень радуемся, когда в конце нашего мини-выступления парень пронзительно смотрит на нас, одобрительно кивая: ?Да, очень неплохо?, ?Намного лучше, чем я ожидал?.В результате недолгих выяснений мы устанавливаем, что на гитаре лучше всех играю я, поэтому мне приходится оставить белые с черным клавиши синтезатора на попечительство Скотти и Флика и воссоединиться с моей старой шестиструнной подругой.Еще через неделю Флик благодаря своим пресловутым ?паучьим сетям Манчестера? привлекает к проекту драммера – Джейми – и, пожалуй, именно на этом моменте нашу группу, которую в результате совместных мучений и напряжений извилин решено было пафосно обозвать ?Bureau?, смело можно считать сформированной.Мы начинаем писать песни, и делать это с двумя парнями, которые хорошо смекают в обращении с синтезаторами, компьютерными программами и прочими примочками – куда веселее. В стиль новоиспеченного музыкального коллектива каждый вносит свою толику, поэтому наше звучание практически изначально становится уникальным. Нам, дилетантам, не хватает опыта, слаженности, взаимопонимания, про раскрутку любого рода я уж и вовсе смолчу, но мы слышим, что что-то постепенно начинает получаться, и, спустя месяцы напряженной работы, из бесформенного куска глины начинает становится различимым контур фигуры. Мрачной и дерзкой.Уж не знаю, как мы к этому пришли, - ?хотя не скрою – в те времена мне все это было очень даже по нраву, - но мы играем синти-поп с элементами электроники и поем про секс, наркотики и рок-н-ролл.Продюсеров нам закономерно подыскивает Флик. Они не пользуются всемирным признанием, но все же знают свое дело, и мы, шаг за шагом, начинаем продвигать наш материал в массы. Боже, храни интернет – не представляю, как музыканты раньше занимались самораскруткой. Уже спустя месяц с момента регистрации нашей группы на MySpace у нас набирается сотня слушателей, и еще через месяц мы закрепляем наши позиции дебютным концертом в небольшом клубе. Должен признать, концерт прошел на ?ура?, несмотря на то, что для храбрости мы перед ним пропустили по рюмке водки, у меня дрожали руки, у Тео – голос, пару раз он даже сфальшивил, но великодушная публика простила ему эти несущественные погрешности и ответила положительной реакцией на наши старания.После концерта о нас оставляют заметку в музыкальном журнале, и популярность идет на взлет.Конечно, наш успех уносит прочь все сомнения относительно того, стоит ли строить какие-либо надежды на группу. Приходится, правда, пойти на некоторые жертвы во имя нашего творчества: времени и сил начинает катастрофически не хватать, и мне, как и Тео, приходится отказаться от второй работы, а это закономерно ударяет по "семейному"?бюджету. Денег становится впритык, и даже гонорары, получаемые от концертов, ситуацию не спасают.Лето проносится в мгновение ока, но, что радует, не мимо нас. За эти три жарких месяца, когда черная масса асфальта начинает плавиться под ногами и походить на кашицу, а голубое небо постоянно затянуто серой дымкой от газов промышленного города, напичканного фабриками, заводами и прочей индустриальной ерундой, мы успеваем наработать много нового материала, как следует отрепетировать и даже записать какие-то треки. Также мы обзаводимся новыми друзьями и покровителями, даем несколько концертов, даже изобретаем наши собственные традиции.А еще портим отношения с Фликом.Я, право, не знаю, что было на уме у этого кадра, когда он примкнул к нам. Быть может, он и впрямь думал, что вступление в ряды музыкантов, которые до этого даже ни разу не бывали в студии звукозаписи, принесет ему мировую славу? Цели его были мне неизвестны, но решение я имел все основания считать опрометчивым, поскольку сейчас он раз за разом клонил любой разговор к выяснению отношений на тему ?Почему мы еще не богаты и не знамениты??. Тео злился, нервничал и, когда мы оставались наедине, раздраженно повторял из раза в раз:- Вот урод, а! Он точно нас кинет как только мы начнем зарабатывать. Прямо посреди тура кинет! Сопрет все деньги и сбежит. Нам надо подыскать кого-нибудь другого на его место.А мне и ответить было нечем, ведь он дело говорил. И мы, втайне ото всех, собственноручно вплотную занялись поиском клавишника на замену.Уж не знаю, где Тео откопал свою добычу – их встреча произошла не при мне -, но однажды он притаскивает непонятно откуда девчонку. Она милая, улыбчивая, ответственная, но любит подурачиться. Звать ее Сара, но сценический псевдоним – Биз, она любит музыку потяжелее и обещает Тео, что будет подпевать ему своим тонким девичьим голоском на припевах. Одним словом, золотце.От Флика мы избавляемся со скандалом, но, к счастью, до драки не дошло. К тому моменту он уже успел порядком подзадолбать всех и каждого в нашей славной группе, поэтому кандидатуру симпатичной девушки на его замену все восприняли более чем радушно.Биз тут же демонстрирует деловой подход, высказывая свои ?фи? относительно нашего внешнего вида, а так же названия. Помимо кротости в девушке обнаруживается великий организатор, и ее стараниями мы кардинально меняем все, кроме нашей музыки. Теперь мы одеваемся в странные, я бы даже сказал вызывающие костюмы, и на концерты носим боевой раскрас, жирно подводя глаза черным карандашом или подводкой – это уж что под руку попадется. Зовемся мы теперь “Daggers” – так явственнее отражается сущность группы. Тео очень воодушевляется нововведениями, привнесенными Биз, и начинает все больше и больше экспериментировать с собственной внешностью. Довольное своей работой, единственное существо прекрасного пола в нашей компании непрестанно хихикает и подшучивает над нами, и, стоит признать, поводов мы ей даем не мало; зачастую добрая половина мужской составляющей группы выглядит на порядок женственнее, чем она. Склонность Тео к метросексуальному имиджу не остается незамеченной и становится темой для подколов со стороны всех участников музыкального коллектива. Пожалуй, мне следовало ожидать, что однажды это затронет и меня.Продюсер объявил, что настало время записывать сингл, а потому мы решили как следует засесть в студии и даже дрессировать себя введением санкций: тот, кто опоздает, проставляется всем в баре после репетиции. Посему для нас с Тео опоздания по умолчанию считались блажью; мы были не в том положении, чтобы беспроблемно оставлять деньги в барах, расплачиваясь за всю шайку. Но на этот раз Хатчкрафт припозднился. Мы ждали его уже добрые две трети часа, на звонки он не отвечал, мне оставалось лишь разводить руками, и от скуки – величайшего мотиватора всех времен – парни начали атаковать меня пикантными вопросами.- Эй, Адам, расскажи-ка, будь добр, каково это – жить под одной крышей с латентным геем? Сколько раз он уже склонял тебя к содомии? – ехидно интересуется Скотти.От неожиданности я теряюсь и становлюсь пунцовым. Меня как-то ни разу не посещали мысли о том, что Тео, даже окажись он геем, мог бы положить глаз на меня. Наша дружба – именно дружба, крепкая и закаленная сталью, казалась мне всеобъемлющей, твердой, как кремень. Он же мне как брат, что за гнусная клевета! Отчего-то хочется врезать по довольной роже клавишника и вбить в его голову, что ?Он не такой, кретин!?. Но сейчас я со всех сторон окружен коршунами с сияющими коварством глазками, жаждущими интимных подробностей нашей общей личной жизни, которая, к их разочарованию, у нас отсутствует.- Да с чего вы вообще решили, что он гей? Сами-то не многим лучше выглядите.- Ой, да брось! Когда у него последний раз была девушка?И правда, когда? Домой он никого без особой надобности не водит, а женщин - в нашу-то холостяцкую берлогу со всеми вытекающими - и подавно, и практически все остальное время он проводит либо на работе, либо в студии, либо в баре, но там, как правило, он окружен друзьями-собутыльниками, а не дамами. Во всяком случае, я практически уверен, что длительных отношений у него ни с кем не было уже давно, или же он это очень хорошо от меня скрывает.Какого черта меня вообще понесло в это русло? Пусть живет, как хочет, на то она и "личная", эта жизнь. Мы не подружки, которые стали бы трепаться про отношения и делиться историями о романтических похождениях - это, кстати, необычно для нашего времени, хоть и чрезвычайно комфортно. Мы друзья, партнеры, и то, с кем и в каких отношениях он состоит, меня никак не касается.- Почему бы тебе не спросить у него самому? И, скажу тебе честно, странно слышать подобное от человека, который изо всех сил косит под Галлахера...Договорить нам не дает распахнувшаяся дверь. На пороге, как ни в чем ни бывало, стоял Тео. Заприметив нас, он сначала улыбнулся, а затем погрустнел:- Эй, ребята, а чего это вы так рано? ?Я и так со всех ног бежал...- Вообще-то, милый мой, ты опоздал на целый час, - недовольно поджала губки Биз.Глаза Хатчкрафта полезли на лоб и его взгляд начал метаться из стороны в сторону в поисках часов.- Как опоздал? Да быть того не может! Сейчас же пять сорок пять...Я вздохнул. Иногда мой друг вел себя крайне беспечно.- Тео, я же тебе утром еще сказал, что сегодня переводят часы.Он театрально застыл на месте.- Что, серьезно?.. Твою мать.Остаток сегодняшней репетиции, за время которой мы едва успеваем настроиться и пару раз прогнать одну песню, Тео выглядит несколько подавленным. Неужели правда так стыдно стало что репетицию сорвал?Когда, после окончания репетиции, я сижу и зачехляю гитару, попутно сворачивая провода усилителей, он подходит ко мне, встает рядом, понурив голову, и тихо произносит:- Меня поперли с работы.Я удивленно оглядываюсь на него.- Как поперли?- А вот так... Теперь я безработный. Вынужденная домохозяйка, ?– он безрадостно усмехается. - Адам... Ты это, одолжишь мне денег на выпивку для этих придурков?- Конечно одолжу.Я слегка приобнимаю его, скорее даже просто притягиваю чуть ближе за плечо - выражаю поддержку весьма тривиальным способом, и он благодарно выдыхает. За спиной слышится прысканье и ехидное ?Пидоры!?, но мне становится как-то плевать.Теперь надо понять, где впредь доставать деньги, потому что на одну лишь мою нестабильную зарплату мы едва ли сможем прожить. Несмотря на то, что еще пару месяцев назад ситуация казалась контролируемой, нынешние расходы на студию и прочие необходимые формальности подкашивают наше материальное благополучие. Деньги, деньги, деньги – когда же их, наконец, будет достаточно? Наверное, никогда.Финансовые проблемы накрывают нас с головой, когда мне задерживают зарплату. ?Поскольку мы, неразумные и непрактичные раздолбаи, не имеем никаких накоплений, нам отключают электричество за неуплату. Я прихожу домой первым, сталкиваюсь с этой напастью лицом к лицу, и, пока я по памяти бреду в сторону кухни, чтобы попытаться спасти немногочисленные продукты и раздобыть свечей, хотя таковых у нас и в помине не было, мебель и стены хорошенько отыгрываются на мне, одарив целой коллекцией синяков. Пока я копошусь в холодильнике, домой возвращается Тео; судя по громкому и красноречивому ?Блять!?, его постигла та же участь, что и меня десятью минутами раньше.- Привет! – кричу я. - Будь осторожнее, нет электричества. Кстати, у нас нигде свечек не завалялось, ты не знаешь?Но он не отвечает. В тишине, не нарушаемой ни гудением мотора холодильника, ни жужжанием лампочек, слышно, как скрипят пружины дивана, на который Тео, судя по жалобному звуку, опустился с размаху. В позе зомби, то есть вытянув руки перед собой и осторожно ступая, я прохожу через коридор, внезапно превратившийся в лабиринт, и нащупываю вход в гостиную. Окна не занавешены, и свет уличных фонарей проникает вовнутрь, позволяя мне различить очертания Тео. Он сидел, вытянув ноги и опустив подбородок на грудь, в его руках была бутылка, и, видимо, позу свою он не менял с самого прихода.Я осторожно подхожу ближе, некоторое время изучаю его, и, наконец, негромко спрашиваю:- Что-то случилось?Тот лишь мотает головой и лаконично отвечает:- Устал.Я видел, что что-то было не так; чувствовал, если позволите. Мне очень не хотелось раздражать расспросами, но и оставить его в одиночестве я не мог, потому как интуитивно знал: этого он точно не хотел бы сейчас. Поэтому я сделал лучшее, на что был горазд мой разум, хотя в большей мере то была заслуга голоса сердца: ?я сел рядом с ним, символизируя безмолвную поддержку. И вот так, в кромешной тьме и практически мертвой тишине, он расслабился, отложил груз забот в сторону и прильнул ко мне. Я не наблюдал, сколько времени мы провели в этом молчаливом единении, завороженные сокровенной искренностью этих мгновений; мы не разговаривали, но общались, не объяснялись, но понимали. В этом было что-то мистическое.Вскоре Тео провалился в сон, а я все сидел и размышлял, словно переняв все его тревоги. Несомненно, причиной его беспокойств является наша группа.

Меня тоже зачастую посещали схожие мысли, дорой друг. Это как-то инфантильно, не правда ли? Неужто мы по гроб жизни будем скакать, полуголые и размалеванные, по сцене, петь о прогнившем насквозь обществе, несчастных судьбах шлюх и торчков и о том, что в мире не осталось ничего светлого? Меня давно грызут изнутри мысли, крепко обосновавшиеся в закоулках моего сознания, что ты, с твоим чудесным голосом, мог бы получить больше. Но не с этими людьми, не в этом месте. Ведь Скотти, Джейми и Биз все устраивает – более того, они просто счастливы, потому что благодаря тебе они на прямом пути к славе. А без них уже и представить не получается, как заниматься музыкой. Мы застряли между мечтами о чем-то большем и реальностью, в которой эти мечты никогда не осуществятся, потому что действующие лица позволяют себе слишком много вольностей и отклонений от идеального сценария.Я могу следовать за тобой, поддерживать, содействовать, но я не могу решать за тебя, направлять, указывать на твои ошибки.

Лишь ближе к рассветному часу я оставил его, накрыв пледом, а сам удалился досыпать остаток ночи на раскладушке.Время шло, мы давали концерты, расширяли фанбазу, светились тут и там, нас номинировали на какие-то незначительные, но все же премии, а сингл, который мы все-таки записали и выпустили, был назван лучшим синглом недели по версии авторитетной радиостанции. Мы не были знамениты, наш доход не увеличился, но едва ли кто-то мог поспорить с тем, что мы уже умудрились добиться приличных результатов, и все наперебой пророчили нам большое будущее.Все бы хорошо, если бы не внутренние демоны, которые, похоже, у нас с Тео были общие, ну или метались между нами. Они все вились вокруг, прятались по углам и выглядывали из теней. Их голоса были похожи на скрежет в те часы сомнений, когда вопросы атаковали, лишая покоя, и хотелось сбежать, пока есть шанс, пока есть вера, что мы еще не связали себя со всем этим навсегда, пока переметнуться еще возможно. Кто-то сказал бы, что я высосал эту драму из пальца, но разве исход не очевиден? Чем все это обернется в конечном итоге?Я обнаружил, что Биз и Джейми сидят на наркотиках уже давно. Помню, мы припозднились в небольшом круглосуточном баре, знатно перебрали алкоголя, и, как самые стойкие, остались с драммером вдвоем. Его понесло на задушевные беседы, он рассказал мне о том, что после школы его уже практически приняли в Университет Манчестера, и ему пришлось предстать перед главным выбором его жизни - выводить школьную группу, в которой он души не чаял, на высший уровень или идти получать высшее образование. Выбор был непростой, риски зашкаливали, давление росло, вся его жизнь рушилась на глазах, и он ударился во все тяжкие. Не так, как это происходит обычно; он не щадил себя, искал спасения в самоистязании. С тех времен он научился контролировать дозу, чтобы она не представляла значительной угрозы здоровью, но, как он верно заметил, мы оба знаем, к чему все идет. Бомба замедленного действия.Помнится, тогда мне еще подумалось, что нам с Тео несказанно повезло; в отличие от Джейми, выбора у нас как такового не было изначально. Нечего было терять.У Биз все было типично для девушки 21 века, но оттого не менее тяжко: бросила школу, выгнали из дома, нашла спонсора на двадцать лет старше, который попользовался и сдал ее на утиль, а она успела воспылать к нему чувствами. В итоге к своим ?23 она навидалась немало мирской грязи и уже не могла воспринимать общество как раньше. Здесь и брали свое начало пагубные привычки.Надо отдать им должное, они не вели себя как законченные наркоманы, на первый взгляд я бы даже и не определил, что они имеют подобные пристрастия. Опять же, им можно было бы это спустить с рук, но не это волновало меня. Их присутствие отравляло жизнь Тео. Я очень страшился того, что однажды они склонят его ко тьме. А если не они, то фактически ?любой из его окружения был способен на это. Ведь каждый хотел заполучить его себе. Несмотря ни на что, среди нас всех он был самым наивным мальчишкой, и сколько бы он ни ходил по клубам, в скольких бы компаниям ни побывал, пока что он оставался чист, словно у него был ангел-хранитель, который сберегал душу его от загрязнений. Конечно, ему досталась не самая простая судьба, но кому сейчас легко? Он умел быть счастливым в горе, умел заставлять улыбаться даже сломленных духом, становился надеждой, лучиком солнца, проглядывающим сквозь массивы свинцовых туч этого больного города. У него был образ, у него был имидж, и никто не мог толком понять, почему именно от этого на вид ничем не примечательного парня исходят такие флюиды. Я же просто знал, что у него светлейшее нутро, никем не тронутое, словно между ним и грязью этого мира стоит незримая стена, словно все то, что он выслушивает изо дня в день выветривается из него без следа. Пускай это несколько эгоистично, но я очень боялся, что в один день это резко изменится, потому что это означало бы, что последняя надежда на земле для меня самого истлела бы и потухла.Впервые на моей памяти Тео проявил симптомы срыва дождливой февральской ночью, когда ветви деревьев враждебно стучали по оконным стеклам и ветер тихо, заунывно поскуливал сквозь микроскопические щели в рамах.Мы оба только что вернулись с репетиции, уставшие. Несколько минут назад раздался телефонный звонок, и к аппарату подоспел, не разуваясь, Тео. Закончив говорить, он тяжело вздохнул и отшвырнул устройство в сторону; трубка съехала с базы и теперь тихонько, монотонно гудела, виновато высовываясь из-за дивана.- Что случилось? – несмело подал голос я.Тео, стоя ко мне спиной, начал яростно теребить короткие темные волосы на своей голове.- Из клуба звонили. Ну, этого, в котором зал на 200 человек. В общем, у нас сорвалось выступление.Я молчал, не будучи уверенным, как мне стоит себя вести. Сомневаюсь, что ему станет легче, если я выражу собственное разочарование, разъярюсь или начну его жалеть.- Да ничего страшного, правда. Там все равно одни только алкоголики пенсионного возраста ошиваются...- Да брось, Адам! Разве ты не видишь, что у нас ни хрена не получается? Скотти и остальным плевать, но ты-то знаешь, что наше звучание – полное дерьмо! ?- теперь он смотрит на меня в упор, его глаза блестят. Он говорит на повышенных тонах, но не переходит на крик, его губы слегка подрагивают.- Мы же только начали, - нерешительно возражаю ему. - Конечно, нам еще есть, над чем работать, но все впереди.- А что, если нет? Что, если я просто возомнил о себе невесть что, и на самом деле нет у меня никакого таланта, а у нас – будущего? Чтобы заниматься музыкой, люди годами учатся, ездят по миру, совершенствуются. А что из себя представляю я? Какой-то безработный пацан из Манчестера, которому внезапно приспичило стать великим музыкантом? Кого я обманываю, мне никогда не достигнуть таких высот.- Так, все, успокойся, - я твердо обрываю его поток самобичеваний. - Сам-то понимаешь, что несешь? Ты начал заниматься вокалом около года назад, а уже поешь в группе, и у тебя есть фанаты! Как ты вообще можешь сомневаться, когда именно ты - тот, кто объединил нас пятерых, за кем все мы решили последовать? Если ты и впрямь такой бесталанный, то значит, что я - полный идиот, потому что я верю в тебя.- Но я... – он спотыкается на полуслове, при этом выглядит так, словно сейчас расплачется, - Ну...Я смягчаюсь, подхожу к нему и кладу ладонь на его плечо.- Послушай, тебе надо выкинуть все это из головы. Ты чего? Ты великолепно поешь, таланта у тебя хоть отбавляй. Уверяю тебя: мы все будем стараться, чтобы улучшить звучание.Он внимательно смотрит на меня своими большими глазами, покрасневшими и влажными от подступающих, но сдерживаемых его внутренним достоинством слез, а затем робко обнимает, утыкаясь в мое плечо.От неожиданности, а еще от какого-то щемящего чувства сродни нежности, ?вздрагиваю и невольно задерживаю дыхание, словно страшась, что мои шумные вдохи и выдохи спугнут его, и он упорхнет. Я осторожно обнимаю его в ответ, все так же избегая резких движений. Кажется, я немного перестарался, потому что единственные звуки, которые остаются слышны, - это его тихое прерывистое дыхание и быстрый-быстрый барабанный ряд ударов моего сердца.- Сколько еще это будет продолжаться? – полушепотом задает вопрос Тео, все так же утыкаясь в мое плечо.И его вопрос никак не связан с творческим кризисом, усталостью, финансовыми катаклизмами и прочей ерундой. Мы, братья по разуму, все-таки мыслим на одной волне, и я обнаруживаю, что способен заглянуть глубже, прочувствовать и понять. Его мечты и надежды обернулись не тем, чего он хотел, но теперь он их пленник, ему некуда бежать. Едва ли он может надеяться на то, что найдет более успешное занятие. И теперь он загнан в угол между надеждой на то, что дальше станет лучше, и страхом, что ничто уже не изменится. Во всяком случае, не в лучшую сторону.Сколько еще придется притворяться, что все идет по плану?- Все обязательно получится, - обещаю я, прижимая его к себе крепче.И, кажется, он верит мне.