Глава 17. Сделка с дьяволом (1/2)

Это случилось в тридцать восьмом. Крошка Руби тогда была едва старше, чем теперь ее племянник. Всего через год родители сдадутся перед слезными мольбами дочери отдать ее в школу раньше, чем сверстников. И с самого первого дня Руби начнет доказывать, что это решение было ненапрасным – она поразит своими лучшими качествами как преподавателей, так и одноклассников. Вплоть до сорок пятого года, когда Флауэров постигнут несчастья одно за другим, Руби оставалась всеобщей любимицей и хотела, чтобы ее маленькое триумфальное шествие никогда не заканчивалось. Но когда все изменилось, ее единственной мечтой стало покинуть стены школы как можно раньше. И уже потом она не играла со своим пытливым умом, а нещадно истязала его ускоренной программой обучения и огромным количеством книг.

Но в тридцать восьмом от жестокости ровесников страдала лишь Эмили. В отличие от младшей сестры, ей с самого начала не удалось завоевать любовь окружающих своим умом и обаянием, а также заставить их забыть о работе своего отца. Все дело в том, что ум Эмили был настолько холодным, что вредил даже его обладательнице. Она никогда не стремилась нравиться окружающим и не желала казаться лучше, чем есть. И поэтому благополучные дети относились к ней с презрительным равнодушием, а неблагополучные… ненавидели так сильно, насколько вообще умели. А в этом возрасте они умели ненавидеть как никогда.Конечно же никто не подозревал о том, как тяжело ей приходилось в школе. Тем более ее маленькая сестра, которой учебное заведение казалось сказочным местом, куда она должна была непременно попасть как можно скорее. Те крохи сведений, которые она выведывала у Эмили, лишь разжигали любопытство и будоражили фантазию – а последняя у Руби всегда была богатой.

И вот тогда наступил март: на деревьях уже зеленели почки, на реке Калвер расходился лед, а в семье Флауэров отмечали день рождения Руби. Вечером, схватив обеих дочерей, Дейзи отправилась с ними в кино.Эмили была равнодушна к кинематографу и подобные сеансы обычно терпела ради матери и сестры. А вот Руби обожала все – особенно мюзиклы, хотя в силу возраста еще мало чего понимала. Впрочем, неспособность оценить сложность любовных отношений и социальных аллегорий не мешала Руби любить ?Танцующую леди? и восхищаться красивой актрисой Джоан Кроуфорд. Но, будучи маленьким ребенком, Руби все же больше дружила с Микки Маусом и Бетти Буп.Руби с нетерпением ждала новых сказок на большом экране. И вот сказка, которую она увидела в тот весенний день, навсегда запала ей в душу. Это была ?Белоснежка?. Она переливалась множеством ярких красок и звучала, как ожившие по волшебству страницы книги. А героиня… неужели она нереальна? О нет, она и все, что ее окружало, для маленькой девочки было таким реальным, что и сомнений быть не могло – когда закончится фильм и в зале зажжется свет, они сами окажутся в том удивительном королевстве, где обитают умные и добрые животные, а где-то в лесу прячутся гномы с баснословными сокровищами. А Белоснежкой окажется она сама. Останется лишь дождаться принца, но и это непременно сбудется, ибо…Someday my Prince will come…Спустя годы Руби исполнила эту песню в ?Сиракузе?, и певицу, как всегда, одарили аплодисментами. Только она уже не воображала себя Белоснежкой, хоть и вступила в ту самую цветущую пору. Но… теперь она знала, кому могла бы посвятить эти слова.Руби всегда была по-особому мечтательна, и даже все, что ей пришлось пережить за последние годы, не сломило эту мечтательность, а разве что усилило ее желание бежать прочь – в миры, где до нее никто не дотянется, а она сможет спрятаться и прийти в чувство. Вместе с Альфредом, ее лучшим другом, они построили для своей мечты крепость, которой, казалось бы, суждено было простоять многие годы. Но эту крепость сказочный лес, увы, защитить не смог.?И даже уснув вечным сном, она была так прекрасна, что гномам не хватило духу похоронить ее в земле…?***- Я тебя с того света вытащу, девочка, - пробасил Пепе. Ярость, за него положившая убийц прямо на месте, уже утихала и уступала место тревоге. Он даже не взглянул на тела убитых в общем зале и сразу же поспешил в кабинет.Бросив равнодушный взгляд на остывающие тела Альфреда и Луиджи, Пепе вздрогнул, увидев Руби. Ее обморок, вызванный состоянием ужаса от всего произошедшего, закончился. Она вновь пришла в чувство и теперь невыносимо страдала. Изрезанными руками Руби старалась зажать раны на животе, откуда лилась кровь. Прерывистое дыхание и слезы были беспомощной попыткой справиться с болью, а на большее Руби не хватало сил.

Она подняла невидящие глаза на Пепе, и тот понял, что у него почти нет времени.- Держись, кроха. Если я позволю тебе умереть, твой дед меня убьет. А после устроит бойню похлеще этой.***Этим вечером криминальному доктору Эль Греко предстояла одна из самых сложных операций. Вот уже многие годы он зашивал ранения самых опасных преступников города, но с подобными случаями практически не имел дела.По пути в машине Руби становилось все хуже, а жгут, наскоро сделанный из куска рубашки Альфреда, почти сразу промок до нитки.

Пепе не стал церемониться с проникновением на частную территорию и без раздумий протаранил кованые ворота, с шумом остановившись у самых дверей особняка.***Тот день рождения в тридцать восьмом был одним из лучших дней рождений в ее жизни. Ничем не омраченное время, когда даже Эмили была еще не настолько угнетена и делилась с сестрой своей любовью. Да, она ревновала к ней всю семью, но и сама не могла устоять от того, чтобы жертвовать какими-то мелочами ради Руби. И кроха чувствовала все это. Она надеялась когда-нибудь вырасти и отплатить сестре добром.***- Несите ее наверх и готовьте все для операции! - распорядился Эль Греко, а сам задержался на пороге, чтобы вновь обернуться к Пепе и поговорить с ним по душам.- Ты ее чем-то накачал?Мужчина сунул руку в карман и вынул оттуда использованную ампулу.

- Иисусе, мы что, снова на войне? - вздрогнул доктор. - Это… чистый?

- А ты думаешь, я дрянь покупаю? Ты бы видел, как она корчилась.

- Чем вмазываешься – твое дело. Только вот с ребенком надо быть осторожней. Это тебе не игрушки!- Слушай сюда, любитель сувлаки, - злобно прорычал Пепе, склонившись к доктору. - Тебе уже пора в операционную. Если она не выживет – ты ответишь перед моим боссом. Capisci?

Эль Греко шмыгнул носом и отступил назад.- Выживет она или нет, зависит не только от меня, но и от нее. И еще от Господа Бога. Так что кончай истерить и езжай пока дальше, чтобы не отвлекать нас от работы. Я сам потом позвоню твоему хозяину, идет?***Все было так хорошо, а потом их отца забрали на войну.Если бы она только знала, кто повинен в этом! И если бы сам Кеннет Флауэр узнал раньше всю правду… Изменилось бы что-нибудь?Если бы они не остались одни, сумела бы Эмили справиться со своими внутренними демонами и не связаться с плохой компанией?И вообще насколько сильно окружение способно повлиять на жизнь человека? Кем же, например, вырастет маленький Роберт при отце, внушающем страх и отвращение уже с первого взгляда?Впрочем, имеет ли это все значение теперь, когда она сама умирает… Неужели еще немного – и она увидит Кеннета, Дейзи и…возможно, Эмили. Наконец – кто знает – может, она встретит и Кларетту и хотя бы узнает правду о том, что так тревожило ее последние дни.Но почему она не чувствует свободы даже теперь, хотя, казалось бы, где еще ее может ждать большая свобода, как не за пределами жизни??Они положили ее в гроб из хрусталя и золота и принялись неусыпно сторожить?.***Эйден пересекал центральную улицу и перебегал дороги, не оглядываясь по сторонам. Уже три машины злобно просигналили ему вслед, а столкновения с последней он избежал чудом – их разъединила секунда, и даже водитель испугался так сильно, что высунулся из окна и гаркнул в адрес беспечного пешехода емкое, но острое ругательство. Слово, не долетев до адресата, смешалось с общим потоком сигнальных фраз и шума прохожих.Небо, затянутое серыми мшистыми облаками, вновь припадало к земле, угрожая раздавить улицы, и в этот раз его удерживали не шпили высоток. Удерживало нечто другое.

Возможно, осознание того, что погода и без этого достаточно аномальна для начала июля.

Но жителей Эмпайр-Бэй сложно было чем-то удивить, в том числе и погодой. Тяжелые облака над головой они воспринимали так же привычно и легко, как потолки в подземных станциях метрополитена, даже такие низкие, как в переходах между путями. Случись в небе пожар – пожалуй, это все же слегка всколыхнуло бы почти убитую в зародыше способность поражаться видимому и осязаемому.

Большой город предпочитает не замечать странных явлений. Самое большее – усмехнуться над ними. Но потратить лишнюю минуту на то, чтобы остановиться и, задрав голову, чем-то любоваться? А вы слышали, что бывает, когда останавливается беспрерывно бьющееся в груди сердце? Или что случается, когда заведенный с рождения механизм вдруг осыпается по одному винтику в секунду?

Жизнь в Вашингтоне научила Эйдена многому, но все же не подготовила его к такому огромному городу, как Эмпайр-Бэй. Знания мегаполиса невозможно приобрести где-то, кроме самого мегаполиса – сложно вычитать в книгах или даже увидеть в кино самую его внутренность, почувствовать его дыхание. Так бывает приятно следить за движениями музыкантов, но трудно самому суметь с первого раза сыграть на инструменте так же ровно и чисто, как они.

Эйдену повезло. Характер и непрошибаемая принципиальность помогли ему без труда справиться с соблазнами большого города. Впрочем, он и не старался соблазниться окружающим его миром. Да, он уже успел повидать разные места, побывать в номере люкс самого роскошного отеля в Эмпайр-Бэй и не устоять перед чарами рыжеволосой куртизанки. Но примечательно, что именно последнее еще сильнее доказало его способность отрешиться от всего, что могло бы ему навредить. А вот его напарнику, который был старше и сам считал себя куда мудрее и осмотрительнее, не удалось договориться с Эмпайр-Бэй. Город вскрыл все его слабости так быстро, что без труда привязал к себе и лишил главных преимуществ, которые могли бы быть у столичного агента под прикрытием. Как бы ни было печально признавать это уже в который раз, но Франческо погиб по самой простой причине – он оказался слишком слабым и безвольным для испытаний мегаполиса. И он выбрал один из самых быстрых способов умереть, связавшись с мафией.А вот Эйдена в этом городе больше всего влекло туда, где не было места грязи и легким искушениям. Он с первого взгляда полюбил местечко по имени ?Сиракуза?, где его ждали самые приветливые в мире собеседники и одна из самых сладкоголосых певиц, которую ему только доводилось слышать. Но теперь все кончено, Сиракуза погибла, унеся с собой жизни множества собеседников и дав похитить ее хрупкую душу. Юную Руби, связанную с ними родственными узами. Ведь его отец родился Флауэром…Если бы он знал всю правду, ему бы не пришлось мучительно искать смысл в исчезновении Руби. Он без труда сумел бы догадаться, куда стоит направиться искать в первую очередь. Но он был почти слеп и знал лишь то, о чем твердили слухи. Этих слухов было ужасно мало – да и откуда могли бы взяться свидетели, когда в баре всех до единого в тот день убили?Сдаваться Эйден, разумеется, не собирался. Оставить подобную расправу безнаказанной означало совершить страшнейшее преступление против всех жертв. И против той клятвы, которую он давал Кларетте.

Следование одного за другим – пропажи пожилой женщины, а затем этого побоища – вот что наводило на него ужас. Не зная той самой изнанки, совершенно немыслимо было вообразить, как все это оказывалось связано. Но Эйден не остановится, пока не откроет все, что возможно. Вот почему он перестал смотреть по сторонам, переходя дорогу, и ускорил свой бег. Времени оставалось все меньше, а он так мало сумел сделать… даже при помощи Изи, которая за эти дни сильнее к нему привязалась и оказалась готова сделать ради него такое, о чем он раньше и не помышлял. Ей не потребовалось много времени, чтобы завести их совместные секреты, о которых не подозревал даже Джо.Но с того самого первого раза они больше не спали друг с другом. Эйден не позволял этому случиться и разве что из чувства самосохранения кормил проститутку некоторыми обещаниями. А Изи, как всякая умудренная опытом женщина, все понимала, но не спешила сдаваться. Кроме того, даже исключив ее привязанность, существовало еще кое-что, с чем Эйден однажды мог бы помочь ей взамен.***И ему повезло не только с Изи. Молодому агенту под прикрытием все еще была готова помочь бесстрашная Джессика. Гибель ?Сиракузы? оставила неизгладимый след в ее душе и рядом же – обещание отомстить тем, кто это сделал. Джессика знала ?Сиракузу? и его обитателей дольше, чем Эйден. Она была благодарна Франческе Скалетта, однажды показавшей подруге дивный островок итальянской культуры. Невозможно было не влюбиться в это место. А Джессика не смогла устоять и перед другим наваждением.Недавно Эйден стал первым и единственным человеком, которому она доверила свою тайну. Очередным пасмурным вечером они собрались на кухне в ее квартире, чтобы поговорить о дальнейших планах, и Джессика, через час взяв паузу, предложила Эйдену выпить пива. Будь на ее месте кто-то другой, он бы отказался, но сказать нет своей главной соратнице в этом городе он не мог.Он слегка пригубил холодную бутылку, а вот Джессике понадобилось не меньше половины, чтобы затем отдышаться. После этого прозвучал вопрос, на долю минуты заставший Эйдена врасплох.

- Скажи мне, Эйден, зачем люди привыкают к притворству?- Прости?..Джессика сделала еще пару глотков и тихо икнула.- Спорим на тридцатку, что ты и понятия не имеешь, что меня гложет. Ты ни черта не понимаешь, о чем я по ночам могу реветь в подушку!Она вздрогнула, завертелась на месте, словно стараясь сдержать накатившие эмоции, но в конце концов не справилась – из ее глаз брызнули слезы.- Что тебя тревожит, Джесс? – спросил Эйден, осторожно отставляя свое пиво в сторону.- А тебе действительно не плевать, м?- Мы же друзья. Слишком громко звучит? Но наше общее дело сблизило нас сильней, чем что-либо. Мы связаны до конца. Ты ведь знала, что ничем хорошим та сделка с моим напарником не кончится.

Он вздохнул и придвинулся к ней.- Расскажи мне, что тебя тревожит. Я хочу это услышать, правда.- Господи, как же вы это делаете?

В ее глазах вспыхнули искры.- Ведь вас учили в ваших бюро! Притворяться лучшими друзьями, ломать людей и получать от них все, что вам захочется. Ты сейчас так развлекаешься, а? И как, доволен результатом?Эйден ответил ей укоризненным молчанием.- Ладно, ты прав. Мне больше некому выговориться. Ведь все считают меня другой. Вечно смеющаяся блондинка отпускает странные шуточки и говорит с людьми будто свысока… да меня всему этому братец научил еще в детстве.И это помогает… защищаться.- Защищаться от кого?- От кого и от чего… От равнодушия окружающих! От этих зацикленных на собственных проблемах оболтусах вроде Руби и Луиджи. От этого слепого идиота, который все месяцы считал любовью всей жизни забитую и злобную замужнюю женщину!

Невозмутимый вид Эйдена окончательно вывел ее из себя.- Ты же не совсем недоумок! Только не говори, что ты не знал о Франческе и…- А, это. Я слышал… краем уха, - ответил Эйден. – И, вообще-то, я понял, что ты недолюбливала тамошнего официанта и… была неравнодушна к бедному Альфреду.Джессика замерла так внезапно, будто врезалась в каменную колонну.

- Ты!..- Нас учили не только притворяться лучшими друзьями, но и проникать в чужие мысли. Кажется, во втором я преуспел больше. А притворяться я на самом деле умею плохо, тем более с тобой, Джесс.

Он попытался лукаво улыбнуться.На щеках Джессики вдруг возникли ямочки, и она захохотала так сильно, что едва не выронила пиво. Эйден терпеливо ждал, когда она успокоится, и думал о том, что такого выплеска чувств Джессике хватит на ближайшие полгода уж точно.- Сам Шерлок Холмс не был бы настолько внимателен. Браво! Тогда вот тебе последняя загадка. Как думаешь, что же в связи со всем этим расстраивает меня больше всего?Он немного подумал.- Тяжело осознать, что Альфред уже никогда ни о чем не узнает.Одинокая слезинка прочертила дорожку на ее щеке.- Ему было бы плевать. Но кто знает, что могло случиться, если бы он когда-нибудь все же понял, что Франческа – это последняя женщина на земле, которой он был нужен.***Эйдену стоило большого труда успокоить Джессику и уложить ее спать. На следующий день она сама извинилась за свое поведение и пообещала, что больше не позволит себе подобного в его присутствии.Но Эйден ни капли не обижался и был даже рад этому откровенному разговору, пусть и добытому слегка нечестным путем. Зато он получше узнал эту непростую и одинокую девушку, которая, по правде говоря, мало кому позволяла проникнуть к себе в душу. С каждым днем Эйден все сильнее поражался выбору Франческо Потенца, который, несмотря на все тщеславие и прочие свои слабости, был профессионалом и сумел увидеть Джессику в толпе. Он с самого начала поступил с ней так, как поступил бы любой агент на его месте – заручился большей надежностью в обмен на безопасность ее брата, попутно внушив страх. Но теперь, когда Фрэнки уже не было в живых, а рядом околачивался лишь он, Эйден, у Джессики осталось гораздо меньше видимых причин для содействия федералам. Более того, она в любой момент могла отправиться в банк и сжечь все те досье. И что же ее останавливало? Неужели лишь боязнь за судьбу Эрика?

У обеих женщин обнаруживались корыстные мотивы оказывать поддержку молодому агенту, но если бы все держалось лишь на этом, то они без труда нашли бы способ испортить Эйдену жизнь. Однако они не хотели этого и следовали за ним, в глубине души веря в его принципы и стремление что-то изменить.

***Небо висело над городом так низко, что одна лишь совестливость природы могла удерживать непосильный груз на весу. Но бремя Эйдена было куда тяжелее, и он только начинал по-настоящему это понимать. Сколько же он обязан сделать теперь, раздав столько обещаний – покойному Франческо, Джессике, Кларетте и, наконец, самому себе? Не слишком ли много он о себе возомнил?

Он мысленно пытался оправдаться. Нет, возомнил не слишком много. Скорее, не мог упустить ни одной возможности спасти близких людей. И едва ли теперь кому-то уже навредит, так что риск невелик.Эйдену не терпелось проведать свое давно привычное убежище в ирландском квартале. Вечером у него будет возможность пересечься с очередной сошкой из местной банды и выяснить еще немного о конфликтах между ирландцами и итальянцами. Последние недели в отношениях давних врагов нарастало напряжение, и в немалой доли этому способствовали войны внутри итальянских семей.

Пока три сильнейших клана в городе делили бизнес и зорко следили за порядком на территориях, другие банды в городе мирились с их могуществом и ютились в собственных районах. Банда О’Нила хозяйничала в Кингстоне и Диптоне, но также водила дружбу с лихачами-бриолинщиками из Милвилла. Бомбисты контролировали трущобы чернокожих, а китайцы плодились и продолжали как-то умещаться в небольшом Чайнатауне. Но, едва учуяв труп одной из итальянских семей, все эти стайки разом переполошились и начали возню внутри города. Ни о чем масштабном речи пока не шло, но все это было лишь делом времени. Собрав новости об ирландцах, Эйден сделал вывод, что дальше отдельных нападений и грабежей, идущих вглубь бывших владений Клементе, банда О’Нила с бриолинщиками пока не двинется – парни они бойкие и безбашенные, но пока не окончательно пропили чувство самосохранения и понимают, что нужно еще подождать. А вот другие банды, особенно Тонги, китайцы, для Эйдена оставались загадкой. Он был чрезмерно осторожен и каждое утро напоминал себе о том, чем обернулась беспечность его напарника, но его волновала и собственная крайне скудная осведомленность о преступных связях и группировках Эмпайр-Бэй. Он чувствовал, что в дальнейшем расследовании не сможет обойтись без знаний об истинной опасности, которую могут представлять хищники, решившие выползти из своих пещер на белый свет.***На окраинах Кингстона, как и на окраинах Маленькой Италии, чаще всего собирались попрошайки – от мала до велика. Так им было удобнее всего пересекать границы между районами и подбирать больше монет и купюр. Разумеется, основной костяк толпы прохожих всегда двигался напролом, притворяясь, что не замечает бедняг, путающихся под ногами, но Эйден часто предпочитал сбросить им мелочь и заодно пытался таким образом наладить с попрошайками дружбу. Было ли это зовом следователя или же откликом на некоторые романтизированные представления, которые, несмотря на учебу и службу в ФБР, не успели выветриться из его головы – оставалось загадкой. И теперь Эйден смотрел на знакомого бродяжку, на вид лет десяти, которому он подавал чуть ли не каждую неделю на протяжении нескольких месяцев и каждый раз об этом забывал.

Эйден на автомате вытащил из кармана оставшуюся горстку центов, готовясь вновь порадовать мальчика, но не успел он протянуть руку, как тот, подбежав, сам вцепился в негои закричал:- Мистер, идемте со мной!

- Куда? – непонимающе отозвался Эйден. Мальчишка был слабее и легче его раза в три, но теперь именно он тащил молодого человека по улице, не переставая верещать. – Да что случилось, боже?- Мама хотела увидеть вас и сказать спасибо. Я ведь рассказывал ей о каждом центе, который вы мне подали! Она говорит, что вы не можете отказаться от приглашения. И еще… она немного нездорова.- А твой отец?- Он умер, уже давно. Но не извиняйтесь, - опередил Эйдена мальчик и сразу же добавил: - Лучше поговорите с мамой, и вы увидите, что она хорошая. Обещаете, что поговорите с ней?- Конечно, малец, я поговорю, - заверил его Эйден. Время по-прежнему поджимало, но он не смог сопротивляться этому худенькому низкорослому бедолаге.***Один из десятков одинаковых домов, расползшихся по серой коже окраины, - он был частью лабиринта, в котором не так уж и интересно блуждать. Бродяжка – а на деле и вовсе не бродяжка, раз у него есть мать и даже крыша над головой – знал дорогу к своему дому, будучи связан с родным местом незримой нитью, раз за разом скручивавшейся в комок и приводящей его обратно. Такими нитями со своим домом связан каждый, но не всем есть нужда прибегать к этим интуитивным путеводителям Ариадны. Бывают заметные дома, готовые посоперничать за внимание к себе с Эмпайр-Бэй-Билдинг, а бывают совсем невысокие здания, которым повезло вырасти на больших просторных улицах. Если бы архитектура была одушевленной, нищие выходцы с окраины Кингстона отчаянно завидовали бы своим большим братьям из сердцевины района и пытались бы теснее прижаться к маленьким домишкам у оживленных автодорог. Но эти дома казались Эйдену безоговорочно мертворожденными, как и какая-либо надежда внутри них, и, входя в этот дом, он испытывал лишь тоску.Они поднялись на второй этаж, и проводник Эйдена остановился у одной из дверей в глубине лестничной площадки. Та оказалась не заперта. Мальчик толкнул ее, и перед ними вырисовались очертания узкого коридора.

- Только свет уже давно отключили, - предупредил тот, прежде чем Эйден шагнул внутрь в поисках выключателя. – Но в комнате мамы горят свечи.- Ничего. Не такой уж и жуткий коридор. И в темноте довольно уютно, даже будто бы пахнет едой. Знаешь… малец?Эйден сделал паузу, и вокруг повисла тишина.- Эй, малец, я ведь не заблудился у вас тут? Чего же ты молчишь?За его спиной хлопнула дверь, и стало так темно, будто в эту же секунду ему выкололи глаза.- Так вообще ничего не видно! Что за шутки?Он попытался нащупать стены и спустя несколько шагов наткнулся на дверь в комнату.- Надеюсь, это комната твоей мамы.

?А вообще, малый, ты меня настораживаешь?.Эйден отыскал дверную ручку - та легко поддалась, и темнота наконец слегка рассеялась, отступив перед мерцанием свечей, развешанных под потолком.Эта комната была почти пуста, а свечи служили ей единственным украшением. Другие предметы, которые обнаружил Эйден, - тумбочка, ковер на полу и высокий матрас, на котором, ссутулившись, сидела молодая женщина и читала книгу. Освещение под потолком было устроено таким образом, что большая часть свечного пламени собиралась перед спальным местом и как раз падала в сторону книжных страниц. Но лицо женщины при этом было затемнено. Зато ее округлая фигура мгновенно бросалась в глаза.Женщина оглянулась и, увидев Эйдена, отложила книгу в сторону.

- Тебя привел пацан?- Он был рядом, но вдруг пропал… что здесь происходит?- Пацан сделал свое дело. Он славный малый. Подходи, можешь присаживаться рядом.

Эйден сделал несколько шагов вперед, но не спешил приближаться к незнакомке вплотную. Теперь он мог лучше разглядеть лицо женщины – усталое и измученное. Тени, залегшие под ее глазами, при свечах словно расплывались и становились еще темнее и глубже. И оказалось, – Эйдена на мгновение передернуло – что она едва ли старше его. А значит…- Он не твой сын.- Пятерка за догадливость, агент. Нет, мой сын гораздо младше. Правда, все равно сильно подрос с тех пор, как я его в последний раз видела.- Агент? – повторил Эйден.

Меньше всего он ожидал, что к подобным последствиям его приведет встреча с простым мальчиком-попрошайкой. ...Неужели он все-таки расслабился, как Франческо? Что он упустил?- Прости за эту предосторожность. Не хочу тебя обижать, но пока так будет безопаснее.Теперь женщина наставила в его сторону револьвер, и ее решительный вид почти заставил Эйдена отступить назад.И тут он задержал дыхание, поняв, что в эту самую секунду в его голове сложились воедино два маленьких кусочка паззла. Эта всеведущая ведьма на внушительном сроке беременности, и пару-тройку месяцев назад ее положение уже едва можно было скрыть. А что насчет загадочной беременной жены Фрэнки Поттса, появившейся в отеле незадолго до его похищения?- Скажи мне одну вещь, - наконец-то нашелся Эйден. – Что именно случилось с моим напарником после того, как ты ограбила тайник в его номере?Гарнет одобрительно хмыкнула. Оружие опускать она не собиралась, но взирала на Эйдена уже не так подозрительно и даже будто улыбалась.- А мне нравится это бесстрашие и готовность рубить с плеча. Ведь ты понимаешь, в какую передрягу загоняешь себя этим признанием?- Я уже загнал себя сюда. Позволил мальчишке меня обхитрить. А ты сидишь в этой комнате совсем одна, явно прячешься, и тебе что-то от меня нужно. Чего же мне бояться?- И почему ты так уверен, что я совсем одна? – спросила Гарнет нерешительно и будто бы немного опустила руку с пистолетом.Этот жест послужил Эйдену сигнальным огоньком, возвещающим о верном направлении его мысли. Юноша сделал еще несколько шагов вперед и присел на тумбочку. Лучше ему не знать, что она хранит в этой деревянной коробке.

- Мне кажется, ты одна из тех, кого одиночество способно сломить, и так непоправимо, что… Ты одинока и сейчас, хотя ждешь ребенка. Не первого, судя по твоему признанию. Возможно, ты его совсем не хотела и не хочешь сейчас, но не избавилась, потому что… например потому что в таком виде было легче всего завоевывать расположение работников отеля и проникать в номер моего напарника. Кто захочет связываться с женщиной в твоем положении, убедительно возмущающейся на публику, что она уже давно не видела своего мужа? Возможно, тебе и не пришлось играть – достаточно было мысленно заменить мистера Потенца… другим человеком.Широко распахнутые глаза Гарнет служили ему самым красноречивым ответом на все предположения. Теперь она смотрела на него не просто нерешительно – в этих глазах плескалась совершенная растерянность, и в этот момент она словно вовсе казалась младше него.Она уже давно привыкла обитать в мире, полном загадок и интриг, но секрет этого молодого человека был совершенно другим. Он прибыл из другого города, пережил потерю единственного близкого человека в этом городе, но не отступился, а принялся вести тщательные раскопки на месте преступления, и в какой-то момент они привели его к дому Кларетты Флауэр. Гарнет знала об Эйдене с того самого дня, как обокрала Фрэнки и прочла парочку неотправленных писем, – но скрывала это знание ото всех. Она ждала дальнейших действий Эйдена – и теперь почти перестала понимать, чего он добивается. Если к Кларетте его привели невероятнейшим образом раздобытые факты о прошлой жизни Гарнет – она должна узнать об этом прямо сейчас. И после, вероятнее всего, отдаться на его милость.- Я расскажу о том, что случилось с Франческо, но долг платежом красен, - промолвила она и окончательно отставила пистолет в сторону.- Что же нужно тебе?- Все, что ты расскажешь, не выйдет за пределы этой комнаты, и ты можешь поверить мне, что я ни за что не передам твоих слов тому, на кого вынуждена работать. Просто ответь: зачем ты используешь для своих целей всех этих бедных женщин? Что для тебя делают Джессика Рейли, Кларетта Флауэр и Изабель Ортис?- Изабель?- Ты, вероятнее всего, знаешь ее как Изи, - как бы между прочим поправилась Гарнет.- О-о…

Эйден напряженно вздохнул. Он всего лишь произнес перед этой женщиной несколько своих интуитивных предположений, а взамен получил порцию из дробовика. Она знала о нем гораздо больше, чем он предполагал, ибо могла следить за ним всяческими способами, а он даже не подозревал, что за ним следят. Неужели незнакомка обиделась на все эти предположения и теперь хочет посильнее задеть его в отместку? Кто же разберет этих женщин.- Почему кто-то должен что-то для меня делать?- Допустим, с Изи ты можешь развлекаться на досуге, однако и она уже дважды едва не попалась на предательстве своей семьи. Ей так повезло, что об этом пока знаю лишь я. Или Джессика… скромная ирландка, мирная труженица, но под боком у нее неотесанное чудище – брат, заправляющий шайкой наркоманов. А чем же так может быть полезна нелюдимая старушка Флауэр, которая недавно взяла и испарилась, будто ее никогда и не было?

- Я не похищал миссис Флауэр, не шантажировал сестру наркоторговца и не заставлял Изи… сеньорину Ортис мне помогать, - запальчиво возразил Эйден. – Допустим, я знаком со всеми ними, но чего ты точно так и не смогла бы добыть за все время своей слежки, так это доказательств подобных деяний.- В моем положении вообще сложно что-либо добыть по-настоящему, Эйден. Все, чем я располагаю, - в основном из чужих уст. Например, от мальчика, что привел тебя сюда. Эти бедолаги на многое готовы ради лишней монетки и пропитания. А этому повезло пока что и с домом. Пока я обретаюсь в этом районе, он тоже здесь ночует. И, согласись, мне практически удалось заменить ему мать.- Значит, он все-таки сирота? – невесело хмыкнул Эйден.- Не совсем, но для его нищенского существования это все равно не имеет никакого значения.

- Так и продолжишь говорить неясностями, верно?Они обменялись пристальными взглядами, и каждый прочитал в глазах другого решимость и упорство стоять на своем. Эйден решил напирать и дальше:- Хорошо, ты уже многое знаешь обо мне – гораздо больше, чем я о тебе. Если ты хочешь о чем-то со мной договориться, не честным ли будет и тебе назваться и кое-что рассказать о своих намерениях?Гарнет иронично пожала плечами.- На самом деле не так уж и хорошо. Мы ведь с тобой только что познакомились. Все, что я узнала до этого, - лишь слухи из чужих ушей и новости из чужих уст. Я предлагаю нам обоим сделать кое-что, чтобы получше узнать друг друга и заслужить взаимное доверие.

***- Мне нужно, чтобы ты добыл некий компромат на одну из двух крупных городских группировок на севере города. Первую ты знаешь чуть лучше - это ирландская банда О'Нила, которая заправляет этим районом и еще кое-какими участками, где живут другие их земляки. Но вторая, возможно, окажется для тебя еще более интересным вызовом. Я говорю о бриолинщиках. Тебе придется выбрать одну банду, достать наружу неприглядную историю этих парней, а затем рассорить обе группировки.