Глава 10. Мясник и старые легенды (1/2)

- Эмили, доброй ночи. Прости, если мой поздний звонок разбудил тебя.- Я рада слышать вас в любое время суток, Рик. Что произошло?- Ничего особенного, только... я хотел сообщить тебе о том, что взял билеты на поезд. Прямиком в цветущий Майами! Дочка давно мечтала изобразить в своем альбоме побережье океана, да и жена без ума от латиноамериканской кухни. Город бойкий и быстрорастущий - отличный вариант для семейной туристической поездки.Гарнет так привыкла к иносказаниям доктора Лестера, что заподозрила подвох после первой же реплики и теперь с каждой неровной нотой в его голосе убеждалась в том, что звонок был далеко не случайным.- Вы скоро вернетесь? Я буду очень скучать по вам. Роберт тоже.- Роберт - славный малый. Он растет на глазах. Уверен, когда мы вернемся, он уже бойко заговорит на двух языках - родном и, мать его, английском!Он так уверенно отвечал и шутил, что ни один не знакомый близко с ним человек не усомнился бы в том, что не произошло ничего плохого. Но Гарнет знала его слишком хорошо и поэтому чувствительно отзывалась на малейшую фальшь. Она подозревала, что доктор на самом деле не шутит и, что наиболее вероятно, действительно вернется лишь тогда, когда несколько сезонов сменят друг друга, вернутся к изначальной точке и повторят то же самое снова.Это могло означать лишь то, что пришло время, и над двойной практикой Лестера нависла серьезная угроза. Кто-то вышел на след выдающегося коронера.- Черта с два он заговорит на родном языке с матерью, которая даже рецепты по-итальянски с трудом понимает! - наигранно усмехнувшись, возразила она.

- Надеюсь, ты не в обиде на старика. Признаюсь, я оповестил тебя в последнюю очередь, но ты знаешь, что не смог бы не оповестить вовсе.- Я не в обиде, Рик. Черт возьми, я уже скучаю! Езжайте поскорее в этот свой Майами, чтобы так же поскорее вернуться назад.

- Главное, ты постарайся никуда не пропадать. Хочу по возвращении первым делом увидеть на вокзале родного города прекрасную повзрослевшую девушку и ее болтающего без умолку крепыша.

И в этих словах - вся забота и тревога доктора о бывшей подопечной, судьба которой никогда не перестанет его волновать.- Мы лично встретим вас на вокзале, - пообещала Гарнет и, понизив голос, тихо произнесла:

- Я виновата в чем-нибудь? Ответьте мне честно, умоляю.

За вопросом последовала пауза. Красноречивее любого ответа.- Эмили, ты ни в чем не виновата. Послушай, у меня было много работы. Я несколько лет не вывозил семью в полноценный отпуск. Мне кажется, они давно этого заслужили. Как и старик Карло заслужил немного спокойной жизни.Он не захотел втягивать босса в свои личные дела, предпочтя сразу уехать. Но кого еще касается опасная работа Рика, как не Карло Фальконе?Единственный друг, сколько-нибудь принадлежавший прежнему, спокойному миру. Сколько же пройдет времени, прежде чем она снова услышит заветное "Эмили"?***Черты Кеннета в каждом новом сне Гарнет все сильнее стушевывались и расплывались. И с некоторых пор место около него покинули женщины, которые взывали к косвенному чувству вины. Дейзи и Клару вытеснили суррогаты людей, мысли о которых Гарнет предпочла бы навсегда выжечь из памяти. Всех этих людей объединяло то, что она собственными руками лишила их жизни.Но, как ни пытайся расправиться с самыми темными и неприглядными воспоминаниями, они никогда не исчезнут и, более того, по ночам непременно затмят своим пламенем все светлое и беззаботное, что могло оставаться в душе молодой девушки. Незнакомец, покушавшийся на ее жизнь, и самоуверенная властительница мужских сердец Мерил, недалекие гангстеры и их пустоголовые шлюхи-предательницы, трусливая тощая растлительница и насильник в подворотне – вместо их лиц зияли пустые пепельные дыры. Как легко было забыть эти лица! И как сложно было сжечь до основания их силуэты, вычистить слух от их предсмертных голосовых сообщений.Последний из них, безымянный насильник, был наркоманом из банды чернокожих – высокорослым, с огромными мясистыми руками и взглядом голодного пса. В тот вечер ему под руку могла попасться любая другая жертва. Это могла быть белокурая француженка-продавщица из ателье, расположенного через два дома от подворотни, или даже маленькая девочка из бедной семьи, выросшая в трехэтажной старой коробке по соседству и лишенная родительского присмотра. На ее месте могла быть даже Руби.Поэтому Гарнет не колебалась ни минуты. Ощутив боль, сдавившую ее плечо, и услышав несколько пошлых слов, сказанных с неизвестным ей акцентом, она потянулась к пистолету, который всегда был спрятан под жакетом, но не успела коснуться оружия, как насильник резко вывернул ей руку и уже агрессивно принялся срывать с нее этот самый жакет. Тогда у девушки возникла возможность воспользоваться уроками рукопашного боя, которые так настойчиво давал ей Тони.

На стороне негра была сила, но Гарнет оказалась ловчее и злее. Она охраняла свою честь с тех пор, как подростком вошла в банду Дрэго Гуидо, вначале от соратников, а затем и от ирландцев, с которыми главарь банды временами устраивал грубые потасовки. Она выдерживала похотливые взгляды клиентов ?Эдемского сада?, иногда смотревших ей вслед через плечо заказанных минуту назад девиц. И, наконец, устав от всех покушений в свою сторону, она решила избрать в качестве защитника того, кто в итоге стал отцом ее маленького Роберта и ее постоянным наставником.Выскользнув из крепкой хватки насильника и оттолкнув его назад, Гарнет все же успела выхватить пистолет, обернулась и вначале, не задумываясь, выстрелила ему в пах, а затем и в голову.Почувствовав, как после схватки ее покидают силы, Гарнет медленно добрела до ближайшего телефонного автомата и позвонила Тони. Спустя два часа труп негра горел в печи за городом, а Гарнет морщилась от неприятных ощущений, в то время как Эль Греко вправлял вывих плеча и обильно смазывал лекарством синяки по всему ее торсу.- Ты будто под пресс попала, девочка, - не удержался от замечания врач, разглядывая следы, оставленные нападавшим. – В ближайшие несколько дней тебе не стоит подходить слишком близко к своему сынишке, а то он испугается своей матери на всю жизнь.Эль Греко знал Роберта и частенько интересовался жизнью мальчика. Интерес был вполне обоснован – работая на мафию, он редко принимал у кого-нибудь роды.Когда-то Гарнет обратилась к нему в надежде найти средство от ночных кошмаров, на что грек вручил ей травяное успокоительное и заявил, что единственным стоящим средством в ее ситуации было бы раз и навсегда покончить с нынешней работой. Гарнет рассеянно кивнула ему в ответ и первую неделю регулярно принимала успокоительное, но затем вылила его в раковину и вновь вернулась к своим снам, однако с тех пор временами стала прикладываться к бутылке.Глубокой ночью она заснула на двуспальной кровати, завернувшись в два одеяла. По возвращении домой после визита к Эль Греко, Тони сам дал ей выпить крепкого виски и, пропустив мимо ушей заверения в том, что ей нужно побыть в одиночестве, лег рядом, лишь отстранившись на добрый десяток сантиметров. В такие моменты Гарнет совершенно переставала верить в то, что ее возлюбленный считался одним из самых жестоких бойцов Фальконе и принадлежал к лагерю ?ветеранов?. Для нее он был мужчиной, чья отеческая и в чем-то ироничная забота однажды переросла в заботу о женщине, принадлежавшей ему целиком и полностью. И все-таки она никогда не доверяла ему до конца. Гораздо уютнее ей было в компании сочувствующего доктора Лестера, который даже в чем-то напоминал Кеннета.

А спустя шестнадцать дней Лестер узнал о том, что под него копают очень серьезные люди, и взял себе и своей семье билеты в Майами со слабой надеждой на обратный путь.И никто из них – ни доктор, ни сама Гарнет – так и не узнали о том, что причиной угрозы стала пожилая Кларетта Флауэр, обменявшая имя коронера на свою младшую внучку.

18 июня 1949 годаПрохладный июньский вечер, мягкой поступью обходивший загородный дом Тони Бальзама, казалось, обещал лишь спокойный отдых и приятное времяпровождение вдали от работы. Гарнет рассеянным взором глядела на Роберта, с увлечением раскладывавшего кубики на полу в гостиной. Мелодия, тихо раздававшаяся из динамиков радио, создавала ненавязчивую иллюзию звукового наполнения комнаты и мыслей самой Гарнет. Это был вечер, которых было и не сосчитать в ее прежней жизни, и который теперь оказывался редкой возможностью побыть в уединении и уделить достаточное время сыну. Она целиком была поглощена мыслями именно о нем и не думала о Тони, которого рядом не было. Днем она лениво приняла предупреждение о том, что дела могут задержать его до глубокой ночи, и этого было достаточно.

Настенные часы пробили восемь. Гарнет заставила Роберта плотно отужинать и вместе с ним вышла во двор, чтобы прогуляться. Полумрак только-только выглядывал издалека, выжидая время, чтобы покинуть свой укромный угол и, наконец, накрыть собой весь район.Роберт всегда менялся рядом с мамой. Когда он находился с отцом или посторонними людьми, то производил впечатление необыкновенно сдержанного и не по годам серьезного мальчика, но при Гарнет он мог быть самым настоящим ребенком и резвился, не скупясь на эмоции. Невинное сознание мальчика словно улавливало, кто из его окружения обладал наименее темной аурой. Однако Гарнет иногда казалось, что он просто знает все ее секреты – именно поэтому временами его взгляд был чересчур внимательным и будто осуждающим. Но даже если он и знал их, то непременно чувствовал, что за каждый свой поступок его мама терзалась больше, чем кто-либо другой.Вот и теперь он едва успев отойти от севшей на крыльцо Гарнет, вернулся обратно и, пытливо глядя ей в глаза, спросил тоненьким голоском:- Тебе грустно, мама?- Что ты, малыш, все замечательно. И всегда так, когда ты рядом со мной, - слегка улыбнулась Гарнет, хотя именно в эту минуту ее настроение действительно упало на несколько градусов. Она внезапно вспомнила о том, что сегодня Кеннету Флауэру исполнился бы сорок один год.Все прошлые годы она успешно забывала о днях рождения близких людей, словно окончательно распрощавшись с памятью обо всем, что происходило в первые семнадцать лет ее жизни. Однако она все еще не забывала навещать Маленькую Италию и периодически осведомляться о жизни тех, кто там оставался. Она несколько раз видела издалека Кларетту – постаревшую и всегда с озабоченным выражением лица. Но гораздо чаще она сталкивалась с Руби, хотя с того памятного дня, когда Гарнет подарила уличным музыкантам целый ворох долларовых купюр, она уже не подходила к ней настолько близко, чтобы сестра могла ее заметить. Она растерялась, когда Руби упала в обморок, и с тех пор соблюдала величайшую осторожность, как во благо душевного здоровья сестры, так и во благо собственной безопасности. С тех пор она не рисковала делать подарки даже на ее день рождения и, наконец, вовсе предпочла не вспоминать о подобных датах, связанных с семьей. Она успешно пропустила и тот день, когда отцу исполнилось сорок лет. Но в этот раз память ожила сама, тем самым подарив девушке новые болевые ощущения в груди.- Я больше не хочу гулять, - заявил Роберт, твердо упираясь ногами в землю. – Я хочу снова к кубикам, мама. Пойдем домой.- Нет, ты должен подышать свежим воздухом и побегать, это полезно для здоровья. А потом мы пойдем укладываться в кроватку. Я прочитаю тебе книжку, и ты ляжешь спать, так как скоро совсем стемнеет. Хорошо, Робби?- Нет, я не хочу бегать и книжку, я хочу кубики!Тон Роберта был даже не капризным, а безоговорочно-настойчивым. Твердая натура - весь в родителей, не могла не отметить про себя Гарнет, а вслух сказала:- Тогда мы сделаем вот как. Мы с тобой еще немного порезвимся во дворе, а потом вернемся в гостиную, и я разрешу тебе поиграть. Но потом ты ляжешь спать без всякой книжки, и даже не пытайся выпрашивать у меня историю на ночь. Всегда приходится выбирать, малыш. Всего не объять.Она словила себя на том, что слишком серьезно говорит с ребенком, которому еще не исполнилось и трех лет. Но он слушал ее и, более того, слушал с несвойственным его ровесникам вниманием.

- Хорошо, мама!И он действительно услышал ее, так как еще десять минут порезвился на траве, а, зайдя в дом, вдоволь наигрался и, когда Гарнет уже неуклонно повела его наверх укладываться спать, даже не заикнулся о том, чтобы она прочитала ему книжку на ночь.- Вот и славно, - произнесла Гарнет, подоткнув голубое одеяльце, и наклонилась к Роберту, чтобы поцеловать его в лоб.

- Спокойной ночи, малыш.- Спокойной ночи, мама.Он ухватился за ее руку.- Посиди со мной, пока я не усну. Пожалуйста.Гарнет кивнула.- Конечно, дорогой, посижу. Я здесь. Не бойся засыпать. Новый день всегда прибегает быстро, мы же с тобой знаем об этом, верно?***В этот раз телефонный звонок нарушил тишину на первом этаже, чтобы вырвать девушку из невеселых воспоминаний о том, как в семье Флауэров раньше справляли дни рождения. Она как раз успела осознать, что свой последний день рождения в семейном кругу Кеннет Флауэр встретил в сорок первом. Ровно восемь лет назад.

Затем – отбытие на континент и возвращение, за которым последовала трагическая развязка его судьбы.Гарнет на автомате подняла трубку и услышала на другом конце голос капореджиме семьи Фальконе и своего недавнего знакомого.- Ciao, bella! Это Рокко. Я не разбудил молодую мамочку?- В такое время спит только мой сын, - отмахнулась Гарнет. – Ты сразу поздоровался со мной, и это весьма подозрительно.

- Шансы на то, что к телефону подошел бы Роберт, были крайне малы, - усмехнулся Рокки, явно довольный своей остротой, и добавил: - Я прекрасно знаю, где сейчас находится Тони, и, поверь, тебе не понравится то, что я мог бы рассказать.- Какое вопиющее нарушение мужской солидарности! Слушай… если честно, то это целиком и полностью его личное дело.

- Я впервые слышу, чтобы женщине было все равно, где проводит вечера отец ее ребенка!- Ты позвонил для того, чтобы донести на своего коллегу? Как это неэтично, я ведь даже не член семьи, и такой поступок равносилен предательству! – не удержалась, наконец, Гарнет и, вздохнув, спросила:- А теперь серьезно. Что стряслось?- Почему я просто не мог воспользоваться возможность поговорить по телефону с красивой девушкой в отсутствие ее мужчины?- Куда ни шагни – всюду так и жаждешь нарушить законы семьи. ?Никогда не смотрите на жён друзей!? - строго процитировала Гарнет.-Si, ma.. sono una piccola problema… Строго говоря, Антонио так и слывет в нашем узком кругу знатным холостяком, если только вы не решили скрыть от нас долгожданную свадьбу.- Ладно, здесь твоя взяла, - признала девушка и, помедлив, добавила: - Но я бы еще поспорила, кому больше повезло!- Согласен! Поэтому предлагаю тебе иногда пользоваться положением свободной женщины и, например, согласиться прямо сейчас приехать ко мне. Подожди возмущаться, лучше дослушай до конца. Помнишь, при первом знакомстве ты удивилась, как редко я появляюсь в компании? Если примешь мое приглашение и приедешь, то узнаешь, чем я занимаюсь по вечерам и заодно поможешь мне в кое-какой работе.- А если мне не понравится то, чем ты занимаешься по вечерам?- Этого ты никогда не узнаешь наверняка, если не согласишься. Ну же, bella, неужели тебе с твоими способностями не надоело сидеть взаперти? Не с кем оставить ребенка? Со мной проживает добрейшей души женщина и по совместительству моя экономка. К черту режим дня, пацан Тони с пеленок должен привыкать к суровой жизни родителей.?Как бы мне хотелось, чтобы Роберта никогда не коснулась жизнь его родителей?, - со вздохом подумала Гарнет.***В компании Рокко привлекал внимание одним из первых. Он был стилягой и даже щеголем. Особый вкус отразился на его внешнем виде в целом, начиная с тщательной укладки волос и заканчивая дорогими шейными платками, которые он менял с завидной регулярностью, словно модница, не выдерживающая участи два раза носить одно и то же платье. Щеголял он и аккуратно подстриженными темными усами. Казалось, даже его широкие брови над нависшими складками кожи, под которыми мерцали хищным блеском светло-зеленые глаза, кто-то слегка выщипал. Гарнет не могла не признать, что по части облика Рокко перещеголял даже известного своей элегантностью и стремлением к внешнему лоску Эдди Скарпу. Однако, пожалуй, это было единственным, в чем он обошел своего бывшего лучшего друга. Дружба двух гангстеров дала трещину с тех пор, как Эдди начал подниматься по служебной лестнице гораздо стремительнее, чем Рокко. Как подозревала Гарнет, их отношения особенно испортились в тот момент, когда Эдди получил в распоряжение территорию ?Эдемского сада?. А Рокко Матоллини за все это время так и не поднялся выше солдата и, похоже, окончательно закрепился в должности ?мясника? семьи Фальконе. Однако он явно был не последним среди коллег, и с ним продолжали считаться.Встретив Гарнет на пороге, Рокко с присущим истинному итальянцу радушием обнял ее, словно старого друга, потрепал по макушке сонного Роберта и тут же отступил в сторону, представляя невысокую круглую женщину в скромном бежевом платье с оборками:- Гарнет, это Тереза. Она души не чает в карапузах и не прекращала радостно улыбаться с того момента, как я сообщил ей о гостях. Она будет счастлива провести время с Робертом. Что скажешь, парниша? – обратился он к Роберту.Мальчик повел головой в сторону пухленькой румяной экономки и, слегка оживившись при виде ее широкой улыбки, но не переставая зевать, кивнул.Гарнет осторожно передала его в руки экономки.- Mah, che carino bambino! – с умилением воскликнула Тереза, не сводя глаз с Роберта. Затем она еще в нескольких фразах на итальянском поблагодарила Гарнет и заверила ее в том, что они просто замечательно проведут время. Гарнет поняла ее в общих чертах и в конце дружелюбно произнесла:- Bene! Ti credo, signora. Grazie. Не скучай, Робби, я скоро вернусь.

- Надеюсь, Роберта не испугает тот факт, что Тереза не говорит по-английски? Я совершенно не учел этот факт, когда приглашал тебя вместе с сыном.- Он знает несколько общих фраз, да и сам довольно понятливый мальчик, так что, думаю, они смогут найти общий язык, - убедительно сказала Гарнет. Они с Рокко прошли по коридору первого этажа его дома и затем свернули налево, где тот предложил начать спуск в подвал. – Я чрезвычайно удивлена тому, что так легко доверилась человеку, которого вижу второй или третий раз в жизни!- Но ведь мы же одна семья, bella. Знаешь, есть такая заповедь, не в нашем узком кругу, но общечеловеческая: ?Возлюби ближнего своего?. Глядя на тебя, мне хочется несколько перефразировать и провозгласить: ?Возлюби любовницу ближнего своего!? Меня удерживает от негодования за твою жизнь лишь та мысль, что замужество куда сильнее ограничило бы тебя в правах и возможностях выбираться в свет. Думаю, в этом случае тебе уже не удалось бы получать даже редкие заказы от босса. Хотя, мне что-то подсказывает, что и они тебя не устраивают в полной мере.- С чего ты взял? Думаешь, мне хочется чего-то другого?Гарнет, прищурившись, искоса взглянула на него.- Все дело в твоем таланте, душечка, и я сейчас говорю куда серьезнее, чем ты могла бы себе представить. Я краем уха слышал твою историю и могу поклясться, что в будущем ты могла бы сравняться с Карлой Джеральдин. Жаль, что многие считают ее историю лишь городской байкой, в том числе и наш с тобой современный продвинутый босс.- Но ведь Карла Джеральдин – это сказка, которую выдумали суфражистки в годы Первой мировой. Слухи, зародившиеся в итальянской общине, дошли до одной журналистки центрального еженедельника, и она раздула сплетни до уровня межнационального и полового скандала. От приписанных ей преступлений волосы встают дыбом и сейчас, - подняв брови, отозвалась Гарнет.- А что если я скажу тебе, что в узких кругах Карлу знали прекрасно даже в лицо и, более того, широко известен факт, что в начале становления семей Моретти и Винчи она неоднократно вставляла палки в колеса обеим?Рокко зловеще ухмыльнулся. Гарнет в ответ лишь фыркнула.- Женская версия Капитана Америки?

- Только, в отличие от оного, Джеральдин была очень плохой девочкой, - не реагируя на сарказм, заметил Рокко.- Но у них столько общего! Созданы во имя пропаганды, обладали суперспособностями и в конце концов таинственно исчезли, оставив людям лишь память о себе.Рокко остановился перед запертой на щеколду дверью в глубине подвала и, положив левую ладонь на дверную ручку, приложил к губам указательный палец правой руки.- Тсс, душечка. Поговорим о Карле попозже. Если ты будешь хорошей девочкой и поможешь мне кое в чем, я расскажу тебе то, чего не прознала ни одна газета в Эмпайр-Бэй и о чем ты обязательно должна знать, если не веришь в то, что достойна большего.Натолкнувшись на непроницаемый взгляд Гарнет, он лишь хмыкнул и повернулся к двери, потянув щеколду на себя.Помещение, скрывавшееся за этой дверью, оказалось самым настоящим рабочим местом ?мясника? Фальконе. Выложенный плиткой пол был покрыт пылью; в некоторых местах плитка потрескалась, но все еще стойко отзывалась на тяжелый шаг Рокко и совсем не обращала внимания на легкие шаги Гарнет. Вдоль стен, прикрученные к ним болтами, устроились широкие деревянные столы, а пространство в центре помещения оказалось занавешено закрепленными на веревках, словно свежее белье, тепличными пленками, на внутренней поверхности которых виднелись темные разводы. Приглядевшись еще внимательнее, Гарнет заметила за занавесками тень человека, казалось бы, в расслабленном положении сидевшего на стуле. Мгновенно сориентировавшись в ситуации, она обернулась к Рокко и спросила:- Он мертв?- Нет, в нем еще теплится жизнь. Так быстро этот тип у меня не откинется, несмотря на все пожелания Карло. К счастью, босс не узнает о моей небольшой вольности, если только, - он выразительно посмотрел на девушку, - ты не решишь ему рассказать о том, что я сделал.- Именно поэтому ты сегодня решил пропустить вечеринку в борделе, на которую отправился даже Тони? – уголки ее губ насмешливо дрогнули.

- Я и в будни редко туда наведываюсь, как ты, возможно, могла заметить раньше.

- Да, я заметила, - Гарнет решила вслух не произносить свои мысли по поводу натянутых отношений Рокко с управляющим ?Эдемского сада?. – Мне кажется, у тебя были весомые причины ослушаться прямого приказа Карло и не разделать несчастного на месте.

Рокко благосклонно улыбнулся.- Я рад, что мы пока понимаем друг друга с полуслова. Человек за ширмой пытался выйти из семьи, но у него это предсказуемо не вышло. Кроме того, босс узнал о причинах столь дерзкого поступка и решил, что пули в голову будет мало. Я должен был оглушить его, немного попытать и затем сжечь все улики на медленном огне. Как думаешь, почему босс оказался так жесток к простому предателю? Тебе ведь доводилось иметь дело с такими, насколько я знаю.- И обычно благодаря мне они умирали быстро, - закончила за него Гарнет. – Ты прав, здесь что-то нечисто.- Вот и мне так кажется. Но пока что сам парень отчаянно не хочет признаваться в своих грешках, несмотря на то, что я уже начал его обрабатывать. Впрочем, взгляни сама, если не боишься.Гарнет закатила глаза и, подойдя ближе, откинула ширму и вошла внутрь.

Витавшие вокруг жертвы запахи вызвали у нее куда большее отвращение, чем вид кровавых обрубков на левой руке и багровые отеки на его лице и вокруг шеи. Запах крови перемешался с обильным запахом пота, мочи и, как ни странно, тухлого мяса.

- Я удивлен, что такой ссыкун до сих пор не раскололся. Он ведь обделался после первого же пальца, который я у него отрезал. Кстати, это может тебе пригодиться, если ты не хочешь запачкать платьице.Рокко протянул ей широкий полотняный халат, а сам ловко повязал фартук, покрытый бледно-розовыми следами, которым уже не суждено было вывестись с ткани.

- Ну что, ты готова помочь мне и в случае успеха засвидетельствовать все, что он скажет?- У меня только один вопрос: где ты собираешься представить эти свидетельства? – серьезно обратилась к нему Гарнет, набрасывая халат на плечи.

- Сначала их добудем, а план дальнейших действий составим потом. Ты ведь понимаешь, что после всего этого станешь моей соучастницей и немного, так сказать, переступишь дорогу боссу?Гарнет посмотрела на него так, будто он сообщил ей самую очевидную новость в мире.- Ты и так догадался, что я с некоторых пор ужасно мечтаю это сделать, иначе не согласилась бы даже приехать сюда.***Жертва пришла в себя после того, как Рокко сунул ему под нос тряпку, обильно смоченную источником резкого химического запаха, а затем ударил ему прямо в пах.- Хорош отдыхать, скотина! Отдохнешь, когда мы с тобой обо все окончательно поговорим, ты понял, мразь?Мужчина на стуле издал стон, затем громко закашлялся, словно пытаясь таким образом отвлечься от нечеловеческой боли, которую он испытывал, и под конец с усилием поднял голову и негромко произнес:- Можешь хоть хер мне отрезать, я не скажу ни слова. Понял меня, пидрила?Заметив Гарнет, стоявшую рядом с Рокко, он осекся и снова закашлялся, затем часто заморгал, словно не веря в увиденное.- А это еще что такое? Нахрена ты сюда девицу приволок? Может, хочешь еще ее сиськами меня переубедить?- Ее сиськи не про тебя, жалкий мудозвон, - осклабившись, сказал Рокко.

- А как тебе такой способ переубеждения?

Не стерпев, Гарнет выхватила свой пистолет и направила дуло прямо в голову истязаемого. Глаза того округлялись все сильнее по мере того, как пистолет приближался к его виску.- Это о-она?Рокко оказался более чем доволен его реакцией.- Да, это один из секретов Карло, о котором знают лишь немногие. Мне и то удалось узнать его лишь по счастливой случайности. А ты, видно, и вовсе незнаком с мисс…- Уиллфул, - подсказала девушка.- Верно, с Гарнет Уиллфул, - Рокки сделал шаг назад, будто выдвинув Гарнет на переднюю часть импровизированной сцены. – Возможно, в череде известной тебе информации найдутся и слухи о юной ?Карле Джеральдин?, новой карающей длани босса?Истязаемый слегка наклонил голову и даже на несколько секунд задумался, но затем снова вызывающе взглянул на Рокко и Гарнет по очереди и проговорил:- Мне срать на эту карающую длань и ее подвиги, но если ты решил, что это способ…Над его ухом раздалось грозное щелканье.- НЕТ, ебаная ты сука!!! Я не собираюсь умирать от руки бабы, ясно?! Я не шавка, которую бросают под каблук! Я не собираюсь!..Гарнет едва не расхохоталась, когда до нее дошел весь комизм ситуации. Она понятия не имела, рассчитывал ли Рокко именно на такую реакцию, но ее подкупила проницательность, с которой он, вовремя отставив в сторону инструменты, вызвал ее, ?мисс Уиллфул?, на помощь. Она ударила истязаемого в висок пистолетом.Рокко продолжал:- А ведь все так прекрасно начиналось! Я сказал, что не собираюсь убивать тебя, как того желает босс. Я действительно хотел помочь…- О нет. Я не жилец, что ясно любому, даже этой шалаве, - мужчина стиснул зубы. – Но и помогать тебе я не хочу. Ты никогда мне не нравился, Рокки. Увы!- Значит, ?ебаная сука? все-таки тебя пристрелит, - подала голос Гарнет.Мужчина дернулся и скрипнул зубами так, что едва не раскрошил их.- А вы двое-таки спелись. Охуенная банда предателей Фальконе. Далеко пойдете, если только раньше не напорете свои бошки на чужие стволы. Вот только у одного яйца маловаты, а у другой их и вовсе нет. Что же вы сделаете с выпытанной инфой? Отправитесь к копам или попытаетесь грохнуть босса?

Рокко притворно вздохнул.- Как жаль, что тебе уже не суждено будет этого узнать.- Если у вас ничего не получится, желаю вам сгореть по кускам в той же самой печи, куда ты, Рокки, скидываешь все свои отходы, - злобно произнес истязаемый.

***Что Рокко Матоллини мог рассказать о Карле Джеральдин? Все то, что он услышал от дяди – бывшего головореза – когда тот напивался и приставал к юному еще племяннику с рассказами о своей жизни. Дядюшка ?повидал многое?, и в числе этого самого ?многого? была преступница, чей образ сложился из многочисленных баек и сплетен, неведомым образом просочившихся даже, казалось, с того света от жертв Карлы. И, как ни странно, этот дядюшка знал о Карле больше, чем самые заклятые ее враги. Достопочтенный дон Фрэнк Винчи и упокоившийся в тридцатые годы Томазо Моретти, босс правившей в прошлом криминальной семьи, никогда не знали легенду в лицо, и им оставалось лишь досадовать о том, как была недосягаема для них ?какая-то женщина?. Они и не подозревали о том, что создали Карлу собственными руками. Если бы консильери семьи Винчи, Лео Галанте, узнал о том, что имеет самое непосредственное отношение к появлению Карлы, он бы, мягко говоря, очень сильно удивился.***Придя в чувство на больничной койке, Кларетта не сразу обнаружила сидящего напротив джентльмена, крепко сжавшего ее руку и рассеянно глядевшего по сторонам. Чуть больше времени потребовалось на то, чтобы вспомнить, как его зовут. Барни Флауэр.Кларетта решилась подать голос и сразу же робко вжалась в койку, словно чего-то опасаясь. Постепенно возвращались воспоминания о ее возвращении с работы и разговоре с мистером Флауэром, а затем о последующем головокружении, окончившемся потерей сознания. Она чувствовала, что присутствие Барни было призвано в чем-то поддержать ее, возможно, даже утешить. Кларетта вспомнила, как он забавно предлагал ей взять перерыв в работе и позаботиться о собственном здоровье.- Вы пробудились, - Барни заметно ожил и сжал ее руку еще сильнее. Он смотрел на Кларетту с беспокойством. – Как себя чувствуете?Девушка неопределенно моргнула.- Я остался здесь лишь затем, чтобы убедиться, что с вами все в порядке. И, конечно, мы должны вызвать кого-нибудь из ваших родных или… - Барни замялся. На его лице заиграли мелкие морщинки. – Вашего жениха.

- Моего жениха?- Простите за то, что пытался флиртовать прямо на улице. Я ведь не знал, что… - он помолчал еще немного. – Вы беременны.Кларетта тоже не знала об этом, но приняла новость с глубочайшим спокойствием. Все равно уже поздно рвать и метать, подумала она.- Нет, простите меня за то, что сразу не сказала вам, кто я такая, мистер Флауэр. Если бы вы знали об этом, то уж точно не дожидались, пока я проснусь, и исчезли навсегда. Я – падшая женщина. У меня нет жениха. Все было скоропалительно и случайно… Я не хотела, чтобы так вышло. Ведь вы на самом деле уже давно мне нравитесь.

Во взгляде Барни зажглось что-то неясно-странное.- Вы тоже давно питаете ко мне симпатию? Каким же слепцом я был! Возможно, если бы я знал раньше, все могло быть по-другому. Но теперь… не бойтесь моего осуждения. Ведь его не будет! – торжественно сказал он. – Я догадываюсь о том, как сложно расти в итальянском гетто. Ведь многих ваших девочек насилуют еще совсем в юном возрасте. Пусть вы из хорошей семьи, что я знаю наверняка… но и вам пришлось несладко. На самом деле вы и не хотели иметь ничего общего с этим... мужчиной.

- Хм… возможно, у меня и правда не было выбора, - неопределенно проговорила Кларетта, с полузакрытыми глазами вспоминая ту ночь, когда Лео с таким ликованием добился вожделенной ?принцессы?.