Глава 8. Огонь для бабочки (2/2)

Девушка обезумела – она снова и снова жала на спусковой крючок, забыв о том, что ее крохотный запас уже кончился. Отзвучало уже больше десятка щелчков, а она продолжала стоять на месте, не шелохнувшись.

Мерил лежала ничком между спальней и ванной. В падении она, уже мертвая, ударилась головой о порог, и кровь фонтаном брызнула вокруг, залив и влажный от пара пол санузла, и ковровое покрытие спальни.

***Два дня спустяВечер обволок улицы удушающим пледом зноя. Лето в Эмпайр-Бэй наступило раньше положенного срока и, подобно сурово-ледяной зиме, обещало быть аномально жарким и сухим.

Маленькая Италия еще не успела оправиться от грандиозного празднества, затеянного ее жителями в честь возвращения сотен солдат. Разноцветные гирлянды, пестреющие национальным итальянским триколором, украшали не только въезды в район города, но и каждый дом, будь то балконы, парадные входы или крыши. На общественных заведениях красовались гордые мачты американских флагов. Вдоль дорог валялись останки хлопушек, конфетти и прочей мишуры, которую только смогли добыть детишки со всех уголков района. Более неприглядный же мусор встречался редко, большая его часть была ликвидирована особо рачительными хозяйками и пенсионерами.

В эти дни на улицы высыпали представители всех социальных слоев – от богатой домохозяйки до самого нищего воришки. Парикмахерские и магазины одежды были переполнены желающими предстать королями и королевами пышного карнавала, хранителями которого были единогласно избраны кавалеры медалей и орденов в зеленых мундирах. Каждый почитал за честь при встрече с солдатом громко поздороваться с ним, пожелать крепкого здоровья, а то и обнять и поцеловать, как это зачастую делали другие мужчины и пожилые дамы. Юные особы, издали завидев героев войны, подмигивали им, широко улыбаясь, и поправляли шляпки или складки платья. А дети, пробегая мимо, хором кричали:?Италия наша! Долой жирных захватчиков!?Прохожие в этот момент смеялись и махали платками.Один из военных, молодой офицер, красивый и статный в своей чистенькой форме, остановился напротив группы уличных музыкантов, исполнявших задорную песенку. Невысокие пареньки, одетые в бедную и залатанную, но опрятную одежду, стояли полукругом около смуглой девочки в белом платьице. Ее приятный голосок и заинтересовал военного, который, довольно прищелкнув языком, с удовольствием бросил в футляр несколько монеток.- Хорошие вы ребята, да и солистка у вас золото – будьте уверены, вырастет красавицей. И быстро вас бросит, если вы продолжите растрачивать свой талант во всяких подворотнях. Нравитесь вы мне, ребятки, потому и даю вам совет – не путайтесь рядом с бандитами и попрошайками.- Вы нас еще услышите, сеньор. Нам бы только продюсера приличного – видали такого, когда в столице-то гостили? – лукаво прищурившись, ответил Альфред.- Ишь какой умный-то, пройдоха! – беззлобно подначил его офицер. – Верю, язык твой еще бойче, чем твоя гитара. Вот только охота музыки еще послушать.- Извольте. Cosa vuoi? – обратилась к нему Руби, скромно сложив перед собой руки.- О, bambini, ну как после такого не попросить у вас чего-нибудь мелодично-родного! – офицер расплылся в улыбке, глядя на выразительное личико девочки. – Да хоть бы и Santa Lucia, пожалуй.- Это мы запросто!

Офицер кивнул и прикрыл глаза, готовясь слушать.- Только... шарманку в начале всегда положено завести, - хитро добавил Альфред, не сводя с него глаз.- И как я мог позабыть! – военный весело бросил в футляр еще пару монет.

Альфред затянул мотив, затем приглушил звучание и искоса поглядел на Руби. Она, в свою очередь, была так беззаботна, что спела бы слушателю хоть целый сборник итальянских песен.Sul mare luccica l’astro d’argento.Placida è l’onda. Prospero è il vento.Sul mare luccica, l’astro d’argento.Placida è l’onda. Prospero è il vento.Venite all’agile, barchetta mia,Santa Lucia, Santa Lucia.Venite all’agile, barchetta mia,Santa Lucia, Santa Lucia.O dolce Napoli, o suol beato,Ove sorridere volle il creato,O dolce Napoli, o suol beato,Ove sorridere volle il creato,Tu sei impero dell’armonia,Santa Lucia, Santa Lucia.Tu sei impero dell’armonia,Santa Lucia, Santa Lucia.После второго куплета вслед за монетами полетела купюра в два доллара.- Благодарим, сеньор, за столь неслыханную щедрость, - поклонились ему все ребята разом.Офицер отсалютовал им фуражкой и хотел продолжить свой путь, но тут вокруг футляра образовался целый зеленый вихрь, и, покружившись парашютным отрядом, на горсть монет опустилось не меньше десятка бумажек номиналом в десять долларов.У ребят от такой щедрости раскрылись рты, а офицер взглянул на появившуюся рядом с ним стройную девушку в широкой мужской рубашке и брюках, со шляпой на голове, смотрящую на все сборище невозмутимым взглядом.- Grazie mille, signora! Это же целое состояние! – прижав руки к груди, театрально воскликнул приятель Альфреда, выступив вперед.- Ну как можно отвести взгляд от красивой девушки, так любящей музыку и имеющей большое и доброе сердце. Вы и вправду устроили ребятам большой праздник.Офицер снова снял фуражку, демонстрируя незнакомке свое расположение.- Да это ведь подарок в честь победы. Празднуйте, ребятки, только не потратьте в первый же день, и не приведи Господь вам столкнуться с дворовой шпаной! - с теплотой изрекла девушка, не обратив никакого внимания на заигрывания военного.Руби, услышав ее голос, задрожала так, будто перед ней предстало привидение. Она устремила на незнакомку свои широко распахнутые испуганные глаза и не могла вымолвить ни слова, лишь прерывисто вздыхая.- Чао, братва! И помните, что я сказала вам про шпану на дороге. Да, и еще… будь стойкой, сестренка.Пристальный взгляд девушки намертво приклеил бедную Руби к земле. Лишь когда та скрылась за поворотом, девочка пришла в себя и, закричав, упала без чувств.***- Ты что, позаимствовала эту рубашку из шкафа Барбаро? – вместо приветствия заголосил Тони, встречая Гарнет на пороге.- Как видишь. Не могла удержаться от соблазна. Не поверишь, но даже это куда удобнее любого вечернего платья. В последний день я думала, что закачу истерику и разорву эту хрень с пайетками прямо на публике.- И не особо повредила бы своему образу, - хохотнул Бальзам. – Я-то ничего не говорю, однако серьезно удивлен, что одежда этого толстяка пришлась тебе впору. Обеды в богатых отелях не идут на пользу фигуре, да?- В сторону дурацкие шутки. Все эти дни, что я провела в отеле, притворяясь богачкой и разбрасываясь долларами, я мечтала вернуться домой и спросить лишь одно. Скажи, какого хрена ты мне задал чертов ребус с пистолетом и пулями? У вас что, денег куры не клюют кромсать зелень ради пафосного тайника? И какого черта магазин был опустошен? У вас что там, совсем…- Тише, дорогая, давай для начала присядем. Кто же беседует, стоя на пороге?

Гарнет плюхнулась на диван прежде хозяина и уставила на него вытаращенные глаза.- Пачка долларов в твоем распоряжении была довольно толстая. Так что можно было заподозрить, что половина его содержимого – чистая туфта, - щелкнув пальцами, произнес Тони. – Это ответ на один из твоих вопросов. А на первый я ответить тебе не смогу по той простой причине, что это не я разрядил твой пистолет. Но я догадался об этом и позаботился о том, чтобы подстраховать твою юную задницу.- Так это босс, скажешь ты. Может, я все-таки права, и он от любви к этой шлюхе совсем из ума выжил? – ядовито прошипела Гарнет.- Да, Карло был когда-то неравнодушен к ней, но предательство перечеркнуло даже ее солидный доход в борделе. И тут оказалось, что избавиться от люксовой проститутки не так-то просто. Кому из наших можно было бы поручить это дело с железной уверенностью, что все пройдет тихо и гладко? Увы, но никому из своих солдат, тем более молодых, мы не доверяем – чары Мерил были слишком сильны, и она с легкостью могла воспользоваться ими для того, чтобы выкрутиться и сбежать. Многие смотрели на нее жадными глазами, но не всем такая роскошь была по карману. А я уверен, что в обмен на свою шкуру она бы без раздумий отдалась любому из этих сопляков.

- Она чуть не отдалась мне, - сказала Гарнет и от души насладилась выражением крайнего удивления на лице Тони. – Она действительно хороша, вам было на что смотреть. Понимаю, мелким сошкам совладать с таким напором было бы очень трудно. А что насчет…- Птиц более высокого полета?.. Эдди или того же Рокко, нашего капо, слишком хорошо знают, чтобы их появление в отеле осталось незамеченным.

- А ты, Тони? – прямо спросила Гарнет, глядя ему в глаза.Мужчина ответил ей смешанной улыбкой, от которой по лицу разбежались мелкие морщинки.

- Я похож на человека, который когда-нибудь убивал женщину? К тому же… я могу подтвердить, как сложно убивать женщину, с которой спал.- Так ты настоящий джентльмен, - тускло усмехнулась Гарнет. – Что ж, тогда мне действительно повезло с опекуном.Она помолчала, раздумывая о его словах. В рассказе не было ничего удивительного. Многие женщины искусно пользовались своей властью над мужскими желаниями, зачастую с ранних лет. Ванесса – худощавая русоволосая девчушка, родители которой приехали в американские трущобы из итальянской провинции в начале тридцатых годов, - постоянно околачивалась в банде мальчишек под предводительством Дрэго Гуидо, и все давно знали, что она рано начала заниматься проституцией. Ванесса быстро переспала с большей частью коллег Гарнет по ?ремеслу? и таким образом стала желанной гостьей для этих юных и глупых искателей дешевых удовольствий.

Мерил была отнюдь не дешевкой и зарабатывала своим телом на номера в элитных отелях и самые дорогие бриллианты. И если та же Ванесса была привычным атрибутом утоления похоти для созревающих юнцов, то мисс Джандис высилась в глазах любого мужчины кумиром, добиться которого означало утолить не только самые смелые желания, но и свое честолюбие, свою гордость.Она подлинно была той самой женщиной, опаснее которой может быть лишь другая женщина.- К слову об опекунстве… - приглушенный голос Тони выбросил ее из размышлений. – Боюсь, настал момент поговорить о твоей дальнейшей судьбе. Я имею в виду, что у всего есть свое логичное завершение. Настала пора и нам с тобой разойтись в разные стороны.- Ты говоришь о том, что мне пора отчаливать? – голос Гарнет сдавила тревога. Настолько резко прозвучала мысль, которая уже давно крутилась в ее голове.- Я не заменю тебе отца, крошка. Более того, я все еще нахожусь в том возрасте, когда мужчина хочет и может обзавестись настоящим потомством. Представь, что через некоторое время в этом доме появляется моя жена. Скажи мне, как ты представляешь нашу жизнь втроем?- А что, у тебя появились конкретные кандидатуры? – не удержалась девушка.- Не увиливай, дорогая. Поверь, это не самый приятный для меня разговор, но я думаю не только о своей будущей семье, но и о твоей же безопасности.- Безопасности? Ты хочешь сказать, что в одиночку, за пределами обнесенного высоким забором дома, мне будет гораздо безопаснее?

Гарнет совершенно неожиданно ощутила внутри острое покалывание. Сложно сказать, что это было – обида или же негодование.- Думаю, что тебе действительно стоит поменять логово матерого бандита на какую-нибудь уютную квартирку в деловом районе города, - уклончиво ответил Тони.- И как я выжила, проведя в этом доме несколько месяцев! – вскочив с дивана, воскликнула Гарнет. – Понимаю, что тебе сложно в это поверить, но мы оба взрослые люди, Тони, и я тоже. Ты мог просто сказать, что тебе осточертело делить свои хоромы с какой-то капризной, совершенно чужой девчонкой. Я бы поняла, серьезно. Зачем все эти красивые оправдания? Абсолютно лишняя херня, черт возьми.

Тони неприветливо взглянул на нее и поднялся следом, сжимая кулаки.- Хорошо. Обойдемся без красивых оправданий, как ты выразилась. А теперь все же ответь мне на один вопрос: как ты полагаешь, долго ли твое вызывающее поведение останется без последствий? Хочешь знать, почему я считаю, что тебе пора уходить отсюда? Тогда вот тебе вдогонку еще один вопрос: ты бы разделила постель с агрессивным сорокалетним мужчиной? И отставить этот взгляд испуганной курицы, раз уж решила поговорить начистоту! При своем багаже опыта, ты все же удивительно глупа. Во что ты верила, живя здесь за чужой счет – в мою доброту или же проснувшиеся родительские инстинкты? Представь себе, ты уже не ребенок, а взрослая девушка – свежая, соблазнительная…

- Замолчи! – закрыв горящее лицо руками, закричала Гарнет, отступая спиной к выходу из комнаты. – Ты… это чудовищно. Ты прав, мне будет безопаснее даже на свалке, чем здесь – наедине со старым, самоуверенным и похотливым убийцей!

Ей стало мутно.- Я предлагал по-хорошему, но теперь катись куда хочешь, нахалка! – гаркнул мужчина.Гарнет резким рывком перешагнула через порог гостиной и исчезла в коридоре. Она побежала, не разбирая дороги.Оказавшись в своей спальне, она первым делом схватилась за саквояж, брошенный на пол пару часов назад, и потянулась к шкафу, но сумка неожиданно выпала из ее рук, и девушка опустилась на кровать и зарыдала, переполненная презрением к самой себе.***Пурпурный огонь заката уже давно погас в небе, почерневшем и наполнившемся звездами, а Гарнет до сих пор не покинула дом человека, к которому теперь питала самые странные чувства.Она уже давно успокоилась, но весь вечер боялась выйти из спальни. В горле давно пересохло, и девушка боролась с желанием спуститься на первый этаж, где она могла столкнуться лицом к лицу с Тони. Жажда в итоге одержала победу.Свет внизу был выключен, и лишь напротив кухни сквозь приоткрытую дверь сочился полумрак. Возвращаясь обратно наверх, Гарнет все же не удержалась, чтобы не заглянуть в комнату и не обнаружить Тони облокотившимся на столик и тихо разговаривающим по телефону.- С утра и разберемся, слышишь? Arrivederci, - сказал он и резко бросил трубку.Дверь, из-за которой выглянула Гарнет, скрипнула, и мужчина рефлекторно обернулся. Увидев ее, он тяжело вздохнул.

- Да, к сожалению, я все еще здесь, - опустила голову девушка, не решаясь встречаться с ним взглядом.

- Ничего страшного. Если хочешь, утром я отвезу тебя в любой район города, - в его голосе девушка услышала явную усталость, будто весь вечер, что она провела, запершись в спальне, он что есть силы работал. – Да хватит уже, в конце концов. Я действительно желаю тебе лучшего. Ты юна, красива, у тебя все впереди. Ты сумеешь пробиться даже в этом непростом мире, я уверен. То, что ты сделала три дня назад, тому доказательство. Тебе уже не нужна опора в лице уставшего ворчливого мужлана. Пора идти вперед. А мы еще поработаем вместе, будь уверена.Он улыбнулся ей.- Чего же ты ждешь? Спокойной ночи, принцесса. Ложись спать, так быстрее наступит утро.Гарнет не двинулась с места. Она подняла глаза и озвучила вслух то, что не давало ей покоя:- Отмахиваешься, будто все пустяки, но это совершенно не так. Ты, может быть, этой парочкой пуль жизнь мне спас. Ты знал, что я пока иначе убивать не способна. И повел себя благородно днем, заведя тот деликатный разговор. Даже очень благородно… для…- Неотесанного мафиози? – улыбка Тони сделалась еще шире.

- Ты не чудовище. Я погорячилась, прости меня. И, кажется, этот момент все же должен был настать.Гарнет не помнила, как она очутилась в комнате, в опасной близости от него. Помутнение стирает всякие расстояния и границы между ними. Она впервые столь безрассудно отдавалась такому порыву и совершенно забыла о том, что несколько часов назад она была в ужасе от той перспективы, которую открыл перед ней Тони, о том, что их разделяла серьезная разница в возрасте, о том, что он далеко не был ее идеалом красоты. Она с силой прижалась к его плечу, а затем вскинула голову и с жаром его поцеловала.Он медлил – не столько из осторожности, сколько от неожиданности вызова, самого дерзкого из всех, что совершала на данный момент эта девушка. И ничего не говорил – привычка человека, не любящего распыляться в выражениях. Минутой ранее он сказал даже слишком много.

Гарнет не знала и не хотела думать о том, что будет дальше, и все же она смертельно боялась сделать следующий шаг. Она лишь так сильно прижалась к мужчине, что тот гораздо быстрее догадался, что будет в следующую секунду. Он потянулся к пуговицам на ее платье и опытной рукой расстегнул их, приспустив ее наряд ниже бюста. Девушка совершенно расслабилась, словно податливый воск в его руках, готовая принять любой вид и форму.Когда она опустилась на его кровать, он окончательно стянул с нее платье и так же легко избавился от ее нижнего белья, а затем, в нетерпении раздевшись лишь наполовину, развел в стороны ее бедра и сильными толчками вошел внутрь, заставив ее напряженно выгнуться навстречу.Гарнет мучительно задышала, и виной тому было не только хлынувшее к низу живота возбуждение.- Мне… тяжело… - едва слышно произнесла она и добавила: - Позволь… дай мне…Она настойчиво уперлась ладонями в его грудь и отвела ее в сторону, завалив мужчину на спину. Затем она расстегнула пуговицы на его рубашке и забралась сверху, принимая положение наездницы. Не обращая внимания на его глухую усмешку, она наклонилась, положила руки ему на плечи и принялась раскачиваться, постепенно настраивая обоих на общую волну, и вскоре мужчина потянулся к ней – ее обнаженная грудь удобно легла в его ладони, и девушка издала тихий стон, чувствуя приближение развязки. Наслаждение обдало ее тело горячей волной. Она кончила раньше, но Тони продолжал крепко удерживать ее в той же позе, и прошло еще несколько секунд, прежде чем хватка ослабла, и он окончательно отпустил ее, раскинув в стороны руки. Девушка упала рядом и тяжело выпустила воздух из груди.Она боялась сказать даже слово, а он просто не хотел разрушать приятную тишину и сладостные размышления.Эта хрупкая девушка пробудила в нем ощущения, дремавшие много лет и никогда не появлявшиеся, когда он занимался любовью с продажными женщинами.***Сентябрь 1948 года.

Горный массив свинцовых туч спиралью вился на сумрачном небе. Верхушки небоскребов Эмпайр-Бэй разрезали плотные облака, скрываясь в грузной непроглядной мгле. Город затаился в ожидании бурной непогоды - так придавленный и обездвиженный непомерным грузом зверь прижимается всем своим телом к земле, пытаясь сравняться с ней.Приземистый и поджарый мужчина с невыразительными, но прямыми чертами лица, едва тронутого морщинами, с убеленной головой, в наглухо застегнутом пальто, немигающим взором смотрел на могильную плиту. Человек, почти в два раза превосходящий старика и в высоту, и в ширину, стоял позади, высоко подняв над его головой громадный, похожий на крышу круглой беседки, черный зонт.

Пространство вокруг надгробия было очерчено низенькой решеткой, стягивавшей в стальной корсет пожелтевшие от времени года и частых дождей цветы, еще месяц назад благоухавшие под теплым солнцем. За этими цветами ухаживали трепетно и тщательно, но с наступлением сентября цветущая долина могилы увяла и приняла такой безжизненный вид, что казалось - сама кладбищенская земля выпила их соки и оставила путаться на ветру выжатыми, опустошенными до последнего изгиба корешков.В этом уголке покоился Кеннет Флауэр. И Лео Галанте в неисчислимый уже раз обвел взглядом каждую букву имени, высеченную на граните. Внешне старик воплощал сухость и непроницаемость, но за каждой секундой его продолжительного взора на могилу таился осколок горькой мысли.***Между ними было гораздо больше общего, чем можно было представить на первый взгляд. Казалось бы, что могло связывать старого прожженного гангстера с молодым честным детективом и отцом двух дочерей?

В 1943 году Кеннет ушел на войну, чтобы вернуться героем и погибнуть дома, едва успев остыть в женских объятиях от жара битв. В этом же году Лео обосновался в Хартманнской тюрьме, получив долгожданное наказание за свои самые мелкие преступления, благополучно избежав раскрытия куда более опасных дел.Он был князем своих королевств - что на зоне за городом, что на внушительном отрезке Эмпайр-Бэй. Его авторитет и жизненный опыт служили ему самую верную службу, подчиняя себе живых людей и скручивая в тугой узел забвения людей умертвленных.

Кеннет же и на войне, и на родине был тем, кто бросается под пули, забыв себя ради той цели, к которой он шел. И этой целью была борьба с грязью и несправедливостью. В Эмпайр Бэй их олицетворяли реальные люди, по которым роняли слезы тюремные камеры и комнаты с электрическими пытками.

На Сицилии же все изменилось. Воплощением грязи была уже не только та сторона, против которой он шел с оружием. Ею внезапно стали те, с кем он преодолевал тысячи километров по земле и по воздуху и каждый вечер разделял походную трапезу.***- Пусть эти веники вырвут с корнем и посадят здесь неприхотливые к осенней погоде кусты, - промолвил Лео, не оборачиваясь, но его телохранитель Пепе и без этого кивнул, поняв распоряжение.- Сейчас ты отвезешь меня в "Мону Лизу", а после отправишься покупать себе приличный плащ, чтобы не пугать своим видом миссис Флауэр. Затем можешь ехать прямо к ней и любыми силами уговаривать встретиться со мной.

- А чего уговаривать. Старый добрый дядюшка Франклин - лучший друг пожилых вдовиц с сиротками на руках, - отозвался Пепе.- Пачка долларов и рядом не стояла с жизнью самого дорогого в мире человека. Она потеряла сына. Понимаешь ты ли меня хотя бы немного?Сухость в голосе Галанте разбавила плохо скрываемая злость.

На самого себя?- Никаких денежных предложений. Никаких угроз. Ты просто возьмешь и приведешь Кларетту Флауэр в ресторан. Я буду ждать весь вечер, если потребуется. Ничего страшного - я давно не пил хорошего вина и не слушал живой музыки, так что не успею заскучать, - уголки рта от легкой иронии приподнялись, а вокруг выцветших глаз, когда-то сверкавших зеленью, собрались морщины.Лео медленной поступью практически вплотную шагнул к плите и, прикрыв глаза, коснулся рукой камня.

- Господь всегда с тобой, мальчик.Ты был строгим и беспристрастным детективом, понесшим наказание за свою приверженность принципам - и ты же был мужественным солдатом, защищавшим свою историческую родину. Равнодушные власти забывают, продажные копы и не вспоминают, простой народ едва знает. Но сама Америка всегда будет помнить. И мне предстоит остаток жизни провести вместе со своим грехом.

Обратный путь до автомобиля он провел в раздумьях, идя так медленно, что Пепе с его размашистым шагом приходилось постоянно останавливаться. На зонт падали тяжелые капли - первые вестники холодного осеннего ливня.***На кнопку звонка опустилась тяжелая рука, и в эту же секунду квартира Флауэров очертилась резкой линией металлического звона.- Я открою! – воскликнула Руби и, не дожидаясь бабушкиной реакции, спорхнула с кушетки и понеслась к двери. Она бежала к двери так, будто стремилась не впустить в дом какой-то необычный секрет, утаив его от родного человека. И секрет этот был так важен и пронзителен для самой девушки, что не могло быть сомнений – для Кларетты он так и должен оставаться неизвестен.

Но, распахнув дверь, она увидела совсем не то, что ожидала.Высоченный широкоплечий бугай посмотрел на нее исподлобья, но вместе с тем с неподдельным интересом. Прежде Руби еще никогда не случалось видеть вблизи столь представительного и богато одетого человека – и потому ей показалось, что незнакомец всего-навсего ошибся дверью и его следует как можно скорее выпроводить, пока Кларетта не успела заинтересоваться непрошеными гостями.

- Ты – дочь Кеннета Флауэра? – низким и басовитым голосом спросил он.От столько неожиданного вопроса по телу Руби табунами прошлись мурашки. Она обняла руками плечи, словно пытаясь отгородиться, но вместе с этим почувствовала острый озноб.Она молча кивнула.- Сколько тебе лет, bella?.. Неохотно вступаешь в разговоры с незнакомыми мужчинами, верно? Совсем юная еще, но быстро цветущая. Такой розе нужен глаз да глаз – жаль будет, если непорядочные люди возьмут свое раньше, чем ты успеешь повзрослеть.- А ты, значит, порядочный человек? – из-за спины Руби тяжелой походкой выступила Кларетта. Все еще прямая и осанистая, но с охапкой безнадежно седых волос и глубоко впавшими глазами. За три года она постарела так, словно перед ее глазами пронесся добрый десяток лет. Но во взгляде еще держалась та крепость, которая внушала опаску многим людям, которым случалось повстречать ее на своем пути. – Явился в квартиру к двум беззащитным женщинам, вспомянул почем зря имя моего покойного сына и запугал мою бедную внучку. Чего же тебе надо?- О, signora. Mi scusa, я никого не хотел обидеть, Бог то ведает. Я пришел к вам с новостями, и мне кажется, весьма хорошими новостями. Вам ведь приятно будет узнать, что один добрый и могущественный человек dal cuore хочет помочь небезразличным ему женщинам?

- Кто этот человек? – удивленно воскликнула Руби, и от волнения сильный румянец проступил на ее щеках.- Кажется, я знаю, о ком это вы, - отозвалась Кларетта. Ее озарила нехорошая улыбка. – Я полагаю, мне стоит поздравить синьора Галанте с выходом на свободу? Как быстро летит время… а ведь казалось, что за все совершенные им злодеяния ему грозило не менее полувека исправительной колонии…От слов бабушки у Руби округлились глаза.- Si, меня предупреждали, что вы примете новость не так радостно, как могли бы. Но, несмотря на это, все же хочу сказать, что синьор… мистер Галанте ожидает встречи с вами.- Обеими?- Это не уточнялось, - развел руками Пепе.- Я не могу отказать вам. Но, разумеется, поеду одна. Ты не побоишься остаться ненадолго без меня, Руби?Девушка вытянулась в струнку.

Всего лишь три года внесли такие разительные перемены в ее облик, что она уже не казалась ребенком, каким была прежде.Она стала выше, изящнее, и голос ее приобрел те самые бархатные нотки, по которым можно распознать распускающийся гиацинт.Но она все еще подчинялась своему единственному до сих пор родному человеку и не прекословила воле Кларетты, даже сейчас, как бы ни сильно было ее любопытство.

Руби покорно опустила голову.Пепе обратился к ней с ласково-назидательным тоном:- Никто из наших никогда не обидит тебя, девочка. Будь уверена, с сегодняшнего дня ты обрела такую защиту, которой раньше у тебя никогда не было. Но все же будь осторожна. Этот район опасен для тебя.- Я здесь родилась и выросла, - просто ответила Руби.- Будь осторожна и никому не открывай дверей. Я не задержусь надолго, - проговорила Кларетта, облачаясь в просторное пальто. Она с негодованием отвергла помощь Пепе и оделась сама, попутно проскрипев о том, что предпочитает отказываться от любезностей со стороны незнакомцев.- Какая своенравная женщина, - пробормотал себе под нос Пепе.***Гордой и величественной поступью Кларетта вошла в здание, где располагалась ?Мона Лиза?, оставляя широкоплечего сопровождающего позади себя.Элегантно одетый пианист с упоением исполнял легкую и вместе с тем приятную музыку, льющуюся в воздухе свежей родниковой водой. Зал сверкал чистотой, и за столами не было ни одного посетителя. Роскошные витые люстры на потолке испускали неяркое мерцание, перебегающее с одной поверхности на другую.

Лео Галанте сидел за барной стойкой, однако перед ним не стояло ни одного бокала. Он размеренно покуривал любимую сигару – спокойный с виду, но погруженный в глубокие размышления.Когда расстояние между ним и Клареттой сократилось еще сильнее, Пепе позади нее уже не оказалось. Тяжеловесный телохранитель исчез тихо и незаметно.Завидев гостью, Лео поднялся со стула и положил недокуренную сигару в пепельницу. Подойдя к Кларетте, он наклонился вперед и хотел пожать ей руку, но та с убийственным взглядом оттолкнула рукопожатие.- Buona sera, Кларетта, - склонившись, произнес Лео.- Не могу сказать того же. Но… спасибо за приглашение. Чудное место. Однако слыхала, что в последнее время элита предпочитает более просторный и современный ресторан… как его название… ?Мальтийский сокол?, кажется?- Si, кое-что изменилось, пока меня здесь не было. Но еще не поздно это исправить. Как и многое другое…

- Что же вы хотите исправить по отношению к моей семье, синьор Галанте?- Предлагаю для начала присесть. Мы оба люди немолодые, а разговор предстоит долгий и не самый приятный.Лео жестом пригласил Кларетту к столу.