6. Don't Close Your Eyes (1/1)

Руперт спал очень долго, он проснулся около трёх часов дня. Всё это время Кен сидел рядом с ним и не выпускал его руки из своей.Кеплингер чувствовал себя разбитым: головная боль, вялость, сонливость сопутствовали первой паре часов бодрствования. При этом он с трудом воспринимал происходящее и до последнего не верил, что Кенни ему не мерещится.—?Как ты себя чувствуешь??— спросил Ханлон за завтраком.—?Нормально, голова только побаливает.—?Выпьешь таблетку?—?Не надо, само пройдёт, это из-за пересыпа. Можешь открыть окно?—?Да, конечно.Свежий воздух благотворно подействовал на Руперта, в голове немного прояснилось. Несмотря на это, в мышцах оставалась слабость и голос немного дрожал.—?Спасибо за обед, очень вкусно. Я схожу освежусь, может, легче станет.—?Должно,?— Кен ободряюще улыбнулся и начал убирать посуду со стола.Руперт стоял под тёплыми струями воды и думал о неожиданном появлении Кена. Австриец даже не задавался вопросом о том, как Кенни узнал его местоположение. Ему и не нужно было это знать: хватало только одного факта присутствия Ханлона рядом. Руперт раньше никогда не испытывал такой привязанности, но сейчас это уже не пугало его как новое чувство.После душа и правда стало легче: сонливость отступила окончательно, а тело пришло в тонус. Руперт переоделся и вышел на балкон, откуда открывался вид на близлежащие улицы города. Сегодня было свежо после ночного дождя который продолжился ещё и утром. В воздухе пахло озоном и было влажно, но духоты не появилось. Деревья и асфальт блестели от воды в лучах, проглядывающих сквозь светло-серые с белыми пушистыми краями тучи. На душе мужчины тоже как будто выглянуло солнце, которое возродило жизнь внутри него.—?Ну как ты? —?из двери вышел Кен, держа в руках чашку со свежим чаем.—?В который раз ты уже задаёшь этот вопрос за сегодня? Но уже лучше, спасибо.—?Не знаю, я не считал,?— Кенни улыбнулся и уже сделал глоток.—?Надо сегодня наконец-то в студию зайти, а то мне уже стыдно. Столько времени ничего не делал.—?Отдохни ещё сегодня, думаю, ты ещё не пришёл в себя.—?Нет, нет, я в порядке, правда.—?Тогда ты не будешь против, если я присоединюсь?—?Я бы хотел поработать один.—?Как скажешь. Я пока найду, чем себя занять.—?Но мне как-то неловко тебя одного оставлять. Ты же всё-таки ради меня приехал.—?Ничего, всё хорошо.—?Спасибо.Кеплингер отправился к себе в студию и сидел в ней до поздней ночи. В этот вечер, как выстрел, появилась музыка для новой песни. Она получила говорящее название ?Breaking the Silence?, и в ней было всё то, что австриец чувствовал после появления Кена. Вчера эти эмоции не могли вырваться под прессом накопившейся апатии, а сейчас они наконец разорвали мёртвую тишину и смахнули пыль с сердца музыканта.Как только был дописан последний такт, в студию постучался Кен.—?Можно?Руперт не ответил, а вместо этого отложил гитару и карандаш и подошёл вплотную к вошедшему. Он обнял Ханлона за талию и, приблизив к себе вплотную, поцеловал его. Этот поцелуй был совсем не похож на первый, а становился всё более глубоким.Кенни сначала опешил от таких напористых действий, но поцелуй увлёк его с головой и полностью оторвал от реальности. Мягкие губы Кеплингера жадно впивались в его, словно утоляя безмерный голод, но в этом не было ни капли грубости. Этот жест был выражением благодарности и был соразмерен тоске, которую Руперт испытывал всё это время. Он был счастлив, что Кен вернулся к нему, был благодарен ему за то, что он не оставил его.Кеплингер медленно, будто нехотя отстранился и посмотрел своему возлюбленному в глаза. Они словно светились изнутри, а за спиной Кенни, появилась еле заметная тень, как будто от крыльев.—?Я написал кое-что.—?Сыграешь?—?С удовольствием,?— австриец хотел потянуться за ещё одним поцелуем, но не стал и, прикрыв глаза и сглотнув, взял в руки гитару, включив при этом уже записанную бас-партию.Бодрый рифф зазвучал в комнате. В нём как будто шёл диалог вопрос-ответ. На фоне запись баса звучала как сердцебиение в паузах между ?репликами?. Здесь чувствовались будто какие-сомнения, неуверенность. А после, когда основные партии сошли на нет и остался один лишь высокий перебор, слышались мысли и попытки что-то изменить. В конце концов музыка разорвалась и разрушила ту невидимую стену слабости, нерешительности и, возможно, даже страха.Пальцы Руперта скользили по грифу, выводя сильную, местами витиеватую мелодию. Кенни смотрел и слушал как заворожённый, его тронула музыка, написанная всего за несколько часов, прямо здесь и сейчас. Он понимал всю широту таланта австрийца, но несмотря на это, композитор каждый раз приятно удивлял его своим творчеством.Кеплингер немного нервничал, пока впервые исполнял возможный будущий трек. Он всецело доверял Кену и был готов выслушать абсолютно всё, что он скажет на этот счёт, но мандраж почему-то всё равно присутствовал.—?Что ты думаешь? —?спросил Руперт после того, как затих последний аккорд.Ханлон не знал, как ответить. Он не мог даже сформулировать что-то похожее на вразумительную мысль. Но определённо было ясно, что музыка была очень хороша.—?Кенни?—?Извини, я просто пытаюсь что-нибудь членораздельное сообразить.—?Хотя бы дай для начала знать, тебе понравилось? Стоит оно того?—?Конечно стоит! О чём разговор?—?Уже хорошо,?— Руперт с нескрываемым облегчением выдохнул, на что Кен лишь мягко улыбнулся.—?А вообще,?— слушатель стал серьёзнее, правда буквально на каплю,?— музыка и правда стоящая. Из этого получится по-настоящему достойный трек.—?Спасибо. Думаю, это имеет смысл отослать Гэри, чтобы он послушал.—?Согласен с тобой.До утра Руперт записывал новую партию лид-гитары, чтобы отправить на электронную почту Гэри. Кенни был здесь же, он настраивал микрофон и руководил самой записью, помогал сводить и способствовал бодрости Кеплингера, ведь уже ранним утром, когда солнце на половину взошло, он начал клевать носом, но спать не уходил ни под каким предлогом.Когда дело было наконец-то закончено, Кеплингер поддался уговорам. Но добирался до спальни он несколько необычным способом: у Кена на руках. Само собой, гитарист сопротивлялся, убеждал, что сам справится, но Кен был неумолим. Не сработал даже аргумент, что Ханлон его просто не поднимет, ведь такой способ ?транспортировки? спящего композитора осуществлялся не единожды. Причём случалось это не только в годы, когда он уже вырос, жил один и часто беспробудно работал. Буквально с детства Кенни держал в своих руках некогда маленькое и хрупкое тельце Руперта, поэтому ему было не в новинку устраивать комфортный сон для своего подопечного.Войдя в спальню, Кен поставил австрийца на пол и, пока тот переодевался, расстилал кровать. Последним делом оставалось взбить подушку. Хотя после того, как они начали спать вместе, подушки зачастую теряли свою востребованность и оставались где-то за бортом.—?Кенни, да оставь ты эти подушки в покое. Они всё равно не понадобятся как обычно.—?Это уже просто привычка.—?Ладно,?— Руперт сел на кровать и в ожидании посмотрел на Кена.—?Что ты на меня так смотришь?—?Да ничего, брось уже это безнадёжное дело и иди сюда,?— австриец потянул его за руку, привлекая к себе.Наконец, устроившись поудобнее, Кеплингер понял, что сон сняло как рукой.—?Кенни.—?Что.—?Я передумал, я не хочу спать.—?Руди, что за детские капризы? Ты же сам понимаешь, что тебе надо выспаться. Особенно после твоего марафона бессонницы.—?Откуда ты знаешь?—?Элементарно, Ватсон. Ты себя в зеркало вчера видел вообще?—?Не помню.—?Не мудрено. Ты отлично выглядел… для зомби. Только не разлагался на ходу.—?Н-да, и на том спасибо, можешь не продолжать.—?А серьёзно, Руперт, следи за своим режимом. Пусть он будет шатким и на режим совсем не похож, но там обязательно должно быть место сну и нормальной еде, а не перехваченным бутербродам. Это до добра не доведёт.—?Не волнуйся, жил же я до этого как-то. Причём это ?как-то? весьма успешно продолжалось долгое время.—?Конечно, но ты же понимаешь, что ты можешь подорвать здоровье,?— в течение всего диалога Кен аккуратно гладил Руперта по голове, стараясь усыпить его за разговором.?— Руди, я знаю, ты человек творческий, отдаёшь любимому делу всего себя, но…—?Я понял, можешь не продолжать.—?Я волнуюсь за тебя.—?Я понимаю,?— Кеплингер, лёжа как обычно головой на груди Кенни, слушал его сердцебиение и выводил пальцем замысловатый рисунок вен на его правой руке.Не прошло и десяти минут, как Руперт всё-таки отправился в царство Морфея, оставив своего хранителя бодрствовать в одиночестве и оберегать его сон.—?Я люблю тебя, Руди. Спи спокойно.А за окном уже рассвело. На деревьях сидело множество маленьких птичек, выводивших тонкие трели, зелёные полупрозрачные листья ворошил свежий ветерок, а солнечные лучи медленно и заботливо обволакивали своим светом всё вокруг.Через пару дней на электронную почту Руперта пришёл ответ от Гэри на тему будущей ?Breaking the silence?. Он был в восторге. А несколькими днями ранее он присылал текст, который, как показалось композитору, лучше всего подошёл бы к этой музыке. Сразу же было решено начать записывать хотя бы набросками партию Кена. Сначала было потрачено пару дней на нотную составляющую, а после Кенни уже стоял у микрофона посреди студии. Кеплингеру было в удовольствие работать с вокалистом даже чисто из профессиональных соображений. Ханлон тонко чувствовал и ритм, и мелодию, и динамику из-за чего запись шла как по маслу. Также австриец был рад снова вернуться к работе и наконец-то выбраться из своего кокона.Кен тоже окунулся в процесс творчества с головой. При этом он даже вздохнул с облегчением, когда увидел Руперта, увлечённого работой. Его глаза искрились янтарным светом, на лице часто сияла улыбка, и в кои-то веки проснулся по-настоящему зверский аппетит.В течение нескольких недель Руперт наконец-то восстановил, пусть и под частичным принуждением, нормальный режим сна. Конечно, отход ко сну иногда случался уже утром, но как минимум количество часов сна уже стало приемлемым. Кеплингер буквально расцвёл.Музыка лилась рекой в доме, спрятанном, в тени деревьев в уютном районе Альтон. Шестерни завертелись, процесс пошёл. Незаметно промелькнул август, а там и облетели листья, пошёл первый снег. На Новый год Кенни по предложению Руперта остался в Гамбурге. Правда, первым делом пришлось утеплиться, ведь у него при себе была только лёгкая одежда, которая могла сгодиться на первые два месяца осени.Первое зимнее утро преподнесло Кеплингеру по-настоящему волшебный сюрприз. Когда он проснулся, Кена рядом уже не было, а сквозь проём приоткрытой двери проникал пряный запах корицы. Отыскав в шкафу халат, Руперт спустился вниз. На кухне рядом с со светящейся изнутри духовкой стоял Кенни и ел яблоко.—?Доброе утро.—?Доброе,?— австриец подошёл ближе, ощущая тепло исходящее от духовки, и мягко поцеловал Кена в кисловатые от яблочного сока губы,?— и приятного аппетита.—?Спасибо.—?Что ты делаешь? —?Руперт с интересом наклонился к прозрачной дверце духовки.—?Решил тебя побаловать,?— Ханлон улыбнулся и откинул чёлку с глаз коротким жестом.—?И чем же, хозяюшка моя?—?Будет готово узнаешь.—?А чего узнавать? Это похоже на пирог, судя по запаху корицы, которым уже наверняка весь дом пропах, сладкий.—?Утихомирься, ищейка,?— Кен рассмеялся.—?Я ещё даже не начинал. Ладно, пойду переоденусь. Не хочешь прогуляться сегодня?—?С радостью. Утром как раз снег выпал.—?О, здорово.Через пять минут наконец из духовки был вынут противень, в котором оказался яблочный пирог. На корицу Кен не поскупился, но она не перебивала лёгкую кислоту яблок, отчего вкус получился сбалансированным.—?Кенни, ты не перестаёшь меня удивлять!—?Если я перестану это делать, тебе станет скучно.—?Да ладно тебе. Мы же с тобой не так много и знакомы, чтобы ты мне наскучил. Да и к тому же откуда мысли, что мне станет скучно?—?Ну-у, считай, что уже год знакомы.—?Быстро время летит, ничего не скажешь,?— Руперт немного нахмурился.?— Хотя, знаешь, у меня складывается иногда ощущение, что я тебя всю жизнь знаю.—?Понимаю тебя. Иногда тоже такое чувство возникает.Перекусив несколькими кусочками пирога, музыканты отправились прогуляться по припорошенному снегом городу.Кое-где уже появлялись намёки на новогодние мотивы. На витринах висели мерцающие гирлянды, фасады украшали разные фигурки, изображающие снеговиков, оленей, эльфов и других персонажей рождественской сказки. В каком-то кафе даже виднелась уже украшенная ёлка.—?Не рановато ли?—?Что?—?К праздникам готовиться,?— Кенни указал на украшенную новогодними наклейками витрину.—?К праздникам никогда не рано готовиться—?Ну, да, ну, да.—?Кенни, а что бы ты хотел на Рождество? Я тут подумал, раз мы всё-таки отмечаем вместе…—?Даже не задумывайся.—?Почему?—?Не хочу напрягать тебя.—?Нет уж, я настаиваю. Тогда я сам что-нибудь придумаю.—?Руперт.—?Даже не обсуждается.Всё остальное время прогулка длилась практически молча. Иногда проскальзывала пара-тройка отвлечённых реплик и комментарии к ним.Весь декабрь Кен и Руперт были предоставлены сами себе. Пару-тройку часов в день всё-таки отводились на студию, таким образом разработки множества черновиков продолжалась непрерывно. Кеплингер за это время полностью восстановился, и теперь целостности его разума ничего не угрожало.Кенни почему-то перестал поддаваться метаморфозам, которые заставили его на несколько месяцев оставить Руперта в мучительном одиночестве. Возможно, Ханлон внутренне боролся за сохранение своей сущности ради любимого человека, чтобы не повторился печальный опыт. А может, это было что-то иное, что-то свыше действовало на него.С приближением Рождества Гамбург преображался. Улицы мерцали от искрящегося снега и светящих отовсюду гирлянд и фонарей. Дома украшались еловыми венками, блестящими фигурками и аппликациями на новогодние мотивы. Город уже дышал праздником.Дом Руперта тоже начинал своё преображение к Рождеству. Ровно за неделю до сочельника были найдены украшения, а чуть позже Кеплингер купил живую ёлку, которая освежала дом своим запахом. Кенни прогулялся по парочке магазинов (благодаря Руперту он уже хорошо ориентировался в городе) и недавно открывшейся ярмарке и прикупил несколько новых ёлочных игрушек, по просьбе Кеплингера они были в красно-золотой гамме, и кое-что особенное для своего возлюбленного. Надёжности ради подарок был спрятан в офисе.Сочельник был очень насыщенным. Руперт с согласия Кена оставался целиком верен своим национальным традициям. Ханлон на правах гостя подчинялся им. Честно говоря, ему нравилась австрийская манера празднования, потому что она таила в себе особую непередаваемую атмосферу. В Шотландии Рождество не празднуется как таковое: там в чести больше новогодние гуляния.Ёлку перед праздником Руперт наряжал сам и не подпускал к ней Кена, пока не закончил. У него была собственная манера украшения Христовой ёлки: традиционные игрушки в красных и золотых цветах, а вместо гирлянды на ветви были поставлены маленькие свечи. За многие годы Кеплингер научился безопасно устанавливать и зажигать их, это уже стало сакральным ритуалом.Помимо ёлки свечей в доме было много. На окне кухни стоял адвентский еловый венок (венок с четырьмя свечами, зажигаемыми каждое воскресенье с начала декабря — прим. автора), на котором уже горели три из четырёх свечей. В кухне и в просторной комнате, находящейся по соседству со спальней, было также расставлено множество свечей. Преимущественно они тоже были красного цвета.С самого утра Руперт не покидал кухню. Он занимался главным блюдом для стола: запечённым карпом. В его приготовлении он принимал участие с самого детства: от элементарных мытья и чистки овощей до приготовления соуса. А теперь в семье Кеплингеру предоставлялась честь целиком и полностью руководить процессом приготовления.Кенни тоже не терял времени зря. Он решил заняться сладким. Перво-наперво была испечена целая чашка имбирного печенья, как водится. Это тоже был семейный рецепт, но уже пришедший из семьи Ханлона. Особенным его делала смесь специй, добавляемая в тесто. Здесь были имбирь (как же без него?), гвоздика, корица, ваниль и ещё пара-тройка пряностей. Печенье было разнообразных форм, но украшать его цветным кремом Кенни не стал, а лишь ограничился посыпкой из сахарной пудры.—?Вкусно пахнет,?— Руперт посмотрел на только что вынутую из духовки порцию печенья.—?Надеюсь, на вкус не хуже,?— Кен улыбнулся и начал опустошать противень.—?А знаешь, что на вкус точно отменно?—?Что же?—?Ванильные рогалики. Потрясающая штука,?— австриец мечтательно прикрыл глаза, вспоминая вкус любимого лакомства.—?А хочешь, я приготовлю их для тебя?—?Боюсь, у тебя не получится.—?С чего ты взял?—?Просто их сложно готовить. В идеале они не должны крошиться.—?Звучит как вызов,?— Кенни многозначительно улыбнулся и упёр руку в бок,?— давай рецепт, и я сделаю для тебя идеальные рогалики.—?Уверен?—?Абсолютно!Руперт принёс со второго этажа тетрадку, в которой находились когда-то давно переписанные у мамы рецепты некоторых любимых блюд. Найдя нужную страницу, он протянул тетрадь Кену.—?Удачи.—?Она мне не понадобится, уверяю.—?Ну смотри,?— Руперт подмигнул и вернулся к рыбе.Кенни вдоль и поперёк на три раза перечитал рецепт, чтобы найти в нём подвох, из-за которого приготовление десерта становилось сложным. Шотландцу всё казалось предельно ясно и просто и, недолго думая, он принялся за тесто.Первый раз, к сожалению, не увенчался успехом. Рогалики немного пересушились, из-за чего был нарушен главный критерий: отсутствие крошек. Попробовав один из первых, Руперт в целом был удовлетворён, но раз Кенни решил приготовить идеальные, то он не стал произносить преждевременную похвалу.Вторая попытка, на удивление, попала прямо в точку. Лишь сменив температурный режим на пару градусов, Кен добился наилучшего пропекания теста.—?Со второго раза?! Серьёзно? —?Руперт не верил своим вкусовым рецепторам, даже после дегустации трёх рогаликов.—?А ты в меня не верил.—?Кенни, ты душу продал? Ну-ка признавайся.—?Да, именно, всё ради того, чтобы поставить тебе на стол любимый десерт,?— Кен самодовольно улыбнулся и типичным жестом убрал чёлку с глаз.—?Кенни, ты просто сокровище! Ты в курсе? Это же чертовски вкусно!—?Теперь да. Я рад, что они пришлись тебе по вкусу.—?Так, убери их от меня с глаз долой, иначе тебе ещё одну партию придётся делать, потому что эта до вечера кончится.—?Руди, для тебя хоть пять партий сделаю. Могу сейчас ещё одну на всякий случай. Чтобы ты не волновался.—?Спасибо, Кенни.—?Да ладно тебе.Вечером, когда все приготовления закончились, в доме погасло всё электричество. Не потому что возникли проблемы из-за погоды или чего-то ещё, а этого требовал Дух Рождества. Комнаты озарялись множеством маленьких красных, золотистых и зелёных свечей.Кен и Руперт сидели за небольшим столом в комнате. Она была почти в два раза меньше студии и была так же по-своему уютной. Здесь находилось ещё одно пианино, но более изящного образца с металлическими подсвечниками, прикреплёнными к передней стенке над клавиатурой. Одна из стен была покрашена в приятный зелёный цвет, что весьма оживляло обстановку; на других же стенах висело несколько картин. Здесь же стояла заботливо украшенная Христова ёлка, которая тоже сияла маленькими огоньками свечей. В комнате стоял приятный полумрак. За окном тихо шёл крупными хлопьями снег. Святой вечер был возвышенно прекрасен.Единственная традиция, которая не была сегодня исполнена,?— пение ?Тихой ночи?. Руперт любил эту песню, она как нельзя лучше подходила под атмосферу этого чудесного праздника. Но сегодня австриец решил воздержаться, боясь поставить своего гостя в неловкое положение.Пока хозяин дома наливал в бокалы любимое им и его семьёй игристое вино, Кенни вышел из комнаты. Вернулся он через несколько минут, держа в руках нечто очень большое. Из-за слабого света Кеплингер не сразу понял, что это было.—?Руперт, ты не против, если я первым вручу тебе подарок?—?Ты мой гость, поэтому это твоё право.—?Я долго думал, что же подарить тебе. Ведь это Рождество стало особенным. Я даже не помню, когда в последний раз испытывал что-то подобное.Было заметно, что Кен несколько волнуется: его голос немного дрожал. Руперт улыбнулся одним уголком рта в знак поддержки, показывая, что всё хорошо.—?С Рождеством, Руди. Я боялся, что эта штука не поместится под ёлку,?— вокалист протянул вперёд себя загадочный предмет, оказавшийся гитарным футляром, который, судя по весу, не был пустым.Кеплингер сразу открыл футляр и не поверил своим глазам. В нём лежала новенькая гитара в стиле стимпанк марки SPC. Gunslinger, именно этой серебристой моделью стал владеть композитор с этой минуты, была сделана специально на заказ.—?Кенни… —?гитарист буквально лишился дара речи и медленно опустился на пол.—?Она твоя.—?Это же… ты сумасшедший, Ханлон!—?Сочту за комплимент,?— Кен легко рассмеялся.—?Это ведь непомерно дорого.—?Забудь. Она во много раз дешевле, чем видеть тебя счастливого.—?Я обожаю тебя! —?Руперт поднялся с пола и что есть силы обнял Кенни.—?Руди, осторожнее, ты меня задушишь.—?Ой, прости. Теперь моя очередь,?— он наклонился под ёлку и поднял оттуда большой бумажный конверт и маленькую кожаную коробочку.?— С Рождеством, Кенни.—?Что это?—?Это твой подарок.Дрожащими от волнения пальцами Кен вскрыл сначала конверт. В нём лежала старая виниловая пластинка.—?Руперт, где ты её достал? —?он был готов взорваться от счастья, но шок блокировал все эмоции.—?Где достал, там уже нет.—?Но… их на всю планету было всего 50. Я даже не надеялся, что одна из них попадёт ко мне в руки,?— на пластинке был записан сборник невыпущенных ни в одном альбоме песен одной из любимых групп Кена Led Zeppelin. Пластинка была к тому же подписана всеми участниками группы.—?А зря не надеялся.—?По-моему, из нас двоих ты душу продал. Потому что достать этот винил…—?Врать не буду, было непросто. Но ради тебя я готов и душу продать, если придётся.—?Ты чудо, Руди.—?Это ещё не всё,?— австриец кивнул на лежащую на столе коробочку.Отложив пластинку, Кенни взял коробочку. В ней лежали механические карманные часы. В середину крышки было вставлено стекло, которое позволяло видеть стрелки и открытый часовой механизм. Вокруг этого стекла ободком было сделано кольцо внешнего циферблата, с помощью которого можно было узнать время, не открывая крышку. Корпус был цвета состаренной бронзы и украшен узором, похожим на лозу. Механизм был уже заведён и тихо тикал изнутри корпуса.—?Они такие красивые.—?Это было выбрать труднее. Главное преимущество?— они с автоподзаводом. Никаких батареек.—?Спасибо, Руперт,?— Кен нажал на кнопку и открыл крышку. Крохотное колёсико-маятник вертелось там, двигая маленькие шестерни золотистого цвета.—?Я рад, что тебе понравилось.Ночь пролетела быстро. Возможно, даже слишком быстро. Руперту не терпелось опробовать свой подарок, но он решил отложить это на следующий день.Кенни по традиции отправил Кеплингера спать, а сам остался навести порядок. Он помыл посуду, убрал остатки еды и погасил всё множество свечей. Когда шотландец вернулся в спальню, Руперт уже заснул. Кен не стал забираться в постель, чтобы не потревожить спящего, а вернулся в большую комнату.Всю ночь он не выпускал из рук часы, подаренные Рупертом. Они тихо тикали у него в руке и разбавляли тишину предутренних часов. Одинокий полуночник смотрел в окно и наблюдал за медленно падающими хлопьями снега. Тишина благотворно действовала на него, успокаивая и даруя тихое счастье. Кену сейчас не хотелось думать о работе или ещё чём-то серьёзном, наконец-то им овладел покой.В тишине скрипнула дверь. Это проснулся Руперт.—?Ты чего не спишь?—?К тебе тот же вопрос.—?Я отвык без тебя спать. Подушка до ужаса неудобная,?— полусонный австриец был похож на ребёнка, который не мог заснуть без любимой игрушки.—?Руди, ты как маленький, ей богу.—?Но ты же за это меня и любишь.—?Ладно, пойдём,?— Кен улыбнулся и прошёлся пальцами по волосам Кеплингера.Как обычно Руперт устроился под боком Ханлона и взял его за руку.—?Так лучше? —?шотландец поцеловал его в макушку.—?Угу,?— Руперт ответил уже в полусне, укладываясь поудобнее.Утром, а точнее ближе к обеду, следующего дня к Руперту пришли гости. Это были уже давние друзья Руперта: Крис Хармс и Бо Сикс, выходцы из ещё молодой, но весьма амбициозной группы Lord of the Lost.—?Доброе утро.—?Доброе, с праздником!—?С праздником, Руперт. Как отметил Светлую ночь?—?О-ой, не спрашивай,?— австриец вспомнил всё, что произошло минувшей ночью и расплылся в мечтательной улыбке.—?Тут что-то нечисто, ну-ка выкладывай,?— Лорд (такое прозвище имел Крис среди друзей и поклонников) состроил хитрую ухмылку.После этой фразы в кухню вошёл Кен. Он был несколько смущён появлением неожиданных гостей.—?О,?— Руперт перешёл с немецкого на английский, чтобы Ханлон понимал, о чём идёт речь,?— ребята, знакомьтесь, это Кен, —?хозяин дома тоже несколько стушевался.Музыканты обменялись рукопожатиями, после чего перешли с кухни в студию. После этого они обсуждали разные новости как из музыкальной сферы, так и просто из жизни.—?Крис, помнишь, я тебе рассказывал, что начал работать с ребятами из Pro-Pain? —?дальнейшие диалоги продолжались тоже по-английски.—?Давно? —?Бо включился в разговор.—?Где-то с осени 11-го.—?Сиксти, ты в танке,?— Хармс махнул рукой и снова посмотрел на Руперта,?— помню. И как успехи?—?Очень даже неплохо. У нас уже сформировался состав группы, а Кенни,?— он указал взглядом на шотландца,?— у нас на вокале.—?У вас есть уже что послушать?—?Да, и немало.—?Покажешь?—?Кенни, ты не против? —?Кеплингер обратился к вокалисту.—?Нисколько.Руперт коротко кивнул и включил компьютер.—?Кен, можешь гитару из комнаты принести?—?Да, конечно.—?Руперт, я чувствую, тут что-то не так,?— подал голос Бо после того, как вокалист вышел.—?Что тебя смущает?—?Ничего. Просто удовлетвори моё любопытство и поделись историей, как ты с ним познакомился.—?Оо, думаю, вы будете смеяться,?— Кеплингер поведал историю первой встречи с Кеном, исключая некоторые слишком личные подробности.—?Занятно… он тебе буквально на голову свалился,?— первым голос подал Крис.—?Ну что-то типа того.—?Судя по твоим словам, оно того стоило.—?Да, сейчас услышишь,?— австриец включил одну из записей Life Worth Living.На первом припеве в студию вернулся Кенни с гитарой в руках. Услышав запись своего голоса спустя долгое время, ему стало немного неловко.—?Кен, должен сказать, что Руперт тебя недооценил,?— сказал Крис после того, как песня закончилась.—?В смысле? —?глаза у Ханлона широко раскрылись.—?Он тебя нахваливал, но, на мой взгляд, недостаточно. У тебя настоящий талант, не вздумай его похоронить!—?Спасибо, Крис.Руперту отчего-то было не по себе. Изучающий взгляд лид-гитариста Lord of the Lost не давал ему покоя. Кеплингеру казалось, что казалось, что Бо что-то знает, но не говорит этого вслух.Лорд и Кен обсуждали что-то своё. Они нашли общие точки соприкосновения довольно быстро и легко вели диалог. Руперт всё ещё был под влиянием необъяснимого ощущения.—?Руперт, что-то не так? —?еле дозвался до него Сикс.—?Что? —?он слегка вздрогнул.—?Ты будто не с нами.—?Всё хорошо.После небольшой паузы Крис резко встал и вышел из комнаты.—?Крис, куда ты?—?Мы принесли кое-что к вашему стола от нашего стола,?— с улыбкой ответил Бо.Хармс вернулся в студию с тарелкой, на которой находился нарезанный свежий штоллен (немецкий традиционный рождественский пирог с изюмом и цукатами — прим. автора).—?Ого, сам готовил?—?Нет, Мика руководил.—?Это его сын,?— пояснил Руперт для Кена,?— я уже чувствую, что это шедевр,?— он улыбнулся и потянулся за кусочком пирога.?— Надо бы налить чего-нибудь, а то всухомятку его есть не вариант.—?Полностью с тобой согласен,?— вокалист поддержал инициативу,?— пойдём, я тебе помогу.На кухне Кеплингер продолжал находиться в беспокойной задумчивости. Он так упорно размешивал кофе, что казалось, будто он сейчас сделает в дне кружки дыру.—?Руперт, что с тобой? Ты в порядке?—?Да, всё хорошо.—?Ты волнуешься. С того момента, как я с ребятами встретился.Австриец молчал. Тогда Кенни подошёл ближе, положил ладони ему на виски и посмотрел в глаза.—?Руперт, что случилось? Ответ в духе ?всё хорошо? меня не устроит, ты знаешь.Ответом были лишь вздох и опущенный взгляд. Кен не стал ничего больше говорить, а вместо этого взял Кеплингера за руки.—?Я боюсь.—?Чего?—?Я боюсь, что…—?Боишься, что ребята что-то могут подумать о нас?—?Да.—?С чего ты взял это вообще?—?Не знаю, может, это просто паранойя.—?Не волнуйся. К тому же, даже если так, ты думаешь, что они воспримут это в штыки?—?Возможно.—?Мне кажется, что даже если вдруг у них и есть какие-то мысли на эту тему, то они, не скрывая, их озвучат.—?На самом деле да, но…—?Никаких ?но?. Успокойся. Я сам тут закончу, возвращайся.Через пару минут после Руперта в студию вернулся и Кенни с подносом, на котором стояло две чашки с чаем и две с кофе (Лорд, как и Руперт, пил много кофе днём).—?Спасибо.—?Кстати, Руперт, поздравляю,?— Крис решил завести новую тему для обсуждения.—?Благодарю, но с чем?—?С новой ?должностью?. Алекс проболтался недавно, что они затащили с Пиксом тебя в свой омут.—?А, да, есть такое. Но когда это вы пересечься успели?—?Да неважно.—?И как тебе в новом статусе? —?Сикс подключился к разговору.—?Пока нечего сказать. Ведь даже репетиции ни одной ещё не было. С конца января начнём. А так… —?Руперт задумался,?— знакомлюсь с технической стороной, разучиваю партии. Ничего особо нового, хотя интересно, приживусь я в этом отмороженном коллективе или нет.—?Думаю, такой проныра, как ты, приживётся везде, даже в этой заледенелой обители,?— Крис усмехнулся.—?По-моему, он очень даже неплохо поплавит их фан-базу, ну, вы понимаете, о чём я,?— Бо лукаво покосился на будущего басиста.—?Сиксти, чёрт бы тебя побрал, вообще мысли не меняются,?— Лорд разразился смехом,?— хотя я согласен. Ты там даже с Ноэлем неплохо потягаешься в этом плане.—?Эй, ребята, легче, я ещё даже за кулисами не стою, а вы уже… чуть ли не планы на меня строите. Вы ещё ставки сделайте.—?Нет, мы можем, конечно,?— Хармс продолжал смеяться, — но не будем. Пока.—?Я запомнил твои слова, Крис. И я тебе их припомню.—?Надеюсь, это будет приправлено чем-то в роде: ?Крис, а ты был прав?.—?Не дождёшься.—?Время покажет.За время всего этого разговора Кен не произнёс ни слова. Он чувствовал себя лишним, а потому не встревал.Ещё пару часов музыканты посидели за разговорами, после чего Крис и Бо отправились по домам. Как только дверь за ними закрылась, Руперт с нескрываемым облегчением выдохнул.—?Пронесло.—?Ты так и не успокоился?—?Нет. Но теперь… хотя нет.—?Руперт, мне смотреть на тебя страшно. Если вдруг, в чём я сомневаюсь, они что-то и поняли, то вряд ли они начнут пускать слухи или ещё что-нибудь в этом роде.—?Да, ты прав, но…—?Руперт, пожалуйста, не изводи себя. Ты на пустом месте совершенно нервничаешь.—?И правда. Пойду лучше делом займусь, отвлекусь,?— бодрым шагом гитарист вернулся в студию и взял в руки подаренный вчера Кеном Gunslinger.Первым делом Кеплингер нашёл новый комплект струн и натянул его на гриф. Настройка заняла не более пяти минут, потому что слух уже был намётан.Первый же трек, сыгранный на новой гитаре был написанный ещё в Брауншвейге ?Hurts like Hell?. Сейчас он как нельзя подходил к состоянию австрийца, что сказалось на исполнении. Музыка резонировала со всеми эмоциями, которые не давали покоя Руперту, и стала максимально выразительной.Весь вечер композитор не выпускал инструмент из рук. Он играл. Играл уже почти готовые песни для Darkhaus, играл композиции Pro-Pain, которые смог вспомнить, играл знакомые песни Eisbrecher, играл всё, что только приходило в голову. Одна композиция перетекала в другую, из-за чего вся музыка была похожа на бесконечную импровизацию, хотя и для воображения находилось место.Кен в это время сидел напротив и просто слушал. Слушал всё, что скажет ему беспокойная, живая и любящая душа Руперта.Этот день не закончился вовсе. Кеплингер не спал сутки, несмотря на уговоры Кена, но под конец следующего дня его всё же сморило.