Змея на груди. (1/1)

- Сюда?- По-моему, дальше на запад.. Как ты можешь его не чувствовать?Локи остановился, раздраженно вздыхая, и огляделся. Степь да степь кругом, что называется. И ни единого ориентира.Тор печально и усталопожал плечами - молот действительно не отзывался. Обычно исходящая от него низкая вибрация, ощутимая на любом расстоянии, в любое время дня и ночи, просто угасла. И огромное поле, некогда потревоженное выходцами из другого мира, теперь казалось необъятным пространством.- Стоп-стоп.. – змеиный Бог надавил пальцами на глаза, и резко вскинул руки, - почему ты не напомнил мне, что я маг?Громовержец засмеялся, не оборачиваясь, и продолжая выглядывать хоть что-нибудь, разительно отличающееся от местного пейзажа.Локи фыркнул, и, присев на корточки, закрылся руками. Затем он снова развел их в стороны, опустил к земле. Когда Тор оглянулся, брата уже не было. Только по небу, гордо разрезая воздух крыльями, летел внушительных размеров орел. Он внимательно осматривал поле под собой, и если бы Одинсон не знал – мог бы поклясться, что это всего лишь птица, выглядывающая полевок или еще каких грызунов.

Когда, спустя несколько минут томительного ожидания, орел вернулся, Бог непогоды охотно последовал за ним - признаться, ему порядком надоели бесплодные поиски. Тор вообще никогда не отличался большим терпением.Птица зависла в воздухе над огромной воронкой, слишком большой для объекта её оставившего: в самом центре земляной ямы торчал из камня Мьёльнир. Осыпанный пылью, грязью, облепленный насекомыми.

Приблизившись к нему, громовержец нахмурился, и попытался сообразить: как он вообще мог забыть о своем сокровище?

Ответ напрашивался очевидный: все его мысли в последнее время занимал один только Локи. Была это магия, или..?Одинсон замер перед собственным оружием, отчего-то не решаясь прикоснуться к нему. Змееокий Бог же, приняв обычный свой вид, мягко опустил руку на отчаянно напряженное плечо брата.- Он твой, Тор, - сказал, сладко шелестя интонациями, - возьми, - почти касаясь губами уха, - он не отвергнет тебя.

И Тор послушался. С замиранием сердца коснулся резной рукояти, потянул на себя, едва прилагая силу.. и снова лишь впустую дернул рукой. Мьёльнир не двинулся с места, не приподнялся, и даже не шевельнулся. Неподъемный.. обиженный.- Ётуны тебя раздери! – прорычал громовержец, обеими руками цепляясь за молот, и даже покраснел от натуги.- Позволь, я помогу? – сын Лафея улыбнулся, по-доброму, завораживающе, и Одинсон дернул плечом, мол, хуже не станет. Но отчего-то сердце ёкнуло, когда холодные руки брата легли сверху на широкие, горячие кисти. Безумный контраст, отчасти неприятный оксюморон.- Готов?- Почему ты смеешься?Два Бога единовременно потянули Мьёльнир, и он вышел из камня, стряхнул с себя мидгардскую землю, будто снова проснулся, вот только..Тор даже не понял, что произошло. Просто в один момент Локи оттолкнул его, легко, словно игрушечный, подняв молот над собой, а уже в другую секунду почва под громовержцем разверзлась, и огромной махиной поднялась из её недр многоступенчатая пирамида.Лживый Бог, стоя в своем триумфальном облачении на самой вершине, у обвитого змеями кресла, хохотал, запрокинув голову. А трон его все поднимался к небесам, вырывая корни травы, выкорчевывая глину, и тут же очищался, словно ипостась, неприкосновенная твердыня, которой чуждо всё бренное, человечное.Пирамида из черно-изумрудных чешуек замерла, и Бог непогоды увидел исполинскую драконью голову, что украшала нижнюю, самую широкую ступень трона. Безобразно распахнутый резной рот, полный огромных зубов, источал смрад Хельхейма, а дьявольские глаза будто принадлежали самой Хель, и прожигали насквозь своей пустотой.Объятый необъяснимым испугом, Тор приблизился к подножью пирамиды, и прислушался.

Из глубин её раздавались глухие стоны боли, крики нетерпения, лязг металла, и гулкий стук костей. Там, в недрах этого «корабля», томилось мертвое войско Хель, которое Локи подчинил своей воле.За один хриплый вдох громовержец осознал, ЧТО именно призвал змеиный Бог на землю Мидгарда.- Нагльфар… - прошептал громовержец, шагнув назад, и когда упал, оступившись, снова повторил – Нагльфар!- Видимо, мне и объяснять не придется?- перед ним внезапно возникла ехидно ухмыляющаяся проекция Локи, правда, слабая, полупрозрачная – оригиналу не досуг было отвлекаться на подобную ерунду.- Локи.. зачем ты творишь такое зло? – Тор, поднявшись, недоуменно смотрел на подобие брата, и отказывался верить, что он действительно задумал гибель не единого мира.

- Зло? – отражение засмеялось, - ха-ха.. нет, братец. Это не зло. Люди подчиняются пищевой цепочке. Считай, что я.. её недостижимая вершина. Они веками поклонялись одному Богу, представляешь? Выдумали себе икону, и радовались, потакали своим жрецам! Это же люди, Тор! Они были созданы, чтобы Боги правили ими. Выражая милосердие, Я окажу им такую честь, - изобразив книксен, Локи улыбнулся, и растворился в воздухе прежде, чем Тор успел коснуться его. Все поле от конца до края вздрогнуло единым толчком - пирамида змееокого оторвалась от земли, торжественно и величаво поднимаясь ввысь.Громовержец закрыл лицо руками, защищаясь от дерна и грязных комьев, осыпающихся с нижней ступени Нагльфара, а когда снова поднял голову - уже едва различал вершину, где, сжимая Мьёльнир в поднятой руке, смеялся маг.От молота распространялись к облакам белые столпы света, гибкие, словно гады. Касаясь облаков, они взрывались, и небо чернело, будто трещинами испещренное змееподобными молниями.Тор приложил руку козырьком ко лбу, и, высматривая вестник Рагнарека, крикнул во все человеческое горло, - Ло-ки!Вместо ответа, слух его пронзил на весь мир гремящий смех лживого Бога.**- Всеотец! – Хеймдалль предстал перед Одином, привычно спокойный, но, вместе с тем, читалось в глубине его глаз нарастающее беспокойство, - ты не намерен вмешаться? Локи позволяет себе слишком многое. Ты же чувствуешь, он призвал войско Хель, и погрузил их в трюм Нагльфара. Тебе, как и всем нам, прекрасно известно, чем это грозит!Один не двинулся с места, глядя со своего балкона туда, где подпирают миры ветви Иггдрасиля. Хрустальные отростки их едва слышно звенели, напряженно, недовольно, но не было в их звуке тревоги. Космос, холодный и пустой, оставался безразличным.- Локи.. похож на Тора, разве нет? – старец усмехнулся, прикрыв единственно целый глаз, - двое мальчишек дерутся за яблоки в соседском дворе. Каждый считает себя правым, по-своему, конечно.. думаешь, им необходима злая собака?- Не самая удачная аналогия, - страж Моста усмехнулся, готовый к распоряжениям, а Всеотец вздохнул устало, и резко ударил посохом оземь. Стук, огласивший собой каждый закоулок дворца, упокоился в глубине чертогов Одина, и пришла в движение магическая клеть..**Пирамида Локи зависла над шумным городом, переполненном людьми до краев. Они вещали сотнями, тысячами разных голосов, и непрерывно шагали куда-то по разным сторонам дорог. Разноцветные и черные, деловые и безрассудные, торопились на работу или домой, по делам или за развлечениями.Вечерний Пекин гудел, подобно осиному гнезду, мерцал огнями - стробоскопами, отталкивал и притягивал одновременно. И люди заметили что их небо почернело лишь тогда, когда в купол Храма Неба ударила невероятной разрушительной силы молния, а следом – еще одна, и еще несколько уничтожали покатую круглую крышу с безжалостной настойчивостью.Прихрамовую территорию, вплоть до Запретного города, озарили всполохи зарниц, и целые районы охватил ужас: люди в страшном паломничестве сбегались к святыне, и каждый, кого касалась хотя бы искра, высеченная молниями, обращался в прах.Началась паника, мгновенно охватившая огромную часть города. Магическая гроза, выходящая за рамки человеческого понимания, не щадила никого, настигая жителей в их домах, на улицах и в тупиках кварталов.- Боги прогневались! – кричал кто-то, стоя посреди автотрассы с беспорядочным теперь движением. Водители, завороженные кошмарным зрелищем или ослепленные страхом, напрочь забывали о транспорте. То здесь, то там сталкивались автомобили, сбивая пешеходов, разрушая сетки заборов и палатки уличных торговцев.Локи смеялся, сидя в своем кресле, и разглядывал создавшуюся толчею с любопытством естествоиспытателя, поджигающего муравейник при помощи огромной лупы.Нагльфар неспешно, но уверенно шел на снижение, и когда замер над площадью Тяньаньмэнь, змееокий Бог явил свой лик народу. Он распростер руки в стороны, и улыбнулся.Глядя на тень его шлема в ярких вспышках молний, люди закричали: «Дьявол! Это Дьявол!», и Локи разозлился.Не сказав ни слова, он поднял Мьёльнир, и вдалеке разразился тайфун. Небо над Желтым морем скрутило в спираль, и вода отступила от берегов, уходя на многие километры в сторону Восточно-Китайского моря, напряглась подобно стянутой пружине.А смертоносный корабль повелителя магии снова поднялся туда, где чернело за искусственными тучами сокрытое солнце. И только он, Локи, видел, как вырастает над Великой Китайской равниной волна-символ божественного гнева. Столь огромная, что через долгие минуты погребет под собой необъятную часть суши, принося невиданный ранее ущерб, отнимая сотни тысяч жизней.Змееокий Бог, спокойно наблюдая за происходящим, только об одном пожалел. О том, что братец не видит этого. Природа Мидгарда, сама его суть, теперь была во власти Локи. По мановению его руки целый мир погрузился во мрак, и во всех частях света темное небо выплевывало на людей ядом сочащиеся столпы белого света.- Чем не царство? – смешливо произнес маг созидающий хаос, поднимая бокал вина в честь себя и Мьёльнира – покорителей девяти миров.- Разве что..**Тор даже представить себе не мог, что брат дойдет до такого. Не заметить его тщеславие, конечно, невозможно, вот только любой гордыне есть разумные пределы. Локи же все границы перешел, развернулся, и носком ноги их постирал.. да еще попрыгал на прежнем месте, неприлично смеясь.Глядя в черное небо, Бог непогоды опустился на колени, согнулся над землей, и ударил по ней кулаками. Снова и снова, надрываясь от рыков и крика, он тревожил искалеченную почву новой паутиной трещин, и сбивал руки в кровь от бессильного гнева.

- Лжец! Проклятый лжец!Теперь стало ясно и происхождение грозы над ярмаркой, и слабость Локи, и нежность его – каждая хитрость сыграла свою роль в одном большом плане. Единственная вещь, которую не мог понять Одинсон – почему змееокий Бог позволил себя любить той ночью. Из маниакальной ли жажды власти? Могла ли вообще быть другая причина? Хотелось ли ему тепла по-настоящему?Тор обреченно закрыл голову руками, и часто, хрипло задышал. Хотелось убить брата. Просто толкнуть с вершины его пирамиды, и смотреть, как он летит навстречу смерти.. а после, подхватив на руки у самой земли - прижимать к себе, говорить о том, как просто все забыть, и как сложно на самом деле Тору любить, защищать его, Локи. Невыносимо.

Заставив свое тело подняться, громовержец решил во что бы то ни стало отыскать бесчестного брата, и, направляясь в сторону ранее потревоженного города, даже представить себе не мог, насколько минимальные усилия ему придется приложить.И в очередной раз все случилось слишком быстро. Раздобыв, с горем пополам, карту окрестностей, Одинсон только и успел, что нос показать из гостиницы. Оторвав взгляд от бумаги, он широко раскрыл глаза, да так и остался удивленной, заточенной в глыбу льда, фигурой.Нагльфар, секундой ранее опустившийся на землю, засмеялся сотнями мертвых голосов, тогда как Локи направил Мьёльнир на ледяное изваяние и без труда поднял его воздух, а после - установил на краю верхней ступени пирамиды, рядом со змеиным троном. Лицом к миру.- Я решил, что праздновать нужно в теплом семейном кругу, - ехидно пояснил он, усаживаясь в кресло, и снова поднял свой корабль над городишком, - единожды обманул – позор мне. Дважды обманул – позор тебе, - глумливо ткнув пальцем в крепкие, прозрачные доспехи брата, змееокий Бог небрежно махнул молотом, и заполыхал пожарищем город под его пирамидой, и закричали люди. Но голоса их, погребенные золой, быстро затихли.Тор, закованный в своем узилище, с замиранием сердца наблюдал как разрушается Мидгард. Он вздрагивал каждый раз, когда Мьёльнир подчинялся Локи, когда молнии ударяли в землю, уничтожая великие пласты суши, кипятили моря.А Локи, встав перед ледяной глыбой, коснулся рукой её поверхности, и улыбнулся ласково, почти нежно.- Ты такой беспомощный, братец. Безвредный, доверчивый, глупый Тор. Когда же ты поймешь, что смертные будут вечно умирать, а лжецы – лгать? – вздохнув умиленно, он обнял недвижимую скульптуру, и закрыл глаза, - смотри, Тор, смотри. Это - мой триумф. Не наш, - он скривился, - не Асгарда и Одина, - нахмурил красиво изогнутые брови, - а мой.И лицо его расслабилось, умиротворенное.Громовержца с головой накрыла ярость. Закричав, он рванул руки в стороны, и лед затрещал. Его поверхность изошлась мелкими сколами, заскрипела, рушимая изнутри.- Ой.. – отступив назад, Локи брезгливо сморщился, и, уперев ногу в «айсберг», попросту столкнул его вниз, - какой я неловкий.На счастье Тора, Нагльфар летел низко над (теперь уже) пустынной равниной, так что при падении пострадали только сами оковы. Громовержец, отделавшийся царапинами, вновь стоял на ногах, выдыхая, словно дикий зверь, и мокрые волосы закрывали его искаженное гневом лицо.Но сыну Лафея этого показалось недостаточно.- Знаешь, заполучить часть твоего естества и покорить Мьёльнир оказалось намного проще, чем я предполагал. Ты же так сильно хотел меня. Страстно, жадно, и, вместе с тем, до смешного покорно. Бра-атец, - он засмеялся, стоя на самом верху пирамиды, и провел длинными пальцами от яремной ямки до пупка, изогнувшись навстречу, - ты проиграл мне. Смирись, Могучий Тор! – Локи злорадно расхохотался, отчего небо пронзили белые всполохи, молнии-змеи, - с твоей силой я стану Царем девяти миров!- Как бы не так, - лживый Бог даже обернуться не успел - просто распался углями по вершине своего вычурного трона.- Локи! – Тор, сбитый столку, и оттого разом остывший, кинулся было в его сторону, но замер, услышав за спиной раздраженный шепот.- Не мешай мне, Отец.Там, где секунду назад находилось отражение самопровозглашенного Царя, теперь возвышался грозной фигурой Один, гневный Всеотец на смоляном коне. За его плечами стоял недвижим беспристрастный Разрушитель.- Не можешь справиться со мной в одиночку? – насмешливо крикнул Локи, и едва успел увернуться от яркой, испепеляющей вспышки огня – злости Одина.

- Отец!- Молчи, Тор! – громоподобный голос Всеотца раскатами прокатился по небу Мидгарда, ударяя по неестественному небу предателя, и разрушая его магию, - Локи, что ты посмел вытворять?! Ты нападаешь на жителей Мидгарда, ты рушишь их жилища, их материки! Ты выводишь из берегов их океаны! Ты засоряешь их небо своей глупой гордыней! Ничтожными амбициями!А змееокий был в восторге: Отец заткнул братца! Он, Локи, в центре Его внимания! Он Первый!- Я? – Локи улыбнулся, и развел руки в стороны, - я всего лишь мессия, Отец. Посмотри, что люди сделали со своим миром. Да им же самим противно находиться в его нутре! Глядя друг на друга, они содрогаются от отвращения. Я избавлю их от бремени свободы. Так просто подчиняться одному!Он поднял Мьёльнир к небу, и закричал. Сноп белых молний ударил в Разрушителя, выбивая искры, но ни одна не достигла Всеотца. Он бесстрашно, сердито, и немного печально смотрел на Локи, не шелохнувшись. Один не видел противника в сыне Лафея – запутавшегося мальчишку, не более.- Сын мой..- Брось этот фарс! – змеиный Бог рыкнул, и бросился в сторону пирамиды, отставив в сторону руку с молотом, - я не сын тебе! – разъяренный ас пригнулся, уходя в сторону от линии огня, и, ловко маневрируя по ступеням, взбирался все выше на корабль. Но Один лишь топнул ногой, и Нагльфар Локи, его власть, пошла трещинами. От вершины – до самого основания. За спиной предателя осыпались мертвые чешуйки, и надрывалось от боли войско Хель. Там, за пройденными шагами, рушилась Его Утопия.

- Это не зло, Отец! – надрывно крикнул Локи, замахнувшись Мьёльниром, - это моё добро! Я – свет..!- Ты же не сын мне? – Один просто улыбнулся, и маг, задохнувшись, пропустил удар Разрушителя. Мощный, стремительный удар в голову. Наотмашь, брезгливый, словно Асгард отмахнулся от назойливого властолюбца, и, если бы не расколовшийся на части шлем, Локи остался бы без головы.Но тело его так и не коснулось земли. Потому, что громовержец побежал за ним, потому, что поймал, и прижал к груди истекающую кровью голову брата.- Локи, - позвал он громко, но почти испуганно, - Локи!Богу обмана не хотелось открывать глаза. Он был слаб, унижен, и беспомощен.

Лжец выстроил для себя идеальную иллюзию могущества, и потерял её, как прочие.Так просто..?Теперь у него не осталось ничего.И Локи погрузился во тьму.