Пролог (он же Всё моё и Вся) (2/2)
Змееокий Бог не придавал значений помпезности марки, ему хотелось просто..Рука резко двинулась по направлению к транспорту, ушла вниз по дуге, и дерево, до этого не один десяток лет триумфально возвышающееся над бетонной человеческой природой, рухнуло, погребая под собой чью-то материальную ценность. Глупую собственность. Пронзило пустоту полуночи звоном стекла, скрежетом металла, громыхнуло предсмертным криком, само бездушное.… просто разрушать.**Тору грезилось во сне, будто Локи, внезапно обретя свой облик, долго что-то говорил ему. И дело было не в том, что большинства слов громовержец попросту не знал, а в том, что брат злился. Он кричал, картинно взмахивая руками, рычал, шипел, и кидался вперед с каждой новой репликой. И Тор не знал, что ответить, как его успокоить. Он стоял и слушал, а когда Локи надоело понапрасну распинаться, он развернулся к брату спиной, и сложил руки на груди. Как в детстве, когда хотел показать свою обиду.Но стоило Богу грома открыть глаза, он увидел, что изумрудная змея спит, преспокойно свернувшись на его груди. Пригрел, что называется. Символично.- Брат, - негромко позвал Тор, - Иггдрасиль послал мне до чего странный сон о тебе.Локи, пошевелившись, невнятно просвистел что-то, и сполз на матрац, понимая, что громовержец собрался вставать, и в общем-то не собираясь реагировать на – скорее всего – бредовые плоды фантазии бравого воина.- Ужин вчера принесли поздно, - сообщил сын Лафея, вытягиваясь в длинную струну, - он стоит на столе. А та плебейка, что встречает гостей внизу, долго и неприлично тебя, спящего, разглядывала.Тор засмеялся; больше тому, сколько недовольства было в змеином шепоте.
- Ты всегда паршиво сходился с Мидгардцами. И прочими асами. Да со всеми, - хмыкнув, громовержец все-таки поднял змею на руки, хотя та и была заметно раздражена, - но мы-то с тобой, Локи, душа в душу, а?И младший прикрыл бы глаза иронично, но лишь вобрал языком немного воздуха, согласно кивая головой.Широко улыбнувшись, Тор погладил указательным пальцем по слабо, но очевидно искрящейся чешуе, и снова усадил Бога лжи на шею, предоставляя ему крайне неприятную необходимость бороться с желанием обвить шею крепче. Обратиться в удава, и просто.. просто..- Нам нужно сообразить что-то, могущее сделать тебя вновь достойным Мьёльнира, - здраво рассудил змей, - ешь, и после мы оглядимся. Я слышал, сегодня здесь базарный день. Когда торговцы привозят всю свою добычу в одно место, на центральную площадь, устраивают нечто вроде ярмарки, и.. и ты меня не слушаешь.- Прости-прости, - Тор улыбнулся, - я думал: жаль, что поблизости нет реки. Хеймдалль говорил, здесь научились строить мощные дракары, что грознее викингских будут.- А ты все о войне, - Локи вздохнул насмешливо,- принимайся за еду, брат. Эти чертоги мне неприятны.- А ты? – уже с набитым ртом спросил Одинсон, - разве ты не голоден?Змееокий Бог отрицательно качнул головой. И хорошо, что у змей не урчит в животе.После обильного завтрака, изгнанники все же направились прочь от гостиницы, обманув, стараниями иллюзий Локи, девушку-регистратора.
Игнорируя по просьбе брата людей, собравшихся у тополя, словно молнией подкошенного, и расплющившего автомобиль местного авторитета, громовержец бодрым шагом направился к центру городка, удивляясь отстраненной немногословности змея.- Брат, ты в порядке?Локи, чуть помедлив, отозвался, - в абсолютном. Мне только нужно кое-что.. – и снова замолчал.Народ, посетивший ярмарку, обращал мало внимания на любопытного путешественника. Здесь таких было полно, и Тор привлекал, пожалуй, в большинстве своем одни только женские взгляды.
Его брат, воспользовавшись увлеченностью Одинсона, незаметно покинул свой «насест», и, скользя среди травы, людских ног, да торговых палаток, скрылся в тени невысоких кустарников. Минуя их, Локи ускользнул туда, где стоял ветхий покинутый дом, и, без труда выискав лазейку в фундаменте, очутился внутри, откуда вынесли и стекла, и мебель, и даже некоторые напольные доски.Поднимаясь, младший принц Асгарда вытянул руки, чтобы распрямить позвоночник, и, подойдя к окну, прищурился от яркого полуденного солнца. Нагло ощупав благородный, бледный стан, лучи светила боязливо попятились от его тени, и того льда, что приносила тягучая зелень колких глаз.Локи хотел возвестить миру о своем прибытии, но это нарушило бы продуманный заранее порядок действий. И потому, жалостливо ощупав тонкими, изящными пальцами голодный живот, он прикрыл глаза.
В то же время, Тор обнаружил пропажу брата, но, вспомнив его «кое-что», решил: нет повода беспокоиться. Змееокий Бог часто умалчивал о своих планах, а, вернее, никогда о них не распространялся. Так, вполне возможно, было и на этот раз.Когда небо заволокло черными, отливающими плесневелым изумрудом, тучами, люди общей массой подняли головы, рассматривая неестественно белые всполохи молний, не предвещающие ничего хорошего. И уж тем более, Тор ощутил затаенную опасность непогоды.
Первый удар пришелся на палатку с контрафактной электроникой. Столп света, внезапно пронзивший торговую точку, за единый вздох толпы обратил в черный прах все, к чему прикоснулся. Сеть бледного электричества, оплетшая небо, один за другим изрыгала смертоносные заряды, которые нещадно били в землю, облучая невиданной магией доселе живое.Тор, изумленно озираясь, не двигался с места, и один только взгляд его бегал по земле, выискивая конкретную цель.- Локи? Локи! – он все же сорвался на быстрый шаг, и, удачно избегая белоснежный лучей, стал метаться по площади. Во всеобщей суматохе Одинсон искал брата, боясь, что его затопчут глупые, в панике мечущиеся люди, которые не достойны даже смотреть на мага – не то, что прикасаться к нему, или, не дай Валгалла, причинять боль.Сын Лафея молча злился, как Бог, чей план, увы, потерпел неудачу. Мысли Тора занимал лишь он, и безнадежный старший брат в поисках своих безрассудно кидался в самую гущу толпы, а значит, ни о каком героизме речи не шло. И колдовской шторм, повинуясь гневу Бога лжи, становился яростнее и агрессивнее, настигая людей промозглым, колючим ветром, и его, теперь уже смертельный дождь, разъедал хрупкие тела.Однако, грозная магия иссушала слабеющего Локи. Через несколько долгих минут, и еле-еле найдя в себе силы на обращение в гада, он вернулся на площадь, между прочим защищая свою чешуйчатую кожу от ядовитых испарений, осевших, как роса, на жесткой траве.- Локи!- Я здесь, - с трудом забираясь по братским конечностям к его же шее, змеиный Бог лениво прошелестел, - идем обратно в гостиницу. Я очень устал избегать чужих ног.. эти люди такие суматошные.
- Тебе все-таки стоило поесть! – хмуро подытожил Тор, направляясь прочь от места локальной катастрофы, которая, что странно, не навредила ни ему, ни Локи. А люди.. их много.*В конечном счете, у змея не осталось никаких физических сил, а поддерживать магию без них было просто невозможно. Поэтому, едва коснувшись кровати, он вернулся к своему родному облику. Собрав остатки воли на то, чтобы смастерить элементарную иллюзию – черный халат, Локи устало пробормотал что-то в подушку, и попросту отключился.Тор, опустившись на корточки рядом с ним, задумчиво оглядел брата с ног до головы. Чтобы Локи так выматывался.. чтобы не мог оставаться змеей по собственному желанию – такого раньше не было. Должно быть, в Асгарде он был намного сильнее.
А еще громовержец думал о том, нужен ли он на самом деле змееокому Богу. Устоявшемуся, почти всесильному повелителю магии, куда более разумному – это мог признать и Одинсон - возможно, в перспективе, великому правителю Асгарда. Вечная, обоюдоострая зависимость ума от силы всегда казалась неоспоримым фактом. Сейчас же, отчего-то пришли сомнения.
Локи.Ласковое имя нелюдимого Бога.
Он ведь никогда не просил о помощи. Намекал, хитрил, подталкивал – но никогда не вопрошал напрямую. Словно, брат и не нужен ему вовсе. Никто не нужен. Одна лишь магия, покорная и ведомая.Тор оскалился от непрошенного гнева, возникшего где-то глубоко в сознании.
- Локи, - позвал он требовательно, хотя изначально боялся даже звука лишнего воспроизвести – младший брат всегда на удивление чутко дремал. Люди говорят, что беспокойно спит тот, чья совесть нечиста. А кого еще подозревать в подобном, если не Бога лжи?Сын Лафея мгновенно поднял веки, и, переведя взгляд с потолка на громовержца, недовольно нахмурился, - чего ты хочешь, брат?Голос Тора звучал непривычно серьезно, так что змеиному Богу пришлось подтянуть ноги к груди, усаживаясь, провести рукой по лицу, чтобы хоть как-то проснуться, и обратиться в слух.Глядя на заспанного брата, Тор чуть усмехнулся, и, будто в детстве, когда они вдвоем представляли Локи царем Асгарда, опустился на одно колено, склоняя голову к груди. Сердце Локи зашлось гулкими ударами, потеряло всякий ритм, сам он побледнел, и вместе с тем улыбнулся растерянно. А глаза.. в его глазах не было ничего, кроме торжества. Великолепного, упоительного ликования. И злая улыбка пришла на смену усталости.Локи заколотило мелкой дрожью, бровь изогнулась, повинуясь надменности Бога, и, ставший вдруг невероятно сладким, змеиный шепот уточнил, - чего именно ты хочешь?Тор воистину изумился настолько резкой перемене настроения брата, вызванной одним простым действием – намеренным, невербальным признанием его власти, и потому слегка запутался. Отведя взгляд в сторону, он невнятно пробормотал что-то, далекое от вопроса, который необходимо было задать.Локи, сдерживая счастливый смех удовлетворенного эго, поднялся с кровати, и склонился над громовержцем, тем самым опять привлекая его внимание. Локи нужно внимание. Эта помпезная требовательность ко всеобщему признанию.. сейчас она ограничилась одним лишь Тором. Но, присутствуй в комнате еще кто-то, ситуация менялась бы в корне.Холодные тонкие пальцы прикоснулись к небритой мощной челюсти, и змеиный Бог приподнял голову Одинсона, прямо глядя ему в глаза. Приблизившись к лицу, спросил еще раз, все так же тихо, изнутри, - что хочешь?Сглотнув внезапно ставшую песком, слюну, Тор слишком нервно облизнулся. Локи всю жизнь сознательно избегал братской близости. С младенчества сторонился пусть даже дружеских объятий. Ледяной, гордый одиночка, который умел быть ласковым и понимающим. Если видел в том смысл.Громовержцу хотелось верить, что настоящий Локи – тот, который любит подшучивать над асгардскими слугами, безобидно, по-детски. Тот, который негромко отчитывал неблагоразумного Тора, когда он возвращался из тайных походов, израненный, уставший, но довольный. И тогда прохлада красивых пальцев на подпорченной коже была действительно незаменима, несравнима, и незабываема.Как сейчас, только не было холодно.- Брат.. чтобы я ни сделал тебе, чем бы ни обидел хоть раз – прости. И ответь мне честно, как ответило бы сердце: я нужен тебе?Локи опешил. Высоко поднял брови, и его руки дрогнули, отрываясь от колючей щетины – повелитель магии не убрал их, просто замер.- Нужен? – повторил он чуть отстраненно. «Мне нужен Мьёльнир, - просто отозвалось сердце, - а могучий Тор, - и это прозвучало насмешливо, - падок на сантименты».- Нужен, - сын Лафея улыбнулся мягко, глядя, как утопают его тонкие кисти в неимоверно больших ладонях брата, как ищет он тепла, завороженно прижимая к щекам аристократичные руки, - конечно, нужен. Ты ведь мой старший брат, - и скривился, пользуясь тем, что Бог грома опустил веки, - куда я без тебя, твоей защиты, и твоего.. покровительства, - все же закончил мысль, хотя она претила исходному положению дел.Тор вытянул руку, обхватил шею змееокого Бога, и, склонив его к себе, соприкоснулся лбами.- И ты нужен мне, Локи, - он светло улыбнулся, глядя в изумрудные глаза напротив, - не сомневайся в моей вечной защите и крепкой любви.- Понесло же тебя на откровения, брат, - смешливо заметил младший принц, когда громовержец вдруг, и совершенно для себя неожиданно осознал, что Локи не сопротивляется, принимает братскую привязанность. Поэтому – чем черт не шутит – заграбастал тщедушное тело в стальные объятия, и зажмурился даже, запоминая все, что мог уцепить из этого момента: запах Локи, его шокированную податливость, человеческую слабость, неровное дыхание. И сердце защемило от необходимости, если не продлить это ощущение тепла, изморозью бегущее по венам, то сохранить его крепко-накрепко, навсегда, и на куда более длительный период.