2 (1/1)
Дядя Сергей, насупившись, молча размешивал некстати звонкой ложкой сахар в кружке с чёрным чаем. Вечерело. Пробирало что-то на философию. Затянуло его в какую-то кашу: и хрен знает как и хрен знает зачем. А выпутываться? Отходные манёвры? Он даже толком и не понимал, чего хочет, почему вообще сидит на кухне с этим белобрысым пацаном?
- Слушай, малой, а как у тебя с куревом? Ничего? - после затяжной паузы спросил Зверев.- Ну курите себе. Я потом проветрю.Сергей встал, чувствуя, как всё его существо прямо обнимали глаза маленького Лёши, даже не смотря на то, что тот повернулся, возвращая чайник на плиту. Будто если бы Сергей взял и упал посреди кухни, то эти глаза удержали бы его в десяти сантиметрах от пола.Зверев достал помятую пачку дешёвых сигарет из брючного кармана, перебрал их одну за другой, выискивая не поломанную - ладно самого избили, но сигареты... Эх, сам виноват, что вечно в заднем кармане носит. Метили по почкам, попало и по заднице - дерьмо!.. А, не, вроде парочка целых осталась. Не всё ещё потеряно на сегодня.- Ну так как?- Что "ну так как"? - передразнил, прикуривая, дядя Сергей.- Возьмётесь меня учить? - немного распаляясь, Лёша подвинул свой табурет ближе. - Хотя бы по мелочам, а потом, может, в мастерскую, а там я как-нибудь и штурвал заслужу, а?- Ну и народ вы, молодёжь! - выпустил из носа дым Зверев. - Наглы-ы-ы-е-е.- Да почему наглые? Почему?! Целеустремлённые!- Ха! "Целеустремлённые!" Да ты понимаешь, что простого щенка с улицы никто никогда не возьмёт? Тем более "Аэрофлот". Да и не в этом дело... Тебе школу закончить надо, а после - училище лётное, наверное, а там и институт, или в армию...- Дядь Сергей, да вы что? Я же "двоечник", "безотцовщина", "быдло"! Меня даже в хабзу не возьмут, понимаете?- Ну вот, а ты собираешься лётчиком!- Есть и другие пути. А самолёты... теперь это моя мечта. У меня никогда в жизни мечты не было. Теперь есть.- "Теперь есть". Ты серьёзно? - Сергей смотрел на Лёшу, не мигая. Он брал его "на слабо". Всё, что тут говорилось, не было от сердца. Зверев повторял только сотни раз сказанное когда-то ему самому злыми тётками и дядьками в его кучерявом детстве. Мол, куда метишь, отброс? В авиацию? Да тебе даже говно из аэропортских туалетов чистить не доверят, чмошнику!.. А сейчас что? Ну, вроде механик "Аэрофлота", ну, друзья-коллеги - здоровские ребята, хотя, конечно, кто как. Зарплата так себе, зато можно по чужим путёвкам на море мотаться, взять у пары-тройки ребят "на месяцок" серебряные часы, магнитолу и наушники, поляроид, журнальчики заграничные да несколько шмоток получше. Плюс природное обаяние и молодцеватость духа - "симпл гёрлз" такое любят. Походить павлином, притвориться тем, кем так хотелось притвориться, и вот так скрашивались вечера... А по сути? Фантик. Съел конфетку - и забыл. У него тоже были когда-то мечты.- Серьёзно, дядь Сергей, суперсерьёзно, - смотрел Лёша в зрачки Зверева с вызовом.Как-то быстро стало темно: они оба и не заметили когда. Или не хотели замечать?Сергей уставился на свои руки, сцепившиеся вокруг тёплой чашки с нетронутым чаем. Один окурок уже медленно догорал в пепельнице и струйка сизого дыма от него походила на остатки кострища каких-нибудь невидимых кочующих монголов, покинувших эти "степи" в поисках новой жизни.- Дядь Сергей.- А? - безлично отозвался Зверев, вспоминая, когда отходит последний трамвай.- Я ведь настойчивый.- Да уж. Этого у тебя не отнять, - всё так же бесцветно согласился Сергей. Лёша тем временем пододвигал табурет ногой всё ближе и ближе к Звереву. Он успел незаметно снять пиджак, оставаясь в сине-белой рубашке в клетку, самой "козырной", как он любил говорить.
- У меня есть и другие мечты.- М? И что же это... - не успел договорить Зверев, как Лёша дёрнулся к его лицу, пытаясь по-детски ухватить своими губами его губы. От неожиданности кружка с остывшим чаем вылетела из рук Сергея и под грохот табурета, шлепок тела Зверева об пол осколки почти бесшумно распались веером между ними. Теперь чай покрывал наполовину джинсы Сергея и наполовину рубашку Лёши.- Ты что?! - заорал Зверев так, что даже не почувствовал боли в разбитой губе.