1 (1/1)
Лёша открыл своим ключом тонко обшитую и уже сильно потрёпанную с краёв входную дверь. В квартиру одной ногой успел заскочить сквозняк. Но как только дверь хлопнула с обратной стороны, сразу почувствовалось домашнее тепло:- Проходите, дядя Сергей.- Мг-м, - пробубнел Зверев в ответ, пытаясь сообразить, какие звуки после десятка ударов в лицо он ещё может произносить.Лёша, не раздеваясь, сразу кинулся на кухню, включил единственную рабочую лампочку и в глаза тут же ударил хоть и сорокавольтовый, но в эту минуту пронизывающий до самого мозга костей свет. Сергей как-то радостно рухнул на стул в прихожей, но тут же подумал, что погорячился - заболели почки и заныл живот. История в общем-то была идиотская: кому расскажи - засмеют. Пытаясь отжать обратно Лёшину "трёху" у компании подъездной молодёжи, Сергей схлопотал по роже сам, причём дюжиной ног и рук сразу. Защитник, блядь, Робин Гуд... Ну и нравы у современных подростков - нахальство и бандитизм сплошной... А-и, теперь ещё и челюсть засаднила!Лёша, быстро сориентировавшись, достал хилую домашнюю аптечку, развернул всё, что было, и оценил на свет. Потом озабоченно оглянулся - дядя Сергей всё ещё сидел в коридоре, прислонив правильной формы голову к холодной стене и несильно зажмурившись. Зверев думал.Так, а который сейчас час? Хотя, какая разница? Дома всё равно делать нечего. Он бы в лучшем случае сейчас спал под тихое шипение телевизора или выслушивал по телефону от мамы, что в свои 39 и выглядит потрёпанно, и общается с такими же мутными типчиками на работе, и не то, чтобы детей, а даже жены не имеет. Всё это осознание, как снежный ком, вдруг накатило на Сергея за долю секунды и тут же опало где-то под ложечкой. Господи, выпить бы сейчас...- Болит? - внезапно спросил Лёша над самым ухом Зверева, засматривая в глаза с таким участием и сожалением, что Сергею казалось, будто это Лёшу нужно лечить, а не его самого. Сергей увидел в худых руках Лёши растрёпанный бинт и маленький пузырёк йода.- Эх-х ты, - попытался усмехнуться Зверев, но резкая боль мгновенно стёрла даже намёк на лёгкое движение лицевых мышц, - доктор! - выговорил он уже безлично и тихо. Сергей понял, что бинтовать ему по сути-то и нечего, заживёт, как на собаке, - куда он денется? Переломов вроде бы нет, вывихов тоже. Синяки, конечно, останутся, но это не смертельно. А вот губа разбитая - это да, чувствуется.Вертлявый Лёша сразу же спохватился, кинул бинт куда-то под ноги, просунулся вьюном под правую руку Зверева и попробовал его поднять, взваливая часть веса на себя. Сергей застонал, но не от боли, а скорее рефлексивно. Однако на всём коротком пути до кухонного стула, как ни странно, не заболело ничего. Разве что только душа.
Почему у него дома нет такого уюта, как в этой маленькой квартирке, затерявшейся в новостройках Москвы 80-ых? Неужели дело действительно в жене? Ведь мебельные гарнитуры почти одинаковые, те же шторы, что и у него дома, похожий вид из окна, даже чайник и плита одинаковые. Обои, стулья, узкая кровать в узкой комнате, входная дверь и половик, одинаковая аптечка и холодильник...- Дядь Сергей, с вами всё хорошо? - вперивался своими хамелеоновыми глазами в лицо Зверева Лёша. Сергей просто кивнул, перенимая у него из рук кусок ваты, щедро смоченный йодом. Лёша задержал на лице Зверева взгляд чрезмерно дольше, чем это делается из чистой вежливости. А потом, будто забывшись на непутёвого взрослого, хлопотливо, как заправская домохозяйка, движения которой за многие годы на кухне отработаны до автоматизма, но не лишены грациозности и изящества, начал расставлять скромный, в цветочки, сервиз - две чашки без блюдец, сахарницу и заварник. Не успел Сергей открыть глаза после первого контакта с йодом, как на плите уже светил пузатым боком чайник, а Лёша щедро насыпал чёрный чай в заварник, мешая его с сушеным липовым цветом и мелиссой.
Пока вода закипала, а Сергей всё меньше и меньше щурился от боли, Лёша без стеснения собирал на стол: варенье в вазочке, какое-то печенье и конфеты из самых сокровенных запасов, горстку фиников из хлопчатобумажного мешочка, к которым прилипли тоненькие ниточки. Зверев смотрел на хрупкое, но в то же время крепкое тело Лёши, его лопатки, смешно выпирающие под тканью рубашки и пиджака, когда Лёша снимал верещащий чайник с плиты. Смотрел на его тонкие запястья и пальцы, заботливо рассыпающие по две ложки кристально снежного сахара и заливающие сначала дурманящую заварку, а потом и кипяток в кружки - до самых краёв. И так сразу стало хорошо.Губы у Зверева немного щипали, особенно справа, там, где, видимо, рассеклось глубже. Он попробовал на ощупь языком: сразу почувствовался привкус йода, а потом свинцовый - крови, которая уже начала потихоньку запекаться в корку.- Дядя Сергей, вы уж меня простите за всё это, я не дума...- Не бери в голову, - тихо, но уверенно прошипел Зверев, пытаясь остановить будущий поток лёшиных извинений. Тот как-то поник, но спохватился, будто перебирая в голове другие темы для разговора.- Дядя Сергей, а знаете, я ведь хочу стать таким, как вы, - горячо выпалил Лёша и тут же начал запивать свою нервозность чаем - через секунду первая кружка была пуста.- В смысле, хочешь быть побитым? - наконец без боли усмехнулся Сергей.- Не-е-ет, я не это имел в виду, - быстренько Лёша вскочил со стула и, как лиса, проворно схватил чайник, точно налил кипятка и заварки, правда, уже без сахара, и так же ловко и бесшумно вернулся на стул. - Я работать с вами хочу, с самолётами.- Ух ты! - уставился своими карими глазами Сергей. И с нескрываемым удивлением и любопытством спросил: - И кем же?
- Лётчиком, - мягко ответил Лёша и как-то впервые застенчиво, даже по-девчачьи, посмотрел на Зверева.- У-у-у! Тебе учиться и учиться надо!.. Ишь, лётчиком, - хрякнул под нос Сергей.- Я хочу, чтобы вы стали моим учителем, - безапелляционным тоном заявил Лёша и в подтверждение своих слов мягко стукнул кружкой по столешнице.