Part V. (1/2)

Для меня это ОЧЕНЬ МНОГО, если честно.

Кстати, я заметил, что Кавалоне со Спейдом трещат без умолку. Им впору быть бабушками на лавочке перед подъездом, а не моряками. Ну, это так, отступление от темы :DВ общем, вот. Прошу жаловать и по возможности любить.

Лампо было всего восемнадцать, и обычно все, что разрешали в столь юном возрасте неопытным морякам, это вязать канаты и зажигать фонари по наступлению темноты. Юнга «Гарцующего Коня» же уже умел складывать паруса, забивать колышки, лазить по мачтам, высматривать притаившихся врагов, определять местность на наличие опасностей, намечать маршрут, только если он не был достаточно длинным, ориентироваться в пространстве и бить склянки. Он шустро выполнял каждое поручение, ловко маневрировал на качающемся под воющим ветром корабле, сгибаясь в три погибели, подносил тяжелые ядра к пушкам во время сражения, носился с носа на корму, передавая сообщения от навигатора к капитану и наоборот. Одним словом, за время пребывания в команде морских разбойников Лампо научился всему тому, чему старшие офицеры учат молодое поколение в течение многих лет. Разница между его обучением и обучением в училище состояла в том, что юнге в двух словах и на пальцах излагали теорию и тут же отправляли на практику, а вот будущим офицерам сначала несколько лет вбивали в голову сухие слова, а уже затем отправляли их на корабли.Юнга попал на корабль совершенно случайно, и именно эта случайность перевернула всю его жизнь, предопределяя его дальнейшую судьбу. Он настолько привык к этим разбойникам, забавно сверкающим золотыми зубами и потрясающим кто крюком вместо руки, кто деревянным протезом вместо ноги, что они стали для него той единственной и крепкой семьей, которая и показала ему свет, поставила его на ноги в мире, где ему предстояло провести всю свою жизнь. Будто никогда не было маленького острова, захваченного рабовладельцами. Будто не было постоянно трудящегося на высшие инстанции отца, забывавшего о семье, растущей без матери, где помимо него, Лампо, было еще семь голодных ртов. Будто не было галеры, перевозящей живой товар, с которой его, избитого и бессознательного, забрал Асари, увидевший мальчишку прямо под ногами выбившихся из сил рабов. Будто он всегда был частью «Гарцующего Коня».

Лампо был очень рад, что попал на это пиратское судно. Именно на это. Потому что правильно говорил Спейд, правильно кричали пираты – нет капитана лучше, чем их капитан. Оливьеро был яркой личностью, с радостью поделившейся опытом с ничего тогда не умеющим мальчишкой, оставленным на корабле по просьбе Угетсу. Кавалоне всегда поддерживал юнгу в его начинаниях, учил тому, что нужно делать, а чего делать совсем не стоит, рассказывал о тактиках ведения боя и подарил ему, как начинающему моряку, небольшую сабельку, за которой Лампо бережно следил, трепетно храня в ножнах на поясе. Обращался он с ней из рук вон плохо, но если дело касалось сражения, он изо всех сил отбивался, пускай и неуклюже, раня не только противника, но и себя, и всех окружающих, в стремлении защитить людей, ставших для него семьей. Но зато теперь, когда юнга в одной из потасовок чуть не распилил врача на части таким, казалось бы, слабым лезвием, Асари твердо решил обучить ребенка управляться не только с сабелькой, но и с любым холодным оружием. Ему ведь еще не раз придется бороться за право жить и жить свободно.

Улыбнувшись своим мыслям, Лампо провел запястьем по лбу, убирая с него прилипшую челку забавного зеленоватого оттенка, и схватился двумя руками за ручку тяжелого ведра, наполненного прохладной пресной водой. Сейчас его задачей было протащить ведро почти через весь корабль, позаботившись о том, чтобы вода не пролилась и не нагрелась под знойными солнечными лучами. Закусив губу, юнга с трудом поднял оттягивающий руки сосуд и перебежками вдоль борта потащил свой груз к назначенному люку, ведущему в ту часть трюма, где располагались каюты.- Эй, парень, кого ты там в этом ведре тащишь, что так сгибаешься и тужишься? – рассмеялся широкоплечий задорный мужчина, носящий на голове черно-красный платок и держащийся за канат, чтобы не свалиться с веревочной лестницы, сверкающим на солнце крюком. – Русалку, что ли?

- Если бы, - фыркнул в ответ Лампо, почти царапая недавно отдраенную им палубу днищем ведра. – Воду Асари просил.

- Это он все со своим красноволосым демоном возится, что ли?- Ага, - кивнул мальчишка, опуская сосуд и упирая ладони в коленки. – У него была такая страшная рана, но Асари смог остановить кровь и сшить кожу.- Да если надо, Асари и голову на место пришьет, да так, что не заметишь, - сострил разбойник с крюком, вызывая хохот товарищей, прилаживающих чистенький парус на положенное ему место, и задумчиво почесал козлиную бородку. – У того парня, кстати, татуировка на лице была. Тоже красная такая. Эй, ребят, как думаете, может, он уголовник?

- Да не, - протянул в ответ мужчина в возрасте, с длинными черными волосами с проседью, собранными в низкий хвост, сидящий на бочке под мачтой. – Это все нрав. Мол, крутой.

Разбойники хохотнули, возвращаясь к своим делам, а Лампо поднял треклятое ведро, с горем пополам дотаскивая его до открытого люка, присматриваясь, как бы получше его спустить. Покрутившись вокруг люка, наклоняя голову то так, то эдак, юнга сел на колени, вцепляясь пальцами в ровно выпиленные края проема, опуская голову в прохладный полусумрак. Поздно подумав, что лучше бы он этого не делал, мальчишка тихо вскрикнул, невероятным усилием воли заставляя себя замолчать, а не раскрыть рот, оглашая всех присутствующих громким воплем чистого страха, и вынырнул из проема, хватаясь за сердце и тяжело дыша.

- Я тебя напугал? – Спейд хохотнул, растягивая губы в ухмылке, все такой же едкой, но все же несколько приятной, и наполовину высунулся из люка с двумя бутылками рома наперевес.

- Это нервное, - пошутил Лампо, переводя дух и присматриваясь к нелегально изъятым бутылкам алкоголя. – Вы просто неожиданно появились.

- Ты ведро, что ли, опустить хочешь? – Деймон поставил хмельную продукцию на палубу, ныряя вниз и протягивая мальчишке руки. – Давай его сюда, а то еще кувыркнешься. Тут черт ногу сломит, сто раз говорил, чтобы притащили сюда больше свечей, но нет же.

- Ждут, наверное, когда кто-нибудь убьется, - ответил мальчик, протягивая ведерко навигатору, который крякнул что-то нецензурное от такого увесистого подарочка.- Это куда ты такое счастье тащишь?

- Асари попросил, чтобы омыть больного и еще для чего-то там, я уже убежал за водой и не расслышал, - честно ответил юнга, спустившийся вниз и заметивший, как Деймон, наклонившийся, чтобы поднять свои бутылки, замер, будто нервно дернувшись. Сжав горлышки в руках, навигатор посмотрел на передернувшего плечами мальчика внимательным взглядом, небрежно цедя сквозь зубы, думая, что тот не расслышит:- Убить его мало, а вы его омываете.Развернувшись на каблуках, Спейд взмахнул рукой, крича что-то возящимся с парусом пиратам, а Лампо проводил его нахмуренным взглядом, не зная, как реагировать на эту неприятную, заставившую вздрогнуть, фразу. Когда фигура навигатора скрылась из виду, мальчик вновь схватился за ведро, отваливающимися руками таща его по дну коридоров, стены которых были утыканы деревянными дверями кают с полукруглым решетчатым окошком. Поддув кучерявую челку, юнга кинул взгляд в самый конец коридора, где из-за приоткрытой двери подрагивало пламя свеч, в свете которых перемещалась черная тень врача. Сжав зубы и решительно нахмурившись, пытаясь подражать капитану во время сражения, Лампо медленно протащился вдоль стенки, подпирая ее плечом, и с грохотом бухнул днищем ведра о порог каюты, расплескав небольшое количество воды по полу.

- Уже вернулся? – спросил Асари, умудряющийся в маленькой комнатке, вмещающей в себя только тумбочку и кровать, совершать такие рукоплескания и телодвижения, которые, казалось, совершить в такой тесной обстановке невозможно. Он, конечно, не на голове стоял и не колесо делал, но все же.

- Ага, - кивнул Лампо, подтаскивая ведро к врачу и, наконец, навсегда расставаясь с ним, устало плюхаясь в углу комнаты. Мечник развернулся, благодарно кивая мальчишке, и ответивший усталой улыбкой юнга скользнул взглядом по кровати, на которой неподвижно лежал молодой мужчина. Красные, казавшиеся диким огнем, волосы, небрежными прядями рассыпались по подушке, создавая вокруг головы раненого какой-то пламенный ореол. Глаза молодого человека были закрыты, и короткие ресницы даже не дрожали, как бывает во сне, а плотно сомкнутые губы побелели, совсем как у мертвеца. Но по сравнению с предыдущими днями, когда пленник действительно щеголял вылитым трупом, выглядел он намного лучше. На лицо вернулась краска, и хотя оно было еще достаточно бледным, на щеках уже можно было увидеть характерный живой румянец, слишком тусклый по сравнению с ветвистой татуировкой, украшающей правую сторону его лица, а грудь вздымалась уже чаще и спокойнее, будто мужчина и правда спал, а не пребывал без сознания уже какой день.

Пленник был обнажен по пояс, но его живот, а соответственно, и бока были плотно обмотаны ослепительно-белыми тугими бинтами, окрасившимися в тускло-алый оттенок в том месте, откуда Асари с таким трудом вытащил свинцовую пулю. Лампо тогда был рядом, подавая мечнику те или иные инструменты, помогая накладывать бинты и таская кувшины с водой, а Угетсу хмурился, одновременно и удерживая рану раскрытой, чтобы металл не вонзился глубже, и успокаивая бьющегося в лихорадке мужчину, стонущего от боли и дрожащего всем телом. Тогда было много крови, и врач, с окровавленными руками, весь перемазанный красными каплями, осторожно зашивал рану, пока юнга держал пленника за плечи. Маленький кусочек свинца поблескивал в свете свечей рядом, лежа на тумбочке в алой луже.Сейчас же с мужчиной было все в порядке. Асари говорил, что он идет на поправку, и уже совсем скоро, буквально через несколько суток, он сможет открыть глаза и поведать о том, как он благодарен замечательному доктору за свое чудесное спасение. Для Лампо всегда оставалось загадкой, как Угетсу может поставить на ноги человека, который не то, что ногой, но и рукой, и головой и половиной тела находится в могиле. Но мечник только улыбался и говорил, что это лишь ловкость рук и никакого обмана. А руки у него и, правда, были волшебные.

- Асари, - позвал мальчишка, смотря, как врач кладет на лоб мужчины вымоченный в настойке, чей травянистый запах приятным облаком стелился вдоль помещения, кусок материи, смазывая бледные губы мокрой губкой, чтобы не допустить обезвоживание организма, только начавшего вставать на ноги. – А откуда Деймон знает этих людей?Угетсу замер с губкой в руках, смотря на юнгу внимательным взглядом. Тот развел руками и пожал плечами, показывая, что ему, в принципе, ничего не известно. Вернувшись к бессознательному раненому, мечник покачал головой:- Никто не знает.

- Даже капитан? – удивился Лампо: капитан знал все про всех, а если и не знал, то подозревал и догадывался.

- Даже он, - кивнул врач, укрывая ноги пленника, обтянутые легкими хлопчатобумажными брюками, тонкой простыней.

- Это он тебе сам сказал? А может, он знает, но просто не говорит?- Ишь какой, все ему знать надо, - Асари улыбнулся, указывая юнге на полупустое ведро воды. – Будешь много знать, за вторым отправлю.

Мальчик поморщился, отрицательно качая головой, и попытался оправдать свое заслуженное любопытство: в конце концов, каждому интересно, что за интриги творятся в его окружении.

- Я просто хотел узнать, почему Деймон их недолюбливает.- Это еще мягко сказано, - хмыкнул Угетсу и, увидев, как Лампо заинтересованно выгнул бровь, добавил: - Но ты даже не смей об этом заикаться. При нем особенно. Договорились?

- А ты возьмешь меня с собой, когда мы пришвартуемся на Тортуге? – дерзко спросил мальчишка, подаваясь всем телом вперед. – Я не хочу сидеть на корабле, мне же интересно, чем вы там занимаетесь.- Ой, лучше бы ты не знал, чем мы там занимаемся, - махнул рукой врач, а юнга обиженно вытянул губы, обращая к мечнику умоляющие глаза, и тот сдался: - Ну, хорошо, только не смотри на меня так.

- Тогда договорились, - лучезарно улыбнулся Лампо, скрепляя договор рукопожатием. Ладно, проживет он и без интриг, сплетших свою сеть вокруг их невозможного навигатора – его же ждет Тортуга.

- Что это? – Оливьеро бросил хмурый взгляд на пару бутылок, бесцеремонно поставленных на его стол, и вплел пальцы в черные вихры волос. Деймон усмехнулся, нахально выгибая бровь, и развел руками:- Кавалоне, ты ослеп? Ром это.- Я вижу, что это, - устало выдохнул тот, сгорбившись над картой, разложенной на его столе и придерживаемой за концы тремя черепушками, подаренными капитану навигатором на какой-то важный праздник, чтоб обратно не скаталась. – Я не понимаю, какого черта ты вливаешь в себя литры алкоголя.

- Значит, тебе не наливать, - Спейд пожал плечами, ошиваясь по периметру каюты в поисках чего-нибудь, куда можно было плескануть немного хмельного напитка и в полной мере насладиться его терпким вкусом и пьянящим ароматом. Полазив по всем шкафчикам и полочкам, он, наконец, выудил из серванта небольшой железный стаканчик, и, вытряхнув из него маленького паука, развернулся к столу, встречаясь взглядом с внимательными золотыми омутами, чей хозяин пылал серьезностью и решимостью выбить из загулявшего друга все его закидоны. Нахмурившись, навигатор скользнул взглядом по столу, где кроме локтей брюнета, разложенной карты, трех черепушек и измерительных приборов ничего больше не было. Разочарованно взмахнув руками и ударив стаканчиком по бедру, он в один шаг подлетел к столу, требовательно упирая указательный палец в стол:- Верни мне ром, Кавалоне.- Ты знаешь, что это? – Оливьеро беспристрастно указал головой на карту, вызывая на лице друга удивленно-возмущенное выражение. Брови у Деймона были выразительными, и именно этими бровями он умело указал капитану, что еще не спился и вполне понимает, что это такое, а вот у капитана, по его неприкосновенному мнению, уже крыша поехала:- Издеваешься?

- Ну, так что это?- Да карта это! – огрызнулся Спейд, бухая железным стаканчиком об стол. – За дурака меня держишь?- Нет, Дей, это не карта, - взъелся в ответ Кавалоне, вскакивая на ноги и упрямо тыча в какую-то маленькую точку среди нарисованной синевы. – Это твоя работа, которую ты не выполняешь!- Курс намечен, мы строго придерживаемся его, а если случиться что-то из ряда вон выходящее, я быстро намечу другой!

- Нет, не наметишь! – Вьеро повысил голос, чего сам от себя не ожидал, и заставил друга вздрогнуть, с грохотом ударяя кулаком по столу. – Ты не можешь собраться с мыслями, не то, что наметить курс!- Не повышай на меня голос! – вскрикнул навигатор, скалясь в озлобленной гримасе, и добавляя уже чуть тише: - Верни мне ром.

- Нет, не верну! – капитан витиевато взмахнул ладонью, ожесточенно и предупреждающе тыкая пальцем в грудь ошалевшего от такого выговора, первого за все годы службы на «Гарцующем Коне», Деймона. – Я не знаю, что связывает тебя с нашими пленниками, замечу, первыми пленниками на нашем корабле, и, наверное, никогда не узнаю, потому что ты предпочитаешь забиться в угол и тихо хандрить, мол, бедный-несчастный, всеми обиженный, нежели поведать о наболевшем и разобраться в ситуации! Но, как капитан корабля, я предупреждаю тебя, как подчиненного, либо ты прямо здесь и прямо сейчас, сию же секунду, слышишь меня, приходишь в себя, либо я подвешиваю тебя к нок-рею. Ты все понял?!

Уязвленная гордость и жестоко опущенное чувство собственного достоинства разом взъелись, звеня в голове беспощадными колокольчиками, и Спейд вплел пальцы спрятанных в кожаные перчатки рук в свои иссиня-черные, неопрятно взлохмаченные волосы, устало бухаясь в кресло, стоящее рядышком со столом. Тяжело вздохнув, он щелкнул пальцами по железному стаканчику, одиноко упавшему на карту, и посмотрел на брюнета из-под упавшей на глаза челки, горько усмехаясь:- У меня теперь от тебя голова болит, Кавалоне, - увидев так и не прояснившийся взгляд потемневшего золота, навигатор устало поднял руки в примирительном жесте, покачивая головой: - Ладно, ладно, только не тыкай в меня больше пальцем. Глаз вдруг выколешь, с твоей-то координацией.

Заметив, что капитан сел на место, вновь склонившись над картой, Деймон поднял голову, оторвавшись от стола, и постучал ладонями по коленкам, бросая на друга осторожный взгляд:- А может…- Нет, - резкий, полоснувший по уху, ответ заставил состроить моську, полную вынужденного, ничем не опровергнутого согласия, и недовольно поджать губы. В конце концов, ему давно никто не указывал, как жить и что делать. Никто не наставлял на путь истинный. Скосив глаза на Оливьеро, отмеряющего измерительным циркулем расстояние, Спейд покачал головой, поднимаясь с места и обходя стол, чтобы встать за спиной капитана и отобрать у него измерительный прибор:- Ну, не так же ты делаешь, - он фыркнул, быстренько прочерчивая путь от берега до берега сквозь нарисованную синеву. – Этот маршрут неудобен и громоздок, а вот так будет намного лучше.- Здесь мелководье и скалы, - капитан украдкой посмотрел на склонившегося над ним навигатора, показывая пальцем в область, отмеченную красным овалом. Тот пожал плечами, мизинцем изображая хорошую маневренность корабля:- Ну и что? Нужно лишь дождаться прилива и осторожно вести судно, - задумавшись, он сложил руки на груди и добавил: - Согласись, это выгоднее, чем огибать этот мыс и делать вот такой заковыристый крюк, - увидев, что Вьеро собирается ему что-то возразить, он мигом вскинул руки, мотая головой: - Не смей говорить мне про безопасность! Я тебе в этом не верю.

Кавалоне тепло улыбнулся, смотря, как губы друга дрогнули, растягиваясь в привычную едкую ухмылку, только совершенно безвредную, и хлопнул его по боку, спрашивая:- Ожил?- Ожил, - усмехнулся тот, садясь обратно в кресло и невзначай подмечая: - Может, за такое можно и выпить?Оливьеро скептически посмотрел на Спейда, беспомощно покачивая головой и хлопая ладонью по столу:- Ладно! За такое и можно, - поставив одну из украденных им из-под носа у пирата бутылок, он мигом откупорил ее, хмуро смотря на единственный железный стаканчик, с готовностью сжимаемый длинными пальцами навигатора. – Что, один только?- В твоем творческом бардаке черт ногу сломит, - непредвзято ответил тот, поводя выразительными бровями и ненавязчиво намекая: - А может, я из горла?- Размечтался, - фыркнул в ответ капитан, выуживая из маленького шкафчика в столе еще один стаканчик, разливая хмельной напиток по импровизированным бокалам. Звонко чокнувшись, они мигом осушили чарки, и Вьеро быстренько убрал соблазняющий инвентарь в стол, сгребая черепушки на угол и скатывая карту в трубку, чтобы обвязать лентой и отставить в сторону. Следивший за ним безразличным взглядом Деймон поздно понял, что золотые омуты внимательно на него смотрят, и нахмурился, вопросительно кивая головой:

- Что?- Ты так и не спустился в свою каюту?

Спейд вздрогнул, закусывая нижнюю губу. Он бы, может, с радостью спустился в свою опочивальню, где его ждали жаждущие полировки и заботливых рук навигатора черепушки, одиноко сгорбившийся скелет в углу, разбросанные по столу свитки и тетради, полные подробных описаний тех мест, где ему удалось побывать за всю свою жизнь, развешенные на стенах карты, исчерканные разными пастами, запылившийся телескоп в шкафу и мягкая прохладная постелька, но он не мог. Не мог заставить себя открыть дверь и переступить порог собственной каюты. Его руки дрожали, и дыхание сбивалось, когда он спускался в обжитую часть трюма. Он был в подчинении у своей слабости, и ненавидел ее.- Я не могу, - Деймон обреченно покачал головой. – Он там.

- Знаешь, ты удивляешь меня все больше и больше, - честно отозвался Кавалоне, подпирая щеку кулаком. – Я никогда не видел, чтобы великолепный Деймон Спейд чего-то боялся.

- Я не боюсь, - возразил тот. – Я не могу.- Можешь, - категорично заверил его Оливьеро и добавил, увидев, как он морщится: - Не узнаешь, пока не попробуешь.

- Предлагаешь мне героически взглянуть ему в глаза? – навигатор скептически хмыкнул. – Мне… больно.

- А будет еще больнее.

Деймон поднял на него задумчивые глаза, качая головой: что Кавалоне может знать? Разве он был на его месте? Разве он может понять тот бушующий ураган, что вихрем закручивается внутри него? Разве его предавал тот, для кого и жизни было не жалко? И разве перед ним вдруг материализовались его страхи, гнилые призраки прошлого, заставляющие пропитанную защитным ядом душу болезненно ныть? Нет. Но Оливьеро смотрел понимающими глазами, будто разделял с другом его страхи, сомнения и боль, и Спейд тяжело вздохнул, едко ну-фу-фукая. Вот ведь беззаботный обормот, одним взглядом на ноги поставить способен. Хотя, для этого случая понадобился не только взгляд, но и претензии, высказанные настолько суровым голосом, которого еще не слышали от капитана «Гарцующего Коня».