Её звали Гаджет (1/1)

Лекси оказалась права: едва только прибыли на Нокту, Ульяна подняла оживлённейшую активность, сходу предупредив, что до полуночи я полностью перехожу в её распоряжение. Забрала инструментроны, упаковала их в кофр повышенной степени защиты, выяснила, где мы остановимся, и, помахав всем ручкой, подхватив меня под локоток, потащила в сторону центра орбитального города. — Яна, не спеши ты так. Вы, может быть, тут каждый день не по разу бываете, а мне впервые удалось так высоко забраться, дай хоть осмотреться? Фыркнув, Урал, не снижая скорости, забросила лямки кофра за спину и освободившейся рукой обвела вокруг: — И в чём тебе эти коридоры кажутся необычными? В её словах был резон — смотреть-то, честно говоря, тупо не на что, длинные коридоры, через равные промежутки разделённые гермошлюзами, да редкие встречные человеки. Ни иллюминаторов, ни голопанелей, ни динамических панорамных голограмм, так любимых обывателями Земли. — Логично, — кивнул я. — Но давай хоть скорость сбавим, а то, неровен час, сквозь броню проскочим: нам-то по барабану, а вот ремонтникам геморроя подкинем. Медовоглазая нехотя притормозила. — Нам всё равно нужно поторопиться. — Поймали бафф? Ульяна позволила себе улыбку: — Диагност намониторил что-то аномальное, что не смог сходу идентифицировать. А я, — девушка повела плечом, — не люблю, когда рядом со мной присутствует что-то неизвестное. — Рессорой по затылку и в биореактор, если не понравится информация? Янтарно-жёлтый глаз укоризненно сверкнул в мою сторону: — Ну и шуточки у тебя, Импи… — Ты не любишь неизвестности, я — не люблю неуместной торопливости. Вроде паритет, не? — Уела, — хмыкнула девушка. Тут же добавила: — Или, всё же, уел? Я пожал плечами: — Как тебе больше нравится. Разведчица промолчала. Коридор сменился другим — круглого сечения, диаметром метров в двадцать, и самым интересным в нём была одна штука: равнонаправленное тяготение. Люди и боты шли справа и слева от нас, передвигались по потолку, как по ровной поверхности, а один индивид, облачённый в шорты, майку и кроссовки, увлечённо и самозабвенно нарезал поперечные круги в нескольких метрах от очередного шлюза. — Мы в спице уже, что ли? Яна отрицательно качнула головой: — Сектор “Зонтик”, связующая с центром спица. Ты не смотри на эффект центробежности, это Туманницы экспериментировали с установками искусственного тяготения для больших площадей с трёхмерной топологией. Не будь здесь гравигенераторов, рисунок движения был бы совсем иным. А мы — пришли. Перед нами подмигивал оранжевым глазом светодиод, утопленный под пластиковую полусферу в геометрическом центре очередного гермошлюза. Прямо через переборки шла ничего не говорящая мне надпись: “ЦМ-Г0/МЗ-117”. — Какой понятный и логичный шифр, — съёрничал я, кивая на надпись. Урал, беззвучно зевнув в кулачок, улыбнулась: — Первично тут всё индексировалось на международном английском, шифрами со средней длинной в двадцать шесть символов в шестнадцатеричной кодировке и дублированием в виде штрихкодов для автоматики и роботов, — Ульяна, освободив руку от беспалой перчатки, приложила ладонь к неприметной пластинке на створках. — А так, как видишь, гораздо короче получается. Вот сия абракадабра расшифровывается как “Центральный модуль, горизонт ноль, медицинская зона, бокс номер сто семнадцать”. Пока девушка говорила, я ощущал такую родную активность сенсоров систем безопасности, знакомую по развёртке варсьюта со стендового бокса. Девы Флота в космосе? Пф-ф-ф! Вон, Туманницы по Солсистеме, как ранее по Мировому океану, рассекают, так почему бы и нашему племени тут не прописаться? Но створки разошлись, и Ульяна повела меня внутрь. Пустовато тут… Но ощущения заброшенности совершенно нет: всё чистенько, всё аккуратно, у стены-дисплея привычный тубус саркофага сканера, рядом — душевая кабинка с матовыми, почти непрозрачными стенками, да автомат выдачи помывочных принадлежностей. — Мы тут одни, что ли? — едва успел спросить, как из-за тонкой перегородки послышалось приглушённое бурчание, звук чего-то металлического, упавшего на что-то не менее металлическое, громкий вздох, исполненный обречённости и фатализма, а потом неприметная дверка ушла в сторону, а в проёме возник женский силуэт, ярко освещённый со спины лампами внутреннего помещения. — Яна, предупреждать надо заранее о визитах, — с театральными нотками сварливости отчитала Деву хозяйка бокса. Отчитала — подозрительно знакомым голосом. Да и в фигуре, тщетно скрываемой тонким халатом, отчётливо узнавались пусть и мельком виденные, но — вполне уже запомнившиеся пропорции. — Лекси? Яна хихикнула, а девушка демонстративно приложила ладонь к лицу: — И снова все путают меня с сестрой… — Неужели Саратога? Хозяйка бокса без капли наигранности несколько раз хлопнула в ладоши: — Если бы не этические нормы, я тебя просто расцеловала хотя бы за то, что помнишь о систершипе Лексингтон. Но, увы, мимо. Я не Саратога. Ульяна, вздохнув, шагнула вперёд: — Соль, хватит смущать гостью. — Ску-у-учные вы, — протянула девушка, выходя на свет. Блондинка, худенькое телосложение, на фоне которого выделяется высокая грудь, из одежды — такой же СПН[1], как и у Лекси. И выглядит Дева Тумана точь в точь, как её сестра, разве что немного моложе. Она протянула узкую ладошку для приветствия: — Соланж, сестра Лексингтон. Я на миг замер, не решаясь принять протяную руку — в памяти отчётливо всплыл момент первого “перетягивания каната” в Школе и глубокие вмятины, оставленные на закалённом металле нашими пальцами. — Да не бойся ты, не сломаюсь, — усмехнулась Соланж. — Николь, аватара линкора “Император Николай Первый”, — представился я и, приняв руку, вместо рукопожатия поцеловал тыльную сторону ладошки. Кожа прохладная, нежная, приятная. — И я не боюсь. Просто с Туманницами нечасто доводится общаться, а Анубис уже очень давно воспринимается как одна из нас. У Соланж от моего приветствия зарделись щёчки и Дева Тумана, явно пытаясь скрыть смущение, несколько поспешно освободила пальцы и развернулась в сторону саркофага. — Приятно познакомиться, Николь. Не хочу задерживать вас, поэтому сделаем всё быстро: ширма активируется вот той синей кнопкой, потом идёшь в душ, после него ложишься в сканер. Кивнув худенькой спине Туманницы, я, на ходу расстёгивая рубашку, направился в гигиеническую зону.*** Повторное сканирование, для простоты употребления длинной словоформы урезанное коллективным бессознательным до рескана, заняло порядка получаса. Выбравшись из саркофага, я сдёрнул полотенце с услужливо подкатившегося трёхпалого манипулятора и, растирая волосы, пошлёпал в сторону задумчивых красавиц. — Всё совсем плохо? Или чуть хуже, чем полный пэ? — А? — подняла на меня глаза Соланж, и только тогда я заметил старомодные накладные наушники. Девушка сняла их, а до меня донёсся едва уловимый хор скрипок. — Задумалась, извини. Повторишь? — Ника спрашивает — сразу в морг, или поиграться сначала? — вместо меня ответила Ульяна. — Кто тебя в морг отпустит, Николь? Ты же как первый Вице-император Империи — живее всех живых! В мозгах шевельнулось чувство смутного узнавания произнесённой фразы. — Это который? — попытался я уточнить у Туманницы. — Владимир Ильич Ленин, кто же ещё? — удивилась Соланж. — Ты что, в мавзолее не была? — Может, и была, — вставила свои пять копеек Яна. — Только у неё от личности реципиента осталось столько же, сколько и у Шернхорста. И с таким же перекосом. — Дела-а-а, — протянула Дева Тумана и, тряхнув головой, перевела тему: — А что касательно многодиапазонного каскадного анализа... Вытряхнув капельку жидкости из уха, я, наскоро протерев спину и нижние девяноста, плюхнулся в свободное кресло. — Леди, вот давайте без всей этой вашей многосмысленной загадочности и прочей мутотени, а просто и по делу, по пунктам поясните, что со мной такого аномального, отчего и какие варианты развития. — Видишь ли… — подобравшись, словно перед прыжком с самой верхней площадки трамлина, Урал замялась, явно пытаясь подобрать слова. — Да всё с тобой в порядке, — махнула рукой Соланж. — Если не считать того, что сканер отчётливо выдаёт не наличие, нет, но — присутствие тени второй аватары. Глубже заглянуть не можем в любом случае — слишком мала наработанная база, нет оборудования подходящего и, что хуже всего, совершенно непонятно, в какую сторону копать необходимо, чтобы выделить хотя бы базовый вектор развития науки. Тут нужны мощные эсперы, объединяющие в себе одновременно дар пре— и посткогнистики и способности сильного менталиста. А таких, — Туманница развела руками, — увы, у нас нет. Стоял бы — сел бы там же, а так — пришлось хлопать ресницами и усиленно пытаться понять, что имеет в виду Дева Тумана. — Скажем так, — Соланж, потянувшись, заложила руки за голову и откинулась на высокую спинку кресла. — Это именно тень. Не полноценный Дух Корабля, но что-то близкое. Он рядом, но — как муха в янтаре: если рассмотреть можно, то достучаться до него, не повредив начинку, без инструментов не получится. — Значит, нас теперь трое — я, аватара и тень приблудной аватары? — Меткое определение, — кивнула Ульяна. — Меткое, но некорректное, — возразила Соланж. — Тень не приблудная, она твоя. Просто направленными усилиями достучаться до неё невозможно: окно контакта образуется спонтанно, и какие триггеры при этом задействуются — нам неизвестно. Выход на орбиту условно можно считать одним из таких триггеров, но, пока не найдём точки пересечения с остальными, это, увы, так останется в области условных обозначений. — От вашей зауми у меня извилины усыхают, — пожаловался я девушкам, чем вызвал понимающие улыбки. Соланж как-то хитро пошевелила пальцами, и тут же рядом со столом появился сервисный бот, удерживающий в четырёх верхних манипуляторах поднос с кувшином и тремя стаканами. Воспользовавшись установившимся затишьем, я, мелкими глотками попивая исключительной вкусноты нечто среднее между лимонадом и мятно-огуречным фрешем, рассматривал Соланж. От Лекси её отличали гораздо более заметные веснушки, слегка иной рисунок бровей — левая искусственно разделена в последней трети, губы чуть тоньше, взгляд ярких бирюзовых глаз ощутимо мягче. Тон волос неуловимо светлее, сами они собраны в хвост и перевиты сине-зелёной, в тон глазам, широкой лентой. Голос звучит немного иначе — чуть звонче, но со знакомой по Лексингтон лёгкой хрипотцой, почти незаметной, но заставляющей просто закрыть глаза и слушать, наслаждаясь каждым звучанием. Допив угощение, убедился, что тело в достаточной мере просохло, а волосы уже не липнут ко лбу, и, кивнув в сторону вещевого шкафчика, отправился одеваться. — Так всё же, если по-простому, как для неграмотного папуаса, например, то что же я такое? — Не эксклюзив, это уж точно, — усмехнулась Туманница. — Вот наша Урал, для примера — полноценная аватара разведчика, но при этом ещё имеет и теневой дуплекс, в данном кластере реальности так и оставшийся в виде чертежей и недособранного макета — погружаемый атомный ракетонесущий крейсер “Орион”, по классификации НАТО проходивший под шифром “Deadhand”, так называемый корабль последнего привета. — Соль права, — кивнула Яна. — Иногда случаются накладки, и к нам “прилипают” тени чужих кораблей. Варяг носит на себе ещё и Аврору, но не нашу, а целый линкор, к Зумвольт приклеился монитор — тот самый, что был первым в мире, а Вилли Ди вообще к основной аватаре имеет ещё и две точно таких же. — Примеров, на самом деле, гораздо больше, но эти — самые яркие, — продолжила за Яну Соланж. — И всегда характер приживления один и тот же: стабильная базовая аватара и отблески памяти и способностей тех аватар, что пришли тенями. Но вот чтобы линкор и космический корабль… Такое да — впервые. Затянув ремень, вызвал на смарт-стенке ящика зеркало и крутанулся вокруг оси. Сидит всё ровно и аккуратно, нигде не болтается и не пузырится — сразу видно, человек служивый. Короче, палево то ещё. Так что — рубашку чуть приподнять над ремнём, воротник на затылке сложить в противофазу, верхние две пуговки расстегнуть — как раз идеально, чтобы и шнурок с жетоном не светить, и неформальности общему виду придать. Придирчиво осмотрев себя, с трудом удержался от фейспалма: рукава идеально ровные, тщательно застёгнутые, и запонки фирменные, нашей родной Школы. Запонки в карман, рукава — закатать по локоть. И с причёской мудрить ничего не надо — слегка взъерошена, но в хаос не скатывается, что выглядит вполне себе стильненько. Ещё раз придирчиво осмотрев своё отражение, констатировал простую вещь — все эти приготовления ничего не стоят, ибо выправку просто так не спрячешь. Ладно, как-нибудь выкрутимся. Вернувшись за стол, нацедил себе ещё стакан напитка. — Соланж, Яна, а вам не кажется, что такими темпами не за горами день, когда появятся люди-аватары танков, самолётов, вертолётов и прочей машинерии? — КаВэ-Два бы дивизию, да в подчинение, — мечтательно закатила глазки Ульяна и хищно облизнулась. — Ух я бы разошлась!.. Каскадный залп, да они под бронепояс до полного удовлетворения!.. Или химэ какую-нибудь — фугас ей в глаз!.. — Малы шансы, — обломала только-только вошедшую в раж Ульяну Дева Тумана. — Экипаж корабля всегда больше, чем экипаж танка или, тем более, самолёта. Экранопланы, разве что, исключение, да тральщики с катерами БО[2], — Соланж, задумавшись, выводила каллиграфически идеальные закорючки капельками конденсата, оставшимися на столешнице посто того, как стакан был отставлен в сторону. — Думаю, не намного ошибусь, если предположу, что таковые имеют шанс появиться только в одном случае — если Глубинные целенаправленно полезут на сушу. Качнув головой, Туманница подняла на нас глаза: — Ладно, идите уже, а то Яна прямо тут уснёт… И потом будет Саше заливать, как я её бесцеремонно домогалась и алчно трогала за всякие интересные непубличные места, выковыривая из варсьюта. Голос серьёзный, мимика такая же, а глаза — глаза выдают веселье. Ульяна упрямо качнула головой: — Во-первых, я ещё не сплю, а во-вторых, мы же вроде выяснили, что это было недопонимание намерений и неправильные выводы на основе частично верных наблюдений, да и я даже извинилась, разве нет? Соланж, нависнув над столом, дотянулась до Девы Тумана и легонько ткнула её пальчиком в кончик носа: — Хватит ворчать, Янка, тебе это не идёт. И вообще, я тебе как биолог и, отчасти, медик, говорю: не насилуй мозг себе перманентным недосыпом и спи пусть понемногу, но почаще. — Угусь, — кивнула Урал, всем своим видом показывая, что она бы и рада, да вот работа ждать не будет. — Вас проводить? — вежливо поинтересовалась Туманница, глядя на желтоглазую. — Да на руках донесу, не страшно, но от твоих услуг в качестве гида по станции не откажусь, — вместо Яны ответил я. — Тогда пойдём, — просто согласилась Соланж, вставая и протягивая мне руку.*** Хорошо быть Туманницей — не нужно таскать с собой инструментрон, навигатор или разбираться в меню гостевого автопомощника, чьи терминалы торчат на каждом углу и перекрёстке, — просто подключаешься к базам данных Нокты, да находишь нужную информацию. По крайней мере, именно так сказала и сделала Соланж, когда таки выяснилось, что наша медовоглазая разведчица всё же сдалась дрёме и теперь спала спокойным, ровным и очень крепким сном. Дева Тумана вела меня в гостевую зону, а я, в свою очередь, нёс Ульяну на руках. Думал, каждый первый встречный будет пялиться или норовит оказать помощь, но нет — народ замечал нас, потом Туманницу, кивал Соланж, и продолжал свой путь дальше, уткнувшись глазами в пачки бумаг, планшеты или голодисплеи инструментронов. Типа, это в порядке вещей, когда барышни друг друга по орбитальному городу на руках носят? Нет ответа... Номера наши оказались поблизости, так что, раздев и уложив Урал на кровать в её номере, я попрощался с приятным гидом и отправился к себе, благо, Соланж очень тактично подсказала, за какой из дверей расположились мои красавицы. Внутри немаленького номера обнаружилось сонное царство: Карина, по-хозяйски обхватив Шин руками и ногами, посапывала девушке в висок, а Совушка, в свою очередь, грела ладошки, прихватив госпитальера за ягодицы. Хм… Номер брали на четыре поселенца, не семейный, так что и кровати, по идее, должны стоять раздельно, чего здесь не наблюдается. Сдвинуты попарно, в напольном покрытии как раз видно лёгкие углубления от ножек — то ли особенности местной гостиничной системы, то ли номер проходит под категорией “а вдруг Девы Флота всё же заглянут на огонёк?” — каждое ложе на вид выполнено из монолитного толстого металла, и ощущается вес в нём никак не меньший доброй полутонны. Ладно, девчонки пусть спят, да и мне не помешает, слишком уж много информации Туманница и Урал вылили в мой нежный мозг. Но сначала — душ, а лучше ванна. Поскрёбся в дверь, не дождавшись ответа, проскользнул в своеобразный тамбур: две раковины, зеркало в половину стены, встроенный шкаф за прозрачными дверцами со всевозможными бутыльками, тюбиками, флаконами и прочим банно-моечным инвентарём. Прямо по курсу дверь из тяжёлого матового прозрачного материала, за толщей которого смутно угадываются клубы пара, слева перед ней ещё дверка, непрозрачная, с однозначной схемой-наклейкой, указывающей, что трон раздумий находится именно там. Сбросив одежду, вытащил одноразовое полотенце из упаковки и, для убедительности продублировав стук костяшками в прохладный материал приветствием по внутренней сети, открыл дверь и проскользнул внутрь, к Грейс.*** Пятка боевого шеста проскочила в считанных миллиметрах от моего носа, кажется, я даже ощутил перепад давления, вызванный вспоровшим атмосферу предметом. Пора! С тугим свистом пятка уходит за спину, а ударная часть устремляется мне навстречу, целя под правую ключицу. Рывок вперёд, ноги рефлекторно меняют стойку, пружинят, разворачивая тело, и корпус следует заданному движению — оголовок шеста, выполненный в виде сжатого кулака, уходит за моей спиной, а я, ухватившись за металл, дёргаю оружие на себя. Как бы ни был силён противник, но при выпаде из ударной стойки сложно удержать равновесие, если вектор движения закончится не там, где ему должно остановиться. Колено вперёд — защита бьёт по пальцам, и те, вопреки рефлексам, только сильнее сжимаются на древке; подшаг-нырок, тычок двумя костяшками в сгиб локтя, обозначая точку контакта — не перелом, но ощущения не из самых приятных. Припасть на колено и, оттолкнувшись, продолжить движение, довернуть пружину корпуса — с ударом локтём сверху вниз — по хрустнувшим рёбрам, с мгновенной остановкой в нескольких сантиметрах от печени. Болезненный вскрик, короткая белая вспышка. Тайм-аут. Сбросив разорванные в клочья останки перчаток, протягиваю руку: — Сильно помяла? Соланж, сплюнув красноватую слюну, натянуто улыбнулась, явно стараясь совладать с болью: — Де-факто незначительные трещины в двух рёбрах, обширный ушиб фаланг правой кисти, гематома в локтевом сочлении. Де-юре: каша вместо кисти, перелом и раздробление локтевых суставов на фоне их отрывания от мышечной сумки, разрывы связок, множественное расщепление рёбер с поражением осколками правого лёгкого, желудка, почек, печени и ЖКТ, и, на десерт, оторванная и раздавленная печень. Невольно присвистнув, помог Туманнице подняться на ноги: — Я же специально гасила импульсы… — Ерунда, — ответила Соланж, с благодарностью принимая моё плечо в качестве опоры. — Лекси, например, вообще всегда работает без поддавков и в полную силу. Хотя… в рукопашную с линкорами я больше не ага, — качнула головой девушка. — В саркофаг тебя упаковать? — “Врач — да излечись сам”, — с умным видом процитировала бородатую медицинскую присказку Соланж. — Не надо, просто полежать пару минут на ровной поверхности — вон маты в углу, рядом с ними вполне удобно будет. Вот так и развлекаемся. Мои леди, прихватизировав Соню и Глеба, отправились поглазеть на местное чудо света — орбитальную оранжерею полного цикла, обеспечивающую Нокту всеми необходимыми овощами, фруктами и приправами. Я же посмотрел только издалека, да восхищённо ахнул при виде ягоды крыжовника, габаритами вполне способной посоревноваться с добрым астраханским арбузом. Оранжерею возводили поверх узкого тора технического уровня, вращающегося в противофазе с основным кольцом. Гравитация там смешная, что-то в пределах двадцати процентов от земной, да разбивка на климатические зоны. Ну а то, что зелень там фрейдистских калибров вырастает, это уже понятно. Собственно говоря, на этом у меня весь интерес и закончился, чего нельзя сказать о Рине, Шинджу, Грейс и Аиде, в последний год плотно заинтересовавшейся темой выращивания всякого разного интересного на базе. Так что, оставшись предоставленным сам себе, я пошёл искать развлечения, кои и нашёл в лице умирающей со скуки Соланж. Она же и предложила поспарринговать немного, “растрясти жирок с жёрдочек”, — как сказала Дева Тумана, похлопывая себя по более чем аппетитно выглядящим бёдрам и ягодицам. И Лексингтон, и Соланж отличались довольно худощавым телосложением, что, в принципе, прекрасно компенсировалось верхними полусферами, общей подтянутой формой и нереальной для людей пластикой движений. Ну и, само собой, мозгами. “Университет экзотехнологий и терраформинга Лексингтон”, основанный порядка двух десятков лет назад Лекси и не так уж давно выпустивший первых свежеиспечённых специалистов, по популярности, качеству знаний и социальной атмосфере легко и непринуждённо переплюнул мамонтов от образования: специфичная форма подачи материала, огромный пласт практических изысканий, индивидуальный подход и тщательно проработанные персональные программы для каждого ученика, да ещё на фоне тотального неприятия коррупции, личностным, семейным и клановым преференциям или неприязни — всё это позволило университету занять лидирующую позицию. Сюда шли учиться те, кто хотел двигать, менять и развивать мир. Остальные… Остальные не задерживались. Соланж, как поведала сама Туманница, полгода после осознания себя потратила на то, чтобы понять мир, встроиться в него, найти своё место. Сделать это оказалось непросто, и, в конце концов, когда старшая сестра заметила у девушки нетривиальную предрасположенность к экзобиологии и смежным дисциплинам, и сделала предложение обучиться у неё, Туманница недолго раздумывала. Поступила на общих основаниях и экстерном, менее, чем за полгода, блестяще прошла всю программу, рассчитанную на семилетку обучения. Год преподавала в Марсианском филиале УЭТЛ, после чего решила перебраться поближе к Земле — очень уж интересные с её точки зрения эксперименты и опыты проводились в Нокте, и применения для терраформинга Марса у них в ближайшие годы не предусматривалось. Вообще, Соланж оказалась весьма увлекающейся личностью: как-то у них на марсианской орбите гостила делегация из Университета космоса и космических технологий КНР, там-то Туманница и подсмотрела разминочные практики из цигуна и у-шу, входящие в нормативы оздоровительной гимнастики большинства жителей Поднебесной, сходу влюбившись в плавность и совершенство движений. И вот как-то незаметно для себя, постигая азы и ступени этого искусства, переключилась в результате на боевые их семейства, а после и на практические школы боя. И пусть для её биосинтетического тела регулярные разминки и гимнастика совершенно не нужны, но — самой ей это доставляет настоящие удовольствие и радость, а другие причины и не важны. Сдёрнув замечательно располосованную оголовком шеста куртку, соорудил из неё чудовищную пародию на подушку и подложил под голову девушке, та в ответ махнула рукой: — Да не беспокойся ты так, всё со мной в порядке, — Соланж, чуть приподняв голову, присосалась к вынырнувшей из воротника трубочке. Напившись, вернулась на исходную и прикрыла глаза. — Вот помню, Лекси как-то мне руку оттяпала кукри и позвоночник раскрошила — вот там да, там было довольно неприятно. Я с новым интересом посмотрел на девушку: — Это уже не спарринг, Соль, а какой-то бойцовский клуб на вынос получается. Вместо ответа Соланж, не открывая глаз, хмыкнула, в пальцах левой руки мелькнуло нечто лезвиеобразное, острое — один из видов сверхточно конфигурируемых позиционных силовых полей, доступных Туманницам, кажется, Анубис называет его “твёрдым светом”, — и правая кисть, отделённая от сустава, упала на живот девушки. Я ещё не успел ничего сообразить, как между ампутированной конечностью и обрубком протянулись слабо светящиеся дымки, кажется, даже пара разрядов мелькнула — и обрубки, не потеряв ни капли крови, притянулись друг к другу, а место разъединения накрыло толстым браслетом. — Биотела слишком беззащитны в сравнении с основным телом, Никки, — пояснила Туманница, — потому, после первых удачных попыток ликвидации ментальных моделей людьми, Верховный Флагман Ямато озадачила всех ремонтниц и иных заинтересованных в повышении прочностных характеристик. С прочностью более-менее разобрались — клетки кожи создают по всей поверхности тела силовой эндоскелет — снаряд из рельсотрона лбом не оттанкуешь, конечно, но после серии попаданий из “разрушителей материи” и иных высокоскоростных крупнокалиберных вариантов снайперских винтовок и сходного оружия — имеются превосходные шансы на выживание. Иные подходы вели либо к избыточной нагрузке на вычислительные мощности ядер, либо к утрате полной аутентичности с человеческим телом, чего нам сильно не хотелось. Переступив с ноги на ногу, я сел рядом с девушкой. — Полная аутентичность? — Даже сейчас можно взять любую мою ткань или жидкость на анализ, и обнаружить, что я — всего лишь человек, — улыбнулась Туманница. — Может, аномально здоровый, и без износа внутренних органов и прочих дефектов, накапливающихся в течении времени биологического функционирования человека, но — такой же человек, как и остальные. Отличия — настоящие отличия — лежат гораздо дальше, не на уровне молекул, но — начиная с квантов. Я почесал кончик носа, попутно пытаясь отделаться от мысли, что мне сейчас или втихаря сливают инфу, знать которую мне не должно, или же гоняют тест на лояльность. — Меня потом дяди в неприметных костюмах и с недеццкими полномочиями не затаскают по допросным? Соланж только фыркнула: — Кому положено знать — знают. А вы, Девы, не из тех, кто любит трепать языками направо и налево при малейшей возможности. Так что — я вам доверяю, и менять отношение не собираюсь до тех пор, пока своими действиями не убедите в обратном. Хм… Такой подход Туманницы понятен и, чего уж там, и в самом деле приятен. Вытащив из кармашка упаковку стерильных салфеток с антисептиком, тщательно протёр пальцы и только после этого позволил себе прикоснуться к обраслеченной руке девушки. Мягкая кожа, упругая и тёплая, и такая же, как у Дев Флота — без единой волосинки, без малейших следов даже легчайшего пушка, характерного для большинства людей. — А ампутация как же? Туманница пошевелила недавно отделённой кистью, сложила из пальцев серию мудр — начиная с жеста “мы пришли с миром” и заканчивая рокерской козой, в девичестве — жестом оберега от злых духов у одних народностей и колдунско-мистическим жестом у других. — Биомагнетизм, управляемое барионное сопряжение по заданному шаблону, верификация и резервное восстановление тела по анкерным меткам при некритичных повреждениях — называй хоть так, хоть своё определение придумай или иное какое прикрути, суть не изменится. Если ранение не фатальное, то, в зависимости от площади и сложности поражения, в течение от нескольких секунд до считанных минут всё будет восстановлено в лучшем виде в полном соответствии с заложенной базовой директивой. Соланж сжала кисть в кулак и браслет, расцепившись, упал — и, не долетев до пола, рассыпался серебристой пылью, споро втянувшейся куда-то под рукав куртки Туманницы. — Впечатляет, — только и смог я прокомментировать сии дивные телодвижения. Аида никогда не стремилась демонстрировать свои возможности, да и, честно говоря, за всё время работы в одной команде с Девой Тумана она ни разу не попала в ситуацию, когда бы это пригодилось. Даже если Глубинные подбирались на опасно близкую дистанцию, Анубис просто закукливалась в щит, на мгновение убирая сегменты силовых “сот” там, где проходили или запрыгивали мы сами. Блондинка, зевнув, встряхнулась, с мурчащим стоном потянулась, легко вскочила на ноги: — Аида напомнила, что экспедиция Вампира стартует через два часа. Она уже забронировала наблюдательную ложу для нас, так что можно не дёргаться. Ну а пока — предлагаю прогуляться до банного комплекса, пот смыть, да в бассейне искупаться.*** Эпичного старта я не ожидал — имел уже счастье ознакомиться, пусть и поверхностно, с поведением Туманниц, — и не ошибся. Эллипс корпуса, в “носу” — сфера, по поверхности топорщатся фермы детекторов, передатчиков, мачт связи. По бокам расположены внешние гондолы движителей, в корме — спарка в четыре ряда огромных дюз. Исследовательское судно “Галилео Галилей”, дубль-тело Вампира. Сама Туманница мелькнула на проекционных голограммах всего лишь раз, да и то на десяток секунд — рыжая девушка с ехидными глазищами и какой-то поразительно-детской улыбкой, затянутая в белую парадную форму прима-драйвера. Остановилась перед распахнутым доком, обернулась, улыбнулась и, помахав ручкой, скрылась внутри корабля. Следом за ней потянулись и члены экспедиции. Семьдесят восемь человек основного состава, два десятка технических специалистов да сопровождающие их универсальные дроны и боты. Аппаратура и техника была погружена гораздо ранее, а потому, едва только последний экспедиционер взошёл на борт судна, створки дока загерметизировались, а силовое поле купола отступило вглубь ангара. На всех голоэкранах замелькали цифры обратного отсчёта. На десяти секундах “головастик” поднялся над полом ангара и втянул внутрь посадочные ноги. На пяти ожили движители, прогоняя через сопла малые импульсы тяги, а лепестки, задающие вектор движения, зашевелились, то раскрываясь на полную, то сжимаясь в узкие конусы, оставляющие едва заметную точку выходного отверстия. Ноль. Чуть качнувшись, дубль-тело Вампира поднялось ещё выше, мягко ткнулось вперёд и, на миг замерев, стрелой устремилось вдаль. Пара секунд, и “Галилео Галилей” и вовсе исчез из поля зрения. Пафосные речи о сынах Земли прозвучали ещё вчера на поверхности, а сейчас диктор лишь довольно сухо начал рассказ: — Полёт продлится восемь суток, командир экспедиции… Ну, дальше уже неинтересно, всё это в новостных лентах уже Мать-Тьма знает сколько недель мусолили, так что и ловить тут, пожалуй, больше нечего. Мои Девы оказались полностью со мной солидарны, а Соня… Пусть тут впрок и про запас обнимаются, всё равно бронь до вечера и посторонних не будет. Едва мы вышли в коридор, как рядом возникла Лекси: — Дикие, Анубис, Соланж — можно вас пригласить на беседу в частном порядке?*** Пообщаться Лекси пригласила в свой малый корпус, дескать, местная СБ хоть и бдит дённо и нощно, но лучше перестраховаться. Подчиняясь воле Лексингтон, внутреннее пространство салона изменилось — кресла, растаяв наноматериалом, вновь возникли вдоль стен, превратив помещение в некоторый аналог круглого зала заседаний. Едва только мы успели занять места, как Лекси сходу озвучила тему столь внезапного созыва: — Во-первых, мои дорогие леди, хочу попросить вас о принятии в состав эскадры Соланж, — Туманница широко и беззаботно улыбнулась, а её сестра собрала бровки домиком и, кажется, даже перестала дышать от неожиданной просьбы Лексингтон-старшей. — Хоть на птичьих правах гражданского специалиста, приписанного к базе, хоть в качестве полноценной боевой единицы, значения не имеет. — Сестра… — подала было голос Соланж, но была довольно жёстко прервана: — Соланж Октавия Лексингтон, все вопросы потом, — и, убедившись, что все вняли, спокойно продолжила: — Альба и Сакура уверены, что обнаружили новый вид Глубинных. Как ни странно, но уверяют, что эти — совершенно безвредные. Собственно, Гаджет для усиления лабораторной группы и ускорения изучения этого вида и прошу принять. — Гаджет? — непонимающе улыбнулась Аида. — Процесс самоосознания Соланж не был запланирован заранее, мне тогда просто была нужна дополнительная экспертная система, умеющая работать с плавающими алгоритмами. Система получилась, а вместе с ней — и сестрёнка, — серьёзно кивнула Лекси, с теплотой в глазах глядя на стушевавшуюся блондинку. — Но это всё потом. И Соланж тоже. Взгляд Лексингтон стал серьёзным: — На Земле творится какая-то чертовщина, леди. Во-первых, нашим орбитальным слухачам[3] удалось засечь активность в старой ОТС — запрос к законсервированному флагманскому оборудованию Белого и Алого флотов с наивысшим императивом доступа. Выше, чем у Верховного Флагмана, и с хорошо знакомой уцелевшим Девам Тумана сигнатурой биокибернетического эрзаца аватары Адмиралтейского Кода. Во-вторых… — Лекси как-то осунулась, потемнела лицом. — Разведка Империи раскопала данные о потерянном слое. Предположительно, они все содержатся в ОША. Потерянный слой… Туманницы, не успевшие ни уйти под воду, ни отгородиться щитами, ни спрятаться в природных укрытиях, когда человеки нанесли нанитный удар. Они просто исчезли. Вот были, общались в ОТС, обменивались информацией, принимали и отдавали приказы, выходили в патруль или лежали в дрейфе — и резко, мгновенно перестали быть, а сама тактическая сеть превратилась в место опасное и непредсказуемое — несколько Дев Тумана, рискнувших туда заглянуть, насколько знаю, до сих пор проходят реабилитацию после аварийной консервации ядер. Штаты на резонный вопрос: а куда, собственно говоря, делись оглушённые Девы Тумана, только разводили лапками, делали невинные глазки и вопрошали: а вы о чём, господа? Ничего не знаем, ничего не видели. Чуйка у многих тогда буквально кричала, что следовало бы пошукать по амбарам да по сусекам у янки в поисках самих Детей Тумана или, на худой конец, их ядер, но — чуйку к делу не пришьёшь. А пример того, что будет с теми, кто рискнёт вернуться и поискать через ОТС, оказался вполне весомым. — Потерянный слой, предположительно, и так в ОША хранится — ни колоний, ни иных укромных мест у огрызочников не осталось, — качнула головой посуровевшая Аида. — Разведка вычленила предполагаемые территории? — В процессе, — отрицательно ответила Лекси. — Но и это ещё не всё, мои леди. Ибо, в-третьих, в западной части Тихого океана пропадают Девы Флота. Исчезают по одиночке, резко и внезапно, без предупреждения и сигналов тревоги. Телеметрия с варсьютов, маячков и сигнально-сторожевых систем ПАК так же не поступает. Поиск по горячим следам никаких результатов не даёт. Судоходство в том районе, если помните, оживлённое, плюс плотная КИС[4] по периметру транспортного коридора, — но никто ничего не видел, аппаратура аномалий не регистрировала. Списать всё на действия Глубинных не получится при всём желании — канмусу пропадают и посреди крупных городов, не только на воде. Слушая Лексингтон, всё меньше контролировал себя — но всё же удержался, ощутив, как поддаётся под пальцами металл подлокотника. Бросил короткий взгляд по сторонам: даже Анубис и Соланж сидят с видом пришибленным и крайне удивлённым, чего уж говорить о моих девочках?.. — Поэтому, — резко выдохнув, Лекси ударила ладонями по подлокотникам своего кресла, — с вами выйдут с предложением сотрудничества специалисты отряда “Призрак” из СБ Паназиатского договора безопасности. Люди они проверенные, им верить можно. Есть шансы, что с их помощью удастся напасть на хоть какой-нибудь след пропавших. Ваше руководство уже в курсе, думаю, отзыв из отпуска получите в течение одного-двух часов. На этом у меня всё, мои леди. Оглушённые новостями, мы немного посидели в тишине, переваривая услышанное, а потом потянулись на выход. Наверно, не надо было быть ни эмпатом, ни канмусу, чтобы ощутить, как внутри каждой из нас потихоньку зарождается ярость и начинает тлеть злость.