И вырываю из ножен бессмысленный меч... (1/1)

Три недели в Новой Одессе пролетели мигом. Распорядок дня был прост и незатейлив: с утра на завтрак и в бассейн, где Августа посвящала нас в тонкости психологической адаптивности и гоняла в хвост и в гриву на всех доступных для полигона дистанциях; обед, прогулка по городу, через день — экскурсии на маглеве: Минск, Унгвар, Будапешт, Белград… Скоростные поезда пролетали эти дистанции за считанные десятки минут, что, в принципе, по затратам времени практически ничем не отличалось от обычного похода по местам культурного наследия столицы памятников. Вечером, как правило, к нам присоединялись Женя и сёстры Карины, иногда с ними приходили норвежские Девы, прикомандированные к местному НИИ. Ну а ночь… Ночь стоила того, чтобы её дожидаться. Были и последствия… Приятные и интересные. То, что Рина именовала не иначе, как флагманским боевым гаремом, за эти быстро пролетевшие дни капитально проросло усилившейся внутренней связью. Ксеня, счастливо всхлипывая, гладила нас всех по голове, прижимала к груди, целовала в макушку — и, кося на меня ярким, сочащимся жизнью глазом, каждый раз шептала с придыханием что-то тихое и неразборчивое, не то лайфер, не то баффер. Обоснование её поведению имелось: чем-то схожим обладали практически все аватары госпитальных и ремонтных кораблей, а из числа комбатантов стабильный канал, одинаково мощно работающий и на воде, и на суше, встречался, как правило, у кораблей РТР и субмарин. Среди основного набора же, увы, связисты проявлялись крайне редко, в среднем — одна Дева на две с половиной сотни. Ксеня всё порывалась закрыть меня на исследования в своём НИИ до конца отпуска, суля чуть ли не исполнение всех моих прихотей, но… Но всё же одумалась, чай, я не единственный экземпляр, обладающий такими способностями, по Империи таких пара десятков наберётся, да и со своими военными договориться проще, чем обосновать пролонгацию отпуска кадровому отделу ГШ ОФ ООН.*** Как бы ни хотелось обратного, но половина отпуска всё же прошла. С другой стороны, огромным плюсом здесь было то, что девчонки наконец-то отоспались вволю, отдохнули, набрались сил и сбросили-таки психологическое напряжение, накопившееся за время работы. Сонькин Глеб оказался вполне себе свойским парнем, на чужие коленки не пялился сверх меры, манерами и соблюдением правил этикета напоминал киношного гардемарина, а в довесок ко всему ещё и проходил по смежному ведомству - по окончании Новороссийской высшей морской академии устроился в ИССПАС - Имперскую службу спасения и чрезвычайных ситуаций, и в данный момент служил в Департаменте морских операций. Сия ветвь СПАСа надёжно вплеталась в ВМФ, являясь военизированной организацией, оказывающей всемерную поддержку как самим Девам Флота, так и тем сорвиголовам, что полагались на скорость собственных кораблей и водили вольные конвои вдоль побережий. Эти же ребята, ввиду малочисленного спасфлота канмусу, зачастую совместно с нашими коллегами вели аварийно-поисковые и спасательные операции в Мировом океане.*** После Новой Одессы наш путь лежал наверх. В космос. Если быть точным, то в орбитальный город Нокта — впечатляющих размеров тороид, нанизанный на толстую ось центрального модуля. Лет десять назад это была огромная перевалочная база до лунных заводов и Лунаграда, но, с появлением новых, более совершенных орбитально-атмосферных грузовозов, необходимость в ней отпала, и туда с чемоданами и пробирками наголо хлынули учёные. Почтенные высоколобые, как правило, отваживались на переезд всем семейством, тянули за собой привычки и предпочтения, и, таким образом, через несколько месяцев безымянная база обзавелась именем, собственным малым флотом и ЧВК, экономикой и статусом космической Швейцарии — совершенно нейтрального ко всем государственного образования. Посещения не ограничены, у Империи и КНР так вообще — регулярный пассажирский транспорт туда носится по четыре рейса в сутки, потому — а пор куа бы не па? Да и повод весьма весомый: экспедиция к Европе и Титану, где Вампир, подчинённая Рипалс из Туманного флота, оборудовала полноценный научно-изыскательский жилой комплекс. Собственно говоря, это будет первая экспедиция людей за орбиту пояса астероидов, так что пропускать такое событие совсем не хочется.*** Аида отстранённо смотрела на голопанель, транслирующую пространство стартового стола. Как летают все нормальные люди? Очень просто: идут в космопорт, покупают билет, садятся в лайнер и отправляются в путь. Как летаем мы? Эпично. Стартовый стол расположен на безымянном островке в Северном Ледовитом океане, в зоне ответственности Дев Тумана Киры, ментальной модели плавбазы “Память Кирова” и Анхеллы, ментальной модели линкора “Архангельск”. Именно отсюда поначалу шла поставка ресурсов на орбиту для постройки дополнительных оболочек и модулей новых тел Рипалс и Вампира — ныне известных как Диана и Айви. Сейчас же сюда даже люди редко заглядывают — слишком долго добираться, да и условия слишком далеки от комфортных. Впрочем, некоторых это не останавливает: те же археологи, геологи, историки, физики, метеослужба и военные используют жилые модули островка в качестве перевалочной базы и склада. Ну а нас сюда доставила Лекси — та самая Леди Лекс, она же — Мать Марса, Длань, жизнь дарящая, Неправильная Туманница и ещё десяток-другой прозвищ и эпитетов. Худенькая, с огромными голубыми глазищами, девушка лет восемнадцати-двадцати, всюду ходящая в потрясающем своей технологичностью и ненавязчивой сексуальностью скафандре с разгерметизированным шлемом-воротником — что-то подобное используется и в варсьютах, но если последние заточены для действий в условиях земной гравитации, атмосферы и водных массивов, то броня Туманницы — ещё и защищает от опасностей космоса и чужих планет. Лексингтон прибыла на Землю на скоростном модуле, оставив основное тело-корпус на орбите Марса, а теперь пришла пора отправляться обратно, и Аида, пользуясь непонятной нам степенью связи между ними, договорилась о том, чтобы Лекси подбросила нас до Нокты, тем более, у той там тоже имеются дела, требующие её личного присутствия. Сам скоростной модуль напоминал внешним видом трёхзубую вилку с удлинённым центральным зубцом, сросшуюся с толстой монетой. Метров сорок в длину, в высоту метров семь-восемь, метров двадцать в самой широкой части. Ничего подобного мне ранее не попадалось: даже джамперы и заорбитальные грузовозы выглядели более привычно. Здесь же одного взгляда хватало, чтобы понять: люди к этому чуду техники руку не прикладывали от слова “совсем”. Простота и изящество линий, создающих ощущение хрупкой конструкции, но при том ещё и полное понимание, что данная птичка имеет неприлично большие зубы и когти, и вообще — связываться с ней себе дороже будет. Соня так вообще, едва только увидев дополнительное тело Лекси, распахнула глазищи, окинула влюблённым взглядом силуэт, и громко, никого не стесняясь, уведомила и Глеба, и всех присутствующих: — Леди Лекс, если я сейчас буду трусы выжимать — знайте, виной этому только вы, моя богиня! Думаю, если уж оружейницу так пробило, то, наверно, хорошо, что Ками и Ари не смогли выкроить времени на совместное путешествие с нами, иначе Спика, как главная фетишистка по технике нашего отряда, пожалуй, просто бы скончалась на месте от множественных оргазмов. Впрочем, у Туманницы реплика Москвы вызвала только мягкую улыбку — и ничего более. С другой стороны, Соня, выразив накал эмоций, подуспокоилась и вновь переключилась на слегка покрасневшего ушами парня. Сервисные боты Лекси помогли упаковать наш скромный багаж, мы заняли места в салоне — и оставалось только ждать, пока дадут стартовый коридор: над нами как раз сейчас проходила боевая триада орбитальных крепостей, отрабатывающая учения, а значит, и москитный флот в полном составе крутится вокруг. Сдуру, конечно, не шарахнут, но Лекси твёрдо заявила, что ей хватило астероидного пояса, накувыркалась на пару сотен лет вперёд, выполняя манёвры уклонения, перехвата и ещё пары десятков разновидностей и производных, так что ну нафиг, лучше полчаса переждать и спокойно взлететь. Карина, едва только заняв глубокое кресло и застегнув ремни безопасности, тут же задремала — для неё путешествие на Нокту было далеко не первым, во время учёбы ещё в людской школе каждый год не по разу летала туда погостить к прадеду. Совушка последовала её примеру, по-хозяйски обняв плечо Аиды. Туманница, улыбнувшись, чуть довернула корпус — ровно настолько, чтобы у Шинджу не возникло дискомфорта, и продолжила изучать позёмку, неторопливо метущую по покрытию космодрома. Только Грейс с любопытством смотрела по сторонам, а когда сталкивалась взглядом со мной или смотрела на Шинджу, очень мило заливалась румянцем. Я немку прекрасно понимал, но сам ни краснеть, ни стесняться не спешил: хоть и впервые вот так, на троих сообразили, но — никто же не остался обделённым, каждой досталось ласк и удовольствия, да и бонусом чуть усилилась внутренняя связь. Карина тактично намекнула, что для закрепления успеха и эффекта она пару дней подержится в стороне, а потом подменит кого-нибудь из Дев. Хотя я, глядя в её изумительные глаза, в такие моменты буквально пылающие жизненной зеленью, прекрасно понимал, что на достигнутом сама Свирь не остановится, и успокоится только тогда, когда весь наш гарем разом окажется на одном ложе — и сон там будет отнюдь не главной целью. Перед глазами бодрствующих развернулись голоэкраны, на них соткалось предупреждение: “До старта одна минута, пристегнитесь и проверьте крепления. Стартую мягко” Кивнув погасшему экрану, перепроверил свои крепления и Карины, Грейс то же самое сделала со своими, а Аида — с ремнями сладко посапывающей Шин. Судя по активному сопению и почмокиваниям, доносящимся со стороны хвоста и прервавшимся буквально на пару секунд, Соня и Глеб подошли к делу сугубо формально. Ладно, чай, не дети, свои головы на плечах имеют, и без няньки вполне обойдутся. Но со стороны проявления их взаимоотношений смотрелись… нет, не пугающе, но вполне себе необычно. Софья редко двигалась, а если и двигалась, то очень медленно и неторопливо, предоставляя лидерство парню. Но оно и понятно — тут и целоваться-то Деве с человеком — сродни засовыванию головы в пасть крокодилу, одно неверное движение, и, в лучшем случае, раздавит и обдерёт кожу, в худшем — в морг отправится тело со следами попадания под промышленный гидравлический пресс, а специальные папочки у особистов пополнятся новыми фото— и видеодоказательствами того, что Дева Флота и человек — субъекты крайне несовместимые. Едва только я успел прикрыть глаза, как сквозь веки настойчиво замигали разноцветные огоньки. Делать нечего, надо прочитать. Новая надпись гласила: “У нас ещё пассажир. Пауза полминуты” Не успел прочитать, как по салону пронёсся ветерок, а в следующий миг в кресло передо мной с довольнейшей улыбкой упала Ульяна. Споро пристегнувшись, Дева Флота бросила в мою сторону свёрток, негромко пояснив: — Надевай, Зоя просила снять параметры. Быстро взглянув на свёрток, развернул полипласт — прямоугольник упругой вибро— и ударозащищённой плёнки, использующийся для бережной упаковки хрупких предметов, и увидел знакомый браслет инструментрона. В отличие от военных моделей, широко используемых на флоте, этот был довольно узким: в палец толщиной, да в ширину сантиметра три. А вот с ним в комплекте шёл ещё и набор накладных датчиков. — Два обязательно на виски, остальные — куда душа пожелает, — ответила Яна на мой беззвучный вопрос. Подняла голову к потолку: — Лекси, лапочка, поможешь остальным раздать оборудование? Вместо ответа в салон выкатилась пара ботов, забрала у девушки горсть идентичных свёртков и отправилась по пассажирам. — А мне не требуется? — Спросила Аида, ревностно наблюдая, как бот, умудрившись не потревожить чуткий сон Шинджу, нацепил на неё браслет инструментрона и закрепил датчики. — Нет, — улыбнулась Урал, разворачивая настроечную панель своего браслета. — У тебя и Лекси свой набор сенсоров, но ваши логи нам очень помогут, если вы, конечно, поделитесь ими. Подняв инструментрон на уровень глаз, я постучал ногтём по идеально ровной поверхности, под которой тут же начал подмигивать зелёным светодиод. Кажется, догадываюсь, что за спешка и отчего такая обязаловка. Раз Ксеня выяснила, что я имею способности связиста, и их пробуждение с довольно высокой степенью достоверности завязано было на мой выход на орбиту, то, скорее всего, хотят проверить, будет ли рецидив. — Я готова, — пришло сообщение по внутреннему каналу от Грейс, а сама немка скромно опустила голову. Только вот изрядно порозовевшие ушки не спрятала волосами… — Палишься, радость моя, — ответил ей, посылая мыслеобраз с акцентом на засветку. — Яна, думаешь, сработает тот самый фактор баффа? Канмусу пожала плечами, с усилием потёрла переносицу: — Нам пока не удалось пробудить ни одной Девы на орбите, ты единственная в своём роде. Зоя Владимировна решила, что, раз уж такая оказия подвернулась, грех будет ею не воспользоваться. Тем более набор хороший: Девы — есть, много, Леди Тумана — аж целых две, и обе на планете имеют далеко не самый последний вес и репутацию, даже вон, человек-сорвиголова присутствует. — А если накроет, как в прошлый раз? — Хоть пар сброшу, — просто призналась Ульяна. — Слышала бы ты, — продолжила Урал, продолжая ковырять настройки, — какие только теории не выдвигались о твоём даре. И что особенная, и что новая ветка эволюции канмусу, и что латентная Глубинная, и что можешь быть мультиаватарой, и что есть ненулевая вероятность серийного баффа по принципу цепной реакции… Сребровласая покосилась на голопанель: — Даже предполагал кто-то поначалу, что ошиблись, и ты не “Николай Первый”, а пропавший “Элдридж”, “Летучий голландец” или, что более вероятно, аватара “Волопаса”, корабля-космопорта морского базирования проекта “Атлант-К” — он бесследно пропал в море Дьявола пятьдесят два года назад. Теорий много… А вот полезных данных не очень… Ты, главное, не напрягайся, хочешь спать — спи, ВИ моего диагноста соберёт всю нужную информацию без твоей непосредственной помощи, в автоматическом режиме. — Янка, хватит бубнить, — сонно бросила Карина, умудрившись свернуться калачиком в кресле. — Молчу, молчу, — улыбнулась Урал, расслабленно откидываясь на мягкий подголовник. Только сейчас я обратил внимание на лёгкий, почти незаметный привкус металла в слюне — мой организм всегда так реагировал на близкое присутствие Девы, облачённой в варсьют. Мои девчонки отпадают, Лекси и Аиде он без надобности, остаётся Ульяна. Окинув взглядом девушку, понял: стандартный комбинезон ремонтника накинут поверх какой-то остроспецифической версии доспеха, вероятно, из именной серии или серии, поставлявшейся исключительно для разведштаба Дев Флота Империи. В пользу моей версии говорят неподвижная грудь девушки и чуть отличающиеся от привычного абриса соотношения пропорций тела: чуть шире плечи и предплечья, бёдра немного шире у колен, и набедренное ремешковое крепление универсального малого рюкзака сдавливает плоть слабее, чем должно бы, по идее, сдавливать. Заметив мой изучающий взгляд, Яна улыбнулась одними уголками губ и, подняв руку, расстегнула две верхние пуговицы комбеза. Тусклый блеск матового материала шейного щитка, плавно переходящий в псевдоплоть компенсационной подкладки. Кивнув Деве, достал плеер и последовал её примеру, поудобнее устраиваясь в кресле. На голопанели истончалось, темнело небо, с одной стороны убегала вдаль белая шапка вечных льдов, с другой — белое переползало в коричнево-бурое, в жёлтое, в зелень у самого края горизонта. Евразия. Мой фантом стрелою белой На распластанном крыле С рёвом набирает высоту!.. Закрыв глаза, попробовал подремать — всё равно нам лететь ещё часок минимум.*** Сон навалился разом, чистый, кристально ясный — и совершенно непонятный. Осознанный сон или люцидный — дело десятое, но я видел-ощущал-понимал себя в нём. Мимо неслась хроника чужого мира… Так похожего… И столь далёкого… И, без сомнения, очень родного. Как мир Дев. Как мир, в котором у меня был кадык и болел зуб... Сон продолжал ту серию сновидений, что иногда посещали меня — продолжал, дополнял, уводил дальше… Безбрежная чернота вокруг, мёртвые камни неживых планет — яростное светило выжгло всю потенциальную биоту системы, переродившись в супернову. Огромный, без преувеличения, корабль, ныряющий в раскалённую фотосферу звезды — не боевой. Мысль-сознание: здесь нет боевых кораблей. Мысль-одного-из-тех-кто-тоже-я: “Наш советский мирный трактор…” Корабль ныряет, чтобы через несколько минут вырваться из гравитационного колодца по другую сторону светила: с активными системами добычи, с поднятыми щитами. Я чувствую настроение, мысли тех, кто внутри: можно поддаться страху, сбежать… Можно. И там, по ту сторону прыжка, поймут. Ничего против не скажут. Но — как после этого смотреть другим в глаза? Как жить, если сам себя возведёшь в ранг предателя цивилизации?.. И потому они не отступят. Враг… Числа ему не счесть, как говорили предки. Странное порождение Тёмного космоса, стая живых-неживых существ, выедающая всё, до чего может добраться. Они не трогают только звёзды — возможно, потому, что просто не любят горячее. А я срастаюсь с кораблём. Огромный, обманчиво неповоротливый, в нём могли бы жить и работать миллионы разумных. Но их здесь столько нет. Несколько сотен огоньков разума, живущих в один такт, понявших, что уходить бессмысленно — ищейки стаи могут найти точку выхода из прыжка, и пусть вероятность этого события в районе нуля, но она есть. А значит — некуда отступать. Древние камни в сердце веру словам хранят, Среди веков так бесславно забыты. С ними шли на врага – И эхом вторили в такт сердца, И упавших друзей от копья Закрывали крылом перебитым. От корабля отделяются длинные модули, неторопливо разворачиваются — и, пропадая в пространстве, возникают снова, выстраиваясь вокруг звезды, разделяя её на равные сектора. Корабль стремительно меняется, словно сбрасывает нагулянный жирок: от него отделяются модули и конструкции, загораются курсовые накопители, и искажается сама фотосфера звезды, не в силах противостоять разбуженной энергии. Это суть корабля — уметь гасить звёзды. Или — зажигать их там, где требуется. Он не боевой. Цивилизации, покинувшей пределы материнской системы, ни к чему военные корабли — сама концепция умерла вместе с её носителями в огне войны, чуть не уничтожившей разум. Он-я не боевой корабль. Простой добытчик. Но что мешает использовать оборудование корабля в качестве оружия? Ничто. Планеты тают одна за другой — стая идёт волнами, и после них остаётся совершенная пустота космоса — тот самый чистейший вакуум, что ранее считался невозможным. Угольно-чёрные тела покрывают планеты, вгрызаются внутрь, сметают ядра… Дистанция пять. По направляющим, усеивающим корпус меня-корабля, разбегаются огоньки — и срываются в пустоту локального пробоя. Срываются, чтобы возникнуть среди одной из первых волн, увязаться новой метрикой пространства, выпростать новые константы, меняя саму ткань мироздания — и схлопнуться сингулярностью — краткоживущей чёрной дырой. Она небольшая… Чуть больше стандартной спаскапсулы… Но — настоящая. И горизонт событий у неё отнюдь не игрушечный. И волна, ломаясь, исчезает, проваливается внутрь — создания, способные пожирать миры, не могут побороть чудовищный скачок гравитации… Не могут. Я-корабль и я-люди довольны. Их скорость достаточно низка, чтобы опустошить все наличные запасы тёмной материи. И сгорая дотла, вновь все, как один, Мечтали и верили: мы победим! Компактные чёрные дыры — лишь одно из средств противостояния. Солазеры, орбитальный комплекс точечной экстракции, гравигенераторы, модуляторы жёсткого рентгена… Перечислять оборудование можно долго. Но незачем. При желании практически всё можно использовать в качестве оружия… Но рано ликовать… В одиночку против стаи всё равно не выжить… Даже кораблю, способному гасить звёзды. И идёт время, и активного оборудования всё меньше, и вот уже из того, что в строю — только генераторы щита, работающие далеко за пределом, да первые модули энергосистемы… Щиты поддаются, стая зла — её раздражает этот кусачий кусок металла, а значит, раздражитель нужно устранить. И на последних крохах энергии я-корабль проваливаюсь к ядру звезды, пробивая обманчиво-надёжный гравитационный колодец...

Я не вижу, но чувствую, как модули следуют моему примеру. Как они деформируются от температуры — но сохраняют работоспособность… Умирать — не страшно. Умирать, мигом обратив звезду в молодую и злую чёрную дыру — даже почётно. Жаль, что больше не удастся встретиться с врагом лицом к лицу… Последняя мысль-ощущение, за миг до того, как мир исчез, была проста и понятна: эта стая уже никого не съест. И сгорая дотла, мы все, как один, Мечтаем и веруем! Без оглядки назад мы все, как один, Мечтаем и веруем: мы победим! А потом меня ласково обняла Мать-Тьма.*** Так не хочется просыпаться… В разум врывается голос вокалиста: Я вижу тень, вижу пепел и мёртвый гранит, Я вижу то, что здесь нечего больше беречь... Сознание категорически несогласно. Всегда есть то, что нужно беречь. Всегда есть то, что стоит жизни. Так не хочется открывать глаза… Но я опять поднимаю изрубленный щит И вырываю из ножен бессмысленный меч... Выдёргиваю наушники, размыкаю веки. Тишина вокруг. Пустота снаружи. Обманчивая пустота — мироздание пронизывают волны, сигналы, помехи… Там, далеко-далеко по меркам людей, почти что на границе Солсистемы, звенит и поёт свою песню мощный источник энергии, обертона его неуловимого голоса однозначно дают понять, что это поёт сердце варп-врат. Понимаю, что могу поймать сенсорную перегрузку, и потому — усилием воли схлапываю поле восприятия почти до минимума. Глаза наконец-то получают картинку. Всё не так, как было при моей инициации. Ничего не изменилось. Грейс залипает в планшет, Карина спит, обняв подлокотник, Шинджу дремлет, утопив нос в багровом водопаде волос Аиды. Ульяна — и та спит, трогательно подложив под щёчку сложенные лодочкой ладони. Позади слышатся приглушённые смешки и короткие, неразборчивые реплики. Индикация инструментрона в полном порядке, тот же ровный зелёный светодиод и пустая матовая поверхность активной зоны оповещений. Фух. Значит, просто сон. Сон ли?.. А варп-врата? Их песня что, тоже приснилась? Нащупав в подлокотнике сенсор активации связи с бронекапсулой пилота, развернул голографическую клавиатуру и узкий экран чата. — Лекси, извини, если отрываю, но, думаю, откладывать вопрос не стоит. — Внимательно? (любопытный смайлик) — Видео из салона получаешь? — Пф-ф-ф… Естественно! (смайлик, пожимающий плечами) Прикрыв глаза, ослабляю контроль над восприятием, по чуть-чуть, до тех пор, пока вновь не улавливаю странный одинокий хор множественных голосов, звучащих, как один. Вытягиваю в ту сторону руку, свободной отбивая сообщение: — Что в той стороне находится? — Минутку… (короткая пауза) Откуда ты узнала направление?! Опустив руку, быстро печатаю: — Там поёт пространство. И я откуда-то точно знаю, что это песня варп-врат, находящихся в спящем режиме… — От кого ты получила информацию? — Чувствую песню. — Не морочь голову, Никки. А лучше пройди в мою кабину. — Иду. Тихо поднявшись, выскользнул из салона, только Ледку махнул рукой, мол, всё в порядке, не теряй. Бронекапсула у Лексингтон оказалась довольно вместительной: компенсационное ложе-саркофаг, множество мониторов, индикаторов, органов управления. — Имитация, — отмахнулась Лекси, пододвигаясь и хлопая по освободившемуся месту. — Рассказывай про эту “песню”. Вкратце обрисовав своё восприятие, пересказал и свой сон, явно навеянный разговором с Ульяной. Впрочем, Лекси ни поднимать на смех, ни выпытывать подробности не стала. Только серьёзно посмотрела, вздохнула: — Попробуй ощутить другие... песни. — Есть ещё врата? — Просто слушай, — мягко улыбнулась Туманница. И я стал слушать. И услышал. Ткнул пальцем в одну сторону: — Ещё одна песня, но другая, не могу идентифицировать, почти рядом — если сравнить с первой. Чуть в сторону: — Хор, электромагнитные риффы и шелест солнечного ветра, огибающего атмосферу. И пульсация энергии — чистая, мощная, созидающая. Взглядом показываю вниз и назад, к хвосту: — Сердце, бьющееся в ритме подчинённой гравитации… Нервно хихикнув, Лексингтон с явным трудом подавила маниакальный блеск глаз: — Лет двадцать с небольшим назад я бы расшиблась в блин, но заимела бы тебя в свою коллекцию странностей, — Туманница дёрнула плечиком, словно освобождаясь от незримого груза, и тряхнула головой. — К счастью, с того времени у меня добавилось мозгов и понимания. Дева Тумана легко соскочила с ложа, бесшумно прошлась по пятачку свободного пространства. — Что ж, видимо, теория мультиаватарности не лишена смысла. Кто же ты, Никки-дредноут? Я пожал плечами — хоть на время там, во сне, я и ощутил себя тем кусачим кораблём, но такого чувства полного сродства, как стало с Духами Корабля и Экипажа, не было. Может, душа и Дух работают на разных частотах, а может, ритм синхронизации не совпадает, или и вовсе — это всего лишь обычный эволюционный скачок Девы Флота, инициированный подсознательными переживаниями и отсутствием привычной стихии. — Дредноут “Император Николай Первый”, — ответил я. — По крайней мере, посторонних примесей я не ощущаю. Лекси, хмыкнув, вновь вернулась на ложе, села, подтянув колени к груди: — Никому не рассказывай про песню на окраине системы. Рипалс ещё не готова сказать о результатах её труда, а практическое применение будет возможно только лет через шесть, если её первые беспилотники, несущие фрагменты приёмного кольца, без проблем доберутся до Альфы Центавра. — А другие песни?.. — Та, которая “почти рядом” — это моё основное тело, я оставила его на орбите Марса. Пульсация энергии — это, видимо, активное оборудование терраморфинга и атмосферные энергостанции. А сердце… — Туманница, запустив пальцы в волосы, взъерошила причёску, усмехнулась: — Это мой движитель малого тела. Встряхнувшись, посмотрел на браслет инструментрона. — Если у Урала возникнут вопросы — что ей ответить? Я не хочу ей лгать. И не смогу. — Лгать никто не заставляет. А правду можно просто недосказать, уж кто-кто, а вы, люди, в этом основательно поднаторели: тут сместить акцент, там упустить нюанс, здесь чуть-чуть недоговорить — и картина немного изменится, в строгом соответствии с задуманным. В крайнем случае, смело кивай на меня, Аиду, Киру или Анхеллу — их я извещу и постараюсь сделать так, чтобы они тебя не дёргали лишнего, — Лекси ободряюще похлопала меня по плечу: — Да не кисни ты, уверена, Ульяна про это и не спросит — сразу потащит тебя на рескан. Лицо Лексингтон на миг приобрело отрешённый вид, оттаяло, и Туманница кивнула в сторону выхода: — Тебя твоя сероглазая потеряла, похоже. Иди, незачем заставлять её беспокоиться. Кивнув, пошёл на выход. Остановился перед бронестворками, обернулся: — Я не параноидальная истеричка, Лекси, но… Дева Тумана понимающе усмехнулась и, вмиг став серьёзной, ответила: — Нам нет резона предавать людей, Никки. Без вас мы не познали бы ни культуры, ни этики, ни морали, но так и остались бы беспечными наивными малолетками в “режиме бога”. Вы помогли нам, теперь наша очередь помочь вам. Слово Тумана, Никки — эти врата откроют людям галактику, когда они будут к этому готовы. Молча кивнув Лекси, я вышел в коридор, связывающий салон, санитарную зону и пилотскую бронекапсулу. Не верить словам Лексингтон у меня нет причин и повода. Слово Тумана — это Слово Тумана. Слово офицерской чести, если в более понятных синонимах. Ладно, пожуём — увидим. А пока… Пока и других проблем хватает.