Перешагнуть себя (1/1)

Утро красит нежным светом... Ладно, не утро — но ещё и не полдень. И не красит, а прицельно так освещает яркими солнечными лучами, пробивающимися сквозь просветы жалюзи, восхитительно милую спинку Шин, вчера принявшую эстафету у Грейс. Тихо соскольнув с постели, добрался до окна, поправил металлизированные полоски — пусть спит вволю, пока есть время. Десять минут на душ и сопутствующие утренние процедуры, полминуты, чтобы влезть в топ и шорты и покинуть номер. Чем хорош отель ?Акватика?, так это двумя достопримечательностями, не афишируемыми, но известными узкому кругу посвящённых. Первая — сама хозяйка гостиницы, аватара ККС ?Десна? проекта 1833 шифра ?Пегас?, первая пробудившаяся канмусу этого семейства, систершип ?Березены?, ?Припяти?, ?Сулы? и ещё десятка кораблей комплексного снабжения. Она же — первая Дева Флота, официально вышедшая на пенсию. Да, в голове не укладывается: совсем молодая девушка, и уже на пенсии. Подоплёка, впрочем, проста: редкая канмусу первой волны избежала увечий и тяжёлых травм. У Августы, как рассказала Рина, почти семьдесят процентов тела составляют имплантаты, усилители и протезы. От регенерационного саркофага Дева пока отказывается, а силком её запихивать в аппарат никто не станет. Нарушится относительный паритет на море — подпадёт под мобилизацию, там и подлатают в обязательном порядке. Ну а вторая особенность ?Акватики? напрямую проистекает из первой — наличие пусть и небольшого, но настоящего полигона для Дев Флота: и размяться, и навыки поддержать на должном уровне можно. Вот на полигон я и отправился, всё равно девчонки проспят ещё часа два, вряд ли меньше. Встретить я там никого не планировал — из канмусу в гостинице только мы, да владелица, а остальным доступ в Храм подготовки закрыт. Другие Девы, находящиеся в городе, предпочитают пользоваться полигонами НИИ и ближайшей военно-морской базы. Сбросив одежду в шкафчик, проскочил санитарно-контрольную зону, душевую и сушилку и выбрался к боксам варсьютов. Ничего особенного, стандартные тренировочные доспехи, надеваемые на гидрокомбез. Потоптался вдоль закрытых прозрачной стеклобронёй стендов, покосился на две двери — первая явно под габариты доспеха заточена, вторая под стандартное человеческое тело. Ладно, в треник влезть всегда успею, а вот побегать без брони очень даже хочется. Решено — сделано. Втиснулся в короткий лёгкий гидрокомбез — материал, кроме самого тела, прикрывает лишь плечи да ягодицы, — да отправился к бассейну. Никого не будет? Ага, как же. Бассейн длинный, метров двести пятьдесят, если не больше, на шесть дорожек. И под водой скользит, двигаясь по-дельфиньи, серебристая фигурка. Сигнатуры Августы ощущаются чисто и без помех. Развернул на пару секунд свою связь, обозначив присутствие и поприветствовав девушку, и пошёл к ближайшей свободной дорожке, с удовольствием наблюдая за техникой плавания канмусу. Этакая Ихтиандр фем-эдишн, только без ласт. Что ни движение, то настоящее искусство, подводный танец, в котором есть лишь двое: вода и крохотная фигурка человека. Встал на воду, переступил с ноги на ногу, с удовольствием ощущая босыми ступнями упругую поверхность родной стихии... — А понырять не хочешь? Повернувшись на голос, с удивлением заметил сидящую на бортике в позе Русалочки Августу: вроде бы только что подплывала к противоположному краю, а уже тут. И — Дева совершенно точно не пользовалась гидрокостюмами или, на худой конец, купальниками: великолепное стройное тело прикрывали только редкие капельки воды. С трудом оторвав взгляд от аппетитных достоинств аугментированной Девы, посмотрел под ноги, пошевелил пальцами... — Линкорам не положено нырять, миледи... Не зря же нас зовут утюгами. — Я тоже как бы не субмарина, — со смешком ответила девушка. — И даже ни разу не ныряющий корабль. Но, как видишь, вполне комфортно чувствую себя под водой. — Имплантация? — Левое лёгкое, — без тени раздражения ответила она. — Но дело отнюдь не в биопротезах, Дева. Едва слышное шлёпанье босых ног по воде, и девушка замерла рядом со мной, словно намеренно позволяя рассмотреть себя вблизи. Собственная кожа Августы плавным градиентом перетекала в синтетическую, та же, в свою очередь, столь же ровно переходила в металл и биопластик протезов: ноги, позвоночник, часть грудной клетки, шейный отдел и, приблизительно, треть черепа. И, несмотря на обилие имплантов, на киборга девушка не тянула, скорее, создавалось впечатление, что весь её экзотический внешний вид — всего лишь творение талантливого художника, специализирующегося на профессиональном бодиарте. С трудом оторвавшись от созерцания эстетически совершенного тела, закономерно спросил: — Если не в имплантах, тогда в чём? Августа повернулась ко мне лицом, и я впервые увидел её глаза, насыщенно-зелёные, яркие, живые, с пониманием и вниманием смотрящие из-под ещё не высохшей чёлки смолисто-чёрных волос. — В этом всё дело, — девушка постучала себя по виску указательным пальцем. — В голове. В ограничителях, накладываемых подсознанием, в сущности Аватары, держащейся привычных устоев аки слепой стены. В подспудном страхе не выплыть. С каждым словом Августа делала шаг назад, одновременно погружаясь в воду, и к последнему из них над ровной гладью оставалась только голова. — Всё просто, Ника, — улыбнулась канмусу. — Главное — преодолеть себя, свой страх, а дальше Мать-Природа поможет, ведь, приняв в себя Аватару, ты всё равно осталась человеком. Договорив, Дева нырнула, сдела вокруг меня малый круг, опустилась на дно, села, скрестив ноги, и приглашающе махнула рукой. Попробовать, что ли? Стоило только подумать эту мысль, как меня буквально сковал тот самый страх, упомянутый девушкой. Коленки дрожат, дыхание сбоит, активно потеют подмышки, шея, ладони и живот, а организм хочеть одновременно две вещи: в туалет и на сушу. Страх иррационален: запаса дыхания у меня всё равно хватит, чтобы по дну дойти до лестницы и выбраться наверх, если не получится удержаться на плаву. Но — стрёмно. Ровная поверхность воды ломается расходящимися кругами от моих топтаний на месте, отчего непонятно — то ли ухмылка поселилась на губах Августы, то ли это оптическая иллюзия, а в душе нарастает, крепнет злость на самого себя: если на мелководье зассал проверить методику, которая может спасти чью-то жизнь, то в бою это обернётся полнейшим провалом. Готов я потерять кого-нибудь из своей команды? Хрена там! И пузырь злости лопнул, окатил разум кипящей волной, вынес в сторону всё наносное, приглушил подсознательное желание держаться на воде... И, набрав воздуха, я нырнул. Впервые за последние лет пять...*** — Подружек удивлять притащишь? — рассмеялась Августа, протягивая кружку, источающую аромат горячего витаминизированного напитка из спецпайка. — Они не подружки, — поправил я. — Они мои подчинённые. — Ну-ну, — хмыкнула канмусу, — и с каких пор у нас принято подчинённых на руках носить, букеты дарить и всем всячески намекать, что к ним путь заказан? — Настолько палюсь? Дева, беззвучно растянувшись на шезлонге, с удовольствием подставила лицо солнцу: — Только слепой не заметит. Но услышит, — двусмысленно добавила она. — А кто-то, помнится, хвастался исключительной звукоизоляцией номеров, — попенял я владелице отеля. — Никто и не слышит, за шумоизоляцию мой низкий поклон Кире, златорукой Деве Тумана. Это был просто пробный камушек. Значит, — лукаво улыбнулась брюнетка, — я оказалась права, и отношения у вас заметно дальше ушли, нежели расклад начальник-подчинённый. Я неопределённо пожал плечами — дескать, решай сама, оправдываться не вижу смысла. — Да расслабься ты, — подняла руку Августа. — Я хоть и не сторонница, но понять и принять могу. Так что никого не осуждаю. Да и вообще, у вас, экспедиционистов, другого выхода, как правило, и нет. — И не поспоришь, — согласился я. — А насчёт привести и показать — обязательно. Стоит только подумать, что это может спасти жизнь моих Дев, как становится непонятно — почему для всех канмусу не преподают эту дисциплину?.. — Психология, — вздохнула Августа. — У некоторых в голове барьер настолько прочен, что его не сломать, не искалечив психику. У других же слишком слаб самоконтроль, и даже с подстраховкой из субмарин и госпитальеров им проще нахлебаться воды, чем взять себя в руки. Причин десятки, если не сотни, и, если их игнорировать, последствия будут фатальны. Потому никто и не рискует вводить эту практику даже факультативно — слишком высок шанс повредить психику Девы. — Но если я смогу уговорить своих девчонок — могу ли я рассчитывать на твою помощь? — Без проблем, Ника, — кивнула Августа. — Как будут готовы — приводи, с радостью возьмусь за их подготовку.*** — Никки, ты — сумасшедшая! — весомо заявила Шин после того, как я озвучил девушкам предложение по тренировке. Вздёрнула носик, отвернулась гордо лицом к стене зелёных насаждений, по периметру отсекающих “Акватику” от улицы. Вздохнула, тут же повернулась обратно: — Но ты мой флагман, Никки, и если не верить тебе — то кому? — Согласна, — просто кивнула Грейс, не вдаваясь в подробности — согласна ли она со словами Шинджу, или же согласна именно с тем, что я предложил? — Если утону, домой не приду, — ткнула пальчиком в плечо Рина и, злорадно ухмыльнувшись, добавила: — И останешься ты без медицины. — Леди, я никого не заставляю. Но сами подумайте: если, преодолев страхи, сумеем освоиться с этим — шансы на выживание возрастут многократно! Или вам напомнить, как мы впадаем в оцепенение, стоит только погрузиться в воду чуть выше колен? Сосредоточенно сопят, но глаза не отводят, как бы ни хотелось — все через это прошли. Ощущения незабываемые, и иронии здесь ноль целых, ноль десятых. Ужас сковывает тебя, и ты просто не в состоянии ни пошевелиться, ни заставить себя выскочить на воду, и в голове пустота и понимание, что это — всё. Конец. У Глубинных, кстати, игра в “стопорни канмусу”, кажется, любимейшее развлечение: сбей ход, накидай повреждений, чтобы плавучесть снизилась, и бери тёпленькой безвольное тельце — если не субмарина, то и сопротивляться не будет. — Рационально, — вздохнула Гнейзенау. — Хотя шансы слететь с катушек… — Большие, — согласилась Карина, — но не больше, чем любой из нас остаться в море. Риск, как по мне, приемлемый. Я с тобой, Ника. Муракумо, потерев виски, протянула руку в мою сторону: — Страшно это всё, мой флагман… Но я согласна. — Я с вами, — Грейс положила ладошку поверх кисти Шинджу. Её примеру последовала и Карина, а следом и я. Ну вылитые мушкетёры, только симпатичные и девушки. — Одна за всех?.. — робко поинтересовалась Шин. — Скорее, слабоумие и отвага, — подмигнула Свирь, обезоруживающе улыбаясь Муракумо. — И так сойдёт, — бледно улыбнулась немка. Встала, поправила сарафан. — Предлагаю сейчас же и начать, а то потом кучу отговорок найдём… Окинув нас взглядом, Карина коварно потёрла ладошки: — Единогласно! Ну что, Ника, веди нас, Сусанин, веди нас, герой!..*** Я сидел на бортике и наблюдал за цирком — иначе это и не назовёшь. Прошлёпав мокрыми ногами по синтетическому вспененному мрамору, Августа села рядом со мной. — А боялись-то, боялись! — болезненно усмехнулась девушка, поглаживая левое предплечье. На нём отчётливо проступал синяк, своей формой в точности повторяющий длинную узкую ладошку Муракумо. Я протянул Деве аптечку: — Регелем обработай, поможет. — Ерунда, — отмахнулась девушка. — Само пройдёт. — Старая школа? — Древнейшая, я бы сказала, — сверкнула зеленью глаз брюнетка. — Как вспомню, как Хорнетта меня пополам порвала, и я с её головой в зубах, десятком тяжелораненых Дев и своей нижней половиной на буксире полторы сотни миль до берега добиралась, опасаясь запутаться в собственных кишках, так сразу же такие повреждения переходят в разряд бытовых недоразумений. Я невольно присвистнул. Да, в Школе разбирали операцию по ликвидации Хорнетты, одной из самых сильных и умных химэ недавнего прошлого, но вот такие детали… О них нам просто никто не сообщил. Я пошевелил память, вспоминая пройденный материал. Нельзя было это назвать битвой или боем — избиением. Неполные две сотни Дев против полутысячи прайм-особей и десятка тысяч примитивов, под руководством химэ организовавших толковую засаду и взявших флотилию в клещи, тут же замкнутые в полноценный котёл. Безвозвратные потери составили сто семьдесят три Девы. Самостоятельно добрались до суши одиннадцать канмусу трофейной команды, ещё пятерых подобрали скоростные рейдеры, в те времена обеспечивающие функции транспорта подскока и снабжения. Ещё четверо числятся в списках пропавших без вести. — Тогда ты и преодолела свой страх? Августа благожелательно улыбнулась: — Ты первая, кто задаёт такой вопрос, остальные пучат зенки и играют в Станиславского: корабль снабжения, порванный пополам, открутил голову химэ и притащил своих на берег? Не верю! — Девушка вновь погладила предплечье, отпечаток кисти уже побледнел и размылся, потерял в размерах. — Но ты права, Ника, именно тогда я переступила себя. В это время успокоившаяся было водная гладь вспучилась горбом и, оставляя в кильватере беспокойные волны, стремительно понеслась в нашу сторону. Секунда — и истончившаяся плёнка жидкости лопнула, а в воздух со счастливым повизгиванием вылетела Шинджу. Совершив двойное сальто, девушка приводнилась грамотным перекатом, не потеряв ни крохи от набранной скорости, и, подобравшись в привычную конькобежную стойку, с довольной мордочкой двинулась к нам. Несколько секунд, и я едва успеваю поймать тонкое горячее тело. Совушка фыркает, по румянцу на щеках и счастью в глазах понятно — всё прошло именно так, как она и рассчитывала. Августа понимающе кивнула и, едва заметно улыбнувшись, отвела взгляд в сторону. Шин, поёрзав, устроилась у меня на коленях, обняла, ткнулась мокрым носом в шею: — Никки, представь только! Я круче, чем подводная лодка! Я подводный эсминец! — Я вижу, — улыбаясь, поглаживаю девушку по спине, вполглаза косясь на Свирь и Грейс. Ледок, борясь с приступами смеха, пытается помочь Карине зайти в воду со стороны лягушатника, там спуск пологий, а отважная госпитальер на удивление боязливо и неохотно движется вперёд. Гнейзенау, опять же, показала себя с новой стороны: боявшаяся ранее, после знакомства с Августой и её краткой лекции первой попыталась нырнуть… Неудачно, увы, но её старательность не могла не быть замеченной мною. Она же первой из моих Дев всё же погрузилась под воду, и первой же пересекла бассейн от бортика до бортика. Поперёк, конечно, но, как известно, дорога в тысячу ли начинается с первого шага. Муракумо, поёрзав ягодицами по моим коленям, всем видом показывая, как ей нелегко даётся выбор между обнимашками и продолжением тренировки, всё же решилась, тяжело вздохнула и, жарко поцеловав в щёку, без звука и брызг соскользнула под воду. — Хорошие у тебя девочки, Никки, — тепло улыбнулась Августа. Задумалась, покачала ногой, серебристыми пальцами едва-едва касаясь мелких волн, грустно добавила: — Если бы все Девы так слушались командира, глядишь, и имён на мемориалах было бы меньше…*** Никаких на сегодня экскурсий больше не получилось: пусть худо-бедно, но мои Девы справились с поставленной задачей, даже Рина под конец отважилась прыгнуть с самого низкого трамплина. А когда в сопровождении радушной хозяйки отеля, уставшие, довольные и основательно проголодавшиеся, вышли из бассейна, то сильно удивились, увидев, что снаружи уже совсем темно. Только курсовые огоньки патрульных дронов перемигиваются со звёздами, да устраивают хоровой запев сверчки. Свирь, протяжно зевнув, перекинулась безмолвным взглядом с Муракумо, получила от неё согласный кивок и уведомила нас, что они с Шинджу закажут еду в номер госпитальера, и, вообще, если пищу принесут, и никто дверь не откроет в течении минуты, то до утра их кантовать бесполезно — будут спать. Рина направленным приватным каналом буквально засыпала ворохом эмоций и мыслеобразов — искреннее сожаление, довольная усталость, азартно блестящие глаза Шин и эмоция-вопрос: “Флагман не против?..” А с чего флагман будет против? Грейс я сегодня к себе заберу, с утра пораньше нам всё равно на вокзал идти, Соню и её парня встречать, и без меня пунктуальная немка имеет все шансы проспать. Чего ей, естественно, жуть как не хочется — все мы успели соскучиться по нашей оружейной богине. Напомнив Рине о будильнике, обнял обеих канмусу и, придав шлепком по попам направление, догнал Грейс и Августу. — Ледок, ты как, тоже в номере поужинаешь? — Если с тобой, то да. Если одна — то не факт, что не усну. — Ледок? — вопросительно приподняла бровку Августа. — Это если нежно и любя, — пояснил я. — У Грейс позывной Лёд. Дева понятливо улыбнулась: — Вот чувствую, что не просто так его получила, верно ведь? Грейс смущённо отвернулась, разглядывая брусчатку под ногами. — Ледок, рассказать можно? Немка бесшумно кивнула и, сбавив ход, пристроилась справа и чуть позади меня, крепко обхватив руку. Няшка-стесняшка, блин, kawaii с ликом прекрасным тяжёлого крейсера. — В Школе это было, при первом выходе в поле. Попали на довольно крупную группировку Глубинных, и Грейс ляпнула что-то о пизденящем душу леденце. Так наш полевой координатор, Мутсу, и выдала ей первый позывной — Лолипоп, что означает “леденец” в переводе с буржуйского. Августа тихо и деликатно усмехнулась в ладошку. — Но Лолипоп не прижился, с нашей тягой к сокращению и упрощению полностью проговаривать слишком тяжело и долго, а укороченные версии, мягко говоря, так себе звучали. Ну вот какая из нашей статной медхен, скажи на милость, лоли? Попа, опять же, конечно, выше всех похвал, но в эфире с таким позывным лучше не светиться. Перевели, значит, мы с буржуйского на русский, попривыкли, пообвыклись к Леденцу… А потом наш лидер-1, Тихоня, сократила до Льда. Так и прижилось. — А у тебя какой позывной, Ника? “Тцар” какой-нибудь наверняка? Я пожал плечами: — Импи. Августа с интересом посмотрела на меня: — От “имп”, который мелкий бес? Или от императора сокращение? — И то, и другое, — подала голос Грейс, едва ощутимо поглаживая ноготками внутреннюю сторону предплечья. Потрясающие ощущения! — А у меня позывной Синька… — с непонятной интонацией протянула Августа. — Да ну?! — хором выдали мы с Гнейзенау и даже синхронно сбились с шага. — Истина, как всегда, где-то рядом, но не тут, — усмехнулась Дева. — Класс кораблей комплексного снабжения часто называли изолентой за специфику работы и универсальность применения. Меня вот Синей Изолентой нарекли… И сократили в Синьку. Про систершипы вообще молчу. Одни только Желтуха, Краснуха и Гематома, которая ранее была Гематогеном, чего стоят… Грейс, не удержавшись, тихонько рассмеялась, последовав примеру Августы и прикрыв рот ладонью. — А говорят, что это у нас с позывными цирк на выезде, — отсмеявшись, утёрла слёзы Гнейзенау. — Пока на вашу медицину не повесили позывной “Клизма”, всё в полном порядке, — заверила нас хозяйка. — У вас, значит, и Клизма была? Августа пожала плечами, задрала голову к небу: — Какой отряд, да без своей Клизмы? Хотя нам чуть больше повезло, у нас Пиля была — это сокращение от Пилюля. Мда… Интересно, Док бы сильно обиделась, если бы её клизмой проименовали? Думаю, основательно. И не видали бы мы ни превосходных, буквально божественного уровня массажей, ни обходительности и понимания. Так, переговариваясь да перешучиваясь, добрались до основного здания. Грейс потянулась, протяжно зевнула, легонько толкнула меня в плечо: — Никки, в сауну заскочим? — Здесь нет сауны, — мрачно отрезала Августа. И тут же солнечно улыбнулась: — Зато есть нормальная баня. Из холла налево и до конца, там одна дверь. Из тамбура направо, там женская половина. Халаты, полотенца и прочее лежит на шкафчиках. Благодарно кивнув хозяйке, мы с немкой прямым ходом отправились погреть кости.*** Грейс, дохрумкав салат, сложила столовые приборы в тарелку и, с довольным выражением личика откинувшись на высокую спинку кресла, пригубила вино. — Наверно, мне стоит у вас попросить прощения за то, что обломала возможные планы на сегодня, — покаялся я, повторив действия девушки. — Но я исправлюсь, честно. — Ерунда, — отмахнулась Ледок. — То, что мы сегодня сделали, определённо стоит всех моих отпусков вместе взятых. — Не шутишь? Сероглазая красавица посмотрела на меня настолько серьёзным взглядом, что стало понятно — не шутит, не шутила и шутки на эту тему считает чем-то сродни святотатству. — Из Августы получился бы талантливый инструктор, — выдержав паузу, ответила девушка. — Объясняет так просто и понятно, что собственные комплексы кажутся крайне смешными и несерьёзными. — Этого у неё не отнять, — согласился я. — А может, тут ключевой фактор состоит в той атмосфере, что ты создаёшь и поддерживаешь между всеми нами, — внезапно разоткровенничалась Дева. — Да какая атмосфера, Ледок? Просто каждая из вас для меня дорога и незаменима. Даже если отбросить в сторону всё, связанное с сущностью аватары, ровным счётом ничего и не изменится: вы даёте мне покой, радуете, согреваете нежностью и пониманием — и поэтому это мне должно благодарить вас за ту самую атмосферу полного доверия. Без вас я — никто. Договорив, посмотрел в глаза немки… Влажно блестят, и капельки в уголках уже собрались… Маю твать! Чего я опять ляпнул, что девушку до слёз довёл?!.. Ответ, впрочем, оказался совершенно не нужен… Утерев подступившие слезинки, Грейс в один глоток допила остатки вина и, покинув кресло, по-хозяйски оккупировала мои колени. Прижалась, зарылась носом в волосы, часто-часто засопела. — Я не буду тебе доказывать, кто из нас без кого никто, Никки, — выдохнула Дева, щекоча дыханием шею. — И… хотя бы в нашем присутствии не насилуй себя, отыгрывая гендерную роль, привычную для окружающих. — Да оно уже как-то само, рефлекторно... — Китобойца же это не смущает, значит, и тебя не должно, — весомо отрезала Грейс. — Тебя это настолько задевает? — Не сказала бы… Просто мозг иногда готов вот-вот закипеть, когда ты в одном предложении перескакиваешь с одного пола на другой, говоря о себе. — Как пожелает моя богиня, — шутливо изобразив лёгкий полупоклон, что, в принципе, было довольно сложно, учитывая приятный груз, занявший мои колени, поцеловал девушку в плечо — сарафан Грейс очень уж удачно сполз в сторону, и грех было бы не воспользоваться ситуацией. Хихикнув, девушка прижалась ещё сильнее: — Совушка так и не решилась? — Нет, — просто ответил я. — И тебя это не гнетёт? Кое-как выпутавшись из объятий немки, посмотрел ей в глаза. — Грейс, я что, похож на пожизненно неудовлетворённое создание? Скорчив умильное выражение лица, кое должно было, вероятно, обозначать что-то среднее между строгим педагогом и ботаником, тем самым, у которого семь пяток во лбу, Дева выдала бесконечно прекрасное: — В серьёзной литературе говорится о том, что либидо у мальчиков очень высоко, и без регулярной и частой постельной части все отношения очень быстро прекращаются, что влечёт за собой ухудшение постоянной психологического комфорта, распри, выяснение отношений и иные негативные последствия. — И что же это за литература такая, в которой вот прям всё-всё рассказано о психологии не то девочек, с какого-то испугу воспринимающих себя мальчиками, не то о мальчиках, невесть какими силами занесённых в тело девочек? — Ну-у-у… — протянула Грейс, старательно отводя взгляд. — Есть такая литература. — Вот только не говори, что в гламурных журнальчиках вычитала, — подловил я немку. Та, притворно возмутившись, вспыхнула было, но тут же виновато улыбнулась: — Как тебе удаётся различать источники, не имея перед глазами образцов текста? — Элементарно, Ватсон, — попробовал я спародировать голос Ливанова. Увы, безуспешно, да и для Грейс отсылка незнакомая… что, кстати, можно — и даже нужно — исправить. — Только в гламурных журнальчиках для молодых и не очень барышень, не обременённых ни критическим мышлением, ни интеллектом, могут так уверенно задвигать совершеннейшую чушь. — Это ты так меня ненавязчиво гламурной курицей обозначил? Эх, не умеет Грейс играть в лживые эмоции, вот и сейчас: и мимика её выдаёт, и внутренняя связь транслирует огромный и чистый поток тщательно, но безуспешно удерживаемого веселья. Оно и хорошо, по крайней мере, для нашей странной социальной ячейки, надёжно занявшей переходное звено между определениями “семья” и “боевая группа”: ложь, даже во благо, ни к чему хорошему не приведёт. Но подыграть надо: — Нет, о сероглазая звезда моего ночного небосвода, как ты могла предположить такую несусветную чушь? Курица с налётом гламура — та, кто оставила тот журнальчик на видном месте без присмотра и ушла, забыв о нём. Судя по подрагивающим плечам и сбивчивому рисунку дыхания, Грейс с трудом удерживается от того, чтобы не рассмеяться в голос. И тут возникает дилемма: добить ли до логического финала, или же пощадить нежную психику тяжёлого крейсера? Нет, нельзя добивать, не заслужила девушка этого. Но мы же ведь нормальные герои? Не без отклонений и перегибов, конечно, но — вполне себе. А что делают нормальные герои? Правильно: нормальные герои всегда идут в обход. Коварный план по взятию бастиона сложился сразу же. Подхватив весело пискнувшую девушку под попу, встал вместе с ней и прошествовал к постели. Чуть наклониться, дразня многозначительным дыханием в шейку, чуть мазнуть губами по нежной коже, успев поймать ток крови по артерии, и, уличив момент спонтанной, но логичной расслабленности, перевернуть девушку на живот и оперативно приступить к съёму сарафана. — Никки, что ты делаешь?.. — сдавленно поинтересовалась Грейс, вовлекаясь в игру. — Приятное делаю, — так, язычок молнии пойман, теперь бы не оторвать его на волне вдохновения… — Не дёргайся, пожалуйста. — Как скажешь, флагман, — Гнейзенау явно попыталась спародировать манеру обращения ко мне Муракумо, но, честно говоря, не очень это ей удалось. Удобные нынче наряды для девушек делают — молния сквозная, и не надо ломать голову над тем, как стянуть юбку сарафана, не утянув попутно и нижнее бельё. Избавив Деву от верхних покровов, замер, не в силах отвести глаз от идеального рельефа совершенного девичьего тела. Грейс поёрзала подо мной: — Ты чего там замер? Где моё приятно? — Любуюсь красотой неописуемой, Ледок. — Никуда эта красота от тебя не денется, — твёрдо и непререкаемо изрекла девушка. — А вот за Совушкой я, окажись на твоём месте, поактивнее бы ухаживать начала, а то, неровен час, первой распробует нашу скромницу желтоглазую госпитальер, а не ты. — Тебя это так беспокоит? — как можно более ровным тоном поинтересовался я, медленно начиная прогревать мышцы Девы. — Можешь не верить, но — да. Шинджу очень важно, чтобы ты был её первым, она, когда об этом откровенничала, приплела такой мозголомный философский базис, что не поверить ей было нельзя. — Намёк понял, с завтра буду действовать смелее, — кивнув затылку Грейс, чуть сдвинул в сторону, чтобы не путались под руками, шикарную гриву светлых волос. Протяжно выдохнув, немка неуловимым и ловким движением перевернулась подо мной, перехватила руки, возложила на упругие, горячие холмики грудей: — Знаешь, Никки, массаж — это, конечно, хорошо, но давай сегодня проскочим эту стадию прелюдии? В серых глазах медленно разливается неуловимая морская бирюза — верный признак того, что девушке хочется ласки и внимания. — И на которую из них предлагаешь перескочить? — На следующую, — улыбнулась канмусу. Я задумчиво почесал в затылке, делая вид, что совершенно не замечаю, как ловкие пальчики Девы пробрались под топ и теперь активно подбираются к груди. — Напомни, пожалуйста, а что у нас следует за массажем? Грейс подалась вперёд, обхватила меня, прижала к себе: — Это же очевидно, Никки, — заговорщическим тоном пояснила она. Сделала короткую паузу и, поймав момент, когда моё внимание будет отвлечено от её лица, коротко и жарко ткнулась губами в губы. — Поцелуи, естественно. Кажется, контур входной двери я так и не замкнул...