Глава 21. Одна на двоих цепь (1/2)
Если бы Колфилд раньше сказали, что она по уши втрескается в Прескотта и даже признает его эпицентром эмоций в своей пресной жизни, Макс швырнула бы в шутника полароидом и пошла молиться в ближайшую церковь от греха подальше. Теперь же, когда факт остаётся фактом, она разглядела в ?грозе всей Аркадии? затюканного подростка с целым вагоном комплексов и лживых пометок в больничной карте. Тем не менее, Нейтан меняется, пусть и в своём собственном темпе, незаметном для окружающих, вечно требующих от него большего, и Макс нашла свой смысл в помощи ему. Жаль Эмбер предпочла занять осуждающую сторону.— Твой эмо-бой прислал очередное сэлфи, — именно Нейтан вырвал Макс из череды философских размышлений, придвигая к себе, чтобы не оставить ни единого шанса дотянуться до вибрирующего в стороне телефона. Разница в росте и силе делает попытки Макс освободиться из его крепких собственнических объятий просто смехотворными. Со стороны выглядит как бабочка, барахтающаяся в липкой паутине.— Хэй, кто-то обещал его так не называть, — Прескотт выпрямил спину и пару секунд задумчиво сканировал крапчатые от веснушек щёки, прежде чем выдать заговорщическую полуулыбку. Острое соперничество с Уорреном точит остатки прескоттских нервов день за днём и не даёт покоя, наверное, даже по ночам. А причина одна — У Грэма всё идеально, словно в сопливом подростковом романе — его любят родители, люди не шарахаются от него как от чумы, а по утрам к нему не стучится в дверь жёсткий отходняк после смеси из таблеток и коньяка.
И Нейтан желал поделиться своей болью, хотя бы частично, с добродушным всепрощающим Уорреном, бил, уподобляясь собственному отцу, унижал, и каждый раз впадал в ярость, когда парень поднимался с земли и гордо удалялся прочь. Боязнь быть отвергнутым обращала накопленные внутри обиды не в слова… нет, никто всё равно его не услышит. В град несправедливых ударов, осыпающихся на противника почти с той же завидной регулярностью, что и утренняя роса покрывает траву. А когда рядом не оставалось никого, жертвой своей агрессии становился сам Нейтан, его испещрённые шрамами от лезвий плечи и запястья тому подтверждение.
Шон редко поднимал руку на сына, обычно ему хватало пары минут, чтобы загнобить его морально и тем самым заткнуть рот. Если же дебош продолжался — применялась уже грубая сила, а здесь Прескотт Старший также не знал меры.
Только с Макс душевные раны начинали понемногу затягиваться, наступало полное умиротворение, схожее с лёгкой формой наркотического трипа, но намного приятнее. Колфилд ломала его представление о людях, а Прескотт дарил ей взамен каплю своей порой бьющей через край самоуверенности. Вполне равноценный обмен для чужой среди своих девочки и своего среди чужих мальчика.
— Пф, он ведь даже не слышал, не считается. Если только ты не собираешься сказать, что этот умник научился телепортироваться и проходить сквозь стены как Каспер, — Макс скрестила ноги в позе лотоса и подхватила скомканный листок бумаги, швыряя им в парня. Хвалёная реакция Прескотта чуть запоздала, и снаряд достиг цели, отскакивая от его лба в сторону кучки из игральных карт. Удивительно, но некоторые вещи Макс идут вразрез с её характером и увлечениями.— Если Каспер не против, мне тут понадобится его помощь, чтобы разгрести коробки.
Холодный порыв сквозняка обдал лопатки неприятной покалывающей кожу волной, и Колфилд наконец заметила распахнутую в коридор дверь, а точнее грозно возвышающуюся фигуру на пороге. Виктория всегда приходит без приглашения, выскакивает исподтишка, словно прыщ на лбу в день важного события. Зубы Макс скрежетали каждый раз, когда Чейз позволяла себе нагло встревать в разговор, словно кость в горле, или брезгливо фыркала в сторонке, поливая грязью её работы. Последнее — самое безобидное из её арсенала.
— Как это мило, — протянула она театрально наигранным голоском и принялась постукивать наманикюренными пальчиками по дверному косяку, — Максин прохлаждается, пока остальные работают. А ты, Нейт? Зашёл попросить у хипстерши не греметь костями скелетов в её шкафу?— Дверная рама не пилон, так что не советую так смело на неё наваливаться. Сложно рефлексы пересилить? Понимаю, — казалось, всю комнату поплавит от накалившейся разом атмосферы внутри. Вик заметно помрачнела в лице, но отступила на пару шагов, не найдя в лице Прескотта желанной поддержки, и оказалась за чертой чужого личного пространства. Нехарактерный для Макс холодок в голосе обескуражил её и вынудил спасовать перед противницей. — Отлично! Если хочешь оказать нам хоть каплю помощи, то прикрой за собой дверку, когда будешь выходить.
?Избавь меня от необходимости терпеть твои аведоноподобные кривляния хотя бы сегодня?— Могла бы и заценить её новый маникюр, — Нейтан пополз было в карман за сигаретой, но по пути передумал, внимательно изучая напряжённые плечи Колфилд. Она выпрямилась, чуть ли не впервые становясь выше своего роста, и стремительным взмахом руки защёлкнула дверь на замок.
— Больно надо каждое утро лицезреть эту жертву модного приговора у себя на пороге.
В коридоре послышался грохот из падающих предметов и возмущённый вопль Логана, которому, очевидно, придавило ногу стопкой книг из багажа Даны, когда мимо пронёсся разъярённый ураган Чейз. Не то чтобы Уорд интересовалась литературой, но если что-то в комнате и создано исключительно с целью собирать пыль, то лучше это не трогать.Робертсон громогласно послал каждую стенку общаги к чёрту на куличи, принимаясь собирать с пола ?ценный? груз. Где-то неподалёку прожужжал дрон Брук Скотт, едва не снося башню из книг во второй раз. Даже если бы это произошло, то виноватым при любом раскладе остался бы Логан, которого Брук ушатает тем толстым томиком по теории фотографии за малейшую царапину на новой модели летающего аппарата.
Нейтан раздвинул пару коробок и скользнул взглядом с одиноко лежащего в стороне телефона на Макс, замершую неподвижно возле двери как швейцар.
— Только не говори, что у тебя всё в порядке, — веко Колфилд дёрнул нервный тик, прежде чем она обессиленно приземлилась на сумку. Даже поглаживающая плечо рука Нейтана сейчас ощущалась как нечто призрачное и совершенно невесомое. — Виктория умеет вытрепать нервы с утреца пораньше.— Если бы меня вообще волновали её недовольные визги так, как волнует состояние Хлои, — лёгкий мандраж передался даже Прескотту, его ботинки выстукивали барабанную дробь на полу при одном только воспоминании о полыхающих гневом голубых глазах Прайс и железной двери, нависшей над горлом как топор палача. В ту ночь Нейтан впервые понял, что на тот свет ему совершенно не хочется, а попытки суицида, совершённые им ранее — глупая манипуляция ради привлечения внимания.— Эта чувиха просто с катушек слетела.— Нейтан, давай без подколов, пожалуйста! Всё серьёзнее, чем можно представить, ведь очень сомневаюсь, что Хлое нужно устраивать переворот в Аркадии Бэй. Ей манипулируют!Прескотт передислоцировался на соседнюю сумку и уткнул локти в коленки, внимательно разглядывая обеспокоенную Макс.— Старик был в общежитии во время пожара. Верь или нет, но в опасности сейчас наши задницы, а не психованная панк-чертовка. Он уже наметил кого-то ещё для пополнения своей секты.— Нет… нет-нет-нет! — Макс отчаянно замотала головой, когда её осенила страшная догадка. — НЕТ!У водонапорной башни лениво расхаживали две фигуры, иногда пересекаясь под сенью пожелтевшего как лимон клёна. Обеденное солнце едва пробивалось сквозь хмурые тучи, образовавшие навес над городом, будто гигантский щит от невзгод, но не защищающий, а концентрирующий их под куполом. Наступает самая неприятная часть осеннего сезона с ливнями, унылыми пейзажами леса и хлюпающей грязью под ногами. Мужчина в зелёной пайте поёжился и накинул на голову капюшон, морщась от встречного ветра, приносящего с собой запах подгнившей сырой травы.
— Грёбанная погода с каждым днём всё дерьмовее, — процедил он сквозь зубы и швырнул в траву пустую банку из-под пива. Хлоя покосилась на кучку таких же банок под кустом и неодобрительно хмыкнула. Бывший рыбак, потерявший работу из-за семейства Прескоттов, ранее выступал за спасение залива от техногенной катастрофы, а теперь и сам превратился в источник загрязнения окружающей среды.
Похоже, удел всех местных волонтёров именно такой — заканчивать свои протесты и мириться с переменами к худшему. В Аркадии Бэй никто не рискнёт кардинально менять жизнь, за исключением разве что Старика, который и подобрал безработного мужчину возле столовой ?Два кита?, пока тот пытался впихнуть людям бесполезные листовки с агитацией за спасение города.
— Сомневаюсь, что охлаждённое пиво тебя согреет, Макриди. Лучше бы убрал за собой кучку отбросов под кустом. Все эти петиции ?Спасём наш город? — чушь собачья и показуха, так и знала.
По листьям забарабанили первые капли ледяного дождя, и рыбак поспешил удалиться под высокую ель, думая хоть немного защититься от непогоды. Хлоя же осталась на своём месте как памятник, приросший к постаменту. Она давно привыкла к кишащему морю из грязи, в которое превращается почва с каждым осенним ливнем. Рэйчел бы понравилось прыгать по лужам и танцевать под осыпающимся градом холодных капель. Однако, Хлоя не Рэйчел, увы.Капли скатывались по щекам, танцевали на ресницах, задерживаясь на них прозрачными бусинками. Иногда Прайс недовольно смахивала их рукой, растирая по щеке водянистую дорожку.
— Может всё-таки под елью постоишь? Здесь вполне сухо, — вклинился опять Макриди с непрошенной заботой. — А ещё отсюда тоже неплохо видно округу, — Хлоя проигнорировала первую фразу напарника, но затем решила, что лучше отказаться, чем промолчать. Посыпется град, и рыбак снова откроет свой рот, принимаясь ей надоедать. Нет, уж лучше тогда торнадо, чтоб пронесло его где-нибудь над маяком.
— Сам стой под своей елью.