Глава четвёртая (2/2)

– И не сомневаюсь, – помешивая кофе, мужчина вернулся и вновь сел за стол, рассеянно теребя свою повязку на бицепсе. – Именно поэтому у тебя появится пара задач на каждый день. Таких, каких решу я, конечно. Они будут меняться, когда и если я сочту нужным.

– А если я откажусь? – спросил Кайл с крохотным нервным тиком под правым глазом.Мужчина без лишних слов положил чёрный пульт между ними, а через мгновение на столе оказался и телефон Кайла. С быстро забившимся сердцем тот уставился на эту парочку ; недовольно, но зачарованно.– Наказание и вознаграждение, – пробормотал мужчина, постукивая по каждому из предметов по очереди. – Откажешься сотрудничать - придётся применить это, – он остановил палец на пульте. – Но если подчинишься - увидишь кое-что интересное, – сказал он, скользнув ладонью к телефону.– То есть? – подавшись вперёд, Кайл положил руки на стол, глядя на свой телефон, как голодный волк. – Что там? Прошу, расскажи мне.– Ну нет, я не раскрою все карты так просто, – улыбнулся мужчина, притягивая к себе и то, и другое. – Но я знаю, что и кто для тебя важен.. даже если это разрывает мне сердце - я знаю. Этот человек, и я думаю, ты прекрасно понимаешь, о ком я, мог прислать тебе сообщение. Даже несколько.Приторные, колючие нотки волнения, ниточками переплетённые с жаркой, внезапной эйфорией, вспыхнули у Кайла в животе, почти заставив его упасть. Его рука невольно скользнула по дереву ; движимая отчаянием.– Ты лжёшь, – сказал он, молясь, чтобы это было так. Не потому, конечно, что он не хотел получить весточку от него, а потому только, что желал, чтобы у незнакомца не было такого козыря в рукаве ; только не связанного с его другом.Стэн. Неужто? Так скоро? Этого не может быть.. Мы же виделись совсем недавно, на встрече выпускников...– Может и лгу, – кивнул мужчина, убирая его телефон, но пульт - держа под рукой. – Только не боишься ли ты так ошибиться? Какая тебе с этого выгода?– А какая мне выгода с тупого повиновения? – прошептал Кайл. – Такое ощущение, что ты просто хочешь лишить меня последних крох достоинства.– Как раз наоборот, – произнёс мужчина, голосом таким добрым, что он почти зазвучал другим человеком ; кем-то, кто не стал бы похищать Кайла посреди ночи и увозить незнамо куда. – Я хочу вернуть тебе твою честь.. показать, что жить так, как ты живёшь - тебя недостойно. Я хочу для тебя большего, лучшего, Кайл.. как ты этого не понимаешь?******Кайлу не нужно было много времени для того, чтобы понять, что кухня лишилась всякой своей потенциальной полезности.

Делая завтрак в то утро, он быстро заметил пару произошедших за ночь изменений: открыв ящики, он обнаружил, что все режущие предметы, включая блок ножей, пропали. В сущности, исчезла почти вся кухонная утварь - за исключением лишь самого необходимого.

– Я всё пересмотрел, – сухо сказал мужчина, не поднимая глаз от газеты. – Только чтобы всё упростить.– Правильно, мы же не хотим сложностей, – пальцами постукивая по столешнице, пробормотал Кайл, дожидаясь, когда разогреется сковорода. Незнакомец пояснил, что впредь одной из обязанностей Кайла будет готовка, а раз это так, то почему бы ему не начать исполнять её прямо сейчас?– Вчерашний ужин был отличным стартом, – улыбнулся он, – но ты, естественно, будешь только совершенствоваться по ходу дела. Согласись, за твоим ростом будет интересно наблюдать.И потому сейчас Кайл готовил французские тосты - нечто самое простое, что пришло ему в голову после хлопьев (их он тоже предложил мужчине, на что тот только скептически приподнял брови), пока незнакомец, необъяснимо весёлый после их странного разговора, сидел рядом. Он так спокойно изложил свои планы по превращению Кайла в его личную горничную, что, казалось, они вели обычную светскую беседу.?Готовка, уборка.. задания. Да я просто его мальчик на побегушках, – кипел Кайл, раскалывая яйца и взбивая их в жёлтую пенку. – И как он собирается вернуть мне моё достоинство, если я, блядь, должен его обслуживать?! Он ещё полоумней, чем я думал?.Вскоре, влажные ломтики хлеба тихонько заскворчали на сковороде, смешиваясь своим ароматом с наполняющим холодную кухню запахом кофе. Кайл взглянул на мужчину, всё ещё читающего газету, и беспокойно переступил с ноги на ногу.Он уже давно должен был быть на работе - готовиться к утреннему разговору со своим боссом тет-а-тет. Боже, Стивен, наверняка, был в бешенстве. Сообщение, которое ему отправил мужчина от имени Кайла, объяснив его непредвиденное отсутствие расплывчатой ?срочностью?, никуда не шло. Черт, он даже не дал ему увидеть, что он написал, как и не сказал, что ответил его начальник.?Он просто нашёл себе ещё один ебанный рычаг, – думал он, неловко переворачивая гренки, пропитанные сырыми яйцами. – Моя карьера висит на волоске, пока я играюсь в семью с психом.. и те сообщения, о которых он говорил...?.Теперь он правда не мог стоять спокойно, и его рука скользнула вверх, слегка коснувшись ошейника. Достав из шкафчика тарелку, он поставил её на стол и, отыскав глазами кленовый сироп, взял и его.– Я буду есть с фруктами, – сказал мужчина, с шелестом переворачивая страницу. – Клубника и бананы подойдут.Кайл руками вцепился в стойку, стараясь дышать глубоко и ровно.?Я должен был улететь в Китай уже на следующей неделе, – сетовал он с жжением в глазах. – Кого теперь они отправят? Никто другой не справиться с этим клиентом.. он слишком непостоянен. Даже Стивен так сказал, хоть это было и излишне. Я и так знал, что...?.– Я оставил тебе пластиковый нож, – произнёс мужчина, разрезав его мысли, словно раскалённой проволокой, – там, в ящике слева от тебя.Когда Кайл наконец поставил полную тарелку перед своим мучителем, его руки дрожали, но не от страха - от едва сдерживаемой ярости. Открытая радость незнакомца аккуратной картинке из тостов и фруктов злила его только больше.

– Ты ко мне не присоединишься? – спросил он, поднимая вилку и протыкая ею красную блестящую ягодку ; сок из неё тут же брызнул яркими, кровавыми струйками.– Я не хочу есть, – бросил Кайл, отворачиваясь и принимаясь за уборку.

– Кайл, ты же почти не ел вчера. Если ты пытаешься заморить себя голодом, можешь забыть об этом. Я с ложечки тебя накормлю, если придётся, – за этими словами наступила тишина, нарушаемая лишь позвякиванием столовых приборов, а затем и глубоким вздохом. – Вкусно. Почти как у моей бабушки.Загружая посудомойку, Кайл оглянулся через плечо, бросив беглый взгляд на перечницу с солонкой в виде кошечек. Праздное любопытство овладело им вкупе с желанием пропустить мимо ушей чужое небрежное обещание накормить его силком, если понадобится.– Ты был с ней близок?– Очень, – ответил мужчина, отрезая новый кусочек тоста. – Не принесёшь мне сироп?Стиснув зубы, Кайл подчинился, опустив бутылку на стол почти с чрезмерным спокойствием. Всё же, это было лучше, чем швырнуть её в лицо этому ублюдку.– Она всегда была на моей стороне, – продолжил мужчина, поливая тарелку сиропом. – Особенно после того, как мои родители разнесли всё к хуям. Она единственная пыталась мне помочь.. ну, до того как меня отослали. После этого она уже мало что могла.– Отослали? – спросил Кайл, хлопая ресницами. Краткая мысль всплыла в его голове, как морское животное, на мгновение показавшееся из воды: тепло чужой ладони в его руке на фоне звона бьющегося о стены фарфора, гневных криков и страшных слов из-за закрытой двери ; тёмной комнаты с зелёными, мерцающими звёздами. Он помотал головой, вновь скользнув взглядом по чужому кривому резцу. – Что значит ?отослали?? Куда?– Давай не будем портить наш чудесный завтрак неприятными разговорами, – ответил он ; его голос был весел, но несмотря ни на что, стена недосказанности почти ощутимо поднялась между ними. – Мы доберёмся до этого в своё время, тогда, когда будем готовы. Я просто хотел сказать, что с твоей едой чувствую себя как дома.. я чувствую уют. Это здорово.– Пожалуйста, просто скажи мне, что ответил мой босс, – взмолился Кайл, меняя тактику ; надеясь, что его хлопоты подарят ему хотя бы крохотные привилегии. – Он разозлился или-– Покажи мне своё хорошее поведение, и я расскажу тебе всё, что захочешь, – перебил его мужчина, взмахнув рукой. – Пока это все мои условия.Кайл никогда бы не подумал, что в таком миниатюрном домике (точнее, коттедже) может быть так много грязных лазеек, закутков и тайных местечек для уборки, но он быстро это усвоил. С каждым прошедшим днём, медленным, лениво тянущимся, как плавящийся на палящем солнце ирис, становилось всё очевидней, что им помыкает человек озабоченный и одержимый деталями.Казалось, ничто не ускользало от его внимания - от глаз этого истинного перфекциониста. Кайл искренне мог понять, почему тот хотел, чтобы всё было ?как надо?, но сам никогда не обременял себя домашними делами и грязной работой. В его прошлой (настоящей) жизни к нему пару раз в неделю приходила уборщица, и он довольствовался наводимой ею чистотой. Но здесь, в этом месте, эта ноша ложилась на его плечи, и он это ненавидел.Всякий день он сосредотачивался на новой комнате, основательно отмывая её и приводя в порядок в точности, как того требовал незнакомец. Всё это началось с кухни - контролируя уборку, мужчина сидел перед огромным окном, работая за своим ноутбуком и иногда отвлекаясь на рисование. Кайл же, купаясь в унижении, убрал всё из холодильника и отдраил его вместе с морозилкой, после чего перешёл к шкафчиками, красиво переставляя посуду.– Не забудь переклеить их, – сказал мужчина, шлёпнув рулон контактной бумаги на стойку. – Они уже не новые.– Это просто смешно, – выпалил Кайл, до смерти устав от утренней возни, стряпанья нового завтрака и беспокойной, бессонной ночи в оковах. – Ты запер меня здесь, чтобы я был твоей ебанной прислугой?!– Тебе нужна системность, – просто ответил мужчина, присаживаясь. – А постановка целей и их достижение дадут тебе внутреннее удовлетворение. Так будет лучше, поверь мне.– У меня были и цели, и системность на работе, – сказал тот, стараясь контролировать голос. Он уже почти забыл жар тока на своей коже и не очень хотел бы его вспоминать. – Там мне, как минимум, платили за ту срань, что я терпел.– Да, но какой ценой? – подняв ручку, мужчина склонился над своим блокнотом. – И потом, порядок в доме - прямая дорога к порядку в голове. Я всегда так считал.

К тому времени, как Кайл наконец закончил с кухней, он оттёр все пятнышки с линолеума, старательно помыл и высушил пол, отполировал раковину и столешницы и даже очистил духовку от скопившейся, многолетней копоти. Комната, вылизанная до блеска, сияла, как новенькая, но Кайл валился с ног ; слишком вымотанный, чтобы препираться, когда незнакомец напомнил ему об ужине.

В тот вечер - после молчаливой трапезы курицей и красным картофелем - Кайл почти засыпал в своём кресле, апатично глядя на стены и слушая тиканье кошачьих часов. Он весь пропах хлоркой и лизолом, а руки его потрескались от горячей воды ; его кожу стянула липкая плёночка пота, но он слишком устал даже для того, чтобы спросить, можно ли ему принять душ.Вновь растопив камин, мужчина тихо читал, положив книгу себе на колени, пока во дворе наступала ночь, ясная и усыпанная буйством звёзд, а морские волны бились о берег. Кайл мог только парить в облаках, признав правоту незнакомца - его разум стал намного чище.. в основном оттого, что он был слишком выжат, чтобы связно мыслить.

– Можешь что-нибудь посмотреть, если хочешь, – предложил мужчина, отвлекая слабое внимание Кайла от дрожащих на стене бликов пламени. Он махнул на телевизор. – Я не против.– Можно мне просто лечь спать? – чуть не захныкал Кайл, превратившись в маленький инфантильный комочек ; от хлёсткого, безмолвного стыда ему вдруг захотелось разрыдаться. – Я так устал.– Конечно можно, – нежно ответил тот, отложив книгу и смягчившись в лице. – Иди, подготовься ко сну, а я тебя подожду.– Не надо меня укладывать, – сказал Кайл, неуверенно поднимаясь ; его ноги ныли от стояния на коленях добрую половину дня. – Хотя у меня нет выбора, да?Его ночное отражение напоминало ему призрака, рассеивающегося по краям, пока он чистил зубы и умывался холодной водой. Нехватка солнечного света и надежды сделала его кожу тусклее и бледнее, щёки - уже, а глаза - сплошными туннелями, ведущими в пустошь - то, что осталось от его мозга. Синяк под его глазом быстро померк, но разбитая губа была всё той же потрёпанной ранкой - Кайл вечно нервно жевал её, и оттого она упрямилась заживать. Шишка же на его затылке время от времени пульсировала, наполняя его едкой жаждой возмездия.– Лучше бы он убил его, – пробурчал он, думая о своём последнем партнёре ; надеясь, что он тоже сейчас страдал. Выключив в ванной свет, Кайл натянул чистые боксёры и длинную белую футболку и, прежде чем лечь в постель, взглянул на рисунок незнакомца на тумбочке. А после, стал ждать.Мужчина зашёл в комнату и улыбнулся, заметив, что Кайл уже свернулся калачиком на матрасе ; держа в руках новый, вскоре пристроенный рядышком с первым портрет.

– Это тебе, – сказал он ласково. Перейдя к делу, он принялся застёгивать наручники на чужих запястьях.

– А это обязательно? – спросил Кайл, вздрогнув, когда оковы защёлкнулись. – С ними очень трудно спать.– Я знаю и ненавижу, что мне приходится это делать, но это лишь на время. Обещаю, – скользнув рукой по голени Кайла, он сомкнул металл и на его лодыжках. – Только до тех пор, пока мы не сможем доверять друг другу.Уткнувшись щекой в подушку, Кайл даже не потрудился на это ответить - он знал, что мужчина оспорит всё, что он скажет, своей нездоровой, изломанной логикой. Вместо этого он только повернулся к новому рисунку ; своему портрету в профиль. В нём сквозила какая-то непосредственность, простота, будто бы он был написан очень быстро. Маленький зонтик, примостившийся в углу, так и бросался в глаза.– Ты очень талантлив, – признал Кайл хрипловатым голосом, слабея от овладеваемой им летаргии. – Хотя я не понимаю, зачем тебе рисовать меня.. я ни капельки не интересен.

– О? – мужчина поднял листочек, глядя на него почти с любовью. – Думаю, в этом мы с тобой расходимся. Ты мой любимый предмет.– Зонтик, – прошептал Кайл с потяжелевшими веками. – Я уже видел его. Я знаю.– Это моя подпись, – мягко сказал мужчина, кладя рисунок обратно. Он покосился на Кайла, а после, медленно протянул руку, убрав пару кудряшек со лба мальчика ; вглядываясь в его лицо. – Вдохновлённая тобой... давным-давно.– В детстве у тебя были звёзды на потолке? – спросил Кайл, закрыв глаза, пугаясь чужой близости и теплу, тому, как незнакомец застыл над ним с полным необъяснимого обожания взглядом. От этого ему казалось, что он раздет, а его тело - вскрыто.– Может быть, – ответил он с радостью ; почти что облегчением. – А что?– Не знаю, – вздохнул Кайл, только чая уйти в мир грёз. – Я просто что-то чувствую. Может, я начинаю тебя вспоминать.– Надеюсь, что так, – пробормотал мужчина, всё ещё поглаживая его. Через мгновение Кайл ощутил лёгкий жар на своей щеке. Приоткрыв один глаз, он увидел, что тот склонился над ним, едва целуя.– Пожалуйста, уйди, – еле выдавил он с комком в горле, дрожа от отвращения и ужаса ; от его дерзости - такой натянутой попытки незаслуженной интимности.– Прости, я не хотел, – сказал мужчина, отпрянув и прикрыв глаза. – Я обещал себе, что не стану тебя принуждать, но.. –умолкнув, он потряс головой. – Просто отдыхай, ладно? Я посижу с тобой немного... пока ты не уснёшь.******Вскоре, дни слились в одну сплошную серую массу, и Кайл покорился своей новой, ненавистной рутине, каждое утро просыпаясь по будильнику в восемь часов и дожидаясь снятия оков. Он начинал обтираться влажным полотенцем, одеваться, а после, готовить завтрак, неумелый и бесхитростный, однако принимаемый мужчиной с терпением и добродушием - сухой омлет, подгоревший бекон, бесформенные блины.Сам он едва притрагивался к своей стряпне, больше налегая на кофе и обдумывая обрисованные задачи на день. Он быстро покончил с кухней и столовой, но на уборку гостиной у него ушло больше суток. Медленно, но верно он пробирался через коттедж, вдыхая жизнь в блёклые светильники и затянутые тенями углы ; всё глубже впадая в оцепенение.Ход времени и монотонная работа нарушались только готовкой три раза в день, восходом и заходом солнца и крохотными галочками, отсчитывающими дни в календаре на кухне. Вскоре, минуло несколько недель, и дом, наконец, был чист ; нетронутыми остались только спальня мужчины и его запертая на замок мастерская.

– С ними я и сам справлюсь, – объяснил он, любовно потянув Кайла за маслянистый локон. Он стал куда спокойнее прикасаться к своему пленнику - всякий раз, когда того хотел, и сам этот факт переполнял Кайла ужасом. Тяжесть в животе, казалось, никогда не покидала его - все его нервы балансировали на грани, словно вот-вот должны были сорваться с крутого обрыва.На обед он обычно готовил что-то быстрое и простое - сэндвичи или то, что можно было просто скинуть вместе, но к ужину незнакомец ждал от него чего-то большего. В результате, Кайл стал скрупулёзно вчитываться в поваренные книги в поисках идей и вдохновения. Как и с завтраком, его первые разы были неуклюжи, но он учился, со временем обретая в себе хрупкую уверенность - колдуя над мясом и пастой, рагу и порой запеканкой. Так он, по крайней мере, мог отвлечься на что-то от своей бесконечной тоски и одиночества.Неотъемлемой частью его подготовки ко сну стали попытки держать себя как можно твёрже и осторожней - уже после того как он обмылся тряпочкой и отметил в своей внешности перелом ; худобу и неопрятность. Затравленность. Иной раз принося новый рисунок, мужчина сковывал его и ненадолго оставался. Чаще всего он опускал свою голову Кайлу на грудь, пока не уверялся, что тот уснул, а после, проведя рукой по рыжим спутанным волосам, гасил лампу. Обычно Кайл только притворялся, что спит, молясь о том, чтобы незнакомец просто ушёл, и он смог перевести дыхание ; позволить себе такую роскошь, как слёзы, наконец оставшись наедине.Если мужчина и замечал углубляющуюся прострацию Кайла, то никак её не комментировал, предпочитая вести себя так, словно всё было нормально и естественно. Казалось, его устраивало такое положение дел, что, впрочем, не мешало ему помахивать пультом, когда он чувствовал, что Кайл на цыпочках подкрадывался к невидимой грани. Он был подобен сильному, незатихающему ветру, неуклонно рвущему жажду своего узника бороться ; упорный и полный решимости добиться своего порыв.Вот почему Кайл не поверил своим ушам, когда в один солнечный день мужчина предложил ему прогуляться - заговорив ни с того, ни с сего и почти заставив его упасть от изумления. Он отложил свой ноутбук, вглядываясь в окно гостиной, за которым бились и с завораживающей силой падали волны.– Неплохо бы подышать свежим воздухом, как думаешь? – спросил он.Кайл лишь захлопал глазами, оторопев от того, что казалось тоской в голосе незнакомца.

– На улице?– Да, пока погода вконец не испортилась. Зимы здесь скверные.Посмотрев по сторонам, Кайл оглядел четыре окружающих их стены. Трудно было представить, что ?улица? за ними всё ещё существовала. Закрыв книгу, что он читал, Кайл откашлялся.

– Ты правда меня выпустишь? Без шуток?– Только до воды, не дальше, – ответил мужчина, вставая. – Думаю, ты заслужил награду. Так ведь? После всех-то твоих трудов.Кайл считал, что такая щедрость была связана скорее с его смирным поведением - прекращением попыток напасть, но он решил этого не говорить ; только не тогда, когда ему дарили хоть и крохотный, но глоточек свободы. Он даже проглотил вопрос о тех сообщениях, которыми мужчина дразнил его, как животное сахарной мифической морковкой ; ему казалось, что их вообще не существовало.– Было бы здорово, – сдержанно проговорил он, хотя внутри почти разрывался от радостного предвкушения.

– Чудно, – довольно сказал мужчина. – Иди, надень кофту. Сегодня прохладно.

Кайл почти почувствовал себя заново рождённым, когда ступил на залитый солнцем песок, пальцами зарываясь в незримые тёплые крупицы. Он был счастлив тому, что незнакомец разрешил ему не обуваться, и он мог впитать каждое ощущение своей обнажённой кожей. Ошейник всё ещё тяжело висел на его шее, но Кайл мог забыть о нём, откинув голову и закрыв глаза - приветствуя солнце, омывающее и согревающее его ; его голодные, сухие поры всасывали лучи, как целебный эликсир.Пока Кайл одевался, мужчина немного повозился с входной дверью, чтобы через неё можно было спокойно пройти, легонько подтолкнув своего птенчика, когда тот замешкался у порога ; испугался.– Тебя не ударит током - я всё отключил, – сказал он, положив руку Кайлу на поясницу. – Давай, всё в порядке.Теперь, он стоял поодаль, излучая почти отеческую нежность, когда Кайл медленно спустился по пляжному склону, делая такие осторожные шажки, словно он осваивал другую планету. Безоблачное небо над ними было голубым перевёрнутым куполом, а серо-зелёный океан - нескончаемыми, утекающими в вечность водами ; пенящимися и блуждающими. Белые птицы кричали в морском воздухе, кружась и плывя на холодных западных ветрах.Кайл жадно оглядывал пляж в поисках людей, цивилизации, но ничего не находил. В дали виднелись только сплошные пески и колышущиеся морские травы, порой прерываемые тёмными силуэтами деревьев. Он был подавлен, но не удивлён этим открытием. В конце концов, незнакомец ни за что бы не вёл себя так беспечно, если бы был возможен даже малейший риск чужого вмешательства.– Намочишь ноги? – спросил тот, подходя ближе. Его густые чёрные волосы блестели в лучах солнца. – Или думаешь, вода слишком холодная?Эйфория разбилась, и Кайл нахмурился, молча плюхнувшись на песок и закатав штаны так высоко, как мог. Улизнув, он подбежал к кромке воды и остановился, пытаясь охватить взглядом необъятное естество, но быстро оставив эту безнадёжную затею ; океан казался только величественней после такой долгой изоляции.

От первых морских брызг на его босые ступни у него перехватило дыхание ; как от их жгучего холода, так и от ошеломляющей красоты. Бодрящий запах океана задержал его, когда он неуверенно зашёл глубже, понимая, что ощущение солёной воды на его коже было сродни вкусу свободы ; острой, живительной, чистой. На мгновение он почувствовал, что вновь, по-настоящему просыпается, будто жизнь с этим человеком была не просто жизнью в клетке.. нет, он был околдован ; спал вечным сном, но всё ещё мог двигаться.?Я могу просто идти вперёд?, – думал он, представляя, как отдастся волнам ; не сопротивляясь, позволяя им уносить себя всё дальше и дальше. Он всё уплывал бы, пока не опустил руки, а его рот и глаза не наполнили солёные струи, разом освободив от ночного кошмара ; ужаса, стоявшего на берегу и следившего за ним ястребиными глазами.?Почему нет? – спросил он себя, смутно сознавая, что вода уже миновала его колени и щекотала бёдра. Течение сбивало его, но ему было всё равно - его взгляд стремился к горизонту. – Это же так просто?.Он был по пояс в воде, когда чужие руки вдруг потянули его назад, прочь от океана, швырнув на песок, в безопасность. Кайл поднял голову к мужчине, стоявшему над ним с искажённым от гнева лицом.– Что это, блядь, было?! – закричал он, наклоняясь и сгребая в кулаках толстовку Кайла ; рывком притягивая его к себе и встряхивая. – Ты мог утонуть, забредя так далеко.. ты что, не видишь, какие там сильные волны? Ты в своём уме?!Ослабев, Кайл не вырывался, дожидаясь, когда ярость незнакомца стихнет, и только вяло отвернулся к океану ; злясь, что упустил ещё один шанс. Его поставили на ноги и, как смирную овечку, загнали в скромный дом, на который он успел взглянуть лишь мельком, прежде чем вновь оказаться взаперти.– Я пытался тебя порадовать, – говорил мужчина голосом, близком к истеричному, снова и снова проводя рукой по волосам, пока Кайл, в мокрой одежде, стоял у окна. – Что, не мог просто порадоваться, а? Чего ты от меня хочешь?– Ты знаешь чего, – ответил Кайл тихо, почти что в трансе. Он начал подрагивать - влажная ткань прилипала к нему, холодком проникая глубоко под его кожу.

– Снимай это, – раздражённо сказал тот, стягивая свою толстовку и отбрасывая её. – Тебе всё равно пора было принять ванну, но теперь у нас нет выбора. Не после твоей глупой выходки.– Нет, – выдохнул Кайл, пытаясь отступить, но натыкаясь на стену. Он сполз на пол, закутываясь вкофту только плотнее. – Пожалуйста, не заставляй меня этого делать. Не заставляй меня-– У нас нет другого выхода, – произнёс мужчина, подходя ближе. – Ты не можешь мыться с ошейником, поэтому мне придётся побыть с тобой. И потом, ты теряешь голову от всякой вольности, что я даю тебе, уж это ясно. Давай.Кайл, наконец, заплакал, когда тот, хмурясь, потянулся к нему, расстёгивая и скидывая с него толстовку. Дрожа ещё сильнее, он поднял руки, пытаясь закрыться от него, прежде чем его тихие слёзы перешли в рыдания ; бессвязные слова срывались с его губ, пока он умолял его перестать.Мужчина вздохнул и, мягко взяв Кайла за плечи, потряс его, пока тот не затих. Он вгляделся в него с болью на лице ; жалостью.– Тебе нужно в ванну, – сказал он так, словно пытался развеять страхи несмышлёного ребёнка. – Я знаю, что ты обтираешься полотенцем, но этого мало, понимаешь? Разве ты не хочешь помыть свою голову? Думаешь, от этого тебе не станет легче?– Я не хочу, чтобы ты на меня смотрел, – всхлипнул Кайл. Сама мысль раздеться перед незнакомцем приводила его в ужас. Сильнее его пугало только ощущение такой глубокой уязвимости, от какой бы он никогда не оправился ; навечно замаравшись, безнадёжно сломавшись.Услышав это, мужчина помрачнел, и его глаза потемнели, будто Кайл ранил его на том уровне, какой нельзя было передать словами. Ничего не говоря, он поднял его с пола и понёс прямо в спальню. Уже в ванной, незнакомец усадил его на унитаз и отодвинул шторку душа. Он включил воду, настраивая температуру, сразу за тем как подставил руку под поток.– Раздевайся, – сказал он, разворачиваясь к двери. – Я сейчас.К тому времени, как он вернулся, Кайл стянул с себя сырую одежду и, закинув её в корзину, съёжился на крышке унитаза, покрытый мурашками ; завёрнутый в самое большое полотенце, что он смог найти. Он даже выключил свет, спрятавшись в тени, созданной слабыми, льющимися в маленькое окошко над душем солнечными лучами. Зажав рот ладонью, он подавил новый всхлип, когда заметил бутылочки в руках мужчины.– Закончим с этим побыстрее, – сказал мужчина, наливая что-то в воду и создавая пузырьки. Расставив шампуни на бортике ванны, он взглянул на Кайла. – Готов?Отключаясь, Кайл кивнул и отвёл глаза.– Встань, – мягко сказал тот.Кайл встал, цепляясь за полотенце, как за свою единственную надежду. Мужчина подошёл к нему и показал ключ.– Я сниму с тебя ошейник, – сказал он, вставляя ключ в замок. Он не повернул его, только крепче сжимая руку Кайла. – Ничего не выкидывай, ясно? Хоть раз в жизни, блядь, просто послушай меня.– А если не послушаю? – спросил Кайл, глядя на медленно поднимающуюся воду ; белые пузырьки расплывались в ней, как пушистые облачка.– Ты не можешь ставить свою голову на кон постоянно. Когда ты это поймёшь? – мужчина ловко расстегнул и стащил с чужой шеи ошейник, держа металл так, чтобы Кайл его видел.Понимание, что с него наконец сняли ошейник, было подобно чувству песка и моря под ногами после долгой неволи - знание, на миг возносящее его над жалкими ограничениями всей ситуации. Однако уже скоро, слишком скоро, Кайл вернулся к реальности.– Полотенце, – сказал мужчина, протянув руку.Кайл прикусил внутреннюю сторону своей щеки, отчего яркая металлическая кровь заструилась по его языку. Он не шевелился.– Я могу и сам это сделать, если хочешь.– Не трогай меня, – чуть не закричал Кайл, стараясь не повышать голос, пока не вспомнил, что ошейника на нём уже не было ; тот лежал на раковине и не мог ранить его. Желание взбунтоваться пришло и ушло от него прежде, чем он закрыл глаза, разжал ладони, почувствовал, как полотенце соскользнуло с его бёдер, и тогда..– Хорошо, очень хорошо, – похвалил мужчина, кладя руку Кайлу на бок и подталкивая его к ванне. – Давай, залезай. Скажи, если будет горячо, и я убавлю температуру.Опустившись в воду, Кайл подтянул колени к своей груди, чтобы прикрыться как можно больше ; и всё же, он чувствовал, что мужчина наблюдает за каждым его движением, каждым сантиметром его обнажённой кожи. Он напрягся - ему было так страшно и неуютно, что он не мог даже насладиться бархатистым теплом воды - простой роскошью ванны, как нормальный человек.

– Ты такой худой, – протянул мужчина, наполнив ковш и полив чужие плечи и волосы. – Ты слишком мало ешь, – сказал он, недовольно цокнув языком.Слёзы вновь закапали из глаз Кайла ; ощущение того, что он был перепачкан, раздет до нитки, овладело им, пока незнакомец продолжал смачивать его волосы пахнущей яблоками водой.– Я не хотел тебя обидеть, – сказал мужчина, касаясь щеки Кайла ; большим пальцем стирая падающую с его ресниц слезинку. – Я просто волнуюсь. Вот, я вымою тебе голову. Расслабься.Кайлу и раньше мыл волосы другой человек - недолгий любовник, кто-то незначительный и быстро забытый. Они оба напились шампанского, и Кайл вдруг предложил это - шипя на своего партнёра, когда тот стал нещадно дёргать его кудри, и странно им любимые, и ненавистные. После такого он больше никого об этом не просил... находя это занятие слишком личным, чем-то, что можно доверить только себе. Когда-то Стэн, казалось, очень любил его кудряшки, эту его самую броскую черту, и Кайл не мог избавиться от чувства, что его озабоченность своими волосами росла корнями из этого давнего восхищения.Мужчина, однако, обращался с прелестными рыжими завитками так, как это делал Кайл - с осторожным почтением и терпением. Он до густой пены намыливал его спутанные пряди шампунем, массируя скальп - убаюкивая его до вялого, расслабленного забытья, невольного самоуспокоения.

– Я всегда любил твои волосы, – сказал он, резко разрушая чары. – Знаешь, я ни у кого ещё не встречал такого оттенка.. наверняка, ты такой один. Наклонись-ка вперёд, – его рука легла на шею Кайла, чуть сжимая.Струйки воды бежали по нему, пока он лежал щекой на своих коленях. Проглотив смутный страх, он осмелился попросить об одолжении.– Можно мне самому домыться? Больше я ничего не буду делать, обещаю.Мужчина присел на корточки и посмотрел на него, подозрительно прищурившись.– Я могу тебе доверять?– Просто дай мне шанс, – произнёс Кайл, медленно развернувшись ; от вида откровенного желания в чужих глазах волосы на его затылке встали дыбом.?Вопрос в том, могу ли >я< тебе доверять?, – думал он, потянувшись за мочалкой, оставленной незнакомцем. Он ждал, что тот схватит его в любую минуту, но мужчина сидел неподвижно, не сводя с него глаз, как с очень занятной игры.Чувствуя себя клоуном в цирке, Кайл мылся, пытаясь забыть о своём зрителе, но находя это невозможным. Его щёки горели от смущения, пока руки скользили по интимным местам, но стирая застарелые слои грязи и пота, он испытывал и облегчение. Хотя оно было совсем недолгим - стыд вмиг занял место того, что исчезло с нечистотой. К тому времени как он закончил, у него остались силы только слабо опереться на бортик ванной, в которой мужчина уже спустил воду.Унижения продолжились, когда он, тщательно вытираемый, очутился в чужих руках, гневно терпя незнакомца, обращающегося с ним как с немощным или слишком глупым, чтобы действовать самостоятельно.– Я приятно удивлён, что ты пошёл мне навстречу, – проговорил мужчина, застёгивая на нём ошейник и сдвигая его так, чтобы замок вновь повис между его тонкими ключицами. Отойдя, он повесил полотенце, пока Кайл стоял перед ним ; обнажённый, если не считать ненавистной полоски металла. Он прикрыл свои деликатные места, рдея от того, что мужчина даже не пытался скрыть, как он на него смотрит. Жадно. Ненасытно.– Я не сделаю тебе больно, – сказал он, беря Кайла за руку и ведя к постели ; и не предлагая ему одеться. Он уложил его поверх белого одеяла головой на подушку, пока тот смотрел на него широко раскрытыми глазами ; в ужасе до того, что боялся даже дышать. Мужчина, в свой черёд, взирал на него так, словно подумывал просто поглотить его целиком. Его палец скользнул вниз, по животу Кайла и остановился на лобке, прямо над его..– Нет, – сказал он тихо, – пока нет. Только когда ты захочешь. Вот как должно быть.Подобного тревожного заявления, произнесённого таким спокойным тоном, будто это было вполне целесообразно и неминуемо, хватило, чтобы Кайл снова впал в истерику, рыдая так сильно, что его чуть не вырвало ; прижав руки к лицу и свернувшись на боку клубочком. Сам факт того, что он чувствовал, как ломается с каждым медленным днём, толкал его в бездну отчаяния и полного безумия. Он не боролся так, как должен был, нет, он подчинялся, потому что знал, что связан по рукам и ногам. Этот человек обходил его на каждом шагу, разве нет? А теперь..?Он возьмёт то, что хочет, – кричал его разум в агонии, напоминая воющее животное в предсмертных муках, – и не почувствует вины, потому что будет уверен, что ты сам хотел этого. Он может рационализировать всё, что угодно, понимаешь??.У него перехватило дыхание, когда он почувствовал, как чьи-то руки обвили его, притягивая к нежеланному теплу и худобе мужчины. Он невидящим взглядом смотрел, как чужая кисть спустилась по его боку, его бедру и слегка коснулась области паха, быстро удаляясь. Кайл ахнул, сжав ноги вместе.– Тс-с, не бойся. Я же сказал, что не причиню тебе боли, – пробормотал мужчина, дыханием обжигая Кайлу затылок. – Просто дай мне подержать тебя немного.. пока этого достаточно, ясно? Если ты в моих руках, я могу с этим справиться.Уйдя в себя, Кайл потихоньку перестал всхлипывать. Полуденные тени скользили по стенам, пока в комнате мерно наступала тишина, а где-то ещё, может, в ином мире, ревел океан, как выжидающее, голодное чудовище. Они лежали там, где не было ни времени, ни пространства - только руки мужчины, прижимающиеся к чистой коже Кайла.Несмотря на всё это, мысли его тяготели к тёмным, далёким чащобам разума ; незнакомым, но таящим в себе ужасные решения. Кайл медленно смирился с тем, что, скорее всего, не сможет найти выход из этой ситуации в его привычном понимании, но он был на другом, верном пути, когда думал просто уйти в океан, чтобы тот поглотил его.

Нужно было только найти правильный способ и правильное время ; тогда, когда незнакомец повернётся к нему спиной ровно настолько, чтобы предоставить ему такую возможность. В конечном счёте, он обретёт своё спасение.. даже если ему придётся забрести от берега так далеко, что никто не сможет до него дотянуться... в каком-то роде, ему нравилась эта идея ; стать островком, свободно дрейфующим, нетронутым, навсегда.