Эпилог (2/2)
Зачем они это делают, думал Нед с тоской, глядя, как Генриху связывают руки за спиной. Для того только, чтобы еще раз его унизить? Ведь он уже не может ни бежать, ни сопротивляться. Когда принца силой поставили на колени, а Глендауэр обнажил меч, Нед почувствовал себя обманутым. Он представлял себе казнь совсем иначе.
Генрих вдруг яростно рванулся из рук державших его солдат и попытался выпрямиться. От его смирения и покорности судьбе не осталось и следа. Как будто необходимость принять свою смерть вот так унизительно, - стоя на коленях перед врагом, вынесшим ему приговор, - вернула ему силы и волю к жизни.Он был готов предстать перед Богом, но не желал признавать за Глендауэром власть и право судить и карать его. Он и до последнего мига собирался сопротивляться ему…- Нет, - сказал вдруг Глендауэр, опуская меч. - Я обещал вам другое...
По его знаку Генриха снова поставили на ноги и подтащили к краю пропасти.- Я обещал, что вы будете видеть эти горы перед смертью, и вы будете их видеть, до тех пор, пока птицы не выклюют вам глаза... Это мой прощальный подарок вам. А мой дар этим горам, которым я столь многим обязан - ваши предсмертные крики, которые никто кроме них не услышит. И вы будете кричать. Каким бы стойким вы себя не считали.Нед понял, что должно произойти, но не успел полностью этого осознать - в ту же секунду Генриха столкнули вниз. Нед услышал короткий вскрик, перешедший в сдавленный стон. А потом ничего - только шорох осыпающихся мелких камней.Пока Глендауэр говорил, свободный конец веревки, которой связали руки Генриха, закрепили на остром выступе скалы. Генрих этого не заметил, он в это время прожигал своего противника взглядом. Нед тоже не заметил, он не сводил глаз с Генриха.
Принц еще не сорвался вниз, не повис над пропастью - обрыв не был полностью отвесным, веревка, цепляясь за острые края камней, на несколько секунд замедлила его падение, и Генриху удалось вжаться в камни телом и удержаться, пытаясь ухватиться хоть за что-нибудь связанными руками, опереться босыми ступнями о небольшие уступы. Но сколько он мог так продержаться - несколько минут? При малейшем движении, при попытке укрепиться прочнее, он только соскальзывал ниже. Еще немного, и веревка натянется, выворачивая руки из плеч, туго сдавливая запястья... И тогда смерть от падения на дно ущелья станет желанной и недосягаемой…Глендауэр, стоя у края пропасти, наблюдал за его усилиями. Это был миг его торжества. Возмездие свершилось. Уэльс был отомщен.
- Одно лишь ваше слово, - сказал он. - Одно движение с моей стороны... И ваши мучения, наконец, закончатся. Хотите принять мою милость? Одно слово, и вы избавите себя от многих часов или даже дней агонии. Одно только ?да?.Он выждал несколько минут, но не услышал в ответ ничего, кроме тяжелого прерывистого дыхания.- Как угодно, принц, - сказал Оуэн. - Вы еще можете исповедоваться этим горам в ваших прегрешениях. Быть может, они простят. А если нет, тогда не простит и сам Бог. Прощайте.Нед, наверно, безотчетно подался вперед, сам не понимая, что собирается сказать или сделать. Но Маредид удержал его, мягко коснувшись запястья. Нед развернулся к нему, готовый оттолкнуть, сказать что-то безумное, резкое... И увидел, что Маредид протягивает ему свой кинжал. Тот самый.- Ты мечтал его убить, - сказал он. - Теперь у тебя будет такая возможность. Избавь его от страданий. Перережь веревку.
Нед машинально принял кинжал.- Я должен сделать это прямо сейчас? - спросил он.Маредид покачал головой.- После того, как мы уйдем. Отец не желает ему легкой смерти, как видишь. Но я считаю иначе.- Благодарю вас, - сказал Нед. - Я бы хотел служить вам... Я бы...- Ты уже послужил мне, - грустно усмехнулся Маредид. - Не вижу, чтобы кому-то из нас это принесло счастье. Мне жаль, что...
Он не договорил, но и так было ясно, что он подразумевает под этим. Он понимал, что Нед назад в цитадель не вернется.- Ты можешь ЭТОГО И НЕ ДЕЛАТЬ, - сказал он. - Все же. Решать тебе.- Благодарю вас, милорд, - повторил Нед. - Надеюсь, Бог еще будет к вам милостив и подарит вам лучшую участь, нежели смерть в этих горах.- Надеюсь, - отозвался Маредид. - Что ж… Прощай.***?Вот и все, - подумал Нед, подходя к камню и касаясь натянутой веревки. - Осталось всего ничего. Всего лишь одно совсем простое дело. Я знаю, что должен, но как же сильно я этого не хочу. И как же сильно я хочу другого. Просто шагнуть вниз, в блаженное небытие, и больше ни о чем не думать и не страдать. Пусть все будет кончено. Пусть все будет кончено именно здесь. Мой путь завершится ничем, моя жалкая жизнь никому не послужит. Я предал человека, которому хотел бы быть верен, предал ради своей родины, но я предал свою родину тем, что хотел быть ему верен. Поэтому мне остается только упасть. Но я не имею права оставить вас здесь одного, мой принц, сначала я должен перерезать веревку.А этого я сделать не могу.
Я думал, мне это удастся, я думал только о том, как избавить вас от мучений и поругания, тогда я думал смерть – единственный выход. Но разве сейчас это не так? Перерезать веревку: всего несколько движений ножом, и вы больше не будете страдать – и я тоже. Тогда почему?..Потому что я ЗНАЮ. Потому что ты научил меня верить так же, как верил сам. Потому что я вижу, какой ты, и знаю, что это благодаря своей вере ты такой. И я не могу предать еще и это, веру – единственное, что я еще не предал... И вот почему я не могу отчаяться и сделать то, чего бы мне так хотелось. Не могу перестать бороться, хотя теперь уже нет никакой надежды. Только верить в чудо нам и остается. Но чудеса творятся руками людей, пусть и с помощью Божьей. Я еще могу. Могу спасти тебя.
Может то, что Элинед нет сейчас здесь, это и есть то чудо, которое Он мне дарит. Никто не знает эти горы лучше нее... и лучше меня. Я столько дней скитался здесь безо всякой надежды и цели, но я знаю теперь каждый камень в округе, каждую щель в скале. Я мог бы спрятать тебя так, что никто не найдет. Укрыть, пока ты не окрепнешь, пока не сможешь сидеть в седле и держать меч. Даже и тогда – почти невозможно нам будет выбраться отсюда... но это и не нужно. Достаточно, чтобы ты один выбрался. Не так уж и далеко отсюда до ближайшей английской заставы. И я почему-то верю, что Бог сотворит для тебя это чудо. Поможет спастись.
Быть может, в своей великой милости Он сотворит чудо еще и для меня - позволит мне умереть за тебя в бою. Но даже если и нет, все равно. Я не прошу так много. Наверное, это и не нужно. Если люди Глендауэра схватят меня после того, как я помогу бежать его злейшему врагу, тем самым раскрыв его последнее надежное убежище… Я понимаю, что тогда мне придется долго мечтать о смерти и повешеньем над пропастью я не отделаюсь. Не легче мне придется, и если я попаду в руки к англичанам.
Но одно я знаю точно, я больше не стану скрываться и длить свою никому не нужную жизнь, если придется заплатить за содеянное, я хочу заплатить до конца. За все мои предательства. И, может, этого будет достаточно для того, чтобы потом, когда мы, быть может, встретимся в другой жизни, я смогу смотреть тебе в глаза. Смогу к тебе приблизиться. У меня никогда и в мыслях не было, что мы можем быть равны... Даже там... Но там я смогу, наконец, с чистой совестью служить тебе. Так, как должно. И ты меня уже не прогонишь?.Томас, герцог Кларенс, младший брат короля действительно отбыл во Францию по причине предполагаемого заговора против своего отца. Однако после восшествия на престол старшего брата вернулся в Англию и присягнул ему на верность. Он погиб в одной из битв во Франции незадолго до кончины самого Генриха.Жанна Наваррская, мачеха Генриха, была после смерти мужа обвинена в колдовстве и несколько лет провела в заключении. В дальнейшем жила вдалеке от столиц и двора.
Лорд Генрих Скроуп, граф Мешемский, королевский казначей и друг Генриха, в свое время возглавил заговор с целью его убийства и возведения на престол графа Марча. Был казнен.Маргарет ферх Давид Глендауэр, жена Оуэна, умерла в Тауэре, точная дата смерти неизвестна.Кэтрин ферх Оуэн Мортимер и ее дочери умерли в Тауэре около 1415-го года, точная причина их смерти не установлена.Старшая дочь Глендауэра Эван ап Оуэн – единственные из его детей, чьи потомки предположительно дожили до наших дней.
В 1416-м году король Генрих V, бывший Гарри Монмутский, объявил прощение и помилование Оуэну и его детям. Возможно, Оуэн был еще жив в это время, но в таком случае помилования он не принял. Отверг королевскую милость и Маредид ап Оуэн, с которым Генрих пытался вести переговоры. Их примирение состоялось лишь в 1421-м году – впоследствии Маредид сражался на стороне Генриха во Франции.
Судьбы остальных детей Глендауэра неизвестны. Вплоть до 1426-го года на территории Уэльса действовали партизанские отряды, чьи лидеры выдавали себя за детей Оуэна – законных или побочных. Возможно, некоторые действительно ими являлись.Обстоятельства последних лет жизни Генрих Монмутский, коронованный в апреле 1413-го года как Генрих V Ланкастер, стал одним из величайших королей в истории Англии. В стране в период его недолгого правления царили порядок и процветание, и ни один враг не покушался на ее границы. Генрих был справедливым, великодушным и благочестивым монархом, покровителем искусств, блестящим политиком и великим воином. Он умер молодым, в самом расцвете своей славы, никем не побежденный при жизни и никем не превзойденный после смерти. Его девиз ?Бог и мое Право? до сих пор сияет на гербе Англии.