Глава 9. Каред и Элинед (1/2)
Последней мыслью, которая еще принадлежала Неду-оруженосцу, была: ?Быть может, он решит, что я пытался его защитить, и меня убили?.
Всей душой ему отчаянно захотелось, чтобы Генрих так до самого конца и не узнал о его предательстве. У него еще была возможность уйти, скрыться, исчезнуть навсегда из памяти этих людей, и самому постараться забыть о том, что произошло… Вот только идти было некуда. К тому же он был не в силах оставить Генриха. Просто не в силах. Каким-то образом, пока принц был жив, он не мог его покинуть. Но он перестал быть ему другом, оруженосцем, слугой, кем бы то ни было с этой минуты. И отчуждено наблюдал, как Генриха сбили с коня и повалили на землю.
Принц, даже застигнутый врасплох, сопротивлялся отчаянно, явно предпочитая быть убитым, чем попасть в плен. Даже впятером с ним справились не сразу, он продолжал вырываться и после того, как ему скрутили руки и поволокли прочь. Один из нападавших накинул ему на голову плащ, затягивая вокруг шеи, придушивая до тех пор, пока его тело не обмякло. Тогда его опутали веревками и перекинули через седло. Группа всадников быстрой рысью покинула поляну и скрылась между окутанных туманом деревьев.
С этого момента Нед начал внушать себе, что двух последних лет его жизни, проведенных в Лондоне, вовсе не было, как будто он никогда не покидал холодных скал Уэльса и прибыл оттуда только что вместе с этими людьми. А вся его дружба с принцем, все пребывание у него на службе было только затянувшимся сном. Нелепой фантазией. Постыдной грезой, о которой лучше побыстрее забыть. Внутри него все словно окаменело, чувства покинули сердце, а рассудок сделался холодным и ясным.И он последовал за людьми Оуэна. За своими соратниками.***
Это был небольшой отряд, всего лишь в шесть человек. Большему было бы непросто преодолеть путь от северных гор до южных границ Уэльса, не привлекая внимания. Нед понял, что узнает их всех и даже может назвать по именам. Это неожиданно сильно его обрадовало. Да, он с удивлением обнаружил, что все же может радоваться при виде соотечественников - особенно Кареда, бывшего командира. Тот, пожалуй, и в самом деле был ему близким человеком.Каред ап Эднивед был гораздо старше Неда и годился ему если не в отцы, то в старшие братья. Он долгое время был для него и наставником в ратном деле. Каред был с Глендауэром с самого начала восстания, участвовал почти во всех крупных баталиях, от Хиддген до обороны Харлеха. То, что он до сих пор был жив, можно было смело считать чудом. Преждевременно постаревший и поседевший в бесконечных военных походах, осадах и битвах он был все же еще крепок. Ярко-голубые глаза на его всегда непроницаемом лице сверкали по юному живо.
Увидев Неда, он коротко кивнул ему в знак одобрения: при его сдержанности это являлось высшей похвалой. И не смотря ни на что, Нед почувствовал, что гордится - не тем, что сделал, но тем, что заслужил похвалу от старшего товарища, которого бесконечно уважал. Он вздохнул свободнее и подумал: по крайней мере, больше не нужно притворяться и бояться, что тебя раскроют, узнают, поймают на слове… Здесь он среди своих.
Но и в этом маленьком отряде был человек, которому Нед совсем не обрадовался. Вернее, которой. Элинед ферх Томас Морган он знал еще с тех пор, когда она была предводительницей одного из отрядов ?детей Оуэна?.
Элинед была не из тех, кто сожалел о временах правления короля Ричарда и считал его добрым королем. Она ненавидела всех англичан и всех валлийцев, которые жили с ними в мире. Не терпела она и христиан. Она была родом из Энглси, колыбели старой религии друидов, и происходила из семьи тех немногих жителей Уэльса, которые, так и не приняв христианства, тайно сохранили веру в старинных богов, духов природы и древнюю магию.
Элинед считала, что английское владычество - это наказание валлийцам за то, что они отреклись от древней веры предков. Еще в юности она стала посвященной жрицей, а когда началась война, решила защищать свою родину и свою веру. Многие ее единоверцы бежали от преследований в Ирландию, но Элинед не хотела бежать. В ней жило честолюбивое стремление отвоевать себе право осуществлять свои обряды открыто и вырвать у англичан свою свободу с мечом в руках. Изгнать христиан хотя бы с острова Мона, последнего оплота друидов. Она лелеяла надежду, что после того, как друиды помогут Оуэну взойти на трон, он вернет остров последователям древнего знания.
Глендауэр хоть и считался христианским королем, был благосклонен к бардам и провидцам, и Элинед верила, что после его воцарения и изгнания англичан друидов перестанут преследовать. Он почти обещал им это. Их надежды были так близки к осуществлению!Говорили, что Элинед способна предсказывать будущее, читая по звездам, вопрошать советы у духов источников, камней и деревьев, умеет вызывать дождь и туман, очаровывать и лишать воли своим волшебным пением, насылать порчу и исцелять раны заговорами. Нед в глубине души допускал, что такие дьявольские умения доступны некоторым женщинам, и таким самое место на скамье палача.
Он также вынужден был признавать, что она искуснее многих мужчин и в обращении с мечом, и в стрельбе из лука - не говоря уже об умении держаться в седле. Нед считал все это весьма противоестественным для девицы, хотя чего еще ждать от язычницы. И все же он был рад, что Элинед не в числе его врагов.
Потому что помимо всех своих умений, Элинед отличалась еще и крайней жесткостью к противнику. Она даже имела обыкновение, прежде чем стянуть свои длинные волосы в узел, смазывать их кровью убитых англичан. За что и получила свое прозвище - Аловолосая. Неду однажды довелось при этом присутствовать и наблюдать, как Элинед разрывает своими острыми ногтями раненому солдату горло, и его кровь брызжет ей в лицо. А она невозмутимо набирает горячую алую влагу в пригоршни и втирает в волосы.
Однако тем, с кем Элинед расправлялась таким способом, можно сказать, несказанно везло. Ее любимой забавой было отсекать пленникам ноги и руки, а потом таскать их на веревке за своим конем. Или сдирать с них кожу полосками. Такие популярные у повстанцев казни, как травля собаками или разрывание лошадьми ее мало привлекали - она предпочитала расправляться со своими врагами собственноручно. Самая ужасная судьба ждала тех несчастных, которых Элинед увозила в лесную чащу для проведения своих тайных друидских обрядов. О таких говорили, что лучше бы им на свет не родиться.
Особо беспощадна была она к женщинам и девушкам, которые принимали ухаживания и ласки англичан, даже против своей воли. По ее мнению истинная дочь Уэльса должна умереть, но не дать прикоснуться к себе грязным рукам захватчиков. При этом своим солдатам она позволяла принуждать и насиловать женщин в тех деревнях, где они останавливались на постой.
- Все христианки, - говорила она с презрением, - шлюхи и рабыни. Они созданы лишь для того, чтобы ублажать истинных воинов.
Элинед была безгранично предана Оуэну как в дни его величия, так и после его падения. Даже потеряв всех своих бойцов, она последовала за ним в горы. И хотя ранее ее отличала крайняя независимость и непокорность приказам, теперь она заставляла себя смиряться и подчиняться, по крайней мере, для виду.