2. Мотель "Спокойной ночи" (2/2)
- Извини, - пробормотала Памела и уткнулась в тарелку.
- И, знаешь, вообще-то девушка права, - как ни в чем не бывало, продолжил Дж.Р. – Времени уже… - Он взглянул на свой ?ролекс?. – Уже одиннадцатый час. А я с утра за рулем. Тащиться ночью по незнакомой дороге через лес – в самом деле не лучшая идея. И в Саутфорк приедем среди ночи, перебудим там всех… Давайте переночуем здесь, а до дома спокойно доберемся утром! Памела судорожно вздохнула, и Бобби бросил на нее обеспокоенный взгляд. - Ну, не знаю, - неохотно проговорил он. – Решать, конечно, тебе – но, знаешь, Пэм не очень хорошо себя чувствует… Может быть, все-таки поедем? Если ты устал, давай я сяду за руль. Встретившись с насмешливым взглядом Дж.Р., Памела почувствовала, что краснеет до корней волос. - Не надо, Бобби, - проговорила она, решительно отодвигая тарелку. – Со мной все в порядке. Хотите остаться здесь на ночь – значит, остаемся, о чем разговор. Приятного вам аппетита. А я поднимусь в номер, мне что-то не хочется ужинать. И, выйдя из зала, двинулась наверх по узкой деревянной лестнице, ведущей на второй этаж.
Симпатичная пожилая женщина за конторкой – миссис Харпер, так она представилась – вручила Памеле ключ и пожелала доброй ночи.
Памела кипела от злости; но, войдя в номер и присев на мягкую двуспальную кровать с пушистым темно-коричневым покрывалом, немного успокоилась. Комната была по-старомодному уютной; быть может, темноватой – но разлапистая люстра "под бронзу" и стенные панели темного дерева Памеле сразу понравились. Широкая кровать, картина на стене – из тех, какие всегда висят в гостиничных номерах: сумрачный пейзаж со склоном холма, лесом и городом на заднем плане. Кажется, картина изображала Хелливиль со стороны мотеля, но скудное освещение и скромное мастерство художника не давали полной уверенности. На тумбочке – лампа и пухлая книга без надписи на коричневой обложке. Надо же: они здесь, как сто лет назад, кладут в номер Библию! Окно в тяжелой раме открыто – должно быть, миссис Харпер проветривала перед заселением гостей – и в номере свежо, однако осенняя сырость за окном не могла изгнать легкий приятный аромат, исходящий, казалось, и от стен, и от штор на окне, и от покрывала. Пахло… яблоками? – корицей? – или чем-то еще, неузнаваемым, но смутно напоминающим о детстве, от чего слезы подступали к глазам, и хотелось свернуться калачиком на огромной кровати, закрыть глаза и ни о чем больше не думать. Что ж, может быть, не так уж плохо, что они здесь остановились. По крайней мере, она нормально выспится. И действительно, Дж.Р. вел машину весь день, если говорит, что устал и опасается ехать ночью, наверное, ему виднее… Из-за приоткрытого окна, выходящего на задний дворик, донеслись неразборчивые голоса и знакомый басовитый смех. Памела подошла к окну и посмотрела вниз. Ага! Устал он, как же! Под окном, в конусе света, падающего из окна – словно на островке света среди тьмы – почти вплотную друг к другу стояли двое. Невысокая и хрупкая, Келли едва доставала Дж.Р. до подбородка; она смотрела ему в лицо, запрокинув голову, с простодушным восторгом ребенка, обнаружившего под рождественской елкой долгожданный подарок. Ну а Дж.Р., судя по всему, разливался соловьем. - Черт! – пробормотала Памела и отвернулась. Это выражение восторга и обожания на милом девичьем личике резануло ее, как ножом. Завтра с утра они уедут – а Келли останется, использованная и выброшенная, как мусор. Не зная даже, где искать своего соблазнителя. Еще, не дай бог, узнают братья – и что с ней сделают? Кто знает, какие у них тут, в Библейском Поясе, допотопные представления о девичьей чести… Может быть, перехватить ее, предупредить, чтобы не делала глупостей? Или поговорить с миссис Харпер?
Но Памела не представляла, как завести такой разговор. К тому же за полтора года семейной жизни она, как видно, больше, чем хотелось бы, пропиталась правилами и воззрениями Юингов – и ей казалось как-то… неправильным строить козни против родственника. Даже если родственник скотина и в высшей степени это заслужил.
Да и в любом случае, сейчас у нее просто нет на это сил.
- Пэмми! – Она и не слышала, как вошел Бобби: толстый коричневый ковер на полу скрадывал шаги.
- Ты ведь понял, почему мы остались здесь на ночь, правда? – не поворачиваясь к нему, спросила она. Бобби подошел к окну, взглянул вниз. Молча вздохнул и отвернулся. - Не понимаю! – взорвалась Памела. – Ты-то почему молчишь? - А что я должен сказать? – огрызнулся Бобби, смущенный и раздосадованный. – Я ему не отец, не пастор – всего лишь брат. Младший брат. Дж.Р. – взрослый человек, воспитывать его уже поздно. И ни советов, ни нравоучений он слушать не станет.
- Откуда тебе знать? – возразила Памела. – Ты же никогда не пробовал!
Она чувствовала, что сейчас наговорит лишнего, но уже не могла остановиться. - Иногда меня просто поражает ваша семья! Что ты, что отец с матерью!.. Твой брат не пропускает ни одной юбки. Со своей женой обращается как последняя скотина. Что он вытворяет в бизнесе, вообще обсуждать не хочу, я в этом мало понимаю – и, наверное, слава богу. Вспомни хотя бы последний случай, когда мы чуть не потеряли ранчо… - Бобби тяжело поморщился, а она продолжала: - И что же вы все? ?Ах, ну это же Дж.Р.! Дж.Р. у нас такой! С ним бывает трудно! Но что поделать? Вот такой он сложный человек!? Это мисс Элли; а вы с отцом просто отмалчиваетесь. Да что в нем ?сложного?? Наглый зажравшийся ублюдок: привык ни у кого не встречать отпора, воображает, что ему все позволено, и… - Пэм! – предостерегающе воскликнул Бобби. - Что ?Пэм?? Скажешь, я неправа?
- Твой брат, знаешь ли, тоже далеко не ангел, - проговорил Бобби, красный от злости, - но я не позволяю себе… - Да, Клифф не ангел! - запальчиво ответила Памела. – Кому и знать, как не мне! Но знаешь что? Я его защищаю только перед чужими людьми, а ему самому всегда в лицо говорю, что думаю… - Выходит, Юинги для тебя чужие? От этого вопроса Памела осеклась на полуслове; праведный гнев ее как-то поблек. - Я ведь не спорю, - сказал Бобби. – Ты права. Да, во всем права. Мой старший брат Джон Росс – плохой человек. Знаешь, это не слишком-то приятная мысль. Особенно когда понимаешь, что ничего не можешь с этим сделать.
- Но… - Но он мой брат. Мы выросли вместе, у нас одна кровь, одни воспоминания. И семейное дело одно на двоих. Нам никуда друг от друга не деться. Я могу возмущаться его поведением, он может считать меня слабаком и маменькиным сынком – я ведь знаю, что он обо мне думает! – мы можем соперничать, завидовать друг другу, пререкаться на каждом шагу… но все это неважно. Важно, что мы оба Юинги. И, если случится что-то серьезное, по-настоящему серьезное – он в самое пекло ада прыгнет за мной, чтобы меня оттуда вытащить. И я за ним – тоже.
- Ты-то точно прыгнешь, Бобби! – грустно улыбнулась Памела. Бобби подошел ближе и положил руки ей на плечи. - А знаешь что, мартышка? – сказал он. – У меня есть идея. По-моему, нам обоим пора отдохнуть от родни! Что скажешь насчет второго медового месяца? Куда бы тебе хотелось – в Новый Орлеан? В Париж? В Рим? Памела вздохнула и положила голову ему на плечо. - Хочу в Венецию, - прошептала она. - Значит, решено: Венеция! Представь себе: гондола, серенады, только ты и я – и никаких больше Юингов! - …Значит, ты знаменитость?
- Вроде того, - улыбнулся Дж.Р. – Я ведь Юинг. Нашу семью знает весь Техас. А скоро, может быть, и здесь, в Арканзасе, узнают. - Вот здорово! – с наивным восхищением в голосе воскликнула Келли. – Никогда еще не разговаривала с таким важным человеком! Знаешь, как только я тебя увидела, сразу поняла, что ты особенный... - Как и ты. - Я тоже? - Она по-девчоночьи хихикнула. - А я-то почему? - В свое время я объехал почти весь свет: был и в Лондоне, и в Париже. Знавал дам из высшего общества. Но ни одна из них... Впрочем, нет, сказал он себе. Это уж слишком. В то, что она прекраснее парижских дам, даже эта дурочка не поверит! И на ходу сменил курс: - Ни в одной из них я не встречал такой свежести, такой невинности, как в тебе. Ты – маленькое чудо, Келли. И эта серая жизнь в захолустье, эта работа на кухне, заношенные платья, окрики и приказы братьев – не для тебя. Скажи лишь слово, и я открою перед тобой огромный новый мир. Я люблю тебя, Келли, и сделаю для тебя все, что пожелаешь… - Любишь? – еще шире распахивая глаза, задыхающимся от восторга голосом произнесла Келли. Нежное лицо ее словно светилось в полумраке, глаза сияли обожанием; в этот миг Дж.Р. даже пожалел о том, что их знакомство продлится всего одну ночь.
Он обнял ее и привлек к себе.
Плечи ее под шалью были как лед; только сейчас он обратил внимание, что она вышла к нему все в том же легком платьице и кружевной тряпке на плечах, совсем не защищающей от холода. Но Дж.Р. был слишком возбужден и увлечен своей "охотой", чтобы об этом задумываться. - Замерзла? – ласково спросил он, крепче прижимая ее к себе. Келли прильнула к нему и положила голову ему на грудь. - На самом деле не нужен мне никакой новый мир, - тихо, нежно, как колокольчик, проговорила она. – Здесь мой дом, моя семья. Я всем довольна. Но как было бы хорошо, если бы ты остался с нами здесь, в Хелливиле!