Действие третье: Неофициальная часть с танцами и стрельбой (1/1)
Хозяева и гости, уже порядком расслабившись, разбились на группки и общаются между собой. Дж.Р., на правах хозяина, проводит для всех желающих экскурсию по Клубу. Хершел: Вижу, у вас здесь есть Библия? Это похвально. Меган: Ой, пушистик! Мама, можно я его поглажу? Дж.Р.: Не беспокойтесь, это Клуни Хлыст. Он любит общество. Привет, Клуни, угощайся. Клуни Хлыст позволяет Меган почесать себя за ухом, благосклонно принимает недоеденный бутерброд и, махнув хвостом, скрывается в норе. Дж.Р. (небрежно): О, дорогая моя. Во-первых, кому крыса, а кому и почетный член Клуба, ветеран наш, можно сказать. А во-вторых, все познается в сравнении. Жаль, что вас здесь не было в прошлый раз, когда заходил Дэмьен со своими сатанистами и проводил черную мессу, совмещенную с оргией. После этого мероприятия, поверьте, никакие грызуны в доме вас бы уже не испугали! Бет слушает, открыв рот. Меган: Мама, а что такое ?оргия?? Дж.Р.: Вы совершенно правы. Тяжело в Клубе только первые года два. А дальше, знаете, вырабатывается философское отношение ко всему. Как сказал Шекспир… На диванчике в гостиной сидят Андреа и Мишонн, увлеченные задушевной беседой. Мишонн: (выразительно молчит). Мишонн: (молча выразительно смотрит). Мишонн (поколебавшись): Не уверена, стоит ли это говорить, но, раз ты просишь… Возможно, тебе в самом деле стоило бы сменить приоритеты. Мишонн: Очень уж ты ведешься на внешний блеск. Но, когда мужчина распускает хвост?— скорее всего, с ним что-то не так. Может быть, тебе попробовать обратить внимание на мужчин другого типа: не таких ярких, не настолько самоуверенных?— зато спокойных, добрых, порядочных… Милтон (помявшись): Андреа, я заметил, что ты почти ничего не ешь. Вот… э-э… торт очень вкусный, попробуй! Милтон (сделав глубокий вдох, с отчаянной решимостью): Андреа, когда мы виделись в последний раз… обстоятельства немного неудачно сложились, и я не успел сказать тебе то, что собирался сказать уже очень давно… Андреа: Так вот: где же они, эти тихие, добрые и порядочные? По-моему, вымерли как класс! (грустно улыбается) Разве только Рик остался, да еще Дэрил?— но ведь оба заняты! Мы видим Дэрила и Кэрол: они сидят на соседнем диванчике, придвинувшись друг к другу вплотную, и о чем-то тихо разговаривают, не сводя друг с друга глаз. С другой стороны, на углу стола, заседают с бутылкой ?Джека Дэниелса? Рик и Губернатор. Оба уже хороши. Губернатор (тоже не очень твердым голосом): И как? Помогло? Губернатор: Мда. А представь себе мои чувства, когда кто-то вдруг начинает палить по нам из окна, я оборачиваюсь?— и в окне опять вижу эту рожу! Рик сочувственно качает головой. Рик (преисполненный сочувствия): Черт! Вот это называется?— не везет так не везет… Тут между ними просовывается пьяная рожа Мартинеса. Губернатор (берет его пятерней за лицо и отодвигает): По… позже. Мартинес: Че, сигнал? А, обратно нет… Незнакомец (говорит по-английски с акцентом): Хэллоу! Это Клуб Любимых Персонажей? Наконец-то я вас нашел! Дорога, знаете ли, у вас тут оставляет желать: местность дикая, указателей почти нет, да еще эти беспокойные покойники… Надо было не слушать Мэрион и лететь личным самолетом! Что это, у вас уже стол накрыт? Отлично! (Хватает сразу несколько бутербродов, наливает и опрокидывает в себя стопку водки, не переставая говорить.) У нас, русских, принято ужинать рано, так что это очень кстати! А где тут у вас можно повесить партийные знамена?
Открывает чемоданы и извлекает оттуда по очереди: —?Огромное бело-сине-красное знамя со свастикой. —?Несколько вымпелов поменьше, с ней же. —?Хоругвь с какой-то невнятной церковнославянской надписью. —?Очень много разного оружия, все начала ХХ века: вид у него, впрочем, скорее музейный, чем рабочий. —?Типографский станок. —?Огромные стопки газет и брошюр. —?Собственный ростовой портрет в золоченой раме: в величественной позе, на фоне грозового неба, бушующих толп и развевающихся знамен… ну, вы поняли, с чем. При этом незнакомец не умолкает ни на секунду. Дж.Р. (в шоке, как и все остальные): Ну, это-то здесь всегда найдется… Губернатор смотрит на новоприбывшего мутным взглядом; но при слове ?стрельбище?, видимо, что-то сообразив, ныряет под стол и появляется оттуда уже с автоматом в руках. Андреа: Филип, не смей! Мерл: Ты че, блин, не трожь его?— он же правый, это наш чел! Рик: Нет, так нельзя! Даже когда соблазн велик, мы должны оставаться людьми! Сначала разобраться, выслушать, задать три вопроса, поговорить по-человечески… а потом уже можно и пристрелить. Совокупными усилиями отбирают у Губернатора автомат. Незнакомец: Ох, простите. Мне в голову не пришло, что кто-то может меня не знать. (По-военному щелкает каблуками.) Анастасий Вонсяцкий к вашим услугам! Граф Вонсяцкий. М-м… почти граф*. Вонсяцкий: Можно просто Алекс. Руководитель ВФО, сопредседатель ВФП… Вонсяцкий: Чтобы вам было понятнее, объясню без терминов, простым языком. Я вождь. Лидер всемирной организации русских фашистов. Это известие ни у кого, кроме Мерла, радости не вызывает. Милтон (поправляя очки): В самом деле, какое-то неожиданное сочетание… Мерл: Тоже ниггеров не любишь? Круто, братан! Иди сюда, за это надо выпить! Мерл: А это кто? Губернатор (наклонившись к Дж.Р., вполголоса): Спокойно. Он все врет. Вонсяцкий: Так что, сами видите, надолго здесь задерживаться мне нельзя. Долг зовет. Борьба за родину не терпит промедления. Но я и не задержусь. Сколько времени нужно, чтобы написать какой-то там фанфик? Сам о себе я за пару минут сочиню все что угодно?— но ЕЙ, конечно, недостает моего литературного дарования, так что… ну, пусть будет неделя. Пара недель. Самое большее, месяц. Действительные члены Клуба переглядываются. Губернатор: Мда. Вонсяцкий: А как только с этим разделаюсь?— сразу в бой! Всю большевистскую верхушку и их приспешников повесим на Красной площади! Коммунистам пощады не будет! Прольются реки крови, и… Вдруг умолкает и оглядывается кругом, как будто в первый раз обратив внимание на своих слушателей и на всю окружающую обстановку. По лицу его расплывается широкая улыбка. Кэрол: О, ретро! Какая прелесть! Мэгги: Смотрите, здесь есть ?Рио-Рита?! Андреа (кокетливо): А как же большевики? Вы ведь так к ним спешили… Вонсяцкий: Проклятые большевики ждали двадцать лет… и еще подождут! Мужчины сдвигают стол к стене. Вонсяцкий заводит патефон, и под звуки джаза вся компания пускается в пляс. Не все уверенно стоят на ногах, но это никого не смущает. Рик танцует с Мишонн, Гленн с Мэгги, Губернатор с Лилли. Мерл, от которого все партнерши с визгом разбегаются, хватает табуретку и начинает выделывать с ней какие-то дикие антраша. Дж.Р. подходит было к Андреа, но Вонсяцкий, опередив его, подхватывает ее и увлекает за собой. Тогда Дж.Р. направляется к Бет?— но рядом с ней вырастает Хершел, ненавязчиво взвешивая в руке тяжелую Библию. Дж.Р. делает вид, что просто мимо проходил, а Бет под бдительным отцовским присмотром отправляется танцевать с Карлом. Дэрил и Кэрол не танцуют: они сидят на диванчике, перешептываются, смеются и то и дело начинают целоваться.
Вонсяцкий и Андреа определенно лучше всех понимают, что надо делать под музыку. В какой-то момент они в танце вылетают на балкон, под звездное небо, и останавливаются там, чтобы отдышаться.
Вонсяцкий (пряча за спину руку с кольцом): Уверяю вас, моя дорогая, я не маньяк! Вонсяцкий (страстно): Banya! Vodka! Medved'! Целуются. Под балконом останавливается и разворачивает свои штандарты квази-римская армия. Но пара, поглощенная друг другом, ее не замечает. В разгар веселья старинные часы над дверью начинают медленно и гулко отбивать полночь. С первым ударом Мартинес, давно уже отдыхавший лицом в салате, вдруг вскакивает. Рик: Да что за сигнал, объясните наконец! Мартинес: А… Я думал, все уже в курсе. Долгое неловкое молчание. Кэрол: Рик, дорогой, да что же тебе еще сказать? Гленн: Мда… Мишонн: (молча выразительно смотрит). Дж.Р.: Господи, я так надеялся, что хоть сегодня обойдемся без стрельбы! Мерл: Ага. Завязал он, как же. Я вот тоже так пить бросал, пять раз. Лилли, отшатнувшись и прижав руку ко рту, смотрит на Губернатора с ужасом. Рик (своим): К бою! Все выхватывают оружие, и начинается бой.
Враги сходятся в яростной схватке. Помимо пуль, свистят в воздухе тарелки, салатницы, грампластинки и даже Библия. Кто-то вылетает в окно, кто-то повисает на люстре, кому-то надевают на голову патефон. Дж.Р. бегает вокруг и пытается спасти севрский фарфор, но тщетно. С балкона возвращаются Вонсяцкий и Андреа, оба раскрасневшиеся и очень довольные. Увидев, что тут без них началось, Андреа всплескивает руками. Вонсяцкий (рассеянно, не сводя глаз с картины боя): О да… Весьма… Вонсяцкий: Пытаюсь понять, кто из ваших друзей больше похож на большевиков... (махнув рукой): А впрочем, какая разница! Выхватывает браунинг и вдохновенно бросается в гущу событий. Андреа хватается за голову и в полуобмороке падает на диванчик?— прямо в объятия не верящего своему счастью Милтона.