Часть 3 (1/1)

Казуки с сожалением глядел в усталые глаза, с особой нежностью и любовью, присущей только ему, продолжал гладить пленника, словно кота. И это приносило неописуемое удовольствие?— вот так касаться мужчины, гладить по голове, лицу. Становилось на мгновение легче им обоим, а после каждое соприкосновение отдавалось болью. Казуки был готов разрыдаться от осознания того, что, стоит ему развязать веревки, как любимый Йошиацу-сан снова навредит ему, попытается сбежать. Сам Йошиацу хотел биться головой о стену, понимая, что этот монстр победил. Йошиацу прикрыл глаза. Долгожданный спокойный сон завлекал в свои теплые объятия, а Казуки продолжал неторопливо касаться мужчины. Он нарушил первую и единственную заповедь, данную себе же. Тишина почему-то уже не казалась такой тяжелой и душной. Свинцовая пелена спадала с одурманенного и измученного разума, и Йошиацу, чувствуя на своей коже медленные аккуратные прикосновения, постепенно расслаблялся. Возможно, он устал бороться за тот мир, в котором жил раньше. Возможно, он уже не понимал, за что именно борется. Возможно, он просто слишком слаб. Возможно, он хотел почувствовать себя хоть немного счастливым? А его глупый мозг не придумал ничего иного, как отдать тело в руки мучителя? В любом случае, сейчас он был даже чуть счастлив, допуская мысли о том, что они с Казуки хоть и слабо, но все же похожи. За безумной, казалось бы, счастливой гримасой, Йоши начинал постепенно видеть вселенскую грусть, и было интересно, что могло бы вызвать ее. Ему начало казаться, что Казуки просто одинок и никем не понят. Если бы существовал в этом мире хоть кто-то, кто смог бы понять и утешить Казуки, все сложилось бы иначе? Мужчина начал задаваться вопросами о том, что заставило вокалиста пойти на все это. Что движет им? Ненависть? Злоба? Может быть, зависть? Или же Казуки-кун?— просто брошенный всеми ребенок, предоставленный самому себе, обиженный, грустный и капризный мальчик, невинный, ищущий ласки.Почему-то в этот момент Йошиацу стало так грустно, так жалко своего мучителя, что по щеке покатилась одинокая слеза. Он думал, что понимает чувства Казуки, он думал, что чувствует то же самое?— глубочайшее одиночество и тоску, желание быть нужным и любимым. Теплые руки смахнули соленую слезу.—??Что-то случилось, Йошиацу-сан? Что-то болит??—??Нет. Все хорошо?—??…?—??Казуки-кун?.—??Да??—??Не мог бы ты остаться сегодня на ночь??—??…Хорошо?. Хотелось о многом его расспросить. Узнать как можно больше о том, что Казуки за человек вне группы, о чем думает и чем живет, что скрывается за его образом и насколько он фальшив. Хотелось о многом его расспросить, но вязкий сон затягивал в свои объятия. Последнее, что мужчина почувствовал, прежде чем увидеть красочные сны о своей прошлой жизни, так это?— чужие теплые губы на своей щеке, и волна мурашек, вызванная этим невинным поцелуем. А после?— шум, гам, звуки гитары и барабанов, собственный голос, смех. Кажется, что каждый проведенный лайв похож один на другой. Эдакое подобие дня сурка. И к этому он так отчаянно рвется? Он уже не помнил всех красок, он уже забыл, что каждое выступление и тур были маленьким подвигом, событием в их жизни. Каждый день, что он провел в группе, был особенным, счастливым. Он не любил показывать это, но он любил свою группу, любил этих людей, он был готов идти с ними и дальше. Частенько он оглядывался назад, чтобы вспомнить, с чего они начинали, чем пришлось жертвовать, с чем расставаться, чтобы стать теми, кем они являются сейчас. Однако все восхищение и восторг, не покидавшие его уже пять лет, — все в мгновение забылось, смешалось в однородную непривлекательную массу. Во сне он смотрел на это со стороны, и не понимал, что происходит, почему его тошнит. Пусть это все прекратится. Он и правда очень устал.—??…сан??—??Йошиацу-сан…?? Грубый голос заставил Йоши очнуться ото сна, пленник встревоженно оглянулся вокруг. Но его окружали все те же темные, чуть пожелтевшие стены с потеками, рядом?— обеспокоенный Казуки. —??Вам снился кошмар???— вокалист подумал, что кошмаром назвать это трудно, скорее уж просто очень неприятный сон, и он рад, что его разбудили. —??Вроде того?,?— холодно ответил Йошиацу и попытался привести мысли в порядок. В теле еще ощущалась слабость и усталость.—??Мама всегда говорила, что когда тебе снится кошмар?— нужно обязательно его кому-нибудь рассказать, чтобы не сбылся?. Йошиацу чуть улыбнулся, подумав о том, как же по-детски мыслит его мучитель. Видимо, пленник был прав, и Казуки на самом деле просто никем не понятый ребенок. Но откровенничать мужчина не стал. Он поудобнее устроился на подушке, прикрыл глаза.—??Мне снился огромный волк-людоед, который вот-вот меня схватит. Но ты вовремя меня разбудил. Спасибо?.