Утрата иллюзий (1/1)

Вскоре императрица через герцогиню вызвала Ринальдо.—?Ну? —?резко спросила она,?— кто там околачивался под дверью? Ты, болван, кого-то прозевал, не следил? Только не лги мне, я слышала шаги, да такие, будто пытался подкрадываться тот самый слон, от которого мой супруг потерял остатки разума!—?И я, светлейшая, сразу же услышал, как кто-то крался по коридору,?— мигом солгал итальянец. —?Но я перехватил его, не допустил, чтобы он хоть что-то услышал!—?И кто же это был?—?На самом деле, это соглядатай, человек Эда. Я его узнал.—?И он до сих пор жив?—?Это, светлейшая, дело поправимое! Я устраню его, но не здесь, не в доме. Кругом лес, там проще.—?Что ж, тебе виднее, как его истребить,?— милостиво кивнула Рикарда. —?Теперь я и Берта вернемся в монастырь, герцогиня уезжает, а ты делай свое дело.Ринальдо низко склонился перед нею и вышел.Авеля он обнаружил в общей комнате, за столом. Перед ним стояла кружка сидра.В кухне за перегородкой возилась старая служанка. Грима в пределах видимости не было. Видно, хоть и тупица, а понял, что лучше на время исчезнуть после того, как не выполнил указание?— никого не пускать на второй этаж.—?Итак, я вижу, вам полегчало, юноша! —?улыбнулся Ринальдо, садясь напротив Авеля. По его знаку, старуха принесла сидра и ему.—?О да, святой отец, я чувствую себя лучше,?— ответил Авель.Еще бы, он ведь убедился, что в комнате с Рикардой была только немолодая дама, и никаких мужчин. Правда, он успел расслышать, как они говорили что-то дурное о его господине, но стоит ли на это обращать внимание? Рикарда ведь и раньше, помнится, нелестно отзывалась о нем. Это была обычная женская болтовня, главное?— у Рикарды нет здесь никакого любовного свидания! И он сможет еще увидеть ее, возможно, даже поговорить.—?Меня зовут отец Ринальдо,?— представился итальянец,?— я держу путь в Париж, сын мой. ?Если нам по пути, может, поедем вместе? Это безопаснее и не так скучно.—?А мое имя?— Горнульф, хотя друзья и мой сеньор, кому я служу, и его супруга, чаще называют меня Авель. Это в монастыре так прозвали. И я тоже еду в ту сторону,?— подтвердил Авель.—?О, так вы были монахом? Послушником, я полагаю? —?голос диакона был все таким же мягким и выражал искренний интерес к собеседнику.—?Не совсем так, святой отец. Я сирота и с детства воспитывался в монастыре, но военная карьера оказалась мне ближе. Хотя покойный архиепископ Гоццелин, святой души человек, советовал мне все взвесить, подумать о постриге…—?О, это так интересно! —?воскликнул Ринальдо. —?Вы знали этого великого человека?—?О да, знал!—?Тогда, если нам все-таки по пути, может быть, в дороге вы расскажете мне о нем? Я не был с ним знаком, но много слышал об учености и доброте сего пастыря!—?Да, отец Ринальдо, я еду в Париж.—?И выезжаете сегодня?—?Так и есть, святой отец.—?Тогда я иду уложить кое-какие вещи, а потом можно и выехать, если вы готовы. Надеюсь по пути услышать от вас много познавательного!Ринальдо поднялся наверх.—?Ее светлейшество готова к выходу,?— сказала Берта.—?Ну так и идите быстрее. Пока вы тут, он тоже с места не сдвинется.В сопровождении Берты Рикарда спустилась вниз. Лицо ее было скрыто под вуалью, но Авель узнал ее. Она лишь на мгновение скользнула по нему взглядом, проходя мимо. И, похоже, не узнала. И только когда он поднялся, дабы поклониться, она вспомнила, где видела эту гигантскую фигуру и круглое лицо. Ускорила шаг.И лишь на улице спросила Берту:—?Это и есть тот, кто следил за нами?—?Ринальдо так говорит.—?Ну, значит, так и есть. Надеюсь, он все уладит.Они двинулись к лесу, но не успели пройти и двадцать шагов от ворот трактира, как услышали сзади топот.—?Простите мою дерзость, госпожа,?— проговорил взволнованный Авель, опускаясь перед Рикардой на колени, на еще не просохшую после дождей дорогу.—?Что вам угодно? —?возмутилась она.—?О госпожа, я лишь хотел смиренно предложить вам… Дорога так плоха, и чтобы вы не устали, я мог бы предоставить своего мула, хотя он и не очень красив, зато послушен…—?Чего не скажешь о вас! —?прошипела она. —?Я же просила не беспокоить меня, не являться!—?О, простите меня, моя госпожа,?— робко прошептал он. —?Я лишь хотел помочь вам.—?Вы можете сделать это лишь одним способом?— немедленно вернувшись туда, откуда только что вышли!И, сделав знак Берте, она быстрым шагом углубилась в лес.Камеристка же на миг замешкалась, зацепившись подолом за куст. Высвобождая ткань, она оказалась почти лицом к лицу с палатином, которыйвсе еще стоял на коленях. В его глазах застыли слезы и недоумение.—?Парень! —?шепнула Берта. —?Если тебе дорога жизнь, немедленно садись на своего мула и гони как можно быстрее, прямо в Париж!Через несколько секунд она исчезла из виду, а он поднялся и побрел назад, на постоялый двор. О чем это говорила ему женщина? Чтобы он уезжал домой? Наверно, так велела ее госпожа. Да, он обязательно уедет, уже сейчас. И больше никого и никогда постарается не любить.Ринальдо уже загрузил седельные сумы своего каракового жеребца, и теперь затягивал подпругу.—?Куда же вы подевались? —?спросил он. —?Я было подумал, что вы уехали без меня, но нет, ваш мул ведь здесь.Авель рассчитался с Гримом и влез в седло.Несмотря на пожиравшее его горе, отметил, что его спутник, хоть и священник, а на коня взлетел, даже не касаясь стремени. Его дорожный плащ при этом немного распахнулся, и Авель успел заметить на поясе диакона внушительный кинжал. Перехватив его взгляд, Ринальдо пояснил:—?Ныне такое время, что и священнослужитель просто обязан путешествовать вооруженным. Ибо не только Божьим словом, но и железом порой необходимо воздействовать на неразумных!—?Насчет железа вы правы,?— вздохнул Авель. —?Я много раз видел, как монахи брали в руки оружие, защищаясь от богомерзких язычников.Слушая его наивные речи, Ринальдо понимал, что Берта, скорее всего, права. Если этот дурень что-то и слышал, то вряд ли понял. Но ведь пересказать услышанное можно и без понимания, и Ринальдо даже не подумал менять свой план.Но раз уж он все равно едет с Авелем вместе, то почему бы не отъехать чуть дальше. За это время можно что-нибудь вытянуть из наивного палатина, да и поглубже в лесу сделать свое дело?— будет надежнее.И он стал исподволь направлять беседу в нужное ему русло. Палатин поначалу был очень чем-то опечален, но Ринальдо сумел расшевелить его, проявляя неподдельный интерес к персоне героя защиты Святого Германа. Затем разговор был переведен на другого великого героя?— Эда Парижского. Так диакон вытянул кое-что из последних новостей об Эде?— с кем тот встречался и вел переговоры, кто из феодалов примкнул к нему за последнее время. Что ж, это пригодится Фульку, а он неплохо платит за нужные сведения.Но ехать с палатином слишком далеко не входило в планы Ринальдо. Он уже узнал, что хотел, и пора бы в обратный путь, тогда он успевал к ужину в странноприимном доме обители. Оставалось сделать главное. Его ни о чем не подозревавший спутник продолжал увлеченно разглагольствовать о своем графе, а Ринальдо уже не слушал его. Он сосредоточился на том, ради чего сюда и приехал. Чуть поотстал, но Авель не заметил этого.Однако же, бывший школяр не зря обучался воинским премудростям последние 2 года, и не зря Эд гонял своих палатинов на ежедневные тренировки. Услышав позади себя свист молниеносно выхваченного, рессекшего воздух клинка Ринальдо, он инстинктивно отклонился, и удар, рассчитанный пронзить его сердце, не достиг цели. Но в следующую секунду священник схватил его за пояс и стащил с мула. Оба скатились на дорогу. У Авеля не было оружия, но сила оставалась при нем. Он старался завладеть кинжалом Ринальдо, даже прижал того к земле, но итальянец, тоже очень сильный и к тому же более верткий и ловкий, сумел нанести страшный удар ногой противнику в живот. На миг Авель отпустил его, и тут же получил удар кинжалом в грудь. Как ни странно, он почти не ощутил боли, но ярость заставила его сомкнуть громадные ручищи на шее врага. Последней мыслью Ринальдо было вновь схватить кинжал и ударить, он же должен быть тут, под рукой… Но мысль так и осталась мыслью, перед глазами сверкнули и померкли кроваво-красные круги… и это было последнее, что видел в своей жизни грешный диакон.Авель сам не помнил, сколько времени пролежал в изнеможении возле убитого им противника. Постепенно соображение возвращалось, и он понял, что все же ранен. Кинжал Ринальдо сорвал кожу на груди и нанес неглубокую рану. Деревянный футляр, в котором лежало письмо, хранился на груди и не дал преступнику направить удар как надо.Наивный Горнульф из Стампаниссы не мог до конца осмыслить, что человек, тем более?— священник, так мирно и дружелюбно беседовавший с ним, все это время замышлял хладнокровное убийство! И не был ли прав покойный архиепископ, говоря, что жизнь в монастыре не в пример спокойнее и защищает от мирского зла?Но бездействовать и предаваться унынию было некогда. Авель промыл рану водой из ближайшего ручья, затем?— вином, что нашлось во фляге Ринальдо. Кругом в изобилии рос подорожник, и Авель, вспоминая уроки Азарики, сорвал и растер в своих громадных ладонях несколько сочных листьев, и приложил к груди. Вскоре кровь стала сочиться меньше, и он решил продолжать путь, и так уже было потеряно много времени! Поглядел по сторонам, соображая, не поехать ли на коне Ринальдо, но того рядом не оказалось. Не везло ему в последние дни с конями, вот и еще один ускакал. Зато мул невозмутимо жевал траву в нескольких шагах. Авель взгромоздился на него и покинул поляну, оставляя безжизненное тело диакона на съедение лесным зверям.