Колесо судьбы (1/1)
Много чего произошло в последующие годы.Сын колдуньи рос в семье кормилицы, которая была из монастырских литов. Там за ним был хороший присмотр и уход. А воспитанием мальчика занимался его крестный отец. Лалиевра знала, что этот добрый священник любит Эда, как иные и родныхдетей не любят, и на этот счет была спокойна.Ведьма утратила остатки своей привлекательности,и теперь ее чаще называли Заячья Губа.Между тем, сестра ее родила сына от своего супруга, Рудольфа де Понтье из династии Вельфов. Который вскоре расстался с жизнью в одной из кровавых междоусобиц.
Для Аделаиды это меняло все. Богатая и знатная вдова, родившая супругу сына – совсем не то, что безмужняя и бесправная младшая сестра, пусть даже и самого короля. К тому же,Карл Лысый был уже не молод, жаловался на здоровье, подорванноемногочисленными войнами и ранениями, да и мятежные феодалы, и собственные выросшие дети доставляли много хлопот.Колесо судьбы совершило очередной оборот, и теперь Карлу была нужна опора… как раз в лице Роберта Сильного. Теперь уже – герцога. А обеспечить верность этого неустрашимого, пользующегося непререкаемым авторитетом в войсках полководца можно было, выдав за него сестру.На этот раз король не препятствовал их браку, даже способствовал ему.Герцог Роберт, получивший от короля, к тому же, богатые бенефиции, чувствовал себя триумфатором.Вскоре после венчания с Аделаидой он забрал сына и привез в свой новый дворец.Лалиевра, однажды тайком приехавшая посмотреть на сына, увидела их вдвоем. Роберт ехал верхом на великолепном сером коне, держа в седле перед собою маленького белокурого мальчика и с гордостью поглядывая по сторонам. Заячья Губа сразу узнала в ребенке своего сына. И поняла, что он окружен заботой человека, считавшегося его отцом.Но, видно, Богу было угодно и далее испытывать (или вразумлять?)дочерей Людовика Благочестивого. Аделаида вторично овдовела, будучи беременной.Лалиевра же с горечью узнала о том, что ее сын вновь отправлен на воспитание в деревню. Она даже думала о том, чтобы забрать его. Но что ждало бы его тогда? Сытая и спокойная жизнь в Урочище Морольфа, и только-то? Она мечтала, чтобы ее сын носил золотые шпоры рыцаря, стал военачальником, а затем, как его дед и прадед, королем! Но горностай не родится от свиньи, как говорит народная мудрость. Со всем своим богатством Заячья Губа не смогла бы купить ему рыцарское звание и титул. Это он, будучи незаконнорожденным (хотя и официально признанным) сыном великого Роберта и сестры короля, мог заслужить только сам.Лалиевре оставалось ждать и незримо быть с ним.Судьба Одвина все это время мало волновала ее, но, привыкнув держать под контролем все, что так или иначе имело к ней отношение, она кое-что узнала о нем.Итак, мятежный бретонец продолжал научные изыскания, перемежая эти занятия организацией бунтов среди крестьян. Похоже, он верил, что крестьянские вилы и топоры, дым пожаров, а более всего - нищета и озлобленность голодного люда, смогут победить баронов, снаряжавших против бунтовщиков сильно вооруженные карательные отряды.Так было до тех пор, пока однажды, после подавления очередного бунта в Гаскони, он не был схвачен людьми местного сеньора. Впрочем, и здесь везение не совсем оставило его. Додумайся сеньор отправить пленника сразу же в свой замок для свершения суда и расправы, песенка бретонца была бы спета. Ведь из подземелья, особенно когда закуют в цепи, не убежишь. А если и выйдешь оттуда, то только для того, чтобы подняться на эшафот. Иное дело, когда допрашивать и пытать начинают там же, где поймали. Тогда у арестованного остается шанс на побег. Так с Одвином и получилось.Схваченных мятежных крестьян даже не судили, а перевешали на месте. Всех - мужчин,женщин, даже детей.
Одвина не казнили сразу лишь потому, что он был главарем, а значит, подлежал казни на главной площади города Ош, на глазах толпы и непременно после изощренных пыток.Но каратели вздумали начать пытать бретонца на месте преступления.
- Смотрите, только не до смерти, и чтобы не был полудохлым! - крикнул их предводитель. - Увечить не надо, пусть получит свое после суда. Сейчас - только так, для порядка.Руки у Одвина оказались страшно обожжены, но сознания он не потерял. Лишь сделал вид.На время мучители решили оставить его в покое. Привязали к дереву, а сами быстроустремились к своим сотоварищам, приведшим несколько только что пойманных женщин. Казнить их еще успеется, а почему бы не получить удовольствие иного рода, прямо сейчас?Пока они развлекались таким образом, Одвину удалось освободиться от пут.Потом он бежал через лес, не останавливаясь, всю ночь. Его побег через какое-то время был обнаружен и, наверно, за ним гнались, ибо он слышал отдаленный лай собак. Не деревенских шавок, а злобных и сильных псов, натасканных ловить людей. Но попавшийся на пути широкий ручей помог сбить их со следа.Утром он остановился, наконец, передохнуть возле какой-то лачуги. Людей в ней, как и во всей деревне, не было. Ответ на вопрос, куда все делись, не заставил долго ждать. Трупы висели на деревьях вдоль дороги. Видимо, каратели очень торопились двигаться дальше по охваченному восстанием краю, совершая свою жестокую миссию, поскольку не тронули скот. Во многих дворах подавали голос не доенные коровы и козы.Одвин понял, что не сможет сделать больше ни шагу, если не съест хоть что-нибудь. Он двинулся было к распахнутой двери, и в этот момент услышал жалобный тихий писк. Заблудившийся котенок? Нет, это оказалось человеческое дитя. Крошечная девочка, видимо, в последний момент спрятанная матерью в канаве, и не менее голодная, чем он сам.Превозмогая боль в обожженных руках, Одвин сделал ей соску из тряпки, которую пропитал найденным здесь же, в доме, молоком.Медлить было нельзя, и он, кое-как пристроив малютку, чтобыне выронить, двинулся в путь. Куда? Он пока и сам не знал. Главное - подальше отсюда.
Потом вездесущая Заячья Губа узнала, что ее бывший любовник, поняв всю тщетность своих попыток переделать мир, укрылся в Туронских дебрях. Что ж, все верно. Там можно целыми днями и даже неделями идти, не встречая человеческого жилья и натыкаясь только на стада диких свиней и косуль. Если не убьют лихие люди или звери не растерзают, спасется! Все-таки хорошо, что он не знает про своего, уже десятилетнего сына, думала Лалиевра. А то бы еще и его приучил бунтовать. А так - у Одвина теперь есть о ком заботиться, какая-то подобранная девчонка.
Пока крошечная черноволосая девочка росла в Туронском лесу, близ построенной Одвином водяной мельницы, Лалиевра следила за успехами своего сына.Изредка тайком видела его. Мальчик был очень красив, но не это главное. В нем сразу был виден воинственный, гордый дух его предков - франкских властителей. Да и мать Лалиевры, Теоделинда Саксонская, была из сословия воинов.Что ж, он заслужит рыцарский пояс и прославит свое имя в битвах, как и подобает потомку королей, а уж Лалиевра найдет способы позаботиться о том, чтобы его принадлежность к Каролингам и Робертинам не была забыта стараниями ее драгоценной сестрицы!А судьба оставалась щедрой на испытания.Она принесла Эду плен и страдания - на три года!Каких же усилий стоило Лалиевре найти его, а затем сделать так, чтобы его освободили! Потом узнала, что ее обманули. Да-да, ее, которая сама могла перехитрить кого угодно. Но тут разум временно помутился, речь ведь шла о ее мальчике. А все равно было отрадно узнать, что ее сын - самый отважный и сильный, сбежал из плена сам!Их настоящее знакомство произошло вскоре после его возвращения во Францию, на Луаре.Там, в этих многострадальных краях, опустошаемых набегами воинственных северян, он снова бился с норманнами. Теперь - в качестве воина-наемника.Заячья Губа приехала увидеть сына, пренебрегая опасностью передвижения по охваченному войной краю. За что чуть не поплатилась.Вместе с толпой каких-то паломников она была захвачена в плен викингами. Их гнали на драккары, по пути срывая украшения и просто хорошую прочную одежду с тех, у кого все это было. Старуха понимала, что жить ей остается совсем мало, ведь викинги скоро начнут сортировать пленных, увидят, что на продажу она не пригодна, может, и убьют! А успеет ли она применить свои магические способности, еще вопрос.Когда она уже прощалась с жизнью, их отбили франки.Старые люди боятся смерти больше, чем юные, и к тому же они осторожны. Поэтому, пока лилась кровь, госпожа Лалиевра отсиживалась в глубоком овраге, под листьями лопуха.Однако она была не настолько труслива, чтобы пребывать в полуобморочном состоянии, и чутко вслушивалась в шум битвы. Как только раздались громкие, уверенные команды на франкском языке и затрубил рог, она поняла, что сэконунгам на этот раз не повезло.Выбралась из оврага. Видимо, судьба решила после стольких потрясений сжалиться над нею. Ибо первым, кого она увидела, был... ее сын! Он сидел всего лишь в нескольких шагах от нее, рядом на земле лежал поврежденный вражеским ударом шлем, а какой-то воин обрабатывал рану на его голове.Теперь не нужно было придумывать повод для знакомства. Замирая от волнения, она предложила помощь. Ведь красивый молодой шевалье был ранен, выручая пленных, а значит, она в долгу перед ним!Рана оказалась не глубокой, но ведьма обработала и перевязала ее со всем возможным старанием и аккуратно, чтобы не причинять лишней боли. Он не стонал, лишь пару раз немного скривился.Когда она закончила, Эд поблагодарил за помощь и поднялся, собираясь уйти.Но для нее сейчас было самое главное - не отпустить его, не поговорив хоть немного.- Как ваше имя, прекрасный шевалье? - спросила старуха, глядя на него, как на небожителя.- Меня зовут Эд, - коротко ответил он.- Я запомню имя своего спасителя! - проговорила она, лихорадочно соображая, как удержать его.
- Иди, поешь вместе со всеми, женщина, - сказал он. - Освобожденных много, и еда быстро закончится.Она следила за ним взглядом, пока он шел к своим товарищам. Высокий, сильный, прекрасный, еще не совсем остывший после боя. Ее сын.Немного позже она подошла снова, предложила погадать. Не надеялась, что он согласится, просто ей было нужно остаться в его памяти. На будущее. А он взял и согласился, видимо, предвкушая развлечение.
Она, с трудом удерживая дрожь, взяла своими старыми морщинистыми руками его руку, такую сильную и теплую, с длинными красивыми пальцами. Повернула ладонью вверх.- Ты силен, дерзок и горд. Желаешь добиться многого и добьешься. Я вижу много кровавых битв, из которых ты выйдешь победителем! Твою силу признают все владетельные сеньоры! Врагов и завистников у тебя очень много, но ты их победишь. А вот я вижу прекрасную даму с волосами, сверкающими, как красное золото! На ней драгоценный венец. Не иначе, это королева. И она полюбит тебя!- Ох, госпожа прорицательница! - усмехнулся он. - Придумала бы что-нибудь поновее! Все вы говорите одно и то же.Он хотел уйти, но она уже сообразила, что делать. И начала рассказывать о его прошлом. Гибель отца, присутствие в его жизни старого и доброго, любящего его человека, ненависть матери, плен...
Он был немного озадачен. Конечно, были случаи, когда хитрые гадалки узнавали о человеке от его знакомых, а потом приходили его дурачить. Но эта старуха не просила никакой платы за гадание, не предлагала колдовских амулетов и прочей чуши, в которую он не верил. И он послушал ее еще.- Ну так что там про даму? - спросил он. - Пока я такую не встречал.- Это в будущем. До сих пор у тебя не было любви.- А эту женщину я полюблю?Она вгляделась в линии руки.- Нет. У тебя будет в жизни большое чувство, но это не она.- Кто же - она? - усмехнулся Эд. - Сейчас скажешь, что она - королева заморской страны и затмевает Солнце своей красотой и блеском?- Этого по твоим линиям не видно. Скажу лишь, что она верная и нежная, и ты будешь любим ею даже тогда, когда отступятся все! Но ты причинишь ей много боли.- Но она хоть красавица?- Увы, нет.- Ох, ну и предсказание! Хватит, пожалуй.На прощание она сказала ему:- Я умею не только предсказывать судьбу. Мое имя Лалиевра Заячья Губа, люди называют меня называют ведуньей, и не только в хижинах, но и во дворцах прислушиваются к моим словам, Эд! Если нужна будет помощь в исцелении от ран - почти любых, или услуги иного рода - обратись ко мне. Я живу в Урочище Морольфа...Потом она наблюдала за ним издали, что было не очень трудно, ведь он становился день ото дня все известнее. Его удальство, победы в сражениях, дерзкие выходки, любовь к нему самой императрицы - все было известно старой колдунье.В следующий раз они увиделись в освобожденном им Самуре.