Война заканчивается (1/1)

Азарика стояла за аналоем, как когда-то в монастыре. В те далекие уже дни она переписывала то Библию, то Часослов для богатых заказчиков, плативших за книги немалые деньги. Конечно же, переписчикам из тех средств не доставалось ничего, все шло в монастырскую казну.Да, она вместе с каноником Фортунатом переписывала книги, а еще каноник работал над своей хроникой, которая впоследствии лишь чудом не была уничтожена. Или, скорее, просто не успели… Теперь Азарика решила, что тоже напишет о событиях, свидетельницей и участницей которых она была. А увидеть и узнать она за свои неполные восемнадцать лет успела очень многое. И то сказать, в последнее время произошло столько всего! События неслись, сменяя друг друга, подобно картинкам в калейдоскопе.После встречи с Карлом III в лагере на Монмартре, Эд со своими людьми покинул императорскую ставку и вернулся в Париж. Сделать это оказалось труднее, нежели выехать оттуда. Норманны вознамерились не пропустить Эда, и при прорыве в город пришлось выдержать настоящее сражение. Почти как тогда, зимой, когда они вернулись в осажденный город с вассальным ополчением. Азарика ехала одетая, как в былые времена, по-мужски, и в надежных доспехах, но Эд все равно настрого запретил ей лезть в бой, еще и приставил людей охранять ее. Девушка и сердилась на него?— не дал, как прежде, драться вместе с ним, спина к спине, и радовалась?— он любит, беспокоится за нее! Как и всегда, Эд несся на своем коне, подобно яростному, сминающему все на своем пути вихрю. Блестящий Санктиль поднимался и опускался с поразительной быстротой, и там, где промчался граф Парижский, осталось немало зарубленных норманнов. За ним летели, так же разя врагов направо и налево, его воины. Так они пробились сквозь толпу варваров. Эбль, наблюдавший со стены, знал, когда открыть ворота для своих, а затем захлопнуть их перед опьяненными боем викингами.Воины и горожане с восторгом приветствовали вернувшегося Эда и его дружину.

Потом он долго совещался с командирами в Сторожевой башне, была при этом и Азарика.В ту же ночь состоялось ожесточенное сражение. Бок о бок с парижанами бились явившиеся им на помощь суассонцы, орлеанцы, битурикцы, иные… Полегло много храбрецов. В их числе?— Генрих Суассонский, которого норманны хитрым маневром заманили в волчью яму с острыми кольями. Об этом отважном и предприимчивом человеке скорбела вся страна франков.

Герцогиня Ингельтруда при известии о гибели мужа лишилась чувств, слуги отнесли ее в шатер.

Горе Эда трудно было описать. В память погибшего друга он велел предать смерти всех плененных в тот день норманнских вождей.Блокаде Парижа наступил конец, но война была еще далеко не окончена. Норманны по-прежнему представляли грозную силу. И вот теперь наконец-то императором было принято решение. Под нажимом Фулька он велел передать Сигурду пресловутые шестьдесят возов золота с тем, чтобы тот увел свое войско.Требуемое было собрано и доставлено в норманнский лагерь. Но, вопреки ожиданиям Карла Толстого, норманны не спешили уходить.Среди их вождей нашлись те, кто винил Сигурда в нерешительности и чрезмерной готовности идти на уступки франкам, а иные прямо говорили, что их король уже стар, все свои подвиги уже совершил и должен уйти на покой, пусть сидит в своем замке у очага и вспоминает былую славу, а его место должен занять более молодой и дерзкий!Сигурд же, посмеявшись над смутьянами, сказал им: ?Настанет скоро время, когда мы порадуемся, что покинули эти места?.

И все равно целые отряды, едва получив свою долю добычи, тут же уходили от Сигурда и промышляли как в Парижском графстве, так уже и далеко за его пределами, грабя и убивая жителей, разоряя города и монастыри.Эд тщательно выбирал место будущего сражения. Оно должно было быть не только стратегически выгодным, но?— обязательное условие?— находиться в пределах исконных земель Парижского графства. Эд извлекал уроки всегда и из всех ситуаций, и хорошо помнил, как однажды со своими людьми оказался в этих же, но не принадлежавших тогда ему, парижских владениях. Это было сделано не преднамеренно, а лишь из-за превратностей войны, но все же ненавидевший Эда Конрад, его брат по матери, и в то время граф Парижский, пользуясь своим правом властелина, чуть было не обратил в рабство всех воинов Эда и освобожденных ими пленных.

Что ж, каждый сюзерен?— полновластный хозяин своего лена, и на своих землях только он вершит суд и расправу, распоряжается судьбами как подданных, так и чужаков, если бы они дерзнули вторгнуться.Именно из этих соображений для битвы был выбран Монфокон.Здесь Эд одержал блестящую победу над норманнами и отобрал у них полученное от Карла Толстого золото, да и много иной добычи.Все захваченное графом Парижским у викингов, промышлявших грабежами на его землях, было поделено между теми, кто шел с ним в бой. Таким образом, Эд обеспечил себя средствами для восстановления полуразрушенного Парижа и заручился поддержкой нужных ему людей.К сожалению, Сигурда взять в плен не удалось. Король был ранен, но благодаря преданным ему воинам сумел скрыться и теперь где-то зализывал раны. Впрочем, это уже ничего не меняло. Норманны, которым посчастливилось остаться в живых, спасались бегством, и теперь вернутся не скоро.В битве при Монфоконе Азарике участвовать не пришлось. Она ждала известий в Сторожевой башне, изнемогая от тревоги. И едва прибыли вестники, сообщившие о полном разгроме войск Сигурда, Азарика, не теряя ни минуты, в сопровождении отряда охраны помчалась к Эду. Словно валькирия, пролетела она мимо торжествующих франкских воинов, палаток с ранеными, освобождённых невольников, норманнских пленных, маркитантов, монахов, прелатов и самогоканцлера Фулька, который стоял, воздев руки и очи к небесам, и был вынужден в бессильной ярости наблюдать, как ушли из-под носа шестьдесятвозов золота в слитках и монете! Но до Фулькасейчас никому не было дела. Эд усадил возлюбленную в седло впереди себя. Азарика, плача от счастья, уткнулась лицом в его грудь. Так они и стояли на холме во время дележа отобранной у норманнов добычи, пока последний солид не был поделен.А потом было триумфальное возвращение в Париж. Толпы ликующих франков бежали за войском, благословляя героев, целовали след копыт коня Эда. Он ехал без шлема, лучезарно улыбался, принимая всеобщее преклонение, и поминутно поглядывал на ехавшую рядом невесту, мол, оценила ли ты мой успех? Ах, все-таки иногда он был как ребенок, который когда-то не наигрался,не нарезвился, не навеселился, ее красивый, отважный и тщеславный Эд!И был праздничный пир, на котором веселился и стар, и млад, и знатный сеньор, и нищий. Пир, посреди которого Эд подхватил Азарику на руки и под одобрительные вопли и радостные, хоть и не совсем пристойные напутствия, понес в опочивальню.И была ночь и их мягкая постель, их нагота и таинственное мерцание свечей, доводящие до исступления поцелуи и рассыпавшиеся по подушке локоны, бурные соития и сменявшие их нежные ласки...Деятельная натура Эда не выносила долгого бездействия. Вот и теперь, еще не успев снять боевые доспехи, он решил вместе с Азарикой перебраться из Парижа в Компендий, бывший некогда резиденцией короля Карла Лысого. Теперь это будет резиденция Эда, надо только привести в порядок дворец, выстроить башни, восстановить стены. До лета он рассчитывал управиться с этим.В Компендии должна была состояться и их свадьба.Одновременно с этим, шло восстановление Парижа. Ущерб городу был нанесен немалый. По приказу Эда, на восстановление городских укреплений и зданий были собраны сотни людей, на наиболее тяжелых работах использовали пленных норманнов, ставших теперь рабами. А работы, требующие особых знаний, теперь выполняли испанские мастера, когда-то нанятые за золото Сигурдом. Еще недавно сконструированные ими требушеты нанесли колоссальный урон городу, что ж, теперь пусть сами и восстанавливают то, что разрушили.И платой на сей раз будет не золото, а их собственная жизнь.Словно бы вернулись прежние времена, когда Эд из-за массы дел ночевал в зале караулов. Третий этаж сторожевой башни предназначался для семьи сеньора, и Азарика теперь жила тут. Иногда она с грустью вспоминала маленький старый особняк, где они с Эдом впервые были вместе и сказали друг другу слова любви. Что ж, сейчас просто мало времени для себя! Они наверстают его потом, а пока, в ожидании переезда, Азарика собирала уцелевшие книги, которые к ней свозили отовсюду, где удавалось их обнаружить. Вместе с Эдом ездила на строительство, сверяла старые карты и чертежи и сама изготавливала новые. Следила за расходованием и пополнением запасов провианта и фуража, вела расчеты. Как и прежде, заботилась о раненых воинах, беженцах и сиротах. Хлопот у нее хватало. Все уже почитали ее как госпожу, обращались за разрешением, советом, помощью. Даже те, кто был враждебнонастроен к ней в прошлом, вынуждены были признать, что будущая графиня умна и справедлива.И вот однажды в городе к ее ногам бросилась сильно исхудавшая, оборванная женщина. Азарика не сразу узнала ее, а узнав, ужаснулась. Это была Агата, та самая, с которой они познакомились когда-то в монастыре Святой Колумбы. Азарика знала, что впоследствии Агата была продана семейству Эттингов и вышла замуж за Винифрида. О злоключениях Агаты и всего семейства, случившихся по вине Тьерри, ей тоже было известно. Еще тогда, у захваченного замка Барсучий горб, Азарика узнала об увечиях, нанесенных ее другу Винифриду и поклялась помочь ему. Но последовавшие за этим события заставили ее покинуть Париж, и она потеряла Эттингов из виду.И вот теперь Агата, ее ровесница, но уже с седыми прядями в волосах, молила у ее ног о помощи, ибо ее вновь преследовал Красавчик Тьерри.Так Азарика узнала, что Винифрид в Париже, и попросила у Агаты разрешения навестить его.—?Зачем вам мое разрешение, госпожа? —?удивилась бывшая послушница.—?Винифрид твой муж, Агата.—?Конечно же, приходите!—?Винифрид, я же не раз приходила сюда, и ты даже не окликнул меня. Почему?Они сидели в том самом заброшенном дворце, где нашли приют беженцы. Он?— на полу, привалившись к стене, она?— на табурете. Агата и Ральф отошли, чтобы не мешать разговору старых друзей.—?У тебя жизнь теперь совсем другая, да и твоему… Эду могло не понравиться, что его женщина общается с каким-то голодранцем. Он не обижает тебя?—?Ты теперь ненавидишь меня, Винифрид? – спросила она.—?Как я могу, госпожа? —?невесело усмехнулся он. —?о нет, конечно же, нет! Не обижайся на мои слова, Азарика. Да и кто я, чтобы осуждать тебя? Я всегда буду твоим другом и все бы сделал для тебя, да много ли я теперь могу?В его словах чувствовалась боль. Да, раньше он мог драться за нее, выручать ее, и Азарика никогда не забудет этого.—?Это я помогу тебе,?— сказала она.?— Его деньгами? —?глаза Винифрида недобро сверкнули.—?Винифрид, я понимаю, ты ненавидишь его. И я ненавидела, но простила всем сердцем. Я прошу тебя, не говори о нем со злостью. Лишь господь может судить! Все люди грешны…—?Да, но они, эти проклятые бароны и принцы, они гаже всех! Ничего святого, только земли да нажива.—?Винифрид,?— уже более жестко сказала она,?— среди них, как и среди простых людей, есть разные. Ты вспомни! Много ли крестьян из твоей деревни за меня вступились, когда меня хотел изнасиловать аббат. Ведь все, кроме тебя, были согласны отдать меня на расправу ему. А когда меня возили… —?она содрогнулась, а Винифрид ободряюще сжал ее руку. —?И ведь это крестьяне и простые горожане бежали поглазеть, поиздеваться, им были смешны мои муки! И опять только ты и дедушка Гермольд помогли мне. А потом мне Эд помог, когда я пришла к нему… после всего… и он оказался совсем другим, не таким, как мы думали!—?Нет, он всегда один и тот же, просто теперь ты его любишь,?— грустно усмехнулся он.—?Да, люблю. Не смогу жить без него. Ни одного дня.—?А он?—?И он меня любит.—?И поэтому сделал тебя своей наложницей?—?Он предложил мне стать его женой, Винифрид, и я согласилась.—?И теперь нарожаешь ему белоголовых мальчишек… которые вырастут и будут господами над моими детьми… Будут такими же, как он.—?Да, как он, и я буду с гордостью носить его детей,?— Азарика теперь говорила строже. —?Как и он, его сыновья будут защищать королевство от врагов. Ты же помнишь, как он обратил в бегство норманнов, когда от них бежала армия Гугона! И потом, на Лигере. И здесь, в Париже! Ты же сам был здесь, ты видел, как он защищал город, и всех людей!—?Доброе у тебя сердце,?— проговорил Винифрид, чувствуя, как глаза помимо воли увлажняются слезами. —?Я прощаю Эду все, за что ненавидел его, не буду ему мстить, и мои близкие не будут, обещаю тебе. Но только ради тебя!

—?Спасибо, Винифрид.Когда она уходила, Винифрид окликнул ее.- Я говорил, что ты стала еще прекраснее?И она повторила:—?Спасибо, Винифрид.