В Париже (1/1)

—?Итак, гистрион, ты утверждаешь, что видел в лагере норманнов нашу императрицу Рикарду?Эд пристально вглядывался в лицо Нануса.—?Истинно так, ваша милость. Варвары захотели развлекаться моими трюками, и собралась их целая толпа. Оказалось, к моему удивлению, что даже среди этих закоренелых грешников немало ценителей искусства! Выступал я перед ними, пока совсем не выдохся, и тогда они позволили мне подойти к котлу. Сижу я, значит, с миской похлебки и вдруг слышу, знакомый голос окликает меня. Обернулся и чуть не упал от удивления!Далее мим поведал, как сразу узнал императрицу, несмотря на то, что волосы ее были в беспорядке, да и одета в грубый бесформенный балахон. В руках Рикарда держала такую же миску с неаппетитным варевом из хрящей и полусырой крупы, видимо, из этого котла варвары наливали своим рабам.Отбросив сословную гордыню, императрица поведала бродяге, как во время путешествия провалилась в яму, искусно замаскированную и припорошенную снегом, и от страха и неожиданности потеряла сознание. Она ничего себе не повредила, но и выбраться самостоятельно не могла. Ее нашли даны и вот притащили сюда. По драгоценному венцу Рикарды они поняли, что эта женщина принадлежит к императорскому дому, и теперь хотят передать ее своему конунгу. Затем императрица принялась умолять Нануса помочь ей, обещая баснословные награды.—?Я сам такой же пленник,?— резонно ответил парень,?— что я могу?Говоря по правде, тут Нанус поскромничал, сам-то он смог бы ускользнуть отсюда, бывал в подобных переделках. Но с женщиной и при этом без оружия и лошадей?— нет, лишние трудности ему были не нужны.—?Ты же можешь убежать, пробраться в Париж! —?говорила Рикарда как о чем-то само собой разумеющемся. —?Ты скажешь Эду, что его государыня взывает о помощи! Благородный шевалье не может оставить меня тут! Сделаешь только это, а я тебя награжу по-королевски!—?Легко сказать?— сделаешь! К тому же, Эд не обязательно мне поверит, ведь меня могли подкупить норманны. Нет ли у вас какого-нибудь предмета, по которому он смог бы понять…—?Нет! —?удрученно проговорила она. —?Проклятые норманны отняли у меня все! Но ты напомни ему об одном случае. Никто, кроме меня и Эда, не присутствовал там!—?И что же это был за случай? —?спросил Эд стоявшего перед ним гистриона.—?Когда-то светлейшая хотела вознаградить вас за оказанную ей услугу, а вы ответили: ?Я не приму милостыни?.—?Ладно, подождешь пока моего решения.Граф вызвал охрану и велел пока увести Нануса и не спускать с него глаз.Как только за гистрионом закрылась дверь, Эд спросил своих приближенных:—?Что вы думаете об этом?Приближенные?— это Азарика, Эбль, Альберик и еще несколько человек, некоторое время молчали, слишком большой неожиданностью было известие о пленении Рикарды. Что и говорить, положение Парижа и всей Нейстрии может стать еще более плачевным, как только Сигурд, имея такую заложницу, сможет выставить Карлу Толстому самые выгодные для себя условия! В любом случае, переговоры продлятся долго, и все это время, зная императора, помощи они не получат.—?Это может оказаться ловушкой,?— не очень уверенно произнес кто-то.—?Вряд ли,?— сказал граф. —?Гистриону не было смысла так рисковать, понимает ведь, что ему придется идти на вылазку вместе с нами. Да и нашу императрицу я достаточно знаю, она способна на самый сумасбродный поступок.Было решено совершить ночную вылазку. Вновь привели Нануса, чтобы как можно подробнее нарисовал план той части лагеря, где содержалась Рикарда.Сердце Азарики все это время тревожно билось. Эд решил возглавить вылазку. Да, она знала, что он не привык прятаться за спинами воинов и в самые опасные сражения всегда вел их сам. Но сейчас о помощи взывала женщина, которая влюблена в него! Другая женщина. Соперница. Азарика укоряла себя за ревность и старалась гнать мысли о взбалмошной императрице. Ведь дело будет опасным, Эд рискует жизнью, и только об этом следовало думать. Понимая, что ее он с собой не возьмет, девушка помогала ему собираться , наставляла нового оруженосца, Гийома, который сегодня должен был сопровождать графа. Знала: подруге такого мужчины, как Эд, не следует рыдать, жаловаться и поминутно кидаться в его объятия, провожая в бой. Он очень сильный, а значит, должна быть сильной и она. Она поплачет потом, когда он уедет.Она сама подвела ему Гриса, но сначала успела погладить и шепнуть коню:- Милый Грис, хороший, умный конь, береги моего и твоего господина, будь быстрым, как ветер, чтобы не настигли его стрелы и копья! Привези его ко мне невредимым!Грис качнул головой, словно соглашаясь, и нетерпеливо стукнул копытом.—?Не бойся ничего, моя Азарика, - Эд обнял ее и вскочил в седло.Следом за ним двинулся охраняемый воинами Нанус, Альберик, Авель, Гийом, другие…Кони загрохотали копытами по мосту.Рассудительный Эбль, оставшийся за старшего на время отсутствия Эда, подошел к Азарике и слегка сжал ее руку.—?Нет причин бояться, девушка! —?сказал он.?Все только и просят меня не бояться,?— подумала она,?— но, Превеликий Боже, как же мне страшно!?Пленная императрица лежала в шатре, кутаясь в лохмотья плаща.Это был совсем не такой комфортный шатер, которые раскидывали для нее во время путешествий, а самый обычный, в таких в любой армии живут воины невысокого ранга. Хоть не заставили спать прямо у костра, на охапке тростника, и то хорошо. Уснуть она не могла. Лежать на твердой земле с непривычки неудобно, к тому же она страдала от холода и громоподобного храпа Орма, расположившегося спать здесь же. Стерег ее Свен, Хальвдан же куда-то вышел. Со слов одного из язычников, немного говорившего на ее языке, она знала, что завтра ее собираются везти к Сигурду. Но что будет с нею там, и захочет ли супруг выкупить ее? Не воспользуется ли он случаем избавиться от несносной, непочтительной к нему жены? И тогда ей будет уготована участь жалкой рабыни? Ворочаясь с боку на бок, она попыталась припомнить людей из своего окружения, императорскую родню, герцогов, прелатов, придворных, фрейлин, охранников, слуг… Пожалеет ли кто-нибудь из них о ней? И в глубине души понимала, что нет.Наконец она задремала, но вскоре была разбужена грохотом конских подков по мерзлой земле, криками на норманнском и франкском языках и звоном оружия. Хрипло затрубил тревогу норманнский рог, а вот еще несколько таких же принялись вторить… Где-то совсем рядом раздался дикий вопль, повалилось что-то тяжелое… Свен, схватив меч, выскочил из шатра, за ним?— еле продравший глаза Орм. Снаружи раздался лязг оружия, затем?— жуткий хрип и бульканье.Спрятаться было негде, и лежащая Рикарда в неописуемом страхе вжалась в землю. Полог шатра распахнулся, и в проеме она увидела высокого воина с окровавленным мечом в руке. Опущенное забрало не позволяло разглядеть его лицо. Он быстро вскинул ее на плечо и вынес из шатра.Вися вниз головой, Рикарда успела увидеть, что снег весь залит кровью. Норманны и франки ожесточенно рубились, и казалось, кровь была здесь всюду, даже в воздухе. Воин отшвырнул ногой валявшееся в неестественной позе тело Хальвдана. Прямо над собой Рикарда услышала голос, звучный и властный:—?Уходим! Авель, бросай все!Рикарда успела лишь подумать, что знает этот голос, и лишилась чувств.Очнулась она в незнакомой комнате. Сколько времени она пролежала тут, было непонятно. Огляделась. Помещение оказалось маленьким и почти пустым, но, к счастью, было хорошо протоплено. Здесь имелась кровать, на которой она и лежала,грубо сколоченный стол и несколько табуретов.Рикарда попыталась сесть. Над нею тут же склонилось лицо пожилой женщины в монашеском покрывале.—?Госпожа, вы в безопасности, в Париже. Меня зовут сестра Клара,?— представилась она. —?Я вместе с сестрой Бенедиктой прислана ухаживать за вами. Как вы себя чувствуете, госпожа? У вас что-нибудь болит?—?Ничего не болит.—?Тогда, может быть, вы подкрепитесь, госпожа?—?Сейчас утро? —?спросила Рикарда.—?Уже день. Желаете, чтобы я открыла ставни?Да, императрица хотела, чтобы открыли ставни и подали обед. После перенесенных потрясений она ощущала сильнейший голод. Поднявшись с кровати, она заметила, что ее переодели. Вместо ужасного грязного балахона на ней была длинная льняная рубашка, совершенно простая и закрытая до горла.Ей принесли незамысловатый обед?— вареную говядину, ржаные лепешки и немного вина для подкрепления сил. После ужасной похлебки для невольников, которой ее потчевали в плену, эта еда показалась самой вкусной, какую она ела в жизни.Она спросила, что это за дом и кто привез ее сюда.Монахини объяснили, что перед рассветом ее доставил сюда и передал на их попечение сам граф Эд. Дом этот, хоть и беден, но находится в наиболее безопасной части Острова Франков, поэтому ее здесь и разместили. Сами же они, как и прочие сестры обители святой Женевьевы, с начала осады помогали раненым воинам и всем, кто нуждался в помощи. Теперь они полностью к услугам высокой гостьи.—?Но где же сам граф? —?требовательно спросила Рикарда, к которой, как только миновала опасность, стал возвращаться ее обычный апломб. —?Когда он придет ко мне?—?Видимо, когда освободится от дел,?— осторожно и немного холодновато ответила сестра Бенедикта.Рикарда решила немного сбавить тон. Неизвестно еще, что известно о ней этим двум старухам и какие им даны указания. Вряд ли вообще появление в Париже императрицы придали огласке. Она улыбнулась как можно милостивее и выразила желание узнать, кто из доблестных воинов Парижа участвовал в ночной битве. Ей очень хочется выразить признательность этим людям! Если, конечно, добавила она с ангельской улыбкой, ей дозволено говорить с кем-либо. Женщины заверили ее, что это не запрещено, но в настоящее время те храбрые воины либо на городской стене, либо в карауле.Что ж, Рикарда воспользовалась затишьем, чтобы вымыться в принесенной ей лохани. Еще несколько часов назад она думала, что всей воды Сены не хватит, чтобы отмыться от пережитого ею ужаса?— прикосновений варваров к ее нагому телу, вони ужасной похлебки и едкого дыма костров. Но сейчас, вымывшись самым простым мылом и грубой мочалкой, она почувствовала, что вся та грязь и гнусность остались в прошлом. Монахини помогли привести в порядок ее длинные волосы, даже ополоснули водой с уксусом, чтобы те легко расчесывались и блестели. Ей предложили на выбор несколько платьев, видимо, из захваченных трофеев. Она выбрала коричневое, из более-менее мягкой шерсти. Одетое поверх рубашки, оно почти не кололо ее нежную кожу. Ну да ничего, главное?— она в Париже, так близко от того, кого любит. Наверняка вечером она его увидит, и тогда все будет зависеть от нее!Женщины заканчивали заплетать и укладывать ее тяжелые рыжие волосы, когда сообщили о приходе одного из графских палатинов. Его прислали узнать, как устроилась гостья.Рикарда немедленно приняла посланца. Это оказался огромный парень, явно неимоверной силы, с открытым, очень простодушным лицом. Он низко склонился перед нею и представился. Его звали Горнульф из Стампаниссы, но чаще именовали прозвищем Авель, которое закрепилось за ним еще в монастырской школе.Рикарда услала монахинь отдыхать, усадила смущенного палатина напротив себя и принялась расспрашивать.—?Мне говорили, достойный юноша, что ты прекрасно проявил себя в боях с язычниками,?— милостиво проговорила она. —?Вести о твоих подвигах у монастыря Святого Германа достигли Лаона! Сам император наслышан о тебе и высоко оценил твою доблесть!Тот скромно опустил глаза и от смущения не нашелся, что ответить, но ему явно были приятны эти комплименты. Видя, насколько он простодушен, императрица решила не тратить фантазию на тонкую лесть, а перейти сразу к более грубой, главное?— чтобы ее было много. Тогда палатин увязнет, как толстый шмель в патоке, и хоть что-нибудь, да она из него вытянет.—?Я уверена, дорогой Горнульф, что вас ждет большое будущее, вы прославите имя своего рода! Известны случаи, когда безземельные рыцари и даже простые ратники достигали почестей и титулов благодаря собственному мечу и отваге. Вот покойный Роберт Сильный, к примеру…—?Герцог Нейстрии и отец моего сеньора? —?наконец подал голос палатин.—?Верно! Ну и сам граф Парижский тоже из таких людей. Несомненно, это большое везение?— попасть к нему на службу, друг мой.Авель набрался храбрости и выразился в том смысле, что, конечно, это везение и честь, но есть у такой службы и свои издержки. Например, прошлой осенью его, Авеля, чуть было не лишили жизни некие подонки, от которых он защищал своего господина. Хорошо, что покойный архиепископ прислал к нему, Авелю, своего личного врача, а то неизвестно, имел бы счастье Горнульф сейчас беседовать со своей повелительницей? А может, уже болтал бы с архангелами в раю. Но Авель особо подчеркнул, что ни о чем не сожалеет и, если потребуется, вновь будет рисковать жизнью ради графа Эда и пойдет за ним в любое сражение, как, например, сегодня.- О, да ты сегодня помог графу вызволить меня? Ты просто невероятный человек, Авель, как ты все успеваешь?В ответ Авель скромно поведал, что он очень старается. Сегодня, к примеру, он не только участвовал в сражении, но и отнял у язычников несколько больших копчёных окороков и привез их в Париж! Эд сначала ругал его за то, что чуть было не отстал, но потом принялся смеяться и даже захваченный окорок вместе со всеми попробовал.—?Так Эд добр к тебе? —?вернулась Рикарда к интересовавшей ее теме. —?Говорят, он хорошо вознаграждает за службу преданных ему людей.—?Истинно так! —?согласился он. —?Нас, своих верных, он не обижает.—?Ты такой храбрец и так разумен, благородный Горнульф! Наверно, у своего господина ты ближайший помощник,?— гнула свое Рикарда.—?Ближайший помощник у него Озрик,?— благоговейно сказал Авель. —?Это так справедливо! Уж поверьте мне, светлейшая, я видел много достойных и ученых людей, одни только наши святые отцы в монастыре чего стоили! Но такого, как Озрик, больше нет. Он и наукам обучен, и врачеванию. А уж как добр!—?Так значит, граф особенно отличает и любит этого Озрика? Что-то я слышала о нем. Это оруженосец, кажется?—?Да, госпожа моя.—?Но, Горнульф! —?не выдержала императрица. —?Неужели у графа нет никого, кто бы о нем позаботился? Верный оруженосец?— это прекрасно, но недостаточно. Должны же быть молодые особы, которых граф одаривает своими милостями!Авель оживился. О, конечно, прелестные дамы и девицы всегда обожали его господина, да и он раньше их часто... (тут Авель скромно потупился, выбирая пристойные слова) не оставлял своим вниманием, но теперь все изменилось.—?О, я понимаю,?— притворно пригорюнилась Рикарда,?— теперь война!—?Граф постоянно занят,?— продолжал толстый палатин.- Когда он не участвует в боях и не объезжает город, то, значит, совещается с кем-то, и так ежедневно! Даже когда был ранен.—?Кто же ухаживал за ним после ранения? —?спросила она.—?Озрик проводил подле него все дни и ночи… Он очень любит графа, светлейшая.—?Снова этот Озрик,?— прищурилась императрица. Но вовремя вспомнила, что нужно выглядеть доброй и милостивой. —?Ах, видимо, это весьма порядочный и верный юноша. А граф тоже… привязан к нему?Палатин ответил, что очень сильно привязан. Иногда даже обнимает его и гладит по голове…Приказавпередать графу, что она вполне здорова и желает выразить ему благодарность лично, Рикарда отпустила Авеля. Долго сидела, глядя в одну точку. Конечно, ее собеседник явно не блистал умом и красноречием, но все же дал кое-какую информацию. Но все услышанное ею было очень странно. Двое молодых людей, проявляющие нежность друг к другу… Такое иногда бывало. Но Эд?— не тот случай, Рикарда давно уже постаралась разузнать о нем все, что было возможно, и не сомневалась, что подобных наклонностей у него нет. Видимо, мальчишка-оруженосец и впрямь очень верен ему. Тот самый оруженосец, о котором болтали всякое, в том числе о его необычных, редких способностях… О да, тот самый, который, как ей рассказывали, последовал за Эдом, когда от него отвернулись все, даже мать и брат. Чем может руководствоваться человек, поступая подобным образом? Женское сердце могло подсказать только один ответ: для этого надо очень сильно любить! До такой степени, чтобы забыть себя. Это могла бы сделать беззаветно любящая девушка. Например, невеста. Но Аола даже с места не сдвинулась! То, что сообщили Рикарде о событиях того трагического дня в Париже, очень удивило ее. Поспешный, похожий на бегство отъезд невесты можно было расценить как выполнение послушной дочерью воли родителей. Но дальше… Это просто не укладывалось в голове. Герцогская дочь не пролила не единой слезинки о судьбе исчезнувшего жениха. Напротив, стала весела и беззаботна, как птичка. Куда только подевалась ее обычная меланхолия. По приезде Аолы в Трис начались празднества, балы, охоты, прогулки и прочие увеселения. Будто бы Эда в ее жизни никогда и не было. Зато повсюду ее сопровождал Роберт, радостно-возбужденный и явно не озабоченный судьбой брата. Что ж, Рикарду подобные известия не могли не радовать. Вот только понять бы, какую роль во всем этом деле играл загадочный оруженосец.За неимением зеркала, она подошла к кадке с водой и долго смотрела на свое отражение. С удовлетворением отметила, что ее красота после пережитого приключения не пострадала, напротив, сейчас она очень нравилась себе.

Вечером Эд нанес ей визит. Разумеется, сопровождаемый своими приближенными, среди которых, кстати, не было его оруженосца.Он передал Рикарде ее венец и прочие украшения. К счастью, найти их оказалось легко, норманны не стали далеко их прятать или закапывать, надеясь уже на следующий день прибыть к Сигурду.- Что ж, вместо этого они уже прибыли в свою Валхаллу,- усмехнулся Эд. - Они погибли с оружием в руках, как им и полагается.Императрица выразила благодарность за избавление. Граф поинтересовался, как она разместилась, посетовал на неудобства. Да, жизнь в полуразрушенном осажденном городе трудна и опасна, и именно поэтому он приложит все усилия, чтобы отвезти Рикарду к страдающему в разлуке венценосному супругу как можно скорее. В самое ближайшее время они смогут двинуться в путь. Эд говорил с нею почтительно, но как-то уж слишком спокойно. Так обычно говорят молодые мужчины с солидными матронами, которых уважают, но… Но не более того! Тщетно пыталась императрица разглядеть хоть маленькую искорку интереса в его взгляде. Неужели она так сильно подурнела с тех пор, как они впервые встретились? Он и тогда не шел на сближение, но, по крайней мере, смотрел на нее как мужчина на красивую женщину! Сам он изменился не сильно, однако она заметила в уголках его глаз сухие морщинки, которых не было прежде. Взгляд стал серьезнее, куда-то исчезла прежняя бесшабашная удаль. Впрочем, понятно. Выдерживать изо дня в день такую осаду, совсем без отдыха, постоянно рисковать! А перед этим была ледяная Забывайка. Как он там выжил? И было в нем еще что-то новое, неведомое. Какая-то мечтательность, совершенно несвойственная ему раньше. Порой казалось, что лишь тело его здесь, а мыслями он витает где-то далеко. Пожалуй, он стал ещё красивее! Больше всего ей хотелось провести руками по этим широким плечам, ощутить вкус его поцелуев, тяжесть его тела...Рикарда решила сменить тему разговора, надеясь расшевелить его.—?Скажите, граф,?— поинтересовалась она,?— что означают у норманнов слова ?калина злата? и ?земля ожерелий?. Один варвар немного говорил на нашем языке и называл меня так, а я даже не знала, должна ли сердиться на него.—?Эти слова не оскорбительны,?— ответил Эд. —?так викинги называют женщин. Но не просто любых женщин, а красавиц, ну или своих возлюбленных.—?Как интересно! —?эта тема давала повод к кокетству, и Рикарда, конечно же, не упустила случая.—?А как у них называют мужчину, граф? —?спросила она томным, воркующим голоском. -?Не просто любого мужчину, а отважного, высокого и красивого воина…такого, в которого может влюбиться прекрасная и высокородная дама?—?Такой воин у них называется ?ясень доспехов? или ?клен битв?, государыня.—?Ясень доспехов! —?медленно и певуче проговорила она, не сводя с него глаз. —?Как это красиво. Надо же, дикие язычники, а смогли придумать такие поэтические названия.Эд пожал широкими плечами.—?Но ведь древние греки, о деяниях которых любит слушать государыня, тоже были язычниками,?— сказал он. —?И при этом, как я слышал, они были весьма красноречивы.—?О, даже слишком! —?лучезарно улыбнулась она. —?А ведь и среди них попадались отважные воины! Особенно один - неистовый и непобедимый Ахиллес.—?Скоро, светлейшая, вы вновь сможете усладить свой слух историями о его деяниях,?— галантно сказал Эд. —?Теперь же мы не смеем более утомлять вас. Вам необходимо набраться сил. У дверей надежная охрана, и вы можете послать кого-нибудь ко мне, если будет необходимость.Вместе с ним откланялись и его люди. Проводив их до выхода, императрица возбужденно заходила из угла в угол. Он ни на минуту не остался с нею наедине. Не хочет давать повод для сплетен? Куда-то он пошел? Будет до глубокой ночи сидеть над планами укреплений? Смотреть на неприятельский лагерь с городской стены? Пить вино со своими приближенными? Или… к женщине?