И снова турнир (1/1)

—?Итак, мой крестник, что же с тобою произошло? Вот уже не первый день на тебе лица нет!Королева и Винифрид медленно шли по садовой дорожке. Свите ее величество дала знак следовать на расстоянии, и помешать беседе никто не мог. Однако же, молодой рыцарь не решался заговорить.Это ведь только сказать легко, что во всем разберешься, а как это сделать?Кровной родни у него не осталось. Соседей, живших рядом с Эттингами в Турони, через столько лет, да после всех войн и мятежей, не найти. Во владении Барсучий Горб могли остаться несколько стариков, помнивших это семейство, но помнили-то они родителей Винифрида и старого музыканта Гермольда, а никак не подростка Ральфа, прожившего там совсем не долго. И покинул он это место 15-летним, а сколько ему должно быть сейчас и легко ли его узнать?Но что, если незнакомый бродяга?— действительно Ральф, его единственный родич?Вот такими сомнениями терзался Винифрид, и это не укрылось от вниманияи королевы.Он не решился бы заговорить с нею об этом, тем более?— просить помощи для человека, объявленного вне закона. Но сейчас она спрашивала сама, и в ее взгляде было прежнее участие.Уж не терзает ли снова сердце Винифрида любовь к Вивиане? Азарика несколько раз за последние дни видела своего крестника возле принцессы. Или, может быть, всколыхнулась прежняя боль, ведь вокруг так много счастливых пар, люди женятся, обручаются, мечтают о будущем, а он одинок.Измученный своими сомнениями, Винифрид рассказал ей о встрече с неизвестным, называвшимся именем Ральф.Некоторое время они шли молча. Молодой рыцарь заметил, как побледнело лицо его венценосной покровительницы. Впрочем, больше ничто не выдавало ее волнения, а догадаться о буре, вызванной в душе Азарики его рассказом, он не мог, ибо многие события прошлого оставались скрытыми от него.Тонкие пальцы ее величества судорожно сцепились друг с другом под драгоценной муфтой куньего меха.Она была многим обязана отцу Винифрида и старику Гермольду. Но тот долг сполна возвращен, она тоже много раз выручала их, да и позаботилась об осиротевшем ребенке.Заступничество за Ральфа однажды чуть не стало причиной большого горя для нее самой.И вот он снова здесь, если, конечно, это он, и помочь скрыться беглому каторжнику она не имеет права!В первую очередь, она? полностью в воле короля. И как подданная, и как жена.Винифрид не смел нарушить молчание и уже ругал себя за то, что признался в причине своего смятения.—?Винифрид, мы сделаем вот что,?— сказала, наконец, королева. —?Я найду способ, чтобы он был опознан, или же опровергну ложь, если это не Ральф. Но только ради тебя! Если это он, ты поступишь, как велит тебе совесть. Можешь помочь ему, но пусть он тотчас покинет пределы королевства или сдастся на милость короля. Это все, что я могу сделать.Мысленно она наметила заняться этим послезавтра.Теперь же настало время выезжать на турнир.Зрелище должно было быть невероятным и пышным. Участников набралось почти вдвое больше против обычного, а гостей съехалось столько, что пришлось спешно вырубать деревья по краю леса, иначе негде было бы раскинуть палатки. Несмотря на наступившие холода, люди все продолжали прибывать.Среди участников должны были быть не только рыцари Франции, но и гости из иных королевств, и состязания наверняка получатся грандиозные, с непредсказуемым исходом.Подданные короля, ещё в юности получившего прозвище "Баловень войны", настолько привыкли к военным играм и турнирам, что состязание было для них лишь праздником, но не диковиной. Но на сей раз свадьба прекраснейшей из принцесс христианского мира с прославленным воином и наследником могучего герцогства, наряду с возможностью побывать при блестящем королевском дворе, привлекла самых знатных рыцарей, прославленных мастеров боя из многих стран.Увидеть таких рыцарей всех вместе считалось большой удачей. Ведь где и когда еще смогут помериться силами закованный в броню монументальный тевтон, ещё недавно покорявший язычников в диких болотах Пруссии, и пылкий рыцарь христианской Испании, закаленный постоянной войной с маврами и берберами? Или где покажут свою удаль изощренно-коварные в бою византийские воины против отчаянных ирландцев или упрямых саксов, прибывших из-за пролива? Изредка в этом необычайном сборище мелькали даже рогатые шлемы крещеных норманнов с Луары, заключивших мир с королем. И у всех?— своя манера боя и особая выучка, свои секреты и хитрые приемы, а встретиться им предстояло здесь, на арене близ королевской резиденции Компьень.Вот поэтому все и были охвачены волнением, как только объявили дату турнира. Эта возможность увидеть своими глазами великое состязание лучших воинов, а также то обстоятельство, что оно было чем-то вроде ознаменования недавно одержанной в Аквитании победы короля?— все делало турнир одним из самых значительных и блестящих зрелищ за последние годы.Уже 2 дня назад крестьяне и горожане толпами начали стекаться со всей округи. Более состоятельные зрители прибывали в повозках или верхом. Людской поток двигался беспрерывно, а голоса перекликающихся людей, конское ржание и рев мулов были слышны на целое лье окрест.Вокруг турнирного поля уже белело множество палаток.Утром того дня, когда должен был начаться турнир, на трибунах и вокруг поля, до самой кромки леса, собралось не менее тридцати тысяч зрителей.Подростки и молодые парни, смотревшие на эту толпу, как у них было уже заведено, с деревьев, видели внизу целое море голов, среди которого то там, то здесь яркими пятнами пестрели головные уборы женщин и поблескивали шлемы простых воинов, явившихся полюбоваться на турнир.Посреди такого огромного скопления людей огромное поле для турниров казалось лишь неширокой полосой, окаймленной штандартами доблестных бойцов.Королевская чета с детьми и Орлеанским семейством медленно продвигалась к своему помосту сквозь нарядную, бурлящую, выкрикивающую приветствия толпу.Венценосных особ сопровождали епископы, придворные советники, знатные воины и укутанные в меха дамы.Горело на солнце золото, вспыхивали и искрились драгоценные камни, разливался аромат благовоний. Голова роскошной кавалькады уже почти достигла королевского помоста, а конец еще не достиг въездных ворот.Наконец, их величества поднялись на свои места, а каждый благородный вельможа и каждая дама расселись на подобающих им местах, на верхнем ярусе трибун. Вивиана, глядя со своего места вниз, на турнирное поле, с грустью думала, как было бы чудесно увидеть на этом удивительном состязании Мартина. Ведь он так отважен и силен, а его воинская выучка столь совершенна, что непременно стал бы победителем даже среди этих прославленных воинов! Она вспоминала, как он бился на этом же поле и стал лучшим бойцом со стороны Орлеана. И ничуть не злился на нее за то, что желала ему поражения!Она улыбнулась при этом, таком дорогом ей воспоминании, одновременно прислушиваясь к разговору братьев. А говорили они только о турнире. Сначала будет состязание двух отрядов пеших воинов?— бугурт, затем померятся силами отряды всадников с копьями. Будут и поединки, то есть сойдутся шевалье, выбравшие себе противников для боя один на один. Говорили, что вызовов брошено огромное количество, и турнир, скорее всего, продлится дольше обычного. И наиболее любимое как самими рыцарями, так и зрителями состязание?— общий турнир, оставлено на следующий день. На этот раз места в противоборствуюших отрядах распределялись не по личному выбору, а по жребию, так же были назначены и командиры.Рауль и Готье весело вспоминали свой летний поединок, но теперь, когда один из них только что женился на сестре другого, подобное могло быть неверно истолковано.На этот раз они не участвовали в общем турнире, давая возможность проявить себя другим, но оба, как и их младшие братья, принимали и отправляли вызовы наиболее сильным и прославленным рыцарям.И, напротив, храбрый Горнульф на этот раз решил вспомнить молодость и принять участие в состязаниях.—?Может, это и неосмотрительно,?— говорил Анри со своей обычной задорной улыбкой,?— ведь дядя Горнульф в последнее время участвовал только в небольших состязаниях близ своих владений. Но во славу прекрасных дам все мы идём на любые безумства, и это очень правильно!—?Мастерство или есть, или его нет,?— кивнул герцог Орлеанский. —?У Горнульфа с этим все в порядке, а если что подзабыл, как раз на месте и вспомнит.Сейчас, когда оставались минуты до начала и последний раз громогласно зачитывались правила, толпа возбуждённо шумела, обсуждая диковинное, невиданное в здешних краях снаряжение чужеземных рыцарей, сравнивали их с воинами-франками, бились об заклад… Не меньше внимания было приковано к королевской семье и первым магнатам. Славили добрую королеву, восхищались красотой Изабеллы, хвалили Вивиану за дерзкую смелость наряда.С не меньшим восхищением смотрели на франкских красавиц и иноземные воители, много слышавшие о них. Немало нашлось таких, кто были влюблены в королевских дочерей по песням странствующих галлиардов, в которых превозносилась неземная их красота. То и дело звучали клятвы посвятить им свои победы. И не беда, что одна из королевских дочерей только что вышла замуж, а вторая, как говорила молва, страдала по отправившемуся в далёкие земли прекрасному рыцарю!Оглядывая трибуны, Вив заметила напротив барона Сигивальда, которого наконец выпустили из-под стражи. Он выглядел угрюмым, ибо пришлось расстаться с немалыми деньгами, да ещё остался должен. В завершение всех бед, ему было запрещено участвовать в сегодняшнем турнире, ибо он еще ничем не искупил свою вину.Но зрителем быть ему дозволили,и вот он сидел, хмуро взирая на счастливцев, которые сегодня покажут свою доблесть на глазах у всего двора. Особенно же он кусал губы от злости, когда взгляд его падал на Ирмину. Вдова прибыла в богатом плаще на лисьем меху, а поверх головного покрывала красовался сверкающий золотой обруч. На бывшего родственника она демонстративно не смотрела, зато вся обращалась в слух и улыбалась, едва сидевший рядом Горнульф начинал что-нибудь ей говорить.Принцесса злорадно скривила губки. По пути сюда Сигивальд каким-то образом приблизился к ней и пытался принести извинения, но она ответила резко и повернулась к барону спиной, а затем ещё и отчитала охрану. Это не было ей свойственно, но не хватало ещё, чтобы этот злобный дикарь портил настроение в такой день! С нее хватит и того, что все утро кружилась голова.Наконец протрубили начало турнира, и рыцари-участники двинулись вокруг арены, приветствуя зрителей. Напротив королевской трибуны многие поднимали на дыбы могучих боевых коней.Словно буря из разноцветных шарфов, лент и вуалей взметнулась в воздух, едва выехали принцы. Полетели по осеннему ветру изящные вещицы, выпущенные шаловливыми красавицами.Как обычно, больше всех отличился выдумщик Анри, которому удалось на лету подцепить копьём шелковый дамский чулок. С веселым смехом он погнал коня по кругу, высоко подняв свой необычный трофей.В этот день каждому из принцев удалось под восторженные крики зрителей скинуть наземь несколько очень сильных противников. Особенно славили Рауля, который ловким ударом в голову выбил из седла германского рыцаря, которого никто не мог победить. Закованный в броню германец обладал недюжинной силой и даже видом своим напоминал несокрушимую скалу. Но, видимо, забыл о том, что против самых сильных и крепких существуют особые приемы боя, в которых главную роль играет отменная выучка и ловкость, а физическое превосходство может и не помочь.Видя, какой гордостью блеснули глаза короля, Азарика положила кончики пальцев на сгиб его локтя. Разумеется, это он обучил сына так сражаться, и она прекрасно помнила, как уносили с поля поверженных противников самого Эда. Он и теперь считался одним из лучших воинов Запада и, как в прежние годы, лично тренировал своих воинов.Однако же, на турнирах случается всякое, иногда и хорошие бойцы получают увечья и даже гибнут из-за нелепой случайности, и Азарика не могла скрыть своего волнения.Румянец понемногу возвращался на ее щеки, пока Рауль объезжал арену под радостные возгласы многотысячной толпы. По знаку короля, ей подали чашу разогретого вина со специями. Но сильнее вина согревал его взгляд.—?Ты хоть знаешь, как красива? —?тихо проговорил Эд, наслаждаясь трепетом длинных ресниц.—?О сир, за столько лет вы заставили меня поверить в это! —?так же тихо отозвалась она.В общем турнире, даже среди признанных героев, отличился Горнульф. Ему удалось сбросить на землю троих и заполучить их коней и доспехи, во славу прекрасной Ирмины и сзалогом ее любви. Герой Сен-Жермена даже помолодел, настолько его переполняла радость и гордость. Теперь оставалось лишь дождаться свадьбы.Всем отличившимся рыцарям достались в подарок кони, доспехи и ценные призы, и никто не сокрушался, что часть этих призов уедет с иноземными храбрецами в их земли. Ведь неизменные маршалы турнира, Суассонские братья,судили по справедливости!Вечером следующего дня, как обычно было заведено в городе Компьень, нищие и калеки выстроились в очередь за бесплатной похлебкой, которую раздавали монахини.Бродяга, назвавшийся Ральфом, угрюмо стоял в хвосте. Третий день подходил к концу, а от Винифрида не было ни слуха, ни духа. Завтра нужно заплатить Крокодавлу снова или убраться вон, ибо в долг тут не верят.Очередь двигалась быстро. Он уже был возле котла, когда нищий, стоявший сзади, вдруг споткнулся. Пытаясь удержать равновесие, он ухватился за Ральфа и все равно упал, сбив с того капюшон. Бродяга с проклятьем поспешил снова спрятать лицо.- Не бранитесь, сын мой, это грешно! - строго упрекнула пожилая монахиня.Вторая же, высокая и явно не старая, чье лицо тоже защищал от ветра (а заодно и скрывал от взглядов) низко опущенный капюшон, в эту минуту отошла в сторону. В соседнем переулке ее ожидали закрытые носилки.- Это он, - едва слышно произнесла она, уже следуя в направлении королевского дворца.