Канцлер Ренерий и герцогиня Мерано (1/1)

Вызванный спешно из близлежащего монастыря св. Матурина учёный врачеватель сообщил, что состояние герцога тяжёлое, и перевозка в Компьень может его убить. Поэтому было решено доставить его в монастырь.Пока ему оказывалась помощь, в Компьене король говорил сначала с канцлером Мерано, архиепископом Ренерием, а затем с супругой герцога.Галереи и переходы дворца в тот час почти обезлюдели, ибо придворные, инстинктивно чувствуя неладное и опасаясь попасть под горячую руку, старались никуда не выходить. Сам воздух казался раскалённым и дрожащим, как бывает перед ураганом.Архиепископ Ренерий имел основания считать себя опытным политиком и царедворцем.

Не раз доводилось ему идти к цели по головам, убирать с дороги своих недругов, да и бывших сторонников, если они становились неугодны. Одни были казнены или влачили жизнь в темнице, другие просто бесследно исчезли.

Бывало, тучи сгущались и над ним самим, но так близко к гибели, как сегодня, архиепископ не чувствовал себя еще ни разу.Разумеется, несмотря на испытываемый ужас перед грозным королем, Ренерий не утратил разум. Он понимал, что лгать нельзя, ведь есть эта проклятая Марсилия, сумевшая сбежать из-под носа его людей, а затем выскочить откуда-то в самый неподходящий момент. Но вот искусно расставить акценты и поведать полуправду - это он умел.По его словам выходило, что авантюристка опутала, словно сетями, молодого герцога, влюбила его в себя, и он по юношеской неосторожности принес ей священные клятвы у алтаря. Но после того, как кара Божия постигла эту грешницу и обманщицу, Ратольд понял, что натворил, и бросился за помощью к нему, Ренерию, своему первому советнику.Архиепископ лучше, чем кто-либо, знал, что расторгнуть церковный брак почти невозможно, решение может принять только Папа, да и ждать этого решения придется годами. Иное дело - признание брака недействительным. Вот тут архиепископ мог решить дело своими силами. Главное - найти зацепки в этом браке. Уже одно то, что Ратольд женился, будучи помолвленным, должно было сыграть роль. Находить свидетелей, готовых подтвердить все, что нужно, канцлеру Ренерию было не впервой.

Оставалось получить нужные признания и подписи от этой дочери мелкопоместного рыцаря, возомнившей себя герцогиней. Это было труднее всего. Ведь герцог по доброте своей приказал решить с нею вопрос полюбовно, выполнить любые ее условия, лишь бы все подписала.

Первые посланцы вернулись ни с чем. Женщина кричала, что таинство брака свершилось по всем правилам, по обоюдному согласию Ратольда и ее, и брак был консумирован.О, разумеется, она была бесноватой и вела себя, как бесноватая! Это должным образом подтвердили отправленные к Марсилии люди канцлера. Переговоры с подобным существом претили христианскому духу архиепископа, а потому он принял решение забрать женщину из ее поместья силой, дабы сперва изгнать из нее беса. Но сия несчастная, подстрекаемая, по всей видимости, нечистым духом, ускользнула от его людей, когда им уже почти удалось схватить ее. Последнее, что они видели, это как она сорвалась с крутого обрыва и упала в реку. Течение в том месте сильное, и поиски Марсилии, живой или мертвой, ничего не дали. Но в гибели одержимой сомневаться не приходилось. Ведь через несколько дней ниже по течению был обнаружен труп утопленницы. От лица ее, учитывая падение со скалы и долгое пребывание в воде,почти ничего не осталось, но некоторые приметы вселяли уверенность, что утопленница и есть Марсилия. Вот потому-то герцог Ратольд и стал считать себя вдовцом, которому ничто не мешает вступить в новый брак.

- Смиренно молю вас, ваше величество, простить невольную обиду! Ибо, как только мой герцог вышел из-под власти той бесноватой, он не мечтал ни о чем ином, как обвенчаться с вашей добродетельной дочерью...- Довольно.Голос короля прозвучал тихо и холодно, и оттого особенно устрашающе.Архиепископ знал, что король Эд в гневе может быть крайне несдержан, да и проблемы со святой церковью у него случались (или у церкви с ним). Конечно, отъем владения у епископа Гундобальда и вражда с покойным архиепископом Реймским - это все старые истории, но все же... Все же архиепископ Ренерий почувствовал себя несколько спокойнее лишь когда король повелел идти в отведенные для него покои.- Вам запрещено покидать их без моего разрешения, - все тем же ледяным тоном сказал король. - Как и разговаривать с кем-либо. Думаю, вы понимаете, что это значит.О, канцлер Ренерий это понимал. Разумеется, этот франк не допустит его к герцогу, как не допустит иогласки случившегося, это не в интересах его дочери. А будущее зависит от того, как Эд решит представить эту ситуацию.- Мои нотарии помогут вам, - продолжал король, - составить некоторые письма. О роковой неосторожности, допущенной герцогом Мерано на конной прогулке.Это было еще более понятно. Им нужны подтверждения, что герцог пострадал по собственной вине.- Было бы достаточно моего слова! - канцлер попытался сохранить лицо. -Ведь я служитель церкви, ваше величество!- Именно поэтому вы напишете письма. Более я не удерживаю вас.Оставшись один, Эд прошелся из угла в угол. Разумеется, в словах Ренерия еще нужно отделить правду от лжи, но в целом было понятно. Глупый мальчишка запутался между альковными интригами и необходимостью соблюсти интересы герцогства, и был совсем не против, если его изувеченная болезнью жена просто незаметно исчезнет. Ведь на другой чаше весов оказался союз с Эдом, особенно важный теперь, когда на земли Мерано стал зариться Карл Простоватый. Под предлогом того, что Ратольд был бастардом, магнаты Простоватого убеждали своего повелителя оспорить права сына Арнульфа Каринтийского на земли Мерано и отвоевать их.Король велел привести Марсилию.Женщина старалась держаться твердо, но не в ее силах было унять нервную дрожь после всего пережитого.Эд сразу увидел, что она не более бесноватая, чем любой человек во дворце.Если чем-то она и была одержима, так это любовью к своему супругу. И даже сейчас, после того, как он отрекся от нее и дал негласное соизволение на убийство, Марсилия упорно цеплялась за эту любовь. Твердила, что лишь желание уберечь супруга от ужасного греха - двоеженства - заставило ее прибыть в Компьень и открыть все Изабелле. Но король ясно видел в ее глазах и другое желание - не отдать Ратольда никому.- Итак, дама Марсилия, я хочу услышать от вас, каким образом вы уехали из Мерано и смогли прибыть сюда? Путь до Компьеня не близкий и опасный, и вы были, конечно же, не одна. Кто помогал вам и на каких условиях?Она молчала, собираясь с мыслями. В случае правдивого ответа у нее оставался шанс на помощь короля. Иначе он может просто изгнать ее из своих владений... потом, когда все закончится. И она снова окажется во власти убийц Ренерия. Или других убийц. О которых сейчас и нужно рассказать.

- Но если я расскажу вашему величеству то, что знаю, - проговорила она,- могу ли я рассчитывать на доброе обхождение?- Мадам, я далеко не апостол милосердия. Потому скажу вам, что степень моей доброты будет напрямую зависеть от степени вашей правдивости. И от значимости для меня вашего рассказа.- О сир, что же еще остается женщине в моем положении, как не довериться самому благородному из королей!Эд усмехнулся. Эта девчонка пыталась ему льстить. Что ж, она оказалась достаточно хитра, чтобы заставить Ратольда забыть о данном слове. И достаточно ловка, чтобы спастись от убийц и, видимо, найти новых, пусть и временных, союзников. Но недостаточно умна, если полагает, что сумеет разжалобить короля Франции.- Если женщина вмешалась в планы этого короля, да еще и подтолкнула своего герцога нарушить клятву, - холодно возразил он, - то ей нужно очень постараться, дабы заслужить прощение. Итак, говорите, мадам.Марсилия поведала о том, как люди Ренерия едва не убили ее. Как сорвалась со скалы, но чудом выжила и доползла до маленького женского монастыря. Добрые сестры приютили ее, но Марсилия знала: ее ищут, а по таким приметам вполне смогут найти. Она решила отлежаться несколько дней и бежать, благо что верная ей служанка разыскала ее, и теперь Марсилия была не так одинока. Куда она отправится, еще не знала, лишь бы подальше отсюда. Но через два дня монахини сообщили, что ее разыскивают. И это были не посланники герцога или канцлера. В переданном ей письме обещалась помощь и участие. Терять было нечего, и Марсилия согласилась на встречу.И вот тогда к ней явился неприметный священник в пропыленной сутане, назвавшийся отцом Людгером. Ничем особенным не отличавшийся от тысяч таких же клириков, бродивших по всем дорогам Европы. Если бы только не его взгляд - хитрый, цепкий, а порой колючий и безжалостный.Он рассказал о таинственном покровителе, который есть у нее, законной герцогини Мерано, во Франции. О нет, не в королевстве Эда, конечно! Ведь госпоже известно, что права бастарда Робертинов на престол Западно-Франкского королевства не все считают бесспорными, и что были более легитимные претенденты на корону. И существуют силы, враждебные Эду. Вот к их стану госпоже Марсилии и предлагается примкнуть. Все, что от нее требуется - это поехать с отцом Людгером, имея при себе доказательства своего законного брака с герцогом Ратольдом. Ведь не допустить венчание Ратольда с принцессой Изабеллой - это и есть ее цель? И здесь ее желание совпадает с волей могущественных покровителей из Франции, которым вовсе не нужно продвижение династии выскочек-Робертинов на юг. Но, впрочем, это уже большая политика, и он, отец Людгер, не обо всем уполномочен говорить. Главное для нее он уже сказал - свадьба не состоится.- Итак, желаете ли вы ехать? - спросил Людгер. - Или будете дожидаться, пока вас здесьобнаружат канцлерские ищейки?Марсилия понимала, что в руки Ренерия этот человек ее не передаст, она и так была в его власти, чтобы выдумывать эту историю с поездкой во Францию.И она поехала с ним.Путь их лежал, как выяснилось, в сторону аббатства св. Ангильберта, что близ городка Арби. Это были владения принца Карла Простоватого, и чтобы достичь их, они пересекли почти все Германские земли и Бургундию.

Марсилия сразу подумала, что вряд ли именно принц Карл велел привезти ее сюда. Ее сразу же поселили в Арби, в уединенной башне, под охраной, оставив с нею только ее прислужницу. Выходила она оттуда лишь один раз, поздно вечером. Конные носилки быстро доставили женщину в аббатство. Там ей велели закутаться в плащ и прикрыть лицо капюшоном. Идя по длинным узким переходам старинного аббатства, она недоумевала, кто мог назначить ей встречу в этом месте.Разгадку она узнала лишь частично, войдя в небольшой полутемный покой, в каких обычно живут настоятели.Человек в монашеской одежде, которого она там увидела, оказался совсем стар или, может быть, его преждевременно состарил недуг. Ибо незнакомец с трудом перемещался даже в пределах комнаты. Его, видимо, ещё изнобило, ибо старик зябко кутался в теплую накидку с капюшоном. Теперь стало ясно, почему встречу назначили именно там, где он жил.Марсилии пришлось рассказать ему о себе все. Она сидела на скамье, он - напротив, в невысоком кресле у горящего очага.Голову поворачивал так, что она не могла как следует рассмотреть его лицо. На свету оставались только его лежавшие на коленях руки. Обычные руки старика, покрытые темными возрастными пятнами. Но, видимо, когда-то они были не самыми слабыми, она обратила внимание на сильные узловатые пальцы и почему-то внутренне содрогнулась.

- Не бойтесь, дочь моя, ведь не съем же я вас, - прошелестел старик. - Я чувствую ваш страх. Знайте же, что святая церковь умеет уберечь тех, кто служит ее интересам! И даже отмолить тяжкие грехи овец заблудших своих. Рассказывайте.Выслушав ее историю, одобрительно кивнул.- Ждите. Скоро нужно будет ехать в Компьень, чтобы не дать свершиться кощунственному союзу. А пока отдыхайте. И помните: пока вы верны, вы в безопасности. Но за любое ослушание мы сурово караем!Только вернувшись в свою башню, Марсилия вспомнила, что имени своего монах так и не назвал.Потянулись томительные дни ожидания. Иногда ее посещал отец Людгер. От него Марсилия узнала дату назначенной свадьбы. Свадьбы ее Ратольда с этой, как говорили, ангельской красавицей.При мысли о принцессе Марсилия до крови кусала губы. Гнала эту мысль, старалась думать о том,как в один прекрасный день станет монахиней, а ее супруг, пока она жива, не сможет жениться. Он все равно будет ее, Марсилии, мужем. Такие думы доставляли ей даже какое-то болезненное удовольствие, но однажды были прерваны.Ее служанке Радбоде, бывшей при госпоже много лет, дозволялось иногда выходить из башни. Вернее, это было запрещено, но женщине удалось заручиться благосклонностью начальника охраны, и иногда он разрешал ей вдохнуть свежего воздуха. Служанка ловила каждое слово, какое удавалось услышать, ибо неизвестность мучила ее не меньше, чем Марсилию. И вот однажды Радбода услышала разговор. Охранники тоже скучали в этом унылом месте и пытались развлечь себя разговорами о жизни сильных мира сего. Сперва речь шла о Простоватом, и ничего нового о нем не было сказано. Но вот разговор зашел о его давнем недруге, короле Эде, и тогда Радбода навострила уши. Сперва говорили о предстоящей в Компьене свадьбе и дивной красавице-принцессе. Затем кто-то упомянул дату венчания. И это была не та дата, о которой говорил отец Людгер!- Так он солгал! - в ярости твердила Марсилия. Ей стоило большого труда не сорваться на крик. - Он называл мне другой день, позже!

- Похоже, они лгали, - сказала Радбода. - Видно, не сорвать они хотели эту свадьбу, с наоборот...- А потом при помощи моих показаний вызвать скандал, - закончила Марсилия. - Возможно, даже войну. Остаётся одно - бежать отсюда и самим добраться до Компьеня! - Ещё здесь болтают, - подлила масла в огонь служанка, - что герцогство Мерано по каким-то там законам должно достаться ихнему Карлу Каролингу! И что война вроде скоро будет.- Завтра придет отецЛюдгер, - сказала Марсилия. - Это наш шанс сбежать и успеть в Компьень до венчания.Отец Людгер пришел, и точно, на следующий день. А потом Марсилия спустилась из башни в его сутане и плаще, и была такова. Радбода вышла свободно и присоединилась к ней за городскими воротами. Священник остался лежать в башне, оглушенный ударом голове и связанный. Но его судьба беглянок не волновала.

Их денег хватило на покупку лошадей, и в Компьень они успели вовремя.