32 (1/1)

—?Все известные современным исследователям Демоны Старшей Ночи?— существа до предела очаровательные. Взять хотя бы этого Ксотли, Владыку Страха, что сидит на своей Великой пирамиде в Антилии! Жуткая дрянь! Питается душами. Причем прожорлив, нергалово отродье, просто невероятно! Каждые два-три дня требует новую жертву. Горгон по сравнению с ним просто птенчик, жертвенную невесту себе раз в десять зим выбирает. Да и драконов у него в подземельях не водится. Во всяком случае, я не слышал, чтобы что-то такое говорили. А вспомни хотя бы того же дарфарского Йога! Тоже жуть редкостная! А его ведь в этом забытом настоящими богами Дарфаре за истинное полноценное божество почитают! Ничего себе божество, которое заставляет своих подданных хотя бы раз в месяц вкушать человечинку! Заметь, не само даже питается, что еще можно было бы понять, демон все-таки! Нет! Он от последователей требует! Он им вообще запрещает есть что-либо, кроме мяса, ты можешь себе это представить?! У них еще такие смешные ритуалы, я читал… Конан, знавший о последователях кровавого дарфарского божества или демона отнюдь не из чужих записей, мог бы много рассказать о проведении этих ритуалов своему молодому спутнику. И такого, что у слишком утонченного и излишне образованного разбойника надолго отпало бы желание так весело об этих ритуалах разглагольствовать. Самого Конана, например, долго потом еще мутило при виде свежеразделанных туш, а ведь он с малолетства отличался луженым желудком. Но рассказывать об этом сейчас король Аквилонии не хотел.И не только потому, что берег дыхание. —?А жрецы у Ксотли тоже смешные! Они на специальных ходулях ходят, чтобы над простыми людьми возвышаться! Специальные такие подпорки на подошвах обуви, больше локтя высотой. Смешно, правда?! А балахоны свои перьями расшивают! Зачем?— непонятно? Будь этот Ксотли огромной птицей?— тогда бы ладно, но у него нет перьев! У него вообще ничего нет! Просто огромная черная туча над острием пирамиды, и молнии из нее, я на миниатюрах видел… Но что приятно?— сами жрецы магией совершенно не владеют, их власть держится только на страхе перед демонической сущностью их великого и ужасного покровителя. Вот бы хорошо было бы, если бы и жрецы Горгона тоже ничем бы особым не владели! Хотя он, конечно, не такой злобный демон, на одном страхе не удержался бы, придется драться! А у Ксотли на самом верху пирамиды жертву укладывают на специальный камень, и старший жрец еще живому человеку вырывает сердце. Представляешь?! Некоторые исследователи даже утверждают, что одной из привилегий старшего жреца является почетная обязанность съесть это сердце сырым… —?Сай! —?Что? —?Ты бы… поберег дыхание. Подъем крутой.*** Дочь короля не может украдкой брать чужое, словно мелкий воришка на городском рынке! Ей и так дадут все, что ей надо, любую необходимую вещь она может взять открыто и спокойно. А то, что не может она по каким-то причинам взять с полным осознанием своего права это взять?— значит, это ей вовсе и не нужно. Дочери короля необходимо твердо усвоить это непреложное правило и перестать обращать внимание на абсолютно ненужные ей вещи. И ни в коем случае не брать их украдкой! Это?— Самый Ужасный Проступок изо всех Самых Ужасных Проступков!.. Так утверждала старая нянька, вбивая в своих непослушных воспитанниц правила этикета, и до вчерашнего дня у Атенаис не было ни малейшего повода усомниться в справедливости этих правил. В самом деле, постоянные (и, заметим, неудачные!) попытки Лайне стащить какую-нибудь режущую или колющую смертоносную дрянь из оружейной комнаты?— заметьте, совершенно ненужную ей дрянь! —?являлись лишь дополнительным тому подтверждением. Лайне… Лайне бы не мучилась полдня угрызениями совести и сомнениями в том, пристало ли такое поведение королевской дочери. Лайне бы просто протянула руку и взяла, раз уж высшая жрица оставила сумку свою без присмотра и дрыхнет без задних ног, подобно перебравшей служанке?— вон, весь шатер от ее храпа ходуном ходит! И Лайне не стала бы тянуть, тем более что костер еще не прогорел и никто в готовящемся ко сну лагере не обращал внимания на маленькую пленницу. Атенаис вздохнула и крепко стиснула пальцами холодные каменные перила, отгоняя бесполезные сожаления прочь. Красный песок в темноте казался абсолютно черным, узенький серпик месяца почти не давал света. Завтрашняя ночь будет еще темнее?— послезавтра Новолуние. И, если Атенаис до послезавтрашней ночи ничего не придумает?— с каждой последующей молодая луна будет расти, уменьшая шансы, пока наконец… Ерунда. Она обязательно что-нибудь придумает… … Башню она разглядывала уже давно. Правда, не понимая еще, что это?— именно Рубиновая Башня. Одинокая скала посреди Красной пустыни?— она просто притягивала к себе взгляд. Узкая, невероятно высокая и неприступная, с плоской вершиной и почти вертикальными склонами. У подножия она была всего лишь раза в полтора шире, чем наверху, при такой высоте это почти незаметно. Где-то у ее подножия, очевидно, находился источник воды, потому что на красном песке вокруг скалы словно бы лежало переливчатое зеленоватое ожерелье?— собственный миниатюрный оазис. И только когда Нийнгааль прошептала с благоговейным восторгом:?— Она прекрасна, не правда ли?!.. —?Атенаис поняла. Эта скала и была Башней. Вернее, Рубиновая Башня была вырублена внутри этой скалы. То-то Атенаис в неверном вечернем свете показалось, что склоны этой скалы отливают рубиновым мерцанием. Она еще подумала, что это?— шутки предзакатного освещения. Зря подумала. Скала действительно была того же темно-красного оттенка, что и песок пустыни. И так же мерцала. Во всяком случае, днем. —?Любуешься на луну? Не торопи события, глупенькая, еще не время… —?хрустальный смех Нийнгааль прозвенел в глубине отведенных Атенаис покоев. Приблизился. Прекрасная рука скользнула над плечом дочери аквилонского короля, чтобы тоже опереться о каменные перила. Атенаис с трудом подавила дрожь отвращения, когда теплая рука высшей жрицы мимоходом коснулась ее обнаженной кожи. Нийнгааль вчера совершила большую ошибку, позволив ей наблюдать за Малым ритуалом. Если до этого и были у Атенаис какие-то сомнения?— они рассеялись после того, как она воочию увидела своего демонического жениха. Если, конечно, простое слово ?увидела? в этом случае применимо?— глаза-то ведь она зажмурила почти сразу, еще в самом начале. К сожалению, видеть можно не только глазами… —?Ты даже и не представляешь, как же я завидую тебе, маленькая глупенькая дочь короля из далеких земель. Тебе уготована высшая честь. И высшее наслаждение, о котором ты в своей невинности не имеешь ни малейшего понятия. Вечное наслаждение, дарить которое способен лишь Повелитель… У Нийнгааль сегодня, похоже, лирическое настроение. Хорошо. Пусть говорит. Может быть, и о чем полезном случайно скажет, даже не заметив своей оговорки. Пусть тот, кто считает себя сильным, говорит?— и рано или поздно что-то из сказанного сделает его слабым. —?Госпожа! —?Атенаис постаралась, чтобы голос ее дрожал и был растерян в должной степени.?— Но ведь ты?— Высшая жрица Деркэто! Ее жрица, я видела, как ты проводила служения! А как же тогда Повелитель? Разве можно служить сразу двум богам? Смех Нийнгааль острыми хрустальными льдинками звенел в морозном воздухе ночи. —?А ты умна, глупая дочь короля Аквилонии! Я действительно не ошиблась в тебе… Видишь ли, обычно действительно нельзя служить двум богам?— сами боги не потерпят подобного. Боги?— они страшно ревнивы… как правило. Но Ритуалы Повелителя и Служение Деркэто?— слишком разные вещи. Они настолько разные, что не спорят друг с другом. Им просто не из-за чего спорить. Повелитель не возражает, что я по мере сил служу еще и Богине Страсти, он все равно не смог бы ничего получить от такого служения. А Деркэто… Иногда мне кажется, что моя божественная Госпожа считает Повелителя просто моей маленькой слабостью. Она ведь все-таки Богиня Страсти, а потому просто обожает всякие маленькие слабости… это ведь именно из них вырастают самые большие и истинные Страсти. Так что я действительно служу двум богам, ты правильно это заметила, дочь аквилонского короля… —?Госпожа, а кого из них ты любишь сильнее? На этот раз смешок был коротким и язвительным: —?Считаешь себя самой умной, да? Пытаешься поссорить меня с кем-то из тех, кому я ревностно служу уже столько зим? Не выйдет, глупенькая! Я их обоих люблю одинаково. И служу им обоим с одинаковой же преданностью. Потому что ни один из них по-одиночке не может дать мне целого. Повелителю под силу многое в этом мире, но продлить молодость и даровать неувядающую красоту он не способен?— это может лишь Богиня Истинной Страсти. Зато он может одним своим прикосновением даровать наслаждение настолько острое и восхитительное, что за него иногда бывает не жаль отдать и вечную молодость… Ты слишком молода, чтобы понять, я тоже не понимала этого в твои годы. Деркэто учит нас дарить наслаждение, и я отлично умела это делать, уверяю тебя! И умею. Но до встречи с Повелителем я никогда не испытывала ничего подобного сама… На крохотном балкончике едва хватало места для двоих. Ниже, почти у самого основания Башни, ее опоясывал еще один балкон. Он делил узким непрерывным карнизом Башню на две поставленные друг на друга разноразмерные башни?— более широкую и короткую внизу и более узкую и высокую, словно бы воздвигнутую на этом широком и коротком основании. Были еще окна?— разные, узкие и широкие, большие и совсем крохотные, на разной и настолько иногда неожиданной высоте по отношению друг к другу, что совершенно терялось ощущение внутренней планировки. Но балконов больше не было. Только эти два?— широкий, опоясывающий всю башню по кругу, в самом низу. И тот, на котором сейчас стояли и разговаривали ревностно служащая своему Повелителю Старшая Жрица Деркэто Нийнгааль и старшая дочь короля Аквилонии Атенаис, нареченная невеста этого Повелителя. Совсем крохотный, расположенный на самой вершине Башни балкончик. Там, где выше было только черное ночное небо. Становилось зябко, но Атенаис не собиралась уходить в прогретые жаровнями покои. Не сейчас. —?Я не лгала тебе, когда говорила, что завидую твоей участи, дочь аквилонского короля. Тебе выпало в течение целой бесконечной ночи испытывать то, что мне достается лишь скоротечными мгновениями в качестве награды за хорошую службу. Целая ночь! Практически вечность… как бы я хотела поменяться с тобою местами! Увы… Слишком поздно. Даже более полусотни зим назад, когда я только-только узнала о существовании Повелителя, и то было уже слишком поздно. Ему интересны лишь самые юные и невинные, а я слишком рано начала служение Деркэто, и служила ей слишком ревностно… Даже в вечерних или утренних сумерках Рубиновая Башня казалась абсолютно черной, что уж говорить о почти безлунной ночи. Черной, как и сама пустыня. Гораздо более черной, чем черное небо над головой?— на небе, по крайней мере, яркими светлячками перемигивались звезды. Впрочем… Атенаис прищурилась. Показалось или нет, что некоторые звездочки расположены как-то уж слишком низко? Вроде бы там уже и не место для неба и звезд. Показалось или нет, что эти звездочки еще и перемещаются?.. Нет, не показалось. Со стороны полуночного заката с завораживающей неспешностью плыли в сторону Черной башни несколько светлячков. —?Не хочешь посмотреть на свое свадебное платье? Это истинный шедевр! Вышивальщицы трудятся над ним уже вторую зиму, на днях должны закончить. Материю для него сотворил сам Повелитель! Тончайший паучий шелк, такого нет даже у наследных кхитайских принцесс!.. Паучий шелк. Ну да. Атенаис слегка передернуло, даже ее базальтовое самообладание оказалось неспособно справиться с некоторыми вещами. Оставалось только надеяться, что Нийнгааль не заметит или спишет на зябкость пустынных ночей. Хорошо, что накидка осталась в покоях?— будь плечи надежно укутаны, внезапную дрожь было бы куда сложнее объяснить естественными причинами. Драгоценный паучий шелк. Сотворенный специально Повелителем для свадебного наряда своей избранницы. Если и были у старшей дочери аквилонского короля какие-либо сомнения?— они рассеялись вчера, во время Малого Ритуала, когда довелось ей увидеть воочию… Огромный жирный паук с отвисшим бурдюкообразным брюхом и слюнявыми жвалами, весь покрытый короткой и редкой черной шерстью, омерзительно сальной даже на вид?— вовсе не таким рисовала перед своим мысленным взором Атенаис портрет своего будущего супруга и повелителя. Благодарю покорно. Как-нибудь без меня… А светлячки между тем заметно приблизились. Сначала они слились в один уже довольно крупный огонечек, словно кто-то потянул за нитку светящееся ожерелье и сгреб все бусины в горсть. А потом этот невидимый огромный кто-то снова потянул за нитку, отделяя бусины друг от друга. И начал эту нитку потихоньку растягивать. Светлячки, становясь по мере приближения все более яркими и постепенно удаляясь друг от друга, выстраивались ровным и просчитанно растянутым полукругом, а центром же этого полукруга… Атенаис вскинула голову, чувствуя, как безудержной злой улыбкой растягивает заиндевевшую кожу на скулах. Центром этого полукруга была Рубиновая Башня. Нийнгааль внезапно замолчала. Ее рука, до этого мгновенья свободно лежащая на перилах, слегка напряглась?— она тоже увидела. Кольцо вокруг Рубиновой Башни уже почти замкнулось. Более того?— в ночи вспыхивали все новые и новые светлячки. Они медленно, но неуклонно сужали образовавшийся круг. —?Это мой папа пришел! —?сказала Атенаис с еле сдерживаемым торжеством и восторгом, ощущая себя малышкой пяти зим от роду, свято верящей в отцовское всемогущество и непогрешимость. —?Теперь вам тут всем плохо будет, клянусь Митрой! Голос старшей жрицы Деркэто вернул ее в сегодняшний день. Этот голос был скорее грустен, чем испуган: —?Ошибаешься, глупенькая. Это ему теперь будет плохо. Ну, и тебе, разумеется. И мне вовсе не надо для этого клясться своим Повелителем и твоим женихом…***