30 (1/1)

Наверное, нет более величественного и устрашающего зрелища, чем передвижения огромной массы вооруженных людей, объединенных какой-то общей идеей. Тем более что идеи, объединяющие большую массу вооруженных людей, чрезвычайно редко бывают мирными… Армия Объединенных сил Шема неторопливо втекала в долину, расположенную между Хребтом Крови Атталоса и Клыками Зафура. Казалось, это пришла в движение сама земля?— пешие и конные воины вперемешку заполняли небольшую долину от края до края, выплескиваясь отдельными отрядами на подножия предгорий, словно река в полноводье. Это было даже красиво. Во всяком случае, здесь, у подножия двух хребтов, не было вездесущей пустынной пыли, что поднималась за войском огромным дымным шлейфом на тракте до Сабатеи. Да и потом?— тоже. Именно из-за этой пыли Конан предпочитал ехать во главе своего войска. И пыль не глотаешь, и с постоянными вопросами никто из подчиненных не лезет?— особенно, если ускакать вперед подальше. Впрочем, большинство остальных военачальников очень скоро правильно оценили все выгоды подобного стиля передвижения. И теперь, чтобы остаться одному, приходилось подниматься повыше по неровному склону, удаляясь не столько вперед, сколько в сторону. Зато сверху хороший обзор. А отстать и снова попасть в пылевое облако Конан не боялся?— как уже говорилось, пыли в долине почти что и не было. Как, впрочем, и дорог. Армия шла по бездорожью. Вернее, ползла. Тут хоть весь день проведи за скачкой поперек, от одного хребта к другому?— все равно не сильно отстанешь… —?Эй, Аквилонец! Там тебе колдунов поймали! В первый момент Конан даже не понял, что обращаются к нему. Подосадовал даже, что кто-то никчемными воплями прервал его уединенные размышления. И потом только сообразил. И обернулся, не совсем уверенный, обрадовало ли его то, что теперь его называют уже не таким привычным ?киммерийцем?. Впрочем?— чему удивляться? В Аквилонии он прожил куда больше зим, чем на своей горной и уже почти позабытой родине… —?Помнишь, ты просил, если вдруг по дороге попадутся? Ну, вот, ребята и расстарались… Скай скалил зубы в черную курчавую бороду, смотрел весело и весь словно бы пританцовывал в седле от избыточной жажды действия. Молодой жеребец под ним тоже словно бы пританцовывал, готовый в любой миг сорваться в галоп по малейшему знаку своего неугомонного седока. Конан с трудом подавил невольную усмешку?— слишком уж эти два юнца были схожи, даром что один на двух ногах, а другой?— на четырех. И соколы его?— во всем под стать своему командиру. Наверняка ведь все окрестные скалы облазили, чтобы выполнить мельком высказанное пожелание. —?Наверняка какие-нибудь выжившие из ума деревенские знахари, могущие предсказать лишь смену дня и ночи? —?Конан скрыл довольную усмешку под преувеличенным скепсисом. Ему нравилось подначивать образованного и утонченного главаря асгалунских разбойников?— слишком уж живая и непосредственная была у того реакция. Вот и сейчас не обманул ожиданий?— взвился на дыбы, вместе со своим жеребцом, загарцевал вокруг, забегая то слева, то справа, глазами засверкал и даже словно бы ростом стал выше: —?Обижаешь, король Аквилонии! Какие знахари?! За что моих людей позоришь?! Почему думаешь, что они не могут отличить настоящего колдуна от лишенного разума горе-предсказателя, неспособного отыскать свой нос без подсказки богов?! Они три дня загоняли коней, обшарили все окрестности, добрались до самых Шартоумских рудников, но притащили лучших из лучших среди тех, кого смогли найти! Никогда у самого Шустрорукого Бела не было таких помощников, клянусь его ловкими пальцами! Ай, зря так говоришь, король Аквилонии! Конан не выдержал и расхохотался?— громко, в голос, запрокидывая голову и рождая в ущельях гулкое эхо: —?Уговорил, языкастый! Твои соколы не могли притащить падаль. Ладно, веди!*** Колдунов было четверо. Один молодой и очень растерянный друид, двое малопонятных стариканов в круглых укороченных шапочках вместо уже привычных кидарисов. Их ханди были грязно оранжевого цвета, и такого же цвета треугольнички украшали черные войлочные шапочки. Эти двое вяло переругивались, сидя на земле?— привычно так переругивались, без огонька. Из чего Конан сделал вывод, что в паре они работают давно и надоели друг другу хуже престарелых супругов. Четвертый стоял немного в стороне от остальных. И сразу привлекал к себе внимание. Пожалуй, только он один из них и был достоин громкого звания колдуна?— гордый и величественный, в длиннополом дорожном плаще с капюшоном, по случаю теплого дня отброшенным на спину, с дорожной котомкой, которую он даже не потрудился снять с плеча?— так и стоял, словно и не замечая ее веса. Явный странствующий маг, привычный к дорожным превратностям и крутым поворотам судьбы. Он не выглядел ни растерянным, ни испуганным. Словно просто зашел в гости, а не был притащен насильно. И наверняка ведь?— притащен безо всякого уважения к своему сану и достоинству. Конан спрыгнул с коня, подошел поближе к друиду и старикам. На мага в темно-сером плаще он не смотрел. Вечернее солнце светило в спину, и черная огромная тень короля Аквилонии накрыла всю троицу. Друид сжался и стал выглядеть совсем мальчишкой, старики заелозили на тощих ягодицах и попытались отползти, словно тяжесть конановской тени была непосильна их старческим плечам. —?Не бойтесь, здесь никто не причинит вам зла,?— негромко проговорил Конан, помня о гулком эхе в ущельях и потому стараясь умерить свой подобный горному обвалу грозный рык до вполне терпимого отдаленного рокота. —?А если вы не шарлатаны и докажете свое умение на деле?— так еще и по двойному золотому льву получите. Каждый. За спиной сдавленно охнул прислушивавшийся к разговору Сай. Еще бы! Он, хоть и разбойник, но прежде всего?— шемит. А, значит?— купец. И наверняка мгновенно произвел пересчет на привычные шемские сикли. Двойной аквилонский лев равен десяти золотым аквилонским же кесариям. Выше него только феникс, оценивающийся в двадцать кесариев. А аквилонский кесарий в последнее время стал куда тяжеловеснее среднего шемского сикля. В меняльных лавках за него за один дают три-четыре асгалунских или пять шушанских, а на сабатейские или, допустим, саркские сикли ежели переводить?— так и вообще считать замучаешься! Двойной золотой аквилонский лев в этих краях?— целое состояние. Можно богатый рудник купить. Или целую деревню рабов. Можно даже, сильно постаравшись, правда, на пару с кем-нибудь и небольшой караванчик соорудить, если склонность к этому делу и хватка имеются… —?Услуг какого рода Великий Господин желает от своих ничтожных слуг? Вот теперь эти трое смотрели хотя и с испугом, но куда заинтересованнее. И огромная тень Конана более их уже не смущала?— они даже поближе придвинулись, чтобы ни слова не пропустить, а друид так и в церемонном поклоне изогнулся.

?— Не могу отвечать за своих невольных спутников, имен и достоинств коих не знаю, но счастлив сообщить Великому Господину, что сам я много ветвей преодолел на пути по стволу своего мастерства! И, хотя до вершины еще далеко, немногие могут похвастаться, что они лучше Айгуна-друида знают все корневые плетения и умеют… —?Мне все равно, кто вы такие и как вас оценивают другие,?— перебил Конан чрезмерно словоохотливого юнца. —?Задание же у меня такое?— я хочу знать, где мои дочери. Что с ними происходит сейчас и что их ожидает в ближайшем будущем. О вознаграждении я уже говорил. Приступайте… Мимо проехала тяжело груженая повозка. Остановилась. С нее попрыгали пристроившиеся отдохнуть пикинеры, принялись шустро и привычно возводить походный шатер. По всей долине светлячками загорались костры, где-то уже перекликались часовые?— неповоротливая махина армии потихоньку останавливалась и начинала готовиться к ночевке. Конан отошел к наполовину разгруженной повозке, присел на край, наблюдая за приступившими к своему ремеслу предсказателями. Друид, порыскав немного, нашел кустик какой-то пыльной травки, почему-то понравившийся ему больше всех прочих, рядом растущих, таких же пыльных и невзрачных кустиков. Достал из-за пояса флягу, капнул пару капель в пыль у самых корней, потом и сам сделал глоток. Встал на колени, низко наклонился к траве, чуть ли не касаясь ее носом?— показалось даже, что нюхает. И впал в задумчивость. Старички вели себя куда более активно. Один из них сбегал к ближайшему костру и принес горящую ветку. За что тут же получил нагоняй от второго. Пламя с ветки было сбито и безжалостно затушено о землю. После чего саму ветку тщательно отряхнули от пыли и сора. И снова подожгли?— но теперь уже при помощи вынутого вторым старичком из дорожной сумы непривычной формы огнива. Понятно. Эти, стало быть,?— огнепоклонники. То-то балахоны на них оранжевые и на шапках?— языки пламени нашиты. На костре гадать будут. Фляга у них тоже имелась, но вряд ли кому понравилось бы из нее хлебнуть?— от нескольких прицельно уроненных тягучих и маслянистых капель крохотный костерок взвился длинным языком выше человеческого роста и затрещал угрожающе. Один из старичков зашелся в дерганом хихиканье и захлопал в ладоши, второй тут же отвесил ему затрещину и заставил зачем-то дуть на и без того хорошо разгоревшееся пламя. Четвертый маг ничего делать не стал. Не вынул из мешка хрустальный шар и связку черепов, не приказал принести черного петуха или даже барашка. Просто стоял, скрестив на груди руки и по-прежнему высокомерно глядя куда-то вдаль. Конан не стал вмешиваться. Кто их знает, этих магов? Может, это у него как раз-таки способ гадания такой?— стоять и вдаль смотреть! Не лезут умные люди в чужую таверну со своим пивом, и друидов не учат разговаривать с деревьями. Настоящего мастера учить?— портить только. Это даже хорошо, что они все так по-разному гадают. Больше вероятность успеха. Не одно, так другое сработает. Должно же хоть что-то сработать?.. Один из старичков тем временем качнулся совсем близко к костерку, что-то разглядывая в пламени. Так, что чуть не опалил свой длинный нос. Отшатнулся испуганно, замахал руками, но тут же восторженно заверещал, многократно кланяясь в сторону Конана: —?Радуйся, Великий Господин, да не забудет тебя Адонис своими милостями! Твои дочери в добром здравии! Их обеих готовят к свадьбам! Одной суждено стать супругой великого короля, который в скором времени объединит под своею могучей рукою весь Шем, да благословит его Иштар! А вторую твою дочь я видел в окружении рубинов! Целой груды рубинов! Это огненный камень, его легко разглядеть в пламени, он проясняет предсказание. Твою вторую дочь жених осыпал сказочным богатством, я видел тысячи и тысячи камней! —?Радуйся, Великий Господин! Чего еще желать счастливому отцу?! И да не забудут тебя своими милостями боги так же, как и ты не забудешь своими бедных предсказателей! —?вторил ему второй, тоже кланяясь. Конан презрительно фыркнул. —?Ваше предсказание не стоит и ломаного медного дебена. Я и сам могу себе такое предсказать. Что за мужей вы пророчите моим дочерям? Да кто они такие?! Свадьбы, говорите… Ох, доберусь, будут им свадьбы, Митрой клянусь! И королю этому недоделанному. И на главный вопрос вы так и не ответили?— где моя старшая дочь? Ну?! Старички в панике снова низко склонились над костерком, задули, забормотали что-то. —?Не ругай их так сильно, Великий Господин,?— негромко сказал молодой друид, поднимаясь с колен. —?Они не так уж и неправы. Свадьбы действительно готовятся. Во всяком случае, насчет одной я уверен точно. —?Трава нашептала? —?Конан сплюнул, всем своим видом выражая презрение. К его удивлению, молодой друид не смутился и не стал оправдываться. Кивнул только, словно в словах короля Аквилонии не было ничего странного. —?Мудрость Великого Господина не знает границ. Говорить с травой?— одно из самых важных умений любого друида. Корни травы глубоки и плотно переплетены под землей с корнями другой травы, кустов и деревьев. То, что видит одна травинка?— знает вся трава подлунного мира. Любое дерево спроси?— и оно тебе ответит. Только нужно уметь правильно спросить… —?Ты?— умеешь? —?Конан снова сплюнул. И опять друид не смутился. Только голову чуть склонил. —?Умею. Потому и уверен в отношении свадьбы. По-крайней мере?— одной. Это на полуночный восход отсюда, шесть-семь дневных переходов. Большой каменный город. В городе много камня и мало травы, но трава все-таки есть и там. А во внутреннем дворике дворца?— целый сад… —?Ну и что она тебе нашептала, твоя трава? Юнец держался с достоинством, свойственным лишь истинным мастерам своего дела. И Конан почувствовал, что против собственного желания проникается к нему невольным уважением. Хотя, конечно, и не собирался этого показывать. Друид помолчал, прежде, чем ответить. Усмехнулся почти вызывающе. —?Трава нашептала мне, что твоя младшая дочь не очень-то счастлива там, Великий Господин Конан, король Аквилонии. —?Ее бьют? Обижают?! Или это отродье Нергала осмелилось… —?Конан так стиснул ладонью рукоять меча, что костяшки пальцев побелели, а дубленая кожа жалобно скрипнула под пальцами. Друид замотал головой: —?Нет, нет, все не так страшно. Просто ей плохо. И одиноко. И замуж она не хочет. Даже за короля. Он ей совсем не нравится. Конан почувствовал, что огромный камень, придавивший было грудь, стал легче соколиного перышка. Ухмыльнулся, представив несчастную Лайне. Пожалуй, Селига и его приближенных стоило пожалеть. И поторопиться к Шушану хотя бы из чистого человеколюбия?— Лайне, которой плохо, могла быть по-настоящему несносна. И незавидная участь ожидала того, кому в этот миг не посчастливилось ей не понравиться! Когда первоначальная тревога отступила, Конан сощурился, внезапно осознав до конца все слова друида. —?А о том, кто я такой, тебе тоже трава нашептала? Друид промолчал, только склонил утвердительно голову. Улыбка его при этом была чуть насмешливой?— настоящая улыбка уверенного в себе профессионала. —?Ладно. Допустим. Хотя все это ты мог узнать и без травы, просто поговорив с кем-нибудь из моих воинов. Но на основной вопрос ты так и не ответил. Где моя старшая дочь? Что об этом говорит твоя трава? Друид перестал улыбаться. Отвел глаза. —?Я не смог ее обнаружить. Вернее, я не смог обнаружить, где она сейчас. Есть много отрывочных воспоминаний, она собирала разные травы в степи, но это было почти пол-луны тому назад… Есть еще что-то про озеро. Это уже ближе, два дня назад. Но я так и не понял, где расположено это озеро, там все словно в дыму, и трава почему-то не хочет об этом говорить. Я пытался спросить, где твоя дочь сейчас, но трава молчит. Может быть, дело просто в том, что уже осень, и травы потихоньку впадают в зимнюю спячку. А, может быть, там, где сейчас находится твоя старшая дочь, просто нет никакой травы… —?Или трава там проклята. Конан был куда выдержаннее молодого друида. Поэтому он не вздрогнул. Но на прозвучавший голос они обернулись одновременно. —?Ты имеешь в виду какое-то конкретное место? —?Да. Оазис Ахлат. Он же?— ?Проклятый?. Куда уж конкретнее. Странствующий маг, за все это время не пошевеливший даже пальцем, не изменил себе и сейчас. Он застыл неподвижным каменным изваянием в десятке шагов. Но при этом голос его звучал отчетливо, словно находился он рядом, буквально руку протяни. Да и сам он, похоже, разговор Конана и друида слышал прекрасно.Но, как бы там ни было, сам Конан не привык разговаривать с человеком, стоя от него в добром десятке шагов. —?Ты считаешь, что моя дочь именно там? —?спросил он, подойдя к магу почти вплотную. —?Почему? Ты ведь не гадал?— я смотрел за вами всеми, и видел что ты не гадал! Маг усмехнулся, сощурив узкие черные глаза. Вблизи было видно, что плащ у него изготовлен не из ткани, а из тонко выделанной кожи со странным чешуйчатым рисунком, напоминающим рисунок на шкуре крупных змей. Но ведь плащ бесшовный, а змей такого размера просто не бывает. —?Настоящий маг ищет ответ на вопрос еще до того, как вопрос этот ему зададут. Иначе какой же он маг! —?Презрительный взгляд в сторону остальных предсказателей был коротким, но заметным. Очень заметным. —?Я бы вполне мог убить всех твоих посланцев. Во всяком случае?— многих. Но мне стало любопытно. К тому же только глупец не понял бы сразу, чьи именно это люди. Вот я и решил не сопротивляться, а поспорить сам с собой о том, какого рода магические услуги вдруг так срочно понадобились великому королю Аквилонии. И, как видишь, выиграл. —?Оазис Ахлат? Ты его увидел в своем хрустальном шаре?— или чем ты там пользуешься? —?Не совсем. Хрустальный шар и прочие побрякушки не нужны истинному магу. Важно понять структуру, а получить нужные сведения можно из всего. Полет птицы в небе, форма облаков, трещина на скале, цвет закатного солнца, упавшая ветка. Твою дочь везут в оазис Ахлат. Вернее?— в Черную Башню, что расположена прямо за ним, в стороне от места традиционного паломничества. Легенды гласят, что в этой башне еще со времен Старшей ночи обитает один из старейших демонов этого мира?— тот, чье имя не советуют произносить вслух. —?Горгон! Иштар милосердная! То-то у нее то заклятье паучьим было! Ну, там, на гробнице, помнишь? Я еще удивился тогда?— почему паук, а не павлин или лингам, но я даже и подумать не мог…Конан и не заметил, когда к ним успел подойти Закарис. Но услышать король Асгалуна успел, похоже, достаточно. Маг еле-заметно усмехнулся. Словно то обстоятельство, что имя древнего демона вместо него назвал кто-то другой, доставило ему странное удовлетворение. Подтвердил: —?Да. Именно так его и зовут. И твою дочь готовят ему в невесты. А это значит, что ничего хорошего в ближайшем будущем ее не ожидает. И тебе следовало бы поторопиться, если ты всерьез намерен ее спасти. —?Спасти от свадьбы? —?От свадьбы?— в первую очередь. Потому что у Демонов Старшей Ночи не бывает живых невест…***