СоНП.10 (1/1)

*** Темниц хватило на всех. Если быть предельно точным, то хватило первой же каморы. Если бы с самого начала не стали загружать сразу в обе первые по коридору, то вторую даже и открывать не пришлось бы.

Темницы в замке были знатные, целую армию разместить можно со всеми удобствами. А стражников во всем дворце удалось поймать не более трех десятков. Конан сначала не поверил. Но Квентий клялся всеми богами, что самолично оббегал с Саем и Стексом все этажи и пристройки, побывал во всех караулках?— даже тех самых, скрытых от гостей. На последнего цыгу, кстати, они напоролись именно в этой тайной караулке. И туго бы им пришлось, если бы не Сай и его кинжалы. Их у поэта-разбойника насчитывалось более дюжины, и метал он их со скоростью просто бешеной?— только потому и справились.

Цыгу стал похож на дамскую подушечку для булавок, но и сам Сай заработал длинный порез на руке. Квентию с силой брошенным металлическим шариком сломало ребро и рассадило бровь. Если у Стекса и прибавилось порезов или ссадин?— то по его внешнему виду понять этого бы все равно не удалось. Стражников действительно больше не было?— то ли изначально ушли со своим начальником, то ли впоследствии в город удрали. Дворец вообще словно вымер. Те из слуг, хозяев или гостей, кто по каким-то причинам не смог или не захотел покинуть замок, затаились по своим комнатам, подтащив к дверям все самое тяжелое, что в этих комнатах нашлось. Пытаться разведать обстановку они захотят никак не раньше позднего утра. Если вообще захотят И прекрасно. Конан мысленно пообещал Митре роскошную жертву?— сразу же, как только в Асгалуне все утрясется и можно будет выкроить два-три поворота клепсидры на поиски жреца, который бы произвел все необходимые ритуалы. Потом, спохватившись, пообещал того же и трем шемским богам, особенно?— Иштар. Все-таки находился он сейчас на их землях, а Иштар, мало того что богиня, так ведь еще и женщина, и?— Митра, спаси и сохрани! —?обидеть ее невниманием было бы неблагоразумно. Обиженная женщина?— страшная сила! Особенно если она еще и богиня. На этом посчитав свои дела с богами временно законченными, Конан занялся делами земными?— отослал по паре гвардейцев к каждым воротам с приказом не только запереть понадежнее, но и остаться в карауле до седьмого послеполуночного колокола. Теперь он был уверен, что извне в замок никто не прошмыгнет. Он уже не делал различия между своими драконами и саевскими соколами. Сай вышколил свою шайку на зависть любому регулярному отряду, даром что поэт! И это хорошо?— драконов слишком мало, одним им было бы замок не удержать. А так?— вполне может получиться. Колодец во дворе есть, так что на случай осады без воды не останемся. Продовольствия тоже имеется немало, если верить Квентию?— а ему в этих делах верить можно, и сам любит вкусно поесть, и гвардейцев своих впроголодь жить не заставит. Так что не слишком долгую осаду замок перенесет без труда. Но это?— в самом крайнем случае, потому что вряд ли шушанский царек решится на откровенную осаду?— сейчас, когда все его тщательно продуманные планы рухнули из-за торопливости не слишком умного помощника. Войти в город спасителем несчастных простых асгалунцев от взбесившихся цыгу у него уже не получится?— где они, эти цыгу? Ау! А нету их. Бедные асгалунцы сами справились. Ну, допустим, не совсем сами, а с помощью дряхлого старого короля из далёкой Аквилонии, но это уже так, мелочи, недостойные внимания. Главное, что справились. И спасать их более не требуется. А без такого прикрытия захват Селигом Асгалуна будет выглядеть в глазах прочих шемских полисов именно тем, чем и является он на самом деле?— наглой агрессией Шушана против своего исконного западного соперника. Такого они не потерпят.

Селиг не настолько глуп, чтобы не понимать, что объединенная армия всех шемских полисов легко разметет Шушан по камешку, навсегда решив извечный спор между двумя городами-претендентами в пользу Асгалуна. О Шушане и памяти не останется. Нет, не станет Селиг сейчас нападать, как бы ему не хотелось?— хотя бы вот из-за этого и не станет. И вольные отряды увести постарается. Конечно, зуагирам он не указ, жажда мщения этих дикарей при виде беспомощности исконного врага может и пересилить благоразумие и жажду денег… но сами по себе зуагиры в количестве всего одного или двух десятков не страшны не то что для замка, но даже и для мирных горожан. В Шеме они только называются так– ?мирные горожане?, а на самом деле любой купеческий сынок обучен не только на счетах цифирки складывать, но и собственный караван в долгой дороге от разбойников защищать.

Нет, без единого руководства и слаженного отряда шушанской гвардии зуагиры не страшны, пусть даже явятся под стены замка в полном составе, и даже если часть подонков из Вольных решит к ним присоединиться. Выстоим. Выставив дозорных на башню, Конан выломал двери в чьи-то гостевые покои и велел остальным гвардейцам и разбойникам отдыхать до утра. Сейчас глупо суетиться, а вот с утречка как раз выковырнем Тейвела из его уютной норки и допросим с пристрастием?— куда мог мятежный военачальник уволочь дочь аквилонского короля и с какими такими гнусными целями? Мысли о том, что старшего смотрителя асгалунского замка в замке этом может не оказаться, Конан не допускал. Он отлично знал эту породу. Как все ученые королевские библиотекари-пергаментомараки похожи друг на друга, точно так же похожи друг на друга и все управители королевских замков. Они никогда не бросят вверенное их попечению добро. Здесь он, голубчик. А, значит, найдем и всю правду из него вытрясем. Если надо будет?— за ноги подвесим, а вытрясем. Или даже за что похуже. Вот только станет чуть посветлее, чтобы не путаться в этих коридорах и не хвататься за оружие, на своих же натыкаясь. Вот как сейчас, например… *** Они столкнулись на верхней ступеньке лестницы, ведущей к подвальным темницам. Столкнулись довольно жестко?— Конан поднимался быстро по уже знакомой лестнице и вперед не глядел, а Закарис спускался по этой же знакомой с детства лестнице, стремительно и неслышно перебирая ногами в мягких кожаных чулках ступеньки, и как раз оглянулся на бегу. Оба были потрясены этой встречей?— каждый из них меньше всего ожидал увидеть здесь другого. Но, будучи опытными воинами, оба пришли в себя почти мгновенно. И сразу же вцепились друг другу в глотки, одновременно рявкнув: ?— Где мои люди?! ?— Где моя дочь?! Асгалунский военачальник был силен. Давненько Конану не попадалось столь достойного противника. Его не только не удалось повалить и подмять под себя, но даже и просто вытолкнуть с узкой лестничной площадки наверх во двор?— и то никак не получалось.

Сопя и рассерженно хэкая, противники топтались в крохотном междудверье, загораживая собою проход. Прибежавшие из подвала на шум стражники пока что ничем Конану помочь не могли?— Закариса от них надежно загораживала широкая спина Аквилонского короля. Оставалось ждать, пока услышат те, кто стоял на посту со стороны двора, у ближних ворот. И стараться не дать своему противнику спихнуть себя с узких ступенек вниз. Ступеньки крутые, покатимся ведь, как перегруженная колесница под горку…

Покатимся? Хм… А, Митра нам в помощь, почему бы и нет? Конан поднапрягся, усиливая нажим. А потом резко присел, одновременно подсекая противнику ноги и придавая некоторое ускорение вверх и вперед. Уловка сработала. Перепуганные стражники брызнули в стороны, отчаянно пытаясь самостоятельно размазаться по казематным стенам, массивное тело Закариса лишилось опоры и со все возрастающим ускорением устремилось вниз. И все бы прошло хорошо, но тут то ли Митра отвлекся на более важные божественные дела, то ли Иштар проявила вечное женское непостоянство, перенеся свою благосклонность с так и не принесшего ей обещанной жертвы киммерийского варвара на, очевидно, куда более щедрого знатного шемита, и под Конаном подломилась ступенька. Верхняя. Старенькая она была и никак не рассчитывала на то, что на ней станут заниматься вольной борьбой двое настолько крупных мужчин. Так что вниз по лестнице Закарис покатился не один. Странно. Раньше Конану не казалось, что в этой лестнице так много ступенек. И что у каждой из них такие острые ребра… Они скатились вниз кубарем, почти что в обнимку. Как мальчишки со снежной горы. Ни один из них так и не отпустил другого. После финального кувырка Закарис оказался сверху, и только этим обстоятельством можно объяснить то, что его вопль на какой-то миг опередил ответный конановский рык: —?Где мои мальчики?! —?Где моя девочка?! Они продолжали яростно трясти друг друга, намереваясь вытрясти из противника если уж не правду, то хотя бы душу. —?Ваше величество?!.. —?жалобно проблеял кто-то из так и не осмелившихся подойти то ли соколов, то ли драконов?— Конан искренне понадеялся, что этот кто-то был из ребят Сая. Своихза такую нерешительность он прибил бы на месте. И тут же, словно странное эхо, с другой стороны откликнулся еще один голос, такой же жалобный: —?Командир?!. Закарис отпустил Конана и вскочил так неожиданно, что тот сильно треснулся затылком об пол. Хвала Митре, что пол этот в подвале был не каменный, а земляной. —?Кто? —?Ханууш, командир! Вы вернулись! Слава матери-Иштар! Конан сел, потирая гудящую голову. Теперь он видел стоящего с той стороны решетки стражника. Закарис одним прыжком подскочил к решетке, вцепился в нее, дернул. Обернулся. Даже в неверном свете факелов было видно, что лицо его наливается черной бешеной кровью. —?Моих ребят?! В темницу?! Да я же вас… И замолчал. Острая пика, нацеленная в живот, порою заставляет замолчать и самых говорливых из людей. А тут пик было сразу две?— конановские ребята наконец опомнились, да не будет слишком сильно разгневан Митра на этих лентяев. Или саевские. Впрочем, не все ли равно. Конан поднялся?— не торопясь и потягиваясь, а заодно и проверяя, не сломал ли чего об одну из ступенек. Болели спина, бока, плечи, ноги, голова… пожалуй, сложнее было бы найти то, что не болело, но предательского хруста вроде бы не наблюдалось. И то хорошо. —?Тан, много вас… осталось? —?спросил Закарис уже почти спокойно, не сводя глаз с острых наконечников, замерших в ладони от его пупка. Стражники?— один из них действительно был из ?соколов?, и Конан благоразумно не стал уточнять, кому же принадлежало то жалобное блеянье,?— держали пики не слишком уверенно и совсем неправильно. На таком расстоянии опытный воин вполне способен перехватить твое оружие и им же обеспечить тебе короткую дорогу туда, откуда пока еще никто не возвращался. Но Конан больше не ожидал от Закариса ничего подобного. —?Восемь, командир… —?Ханууш виновато понурился. —?Восемь… —?тихо повторил Закарис. В голосе его звучала неподдельная мука. —?Восемь. Из двадцати шести… Он сел прямо на пол, больше не обращая внимания на синхронно качнувшиеся вслед за ним пики. Конан раздвинул своих стражников. Положив обе тяжелые ладони на древки, заставил их опустить оружие. Сказал, словно бы ни к кому и не обращаясь: —?Во второй каморе еще тринадцать. Закарис вскинул голову, на глазах оживая. Бросился дальше по коридору, прижался лицом ко второй решетке, начал выкрикивать имена. Конан качнул головой, останавливая вяло потянувшихся было за ним стражников?— впрочем, те не особо и рвались. Да Конан и сам не стал торопиться, дав недавнему противнику некоторое время пообщаться со своими подчиненными. Он уже успокоился и теперь был непоколебимо уверен, что с Атенаис все в полном порядке?— не может быть плохим человеком тот, кто так переживает за своих людей. А все его странные поступки сразу перестанут быть странными, стоит только дать ему самому их объяснить. —?Где Атенаис? —?спросил он уже совершенно спокойно, когда Закарис наконец отлип от решетки и обернулся. Король Асгалуна сиял, как новенький аквилонский империал —?В Дан-Маркахе, в крепости. Хвала Влюбленным, король Конан, и пусть милость Иштар всегда так же хранит твою дочь, как этой ужасной ночью! Она совершенно цела, передает тебе привет и просит немедленно прислать служанок со сменной одеждой и мыльным камнем. Сказала, что не может показаться в городе в грязном платье. И добавила, что только очень грубый мужчина может утащить женщину, не дав той даже переодеться. Она у тебя очень… решительная. Конан довольно фыркнул. Даже если бы он сомневался в честности новоиспеченного асгалунского короля, последние слова убедили бы его окончательно. Так сказать могла только сама Атенаис. Причем Атенаис, действительно не расстроенная и не озабоченная ничем более серьезным, чем грязная и порванная одежда. ?— Дан-Марках?— это далеко? —?спросил он уже совсем миролюбиво. ?— Это недалеко, можно доскакать за пару поворотов клепсидры, если очень сильно гнать… я не стал рисковать и везти ее обратно сразу. Мы же не знали, на что тут наткнемся. Думали?— придется помахать мечами… да и скачка была бешеная, чуть коней не запалили. —?Вы?— это кто? —?Мы?— это мои ребята. Они были размещены за городом. Чтобы не пугать гостей. Мирные намерения и все такое… —?Слова о мирных намерениях Закарис словно выплюнул и крутанул желваками на скулах, как будто продолжая давний спор. Конан вспомнил Квентия и свой меч?— и тоже поморщился, вполне сочувственно. —?И сколько вас? —?Три центурии. Я привел почти всех?— мы же не знали, что тут творится. Но знали, на что способны цыгу… Конан присвистнул. Асгалун, конечно, город немаленький, но чтобы три центурии сразу… Не удивительно, что Зиллах попросил держать их за городом… —?Стальная наводит порядок в городе?— там народ перепуган и полно мародеров. А Бронзовая и Серебряная ждут у ворот. Я решил сам глянуть, что тут и как, и вот… —?Закарис помрачнел:?— За что ты посадил под замок моих мальчиков? —?Ха! —?Конан сплюнул. —?Я бы мог о том же спросить тебя. Надо отдать Закарису должное?— он не удивился и понял все мгновенно. Обернулся к жадно слушавшему Хануушу, заломил бровь. —?Ты слышал вопрос. Ханууш хватанул ртом воздух, словно вытащенная из воды рыба. Выпучил глаза, пискнул: —?Они сами! Они первые начали!!! Конан хмыкнул, качнул головой. Разбираться с чужими подчиненными ему совершенно не хотелось. У них свой начальник есть, вот он пусть и разбирается. Развернулся к выходу, на ходу коротко бросив ?соколу?: —?Ключи! —?и, когда тот, не поняв, протянул ему связку, досадливо пояснил,?— Да не мне! Ему. И кивнул на грозно нависшего над трепещущим Хануушем Закариса.*** Двор постепенно оживал. И не только из-за обилия стражников всех мастей, которых теперь тут было столько, что просто плюнуть некуда. Одно хорошо?— трупы они со двора убрали с похвальной быстротой и сноровкой. Видя такое количество охраны, обычные люди тоже осмелились выползти по своим мелким житейским делишкам. Из города потянулись обратно ночные беглецы, вид у большинства из них был несколько пристыженный. Засновали туда-сюда немногочисленные пока еще слуги. При этом тех, кто пережил эту ночь в замке, было легко отличить по вызывающе горделивой осанке и чуть ли не спесивому выражению лиц. По двору бегал невесть откуда взявшийся Тейвел, охая и причитая над понесенными убытками во вверенном его попечениям замке и даже не подозревая, какой скверной участи он просто чудом избежал в это солнечное и по всем приметам счастливое утро… ?— Ее никто не видел. Квентий подошел, как всегда, совершенно бесшумно. Сел рядом, прямо на ступеньки. Зажмурился, подставляя теплому солнцу усталое лицо. —?Одно радует?— среди убитых ее точно нет. Сам проверял. Конан пожал плечами. —?Если она жива?— она скоро вернется. Очень скоро. Ты же ее знаешь. Конан знал. И знал, что Лайне никогда не стала бы убегать или прятаться при виде опасности?— пусть даже и такой жуткой, как пошедший в смертельную пляску цыгу или обезумевшая толпа. Ее вполне могли прибить мимоходом?— уже там, в городе, просто от страха. Она же маленькая, много ли ей надо? Если жива, она, конечно же, вернется, куда бы не закинуло ее шальной и дикой волной вчерашнего бегства.

Если жива… Заскрипели ступеньки. На внешнюю галерею вышел Закарис в неловко сидящем красном королевском конасе. Этот плащ шился на более мелкую и худощавую фигуру. Но другого пока под рукой не было, а простому люду Асгалуна следовало лишний раз напомнить, что у него теперь новый король. Правда, кидарис он пока оставил свой?— из сероватого войлока, с чешуйчатым расположением золотых пластин. Этот напоминающий шлем головной убор куда больше подходил грубоватому королю-воину, чем украшенный изящными золотыми вставками белоснежный колпак его погибшего брата. Новый король Асгалуна потоптался немного, повздыхал. Наконец тяжело оперся о деревянные перила и заговорил: —?Конан, ты извини, конечно, это не мое дело, но я очень боюсь. За Лайне… Конан вздохнул. Последнее время ему часто приходилось вздыхать?— слишком уж много вокруг оказалось человеческой глупости. Не взрываться же каждый раз, не набрасываться же с кулаками. Они же не со зла это, они же как лучше всегда хотят… ?— Я тоже,?— сказал он мягко. —?Но что изменится оттого, что мы станем бояться вместе? Закарис ударил себя кулаком по ладони: —?Ты не знаешь Селига! А я?— знаю! Хотя лучше бы и не знал. Он тот еще мерзавец, способный на любую гнусность, и я действительно всерьез опасаюсь за Лайне. —?Не понял? —?Конан развернулся, чтобы лучше видеть.?— А при чем здесь Селиг? —?Как это при чем? Он ведь ни малейшего уважения не проявил! Кинул поперек седла, как захваченную в бою добычу, и ускакал, словно всю жизнь был служителем Бела, да не примет тот под свое покровительство его мерзкую душонку! Понятно же, что не просто так увез?— он за просто так даже не почешется. Мои ребята видели, но остановить не смогли, прости. А он ничего не делает просто так. Значит, задумал что-то. Нехорошее что-то. Он такой. —?Селиг? —?переспросил Квентий, начиная злорадненько улыбаться.?— Это такой щеголеватый, с деревянным мечом? Он ей еще брошку подарил, да? И вдруг не выдержал, сорвавшись в ехидное хихиканье. Конан втянул полную грудь свежего осеннего воздуха и понял, что это погожее и такое радостное утро ему действительно нравится. Вслух он смеяться не стал, хотя и хотелось. Закарис нахмурился. Сказал доверительно: —?Про этого Селига много чего болтают. Нехороший он человек. А она?— совсем ребенок, ее любой может обмануть или обидеть… Квентий заржал в полный голос, Закарис смотрел на него хмуро и непонимающе. На всякий случай отодвинулся. Конан кусал губы и жмурился. Спросил задумчиво: —?А скажи-ка мне, брат, как король королю, далеко ли от Асгалуна до славного города Шушана и хорошо ли этот Шушан укреплен? Давно поразмяться хотелось, а тут такой случай сам в руки идет… правда, людей у меня маловато. —?Это не как раз трудность устранимая! —?Закарис обрадовался, что может хоть чем-то помочь и искупить невольную вину.?— Я дам тебе всех серебряных и половину стальной. Жалко же малышку! Такая славная. Бедная девочка?— одна с этим разбойником… —?Действительно, жалко! —?Квентий лицемерно возвел хитрые глазки к небу и снова захихикал. —?Бедный разбойник! —?Или нет, знаешь что...?— Закарис хмурился, что-то прикидывая и Квентия явно не слышал,?— бери лучше стальных и бронзовых целиком, они при штурме куда сподручнее, а мне тут для поддержания порядка и одних серебряных вполне хватит! В конце концов, это же в моем замке с тобою такое произошло и мой долг, как хозяина… надо спешить! Страшно даже представить, что будет, когда этот мерзавец притащит ее в свой замок!.. —?Ну да, ну да! —?продолжал тихонько хихикать себе под нос Квентий. —?Арбалетный болт повстречался с яичной скорлупкой… Страшно даже себе представить, что будет! болт?— и скорлупка. Крэк… Конан сделал вид, что не замечает мерзкого хихиканья. Но, вставая, словно бы случайно довольно чувствительно двинул Квентия локтем в бок. Надо же меру знать, в конце-то концов! Никакого уважения к королям. А поразмяться, действительно, самое время. Особенно, если человек так искренне желает помочь. Он протянул Закарису руку: —?Решено. Когда выступаем?