3. (2/2)

Перед тем, как ложиться, Илья стянул с себя свитер, потому что рядом с Петей всегда было очень тепло.***В этот раз Илья просыпался тяжело. Голова была как ватой набита, а веки никак не хотели подниматься. Судя по ощущениям, он не успел до конца раздеться, бляха от ремня неловко впивалась в живот, а в джинсах было слишком жарко, потому что его накрыли пледом. И рядом в кровати никого не было. Илья даже не помнил, ложился ли Петя с ним, потому что отключился едва голова коснулась подушки. Он с трудом разлепил глаза и увидел, что Петя все-таки никуда не ушел, а остался, если можно так сказать, сторожить его сон. Но даже это занятие было обустроено со всевозможным комфортом.Он вытащил из-за стола у окна стул на колёсиках — между прочим, самый любимый у Ильи предмет мебели в доме, — и вольготно развалился на нем: одна нога была перекинута через ручку стула, а вторая покоилась на краю кровати, правой рукой он вцепился в волосы, как мятежный поэт, а в левой практически на весу держал книгу . Судя по всему, в этой неудобной позе Петя чувствовал себя прекрасно, ну или книга настолько увлекла его. Илья прищурился и хмыкнул, не сдержавшись, — “Трудно быть богом”, Стругацкие. Петя чуть опустил книгу, взглянув на него поверх, и от сочетания его глаз и заголовка на обложке Илья прыснул еще раз.

Петя отвел книгу от лица, догадавшись, чем вызвано такое веселье, но не убрал, а заложил пальцем. Не стал спрашивать, как Илья себя чувствует, выспался ли и прочую заботливую чушь. Только смотрел и улыбался, поводя голой ступней поверх пледа рядом с его ногой. Молчание между ними длилось и длилось, совершенно не хотелось его нарушать. Но все-таки… Илья чуть привстал на кровати, потер лицо и кивнул в сторону книги.— Любишь фантастику?Петя ухмыльнулся, понимая двойственность вопроса.— Похоже, да. Стругацких так точно. У тебя тут неплохая коллекция, кстати.— Да, из этой серии почти всё есть. Кстати, как это всё ощущается? Ты читаешь книгу и вспоминаешь, что уже ее читал, или?...— Мне самому было интересно — как. Некоторые обложки я узнал, где-то увидел знакомые названия. Но когда читаешь, то никаких сверхъестественных ощущений — что-то вспоминается, что-то нет, как будто читал книгу очень давно и многое забыл. Даже обидно.— Это все-таки очень странно.

— Что я из всей своей жизни помню только Стругацких и тебя?Илья замялся с ответом, пытаясь выпутаться из пледа, который коварно перекрутился в ногах.— Что тебя это не беспокоит. Что ты не психуешь, не пытаешься узнать, кто ты и что ты.Петя пожал плечами и по-птичьи наклонил голову на бок.— Может, потому что компания подходящая? Ты и Стругацкие — что еще нужно?Илья отвел глаза.— Значит, ты не спал?— Нет. Побоялся тебя будить, места тут все же маловато. Ну и увлекся экспериментом с чтением.— Тогда пойдем пожрем, что ли.— А давай. Ты днем почти ничего не ел, я даже испугался немного.— Терпеть не могу похороны, поминки и кладбищенскую еду.Петя коснулся его спины в жесте утешения, но убрал руку слишком быстро.Холодильник теперь ломился от еды: вчерашние макароны с фаршем, какие-то салаты, колбасная нарезка, что-то в жестяной миске, похожее на гуляш, и, конечно, мамины щи. Рука не поднималась вылить, а доедать не хотелось. Петя заварил чай, по пакетику на кружку себе и Илье. Сам Илья набрал бы штук пять в одну чашку, чтобы было покрепче, и сахара побольше, но смолчал.

— Ты потрясающе рисуешь. Очень интересный стиль. Хотя я, наверное, говорил это раньше.— Нет. Никогда не говорил.Петя рассмеялся и запустил пальцы в волосы.— Вот я мудак. Значит, говорю сейчас: потрясно, очень круто. Почему ты не пошел на художественную специальность?— Да как-то… прошел на филфак и прошел.— Обычно то, что круто получается, бросают ради какой-то устойчивости и бабла в будущем. А филфак? Это же всё равно, что художка, только словами.— Мама хотела, чтобы я тоже стал учителем русского языка.— А ты?— А я не стал.Илья до сих пор не знал, как с ним говорить и о чем. Петя легко находил темы, а вот сам он такой роскоши был лишен — на ум шли только язвительные замечания о их настоящем совместном прошлом. Уж лучше было молчать. Но молчать он не хотел, как и язвить, а получалось, как назло, или одно, или другое. Петя не обижался, но что-то там в своей голове на этот счет прокручивал, Илье было совестно. После сегодняшнего дня и обморока на кладбище хотелось извиняться вообще перед всеми, но было у него что-то получше извинений.— Я хотел сказать тебе спасибо. За помощь, за всё.

Петя улыбнулся и даже не стал подначивать его, мол, наконец-то дождался благодарностей.— Да ладно, было бы за что. Уверен, ты бы сделал для меня то же самое.Илья промычал что-то вроде бы утвердительное и вернулся к салату. Они сидели в уютном молчании — всяко лучше сомнительных диалогов. Рядом с Петей было действительно очень тепло и спокойно, особенно когда он не пытался проявить чуткость и заботу...— Почему мы расстались?… и не задавал идиотских вопросов.— Мы никогда и не были вместе, — сказал Илья и усмехнулся.Что бы он ни сказал сейчас, без долгого и мучительного объяснения, как дела обстоят в реальности, идеально встраивалось в придуманную историю Пети. Чем больше дурацких злобных фраз от Ильи, тем полнее и понятнее картина. Они ненавидели друг друга и трахались. Или любили, но были мудаками, причиняли друг другу боль, но всё равно трахались. Щеки снова предательски покраснели, хотелось закрыть лицо руками. Почему-то даже та мифическая придуманная вселенная, где они были не очень-то заботливыми любовниками, казалась лучше того ада, который случился у них на самом деле.— Я понимаю, что у нас не всё было гладко, скорее, наоборот… Но чего я не могу понять — почему? Ты хороший человек, отличный парень, я не знаю, как в тебя можно не влюбиться. И я сейчас уже, кажется, немного влюблен. Ладно, это и так бьет все рекорды тупости, но я не могу не сказать, что хотел бы начать всё сначала. Несмотря на то, что не знаю всего, что знаешь ты.Илья смотрел на лицо Пети, как завороженный. Его темные глаза, его тонкие губы, беспокойные руки, пальцы, которые то путались в волосах, то поправляли ворот и скользили по шее. Мог бы он влюбиться в него при других обстоятельствах? В Петю Хазина, тогда еще не майора? Если бы они встретились не тогда в клубе, если бы не было его рейда, Веры, кокса. Если бы Петя вдруг посмотрел на него, как смотрит сейчас, а Илья точно так же не смог бы отвести взгляд.— Нам лучше… не делать этого, — наконец выдавил он.— Потому что между нами что-то случилось, да? Что-то ужасное, о чем ты и вспоминать не хочешь. Что-то, что нельзя простить.Внутренности окатило страхом, как ледяным душем. Нельзя было позволить ему докопаться. Хазин умный чёрт, притворяется он беспамятным или нет. Илья рывком встал со стула, и Петя поднялся за ним.— Стой, не уходи от разговора, — он снова цапнул его за запястье и потянул к себе, как капризный ребенок. — Я хочу знать. Я кое-что слышал там, в ресторане.— В кафе.— Неважно. Училки сплетничали в коридоре, говорили, что ты, возможно, был в тюрьме. Это правда? Скажи, да-нет?Илья застыл на месте, стараясь не выдать себя ни лишним движением, ни выражением лица, которое у него сейчас было то еще, он был уверен.— Дай угадаю: ты загремел под статью, и я тебя бросил? Кинул, как крыса? Или всё еще хуже: ты сел из-за меня.Илья развернулся и схватил Петю за плечо. Тот смотрел на него так доверчиво и так обреченно, что это невозможно было вынести. Он запустил ладонь в его растрепанные волосы и прижал к себе, лоб ко лбу.— Скажи, Илюш, скажи правду, — горячечно шептал Петя. — Я выдержу.Он не мог ему сказать. Иначе рассыпался бы хрупкий мир, в котором они не ненавидели друг друга.

— Правда в том… Что в ней нет никакого смысла. — Илья решительно прижался губами к губам Пети и попытался вспомнить, как это — целоваться.

Когда чужой жаркий рот сначала нерешительно приоткрывается, а потом начинает отвечать. Когда языки сталкиваются, носы мешаются, а потом это вдруг становится неважным, потому что тот, другой, тоже запускает руку в волосы, но позволяет вести. Когда вторая рука скользит по спине и автоматически дергает за футболку, пробирается под ткань к мягкой коже. Когда слегка отстраняются набрать воздуха и снова приникают к губам, словно расцепиться надолго совершенно невозможно.

— Илья… Илюш, ты опять… Уходишь от разговора.Петя хрипло рассмеялся, когда Илья оторвался от его губ и перешел с поцелуями ниже, на подбородок и чуть запрокинул голову, подставляя шею в самом простом и древнем жесте доверия. Илья поймал губами на коже его смех и чуть сжал зубы, прикусывая, но не пытаясь оставить след.— Ты уверен, что хочешь говорить?Руки Пети уже вовсю хозяйничали у него под футболкой, взгляд поплыл, губы раскраснелись. Он был возбужден даже от этих нехитрых ласк и Илья, глядя на него такого, возбуждался тоже.— Это нечестно. Запрещенные приёмчики.— Хватит разговоров. Правда не имеет никакого значения сейчас. Просто будь со мной. Пожалуйста.

Петя пристально посмотрел ему в глаза, кивнул, а потом сам потянулся к его губам. Они пытались делать всё одновременно — и целоваться, и трогать друг друга, и двигаться в сторону спальни, — ничерта не получалось. Илья чуть не застрял в собственной футболке, а когда наконец вылез, прижал Петю к стене так, что тот плечом задел выключатель, и коридор погрузился в темноту. Так было даже немного проще психологически, особенно притираться бедрами и пытаться расстегнуть чужие джинсы — черт, это же его джинсы, почему они так хреново расстегиваются, если никогда не было таких проблем. Петя шумно дышал и постанывал, когда Илья задевал его член, сам тянулся к ласке, но мешал, прижимая к себе длинными руками.

— Блядь, просто подрочи мне, я не могу уже.Илья куснул Петю за ключицу, тот застонал толкнувшись ему в руку через белье.— Тихо. Хочу видеть тебя всего. Под собой.— Ебать. У тебя голос сейчас, ты слышишь себя? Такой сексуальный. Хочется сразу встать на колени и открыть рот.— Какой же ты пиздабол, Хазин, — пробормотал Илья, игнорируя то, как зашумело в ушах от этих слов. — Это что-то невероятное.Они ввалились в комнату Ильи полураздетые и растрепанные. Илья поймал Петю со спины и наконец стянул с него его — свою — футболку, прижался к спине, стал целовать плечо. Петя выгнулся, пытаясь потереться задницей о его стоящий член. Несмотря на пошлость жеста, это немного отрезвило — Илья вдруг осознал, что понятия не имеет, как заниматься сексом с этой позиции, если это не простые тисканья и обжимания. А сейчас он вроде как должен разыграть умелого любовника, который своего парня знает идеально? Хорошо, что Петя окончательно поплыл и не заморачивался над такими деталями.— Петенька, — протянул Илья прямо в ухо, наслаждаясь ответным стоном, и прикусил мочку уха. — Повернись. Хочу так.Чертов фонарь светил казалось прямо им в комнату, Илья видел голого Петю на своей кровати практически во всех деталях, пока сам путался в штанинах. Он рыкнул “руки”, когда Петя потянулся было к члену, и тот с разочарованным стоном закинул их за голову.— Просто иди сюда, я сейчас с ума сойду, блядь-блядь...Илья наконец устроился сверху, накрывая Петю собой и вновь приникая к его губам. Но благословенной тишины не случилось, потому что Петя застонал ему в рот, толкаясь бедрами вверх. Илья старался отвечать на эти хаотичные движения, некстати вспомнилось порно с Ниной, где они двигались так ладно, что удавалось еще и неплохо заснять происходящее. Конечно, небо и земля с их возней. Но Петя стонал под ним, обвил его руками и ногами, вцепился в задницу и прижимал к себе так, что невозможно было втиснуть между ними руку. Илья снова запустил пальцы в его волосы, балансируя на левой, чуть оттянул голову и вцепился зубами в шею. Петю выгнуло под ним дугой, стон сорвался на крик, между ними мгновенно стало мокро и липко.Илья скатился с него в сторону, чтобы не придушить, всё еще не соображая, что сам не кончил. Несколько секунд он просто дышал, стараясь успокоить жаркое марево в голове, смотрел на то, как пытается восстановить дыхание Петя. А потом вдруг понял, что может додрочить себе прямо сейчас, глядя на него. Но едва он потянулся к себе рукой, Петя приподнялся на локте и улыбнулся.— Я же сказал, что хочу тебе отсосать. Лежи, не дергайся.Он скользнул вниз по кровати — где только силы взялись, — а через мгновение Илья застонал от ощущения горячего рта на члене. Ему не делали минет сколько? Неважно, главное то, что происходило сейчас. Петя не пытался взять слишком глубоко, сосал старательно, играл языком и поглаживал пальцами напряженный ствол, другой рукой придерживая за бедра. Заслушавшись пошлыми причмокивающими звуками, своими и чужими стонами, окончательно потерявшись в ощущениях, Илья не успел предупредить о близкой разрядке. Он кончил Пете прямо в рот, но тот не отстранился.Илья приоткрыл глаза только когда Петя снова вытянулся рядом, повернувшись на бок. Выглядел он страшно довольным. И красивым. Просто сумасшедше, невероятно красивым. Илья потянулся стереть у него белесую каплю в углу рта, Петя в ответ поцеловал его пальцы.— У тебя охуительный член, — сказал он, глядя Илье в глаза.

— Сомнительный комплимент, звучит как масло масляное.Петя на секунду нахмурил брови, а потом расхохотался, держась за живот и приговаривая “ой не могу, филолог!”. Илья поймал его прежде, чем он успел улететь с узкой кровати, и целовал в смеющийся рот. Спустя пару минут такой возни стало понятно, что второй заход не за горами.— Слушай, а пойдем в душ? — вдруг сказал Петя, недовольно почесав липкий живот. — Только вместе?Илья снова не смог ему отказать.***Если позволить себе один раз сделать то, что делать нельзя, то потом тянет сделать это снова и снова. Идеально работало с сигаретами, наркотиками, преступлениями и Петей. Илья не мог перестать касаться его, целовать, прижимать к себе в дурацких объятиях. Особенно зная, что можно, что этого ждут, отвечают и даже слегка выпрашивают. Петя оказался жутко тактильным и ласковым, и нежным в таких вещах, о которых и подумать было нельзя. Кроме того, поцелуи спасали от тяжелых разговоров, которые норовили выйти на кривую дорожку обсуждения прошлого. Разговоры были про прошлое, поцелуи про будущее.

Ходить голыми по квартире было все же холодновато, поэтому Илья набросил на слегка сопротивляющегося Петю халат, а сам закутался в банное полотенце. До ванной они добирались слишком долго. Илья думал, что они просто пообжимаются под душем, ну или потрут друг другу спинку — что там еще нормальные люди делают? Но Петя открыл кран, заткнул слив и начал целеустремленно рыться в баночках на раковине.— Что, неужели никаких бомбочек, пены для ванной и прочей фигни?Илья вздохнул и подхватил на себе едва не слетевшее полотенце.— Ну зачем тебе это всё? К тому же мы не поместимся тут вдвоем.— Не стоит недооценивать мою инженерную мысль! И упрямство.— О, с последним у тебя точно всё в порядке.Петя взглянул на него с интересом, но не стал продавливать тему, а наклонился, чтобы проверить температуру воды. Он что-то напевал себе под нос, Илья подумал, что ослышался.— На-а маленьком плоту-у, сквозь бури, дождь и грозы…— Серьезно? Ты поешь это старье?— Почему старье? Достойное ретро.— Достойное ретро это хотя бы, ну, я не знаю, какое-нибудь “Миллион, миллион, миллион алых роз”.— Да, красивая песня. Но мне больше нравится эта, как там было… — Петя прикрыл глаза, сосредотачиваясь, и подщелкнул себе пальцами в качестве аккомпанемента. — Позови меня с собой, я приду сквозь злые ночи. Я отправлюсь за тобой, чтобы путь мне не пророчил, я приду туда, где ты нарисуешь в небе солнце, где разбитые мечты обретают снова силу высоты.Илья хлопнул в ладоши пару раз, Петя шутливо раскланялся.— Нет, если без шуток, то ты хорошо поешь.— Ты, наверное, мне это уже говорил и не раз?— Ммм, тебе бы не понравилось, если бы я так сказал, — выкрутился Илья.— Тогда просто поцелуй меня.Илья с охотой подчинился. В этот раз они целовались недолго, он почувствовал, как Петя развязывает пояс на халате и пытается сбросить его с себя, не отвлекаясь от процесса.— Ты уверен, что мы должны туда лезть?— Это всего лишь ванная, а не жерло вулкана. Причем твоя.— Вот именно, моя, и я прекрасно знаю, сколько и чего в нее помещается. Например, горшков с цветами, живой рыбы или ёлок.— Интересная история. Нужно ее разнообразить.С этими словами Петя залез в ванную и быстро обустроился там, приглашающе раздвинул ноги. Если бы Илья уже не был слегка возбужден, у него точно бы встало сейчас.— Ну что? Точно не хочешь присоединиться?— Чёрт с тобой, Хазин. — Илья оставил полотенце на стиральной машинке в углу и полез в ванную, продолжая бурчать. — Поход в травматологию снова маячит на горизонте, только теперь моя очередь, да?— Просто не дергайся, я тебя удержу, если что.— Звучит не очень-то убедительно!Словно опровергая эти слова, Петя крепко схватил его за пояс и помог сесть. Об удобстве, или том, чтобы просто вытянуть ноги, и речи не шло, но, тем не менее, в одну ванную они поместились, можно ставить галочку напротив этого пункта.— Ну? И что дальше?— Ничего, — Петя мягко потянул его на себя и вынудил опереться спиной на грудь. — Просто лежи, расслабляйся. Ты слишком напряжен.— Да тут расслабишься.Петя подцепил его пальцами за подбородок, поворачивая голову и поцеловал, а другой рукой скользнул по животу под воду.— Так лучше?Илья шумно выдохнул, всё еще зачем-то пытаясь сохранять ясность сознания.— Тебе правда хотелось так заморачиваться? Зачем?Конечно, он и без всяких объяснений знал ответ на свой вопрос. Пете просто нравилось что-то необычное, затейливое — об этом свидетельствовали многочисленные записи на его телефоне, причем, дело было не только в домашнем порно. Он не любил, когда просто, наоборот, сложности его заводили, а Илья оказался крепким орешком, вот и возиться с ним было приятно. Петя мягко погладил его по щеке.— Потому что я хотел тебя всего. Себе.От этих слов слегка перехватило дыхание.

— Самая удобная поза для такого.

— Да. Правда, расслабься, Илюш.Илья откинул голову ему на плечо, и тут же получил несколько поощрительных поцелуев — висок, ухо, шея… Петя не кусался, а именно целовал, слегка проходился языком, а руками скользил по телу, больше подразнивая, чем лаская. От горячей воды в небольшом пространстве уже начал скапливаться пар, становилось труднее дышать. Петя опустил руку ниже, слегка сжимая его член под водой. Илья прикусил губу, чтобы не стонать. Петя тут же заметил это и мгновенное поцеловал, вынуждая все-таки тихо выдохнуть ему в рот.— Почему ты так сопротивляешься? Хочу слышать тебя.— Соседи будут не в восторге.— Да и плевать на них, — он сжал пальцы внизу и двинул рукой. — Илюш.Илья со стоном толкнулся ему в кулак.— Ты говорил про мой голос. А мне дико нравится, когда ты меня так называешь.— Я знаю, — даже в голосе Пети слышалась улыбка, Илья повернулся, чтобы ее сцеловать. — У тебя аж глаза загораются. Очень красиво.— Петь. Только давай не спешить, просто посидим. Хорошо ведь?Петя вроде бы согласился, но его деятельной натуре нужно было продолжать движения. Руки у него жили как будто своей жизнью. Он попросил у Ильи передать мочалку, потом душ, облил их обоих, действительно начал возиться с мылом и шампунем. Но когда его пальцы начали аккуратно массировать кожу головы, Илья просто прикрыл глаза, позволяя делать всё, что ему заблагорассудится. При этом Петя продолжал мычать разные песенки ему в ухо.— Миллион, миллион, миллион алых роз… Тьфу ты, заразил! А она мне никогда не нравилась, между прочим.— Почему?

— Мелодия говно. Текст дурацкий.Илья фыркнул, закрывая глаза. Петя закончил свои манипуляции и снова устроил его у себя на плече.

— Я просто шантажист века подкатывать с такими предложениями именно сейчас, но… Илюш. Давай начнем всё сначала?Илья открыл глаза. Несмотря на шутливый тон, выражение лица у Пети было предельно серьезным, даже слегка встревоженным. Словно он страшился отказа, мечтал об ответном “да”.— Давай начнем всё заново. Разница подходов, понимаешь?Петя просиял и начал смешно кивать, стряхивая с волос капли. Илья помог ему убрать мокрую челку назад.

— Понимаю. Типа как второй шанс. Даже если я ничего не вспомню, окей? Пообещай мне.— Обещаю.

Они опять поцеловались, и Петя начал двигать рукой более активно. Под водой Илье еще не дрочили. Он плыл в мареве ощущений, не понимая отчего ему так жарко — от воды, пара, Петиных губ или непристойностей, которые с них слетали. Поразительно, сколько у него появилось фантазий о том, что еще можно сделать вместе, за такое короткое время. И когда их нашептывали ему вот так, на ухо, прерываясь только на поцелуи, Илья тоже хотел их все.Потом они все же постояли нормально под душем, хоть это оказалось и сложнее, чем сидеть в ванной. Илья снова закутал Петю в халат и осторожно сушил полотенцем его волосы, стараясь не задеть неловким движением шов на виске. До кровати они добрались абсолютно вымотанными, на этот раз легли как можно ближе друг к другу, переплелись ногами, накрылись одним одеялом. Петя долго устраивался в его руках так, чтобы было удобно и чтобы можно было смотреть друг на друга — это смешило и умиляло. Он клялся, что у Ильи потрясающие светлые глаза и что он не уснет, когда на него так пристально смотрят, а после этого зевнул. Илья поцеловал его уже саднящими губами и посоветовал спать.— А чем мы займемся завтра?— Попробуем завоевать мир.— Нормально. А какая-нибудь конкретика будет?— Давай завтра придумаем?— Отличный план, — пробормотал Петя и уткнулся куда-то Илье в плечо. Тот погладил его по волосам и прикрыл глаза.