Глава 3 - Тараканья паутина (2/2)
Одно движение, чуть изменившийся ритм дыхания – и собственное тело реагирует раньше, чем разум- ему тут не место.Дженсен содрогается. Слишком быстро. Джаред глотает сперму, размазывая капли по подбородку, но вот его уже самого переворачивают, от предвкушения кружится голова, едва различимый потолок плывет, но когда горячее и влажное обволакивает член, Джаред понимает, что не выдержит. И Дженсен оказывается распластанным на животе, а колено разводит его ноги. И даже в полумраке он прекраснее всего на свете - словно создан, чтобы сводить с ума. Шевеление, приподнятые ягодицы - Джаред разводит их, жадно смачивая ложбинку слюной, проводит языком - от шума в ушах почти не слышно стонов, собственный член пульсирует, причиняя боль. Становится еще больнее, когда почему-то слишком узкое нутро нехотя позволяет проникнуть в себя. Эта мука ужасна. Джаред кусает губы. Он должен сдерживаться. Он не должен торопиться. И он выжидает, дает привыкнуть к себе, и снова давит, впиваясь пальцами в горячую и скользкую от пота поясницу. Пока не наваливается всем телом, вдавливая Дженсена в кровать.
Джаред чувствует его спину, скользит пальцами по рукам, хочет поглотить, подмять его под себя целиком, не оставить ни одного обделенного участка тела, толькобедра осторожно двигаются, член глубоко. Чтобы выйти хотя бы на половину приходится приподняться, но жар тела под ним так силен, что он все равно его чувствует. Уже знакомо окаменевшее. Джареду это не нравится. И эти придушенные звуки из подушки. И он останавливается. Не выходя, отстраняется и начинает гладить, разминая напряженную спину. Немного толкается внутри, но только чтобы напомнить - все хорошо, он все еще хочет его, но не так, как в тот раз. Больше никогда Джаред не причинит ему боль.И постепенно Дженсен расслабляется. Он смотрит через плечо. И в груди становится тесно.
Джаред толкается в него снова. Не отводя взгляда. Глубже. Резче.
Дженсен пытается отвернуться и снова уткнуться в подушку, но тело его уже изгибается, подставляется, пульсирует изнутри.
Мысль о мертвых котятах приходит слишком поздно - Джаред прижимает себя к широкой спине, шею колют коротко стриженные волосы, а темноту под зажмуренными веками разукрашивают белесые пятна.
Спазм постепенно отпускает тело, но он все еще двигается. Не спешно, размеренно и методично. Член уже не такой твердый, но это не кажется проблемой. Неожиданно Джаред чувствует руку Дженсена на своем бедре - она заставляет остановиться. А сам Дженсен приподнимается и они оба оказываются на коленях.
Темнеющая линия позвоночника, тусклые блики на мускулистой спине, толчок - Дженсен сам насаживается, сам отстраняется - в одном ему известном и понятном ритме. Действует как гипноз.
Второй раз они кончают одновременно. Ноги подгибаются и они оба заваливаются на пропитавшуюся потом и другими жидкостями постель. Дыхание выравнивается.Кто-то должен сказать хоть что-то. Этот момент близится. Вот-вот настанет и вот-вот будет безжалостно пропущен - и тогда тишина станет напряженной, готовой взорваться в любой момент.Но вот Дженсен садится и изрекает севшим голосом:- Если не приму душ, умру.А Джаред смотрит на его удаляющуюся спину. Где-то там была дверь и коридор. Остается только развалиться на вдруг ставшей какой-то узкой кровати и вдохнуть оставшийся запах.
Совершенно некстати память подкидывает информацию - Женевьев уже должна была вернуться с благотворительного приема.
- К черту.Нет, никуда он не пойдет, уснет прямо тут, поперек постели, не дожидаясь возвращения Дженсена.
Но не тут то было - обоняния касается едва слышимый запах сигарет. Приходится встать и плестись в темноту по стенке.Дженсен стоит у окна и курит. На его бедрах едва держится полотенце, и Джаред не может удержаться, чтобы не подойти и не запустить под него руки.- Эй-эй, - Дженсен ловит край полотенца, не давая ему упасть, и прижимает поверх его рук. - Какие мы страстные и нежные, оказывается.
- Это плохо?
Запах сигарет не нравится, но Джаред кладет голову на плечо Дженсена и осторожно вдыхает воздух, пытаясь понять, какое в этом всем может быть удовольствие.- Совсем нет.Оказывается, щетина у Дженсена колючая, особенно когда тот пытается потереться щекой об его висок.
- Я не хочу, чтобы наставало утро.- А что будет утром?За окном горят огни. Яркие вывески ночных заведений, вон аптека, в окнах кое-где горит свет или мигает отсвет от телевизоров или компьютеров. Жизнь там, за окном, идет своим чередом. От их выходки ровным счетом ничего не изменилось. Быть может, страшное не случится даже если они зайдут чуть дальше?- Утром…Джаред тянет с ответом. Ему нравится Дженсен. Этот человек может быть язвительным, но на самом деле он вот такой – спокойный и терпеливый. Как скала посреди бури, выстоит и в шторм и в штиль. Кажется, он не способен на абсурдные поступки, не способен на глупости. Тогда почему? Как стал геем? О многом хочется спросить и ответы действительно хочется услышать, но, в тоже время, страшно. Джаред не хочет услышать то, что не сможет принять.- Утром мы с тобой вновь сцепимся на пустом месте, а Сара разошлет всем смс, что Джеи снова в ссоре.
- Ох уж эта Сара!..Дженсен усмехается и тушит наполовину недокуренную сигарету о пустую тарелку. Видно его профиль и игру света на лице, но не выражения глаз.- Так что там… со свиданием? Ты и правда хотел пойти со мной на свидание?Наверное, его никогда еще настолько неожиданно не заставали врасплох.
- Красиво поухаживать не получилось.Вот и все, что смог родить. Видимый уголок губ Дженсена дрогнул и Джаред тоже улыбнулся:
– Кажется, ты наглотался транквилизаторов. Весь такой умиротворенный.- Я всегда такой. Когда удовлетворенный.
- Удовлетворенный…По пустой дороге проехало одинокое такси. Все-таки окраина Ванкувера – это не центр Лос-Анжелеса.
– И как часто тебя надо удовлетворять, чтобы сохранять такое благостное состояние духа?- Мммм, зависит от того, что… - Дженсен запнулся. Поскреб кончик носа и сложил руки на груди. - А что, ты готов принести себя в жертву моему состоянию духа?Джаред пожал плечами.- Зависит от того, в каком состоянии духа мне захочется тебя поддерживать.
Дженсен напрягся. Не хорошо. Джаред вытащил руки из-под его полотенца и обошел, сел на подоконник напротив. Вытянул ноги, мягко потянул за полотенце, подтягивая к себе, воткнул подбородок в солнечное сплетение и уставился снизу вверх.- Если тебе этого не надо, скажи сразу. Мы будет просто друзьями и никто ничего от меня о тебе не узнает. Клянусь.Теперь Дженсен задумался. Почти равнодушное выражение приклеилось к его лицу. Но его ягодицы оказались в зоне прямой досягаемости, чем Джаред тут же и воспользовался, забравшись руками снизу под полотенце и обхватив вожделенные выпуклости. Дженсен лишь слегка покачнулся - ни смущения, ни попытки отстраниться.
?А ведь я ему нравлюсь. По-настоящему нравлюсь.??Интересно, что будет, если я расскажу ему о своей коллекции??- И как ты себе это представляешь?
- Что именно?Молчание длилось слишком долго, и Джаред успел забыть о том, что заставило Дженсена погрузиться в задумчивость.- Я правильно тебя понял, ты хочешь стать любовниками на постоянной основе?.. Это значит, что какое-то время мы проводим с семьями, а какое-то – вдвоем. Замаскировать можно под игру в гольф, например. Какие дни ты выделишь мне? Выходные? Нет, жены, скорее всего, будут этим очень не довольны… Тогда, может, вторники и четверги?Где-то на середине речи голосом Дженсена завладел сарказм, опустившийся до издевки. Под конец Джаред почувствовал себя так, словно его сокровенное желание препарировали, разложили по банкам со спиртом и написали публичный отчет об вскрытии. Но ответить оказалось нечего.
А ведь он заранее знал, что так будет - Дженсен тоже давно все просчитал в уме -вариантов не много, а на крайние они оба пойти не смогут.
- Если тебя устроит, - пробормотал, вытаскивая руки из-под чужого полотенца и отклоняясь назад, затылка коснулось холодное стекло окна. - Кажется, сейчас я готов согласится на любые твои условия.Прозвучало как позорная капитуляция.- Будь осторожен со словами.Взгляд Дженсена теперь еще более отрешенный и равнодушный.
Джаред стиснул зубы. Вот вроде бы совсем недавно, буквально только что чувствовал его как самого себя, а вот уже совершенно не понимает. Как не понимал последние два года. Опять эта отчужденность, эта холодность и это желание унизить.- Я серьезен и не даю обещаний, которые не в состоянии выполнить. Я, наверное, схожу с ума, но… все мои мысли, мои желания, планы – они все о тебе. Ты прав, - Джаред не мог больше смотреть ему в глаза и теперь обращался к виднеющемуся над полотенцем пупку. - У нас семьи. И будет слишком большой глупостью рискнуть всем ради…Запнулся. Поднял взгляд. В груди екнуло, что сказал что-то не то, что-то, от чего уже не выйдет отказаться. И что уже слишком поздно исправлять.
- Ради чего?Дженсен точно решил дожать его, выжать все, без остатка. Даже зная, что это сделает больно им обоим, словно заядлый мазохист.- Действительно, ради чего?- желание сохранить хоть немного гордости заставило сменить тон. – Я понимаю, будь у нас любовь до гроба. А тебе, похоже, просто не везет с любовниками, а на безрыбье и рак – рыба, так что приходится кувыркаться с ?еще-вчера-натуралом?. Сочувствую.
Последнее слово прозвучало как удар молотка, забивающего финальный гвоздь в крышку гроба. Его собственного. Потому что высказал то, чего боялся. То, что подтачивало уверенность в себе и не давало покоя. И сейчас, когда перешел все границы, высказал все, что скопилось глубоко внутри, казалось, не осталось никакой защиты. Лишь кухня пять на пять футов и они, так близко, что не уклониться.
Очень медленно Дженсен расцепил руки, до этого сплетенные на груди, и оперся на подоконник. Слишком близко. Света с улицы достаточно, чтобы попытаться рассмотреть что-то темнеющее в глубине его глаз, но времени на это нет - Джаред чувствует прикосновение к губам – мягких, но беспощадных.- Не знаю, что пугает меня сильнее – быть влюбленным в тебя по уши всю жизнь или всю жизнь провести без тебя.