Глава 3 - Тараканья паутина (1/2)
- Понимаешь, они такие тормоза…Бутылка выскользнула из руки Коллинза. Мизуки едва успел поймать ее у самого края стойки - не хватало еще осколки потом убирать - и вернулся к протиранию бокалов. Кивнул на всякий случай.
- Угу.Днем - официант, ночью - бармен. В глазах уже рябило от пестрой публики - волосатые страшилища в коже, прилизанные мальчики, едва одетые леди, мутные личности... К последним, кстати, относился и вот этот вот разглагольствующий американец с не американской фамилией. Очень хотелось заткнуть уши, но приходилось молча терпеть.
- Они – два сапога пара. Готовы выжидать до конца света. И при этом такие мнительные… Сами придумывают себе всякое, сами расстраиваются… Сами прощают и успокаиваются.
Новая порция пива прервала поток мыслеизливания, но ненадолго. Отпив из холодной бутылки, Коллинз-Крашник подпер подбородок рукой и тяжело вздохнул.- Как же мне их...
Мизуки уже пожалел, что упомянул про визит Эклза в ресторан. И о том, чтовообще устроился сюда работать.А Коллинз-Крашник залил в себя остатки из бутылки и постучал по стойке, требуя добавки. Счет уже шел на галлоны. Кто-то другой давно бы перешел на что-то покрепче или мирно улегся носом в тарелку с орешками, а этот лишь вздыхать стал глубже.
- И во сколько ты заканчиваешь? – спросил вдруг.
- В три часа.Уже некоторое время мысли Мизуки были заняты идеей протереть в бокале дыру - ведь возможно же? Если очень долго и сильно стараться? Так что ответил на автомате, но тут же спохватился, прикинув, чем это грозит. В последний раз он точно так же необдуманно сообщил о месте своей ночной подработки - и вот, пожалуйста, принесла нелегкая.
И тут в поле зрения попала заходящая в бар парочка.- Вот блин.Коллинз-Крашник сначала глянул через плечо, потом развернулся всем корпусом, наблюдая, как Эклз с Падалеки подходят к столу с бильярдом, потом Эклз оставляет гиганта и направляется прямо к бару. Несколько ошалевший, словно только что проснулся или узнал о негаданно свалившемся наследстве, за которым, правда, надо нырнуть на дно Марианской впадины или сигануть с Ниагары.
Мизуки прекратил разглядывание и нырнул под стойку.- Не то чтобы это сильно ударило по моему самолюбию, - услышал ворчливое. - Но с какого перепуга вы предпочли эту дыру ресторану? Я им, чтобы забронировать столик, в семь утра звонил, между прочим.- Решили сменить обстановку. А ты тут какими судьбами?- Да вот, решил навестить знакомого нелегального эмигранта.Последовало многозначительное молчание. И Мизуки счел за лучшее вылезти обратно - в конце концов, он единственный бармен, да и нет поблизости клюшек для гольфа, одну из которых ему недавно грозились вставить в не предназначенное для этого отверстие.
- Будете что-то заказывать? – осведомился дежурно, продолжив протирать дыру в бокале.
- Кто-нибудь, пожалуйста, сообщите владельцу, что в баре завелись тараканы. Пусть вызовет санэпидемстанцию.
- Если выгнать всех тараканов, боюсь, бар загнется от недостатка посетителей.
- Туда ему и дорога…Мизуки отвел взгляд от греха подальше.- Есть тут хоть что-то, чем не отравишься?- Могу предложить воду.
- Умник. Дай мне того же, что лакает этот любитель тараканов, но в двойном экземпляре.Коллинз-Крашник хмыкнул. А Мизуки протер стойку и выставил на нее еще две бутылки.- 15 баксов.- Бутылки из хрусталя, что ли?!- ...- Ну почему нельзя жить дружно, девочки? А, знаю. Это называется "недотрах"!- ...- Вот… наконец-то вы хоть в чем-то солидарны…
Эклз фыркнул, кинул на стойку смятые бумажки - специально что-ли перед приходом сюда дал корове их пожевать? - и отошел. А Мизуки осторожно глянул на лыбящегося ему в след Коллинза-Крашника, пытаясь рассмотреть в нем хоть что-то настоящее, а не наигранное.***- Знаешь, я никогда не думал, что первый выходной после съемок начну в участке, а закончу в безымянном баре, одетым в шмотье из секонд-хэнда и пьющим что-то, лишь отдаленно напоминающее по вкусу пиво.- У каждого свои представления об отдыхе. Я бы вот предпочел провести вечер со стаканчиком вина, на диване напротив телевизора.
- Ну извини, что из-за меня у тебя такой неудачный вечер.- Извинения приняты, только перестань занудствовать.- Да без вопросов.
Диалог не складывался. Натянутый разговор ни о чем каким-то образом скатился в балаган. Кому-то надо было остановиться. Джаред чувствовал, что сам на такой подвиг не способен. Раздражение, незаметно накопившееся в последние дни, сегодня совершенно точно решило выплеснуться на окружающих. Сначала с женой поругался, права забыл, потом предложил остановившим его копам прислать штраф по почте. Вроде ничего особенного, слово за слово, а теперь правая половина лица несколько более чувствительна, чем обычно, да и одним штрафом он вряд ли отделается. Вся надежда на Сару.Время еще раннее, народа в баре много, но не особо набравшегося, почти прилично. Правда, кажется, что стоит только попытаться предъявить права на бильярдный стол – вынесут вперед ногами. Так что они оба лишь стоят в сторонке и следят за партией местных завсегдаев. И есть в этом что-то странно-успокаивающее. Никуда не надо торопиться. Никому не надо улыбаться. Стой себе, да перебрасывайся фразами.
Ничего не значащими фразами.
А ведь Дженсен мог хотя бы поинтересоваться, зачем он звал его в ресторан...
Джаред даже готов был честно рассказать, что попал в переделку как раз тогда, когда передумал ехать к нему на встречу. Вообще казалось, что можно сказать и сделать все, что угодно - и потом за это даже не будет стыдно. Ни капельки.- Кстати, видел Мизуки?- Кого?- М-м-м, помнишь того япошку? Его брат еще вывел нас из здания?- Э-эм, ну?- Он тут барменом. Можешь сходить поздороваться. И с Мишей заодно.- И он тут?Вышло даже более раздраженно, чем хотелось. С кем-кем, а с Мишей здороваться не хотелось. С тех самых пор, как на просьбу о помощи тот довольно прозрачно намекнул на близкое знакомство с телом Дженсена и рассмеялся в лицо.
Да и вообще, оказалось, что все вокруг знали о нем больше, чем сам Джаред.- А ты уже поздоровался? И как он тебе?- В каком смысле?Почувствовал взгляд Дженсена на себе, но продолжил пялиться на шар, как раз готовый нырнуть в лунку. Только отпил из бутылки. Пиво было такое гадостное, что никак не удавалось его допить.
- В том самом. Старик говорил, что ты любитель восточных мужчин. Правда этот Мизуки… - повел головой из стороны в сторону, подбирая подходящее слово, - … ну, знаешь… не показался мне активом. Хотя, постой… вот что Миша тут забыл. Какие вы шустрые ребята, оказывается.
Дженсен не ответил, так что Джаред совсем чуть-чуть скосил взгляд. Но увидел лишь макушку.- Ревнуешь?Макушка дернулась в сторону - Дженсен привалился к стене, только это был уже не Дженсен, а кто-то из его персонажей.- Знаешь, ты так одуряющее пахнешь...Настоящий или нет, взгляд его показался достойным Оскара. Как взгляд элитной швали номер один. И Джаред забыл о том, что только что говорил - а ведь его слова должны были задеть Дженсена. Сильно задеть.
- Наверное… - голос внезапно охрип. - Наверное, нам стоит отсюда уйти, как думаешь?- Полностью согласен.
- Куда?- Любой ближайший отель подойдет.В полумраке бара показалось, что в зеленых глазах напротив загорается свет.
И Джаред окончательно растерялся.
***Они натянули кепки на глаза, они расплатились наличными, выдумав странные фамилии. Ключ от номера два раза падал на пол, пока Дженсен не обхватил его руку и не помог вставить железку в скважину замка.
Темнота. Найденная на ощупь кровать. От падения на нее в воздухе повисает запах пыли и плесени, но запах тела оказывается сильнее. Пересохшие губы. Кислое пиво, грубая фланель, скользкая от пота кожа - дыхания не хватает, но и говорить не о чем. Скорее наоборот, кажется, что любое произнесенное слово все испортит. Поэтому Джареду достаточно слышать прерывистое дыхание, отдающееся эхом в груди, чувствовать под собой такое понятное, одновременно податливое и требующее тело, вдыхать резкий запах знакомого парфюма и ни о чем не думать.
Глаза привыкли к темноте, стало видно очертания, но все еще кажется, что они в ?нигде? и ?никогда?, зависли между прошлым и будущим. И нет ничего неестественного в том, чтобы вновь касаться чужого члена губами - их никто не заставляет, за ними никто не следит. Поэтому можно делать, что хочется и как хочется. Главное, не задохнуться, не свихнуться, не потерять себя в этом хаосе смешавшихся чувств.