Потерянность (1/1)

?Обычно, крылья даются во благо, но лишь от обладателя зависит их роль в этом мире?.?— Аой! У меня разболелся животик!?— Ну, ты скушал слишком много огурчиков. Видишь ли, нельзя питаться одними огурцами!?— Ой-ой-ой! Аой, очень болит!?— Могу смело сказать, что он симулирует,?— Бьякуя поправил очки на носу. —?Аой, ты не должна поддаваться его капризам!?— Сказал тот, кто кормит с рук трубчатых котят!?— Чшш! —?бухгалтер осмотрелся и с облегчением проговорил:?— Я же просил никому не говорить!?— Можешь расслабиться?— всё равно на этом пепелище никого нет… Чёрная сажа прилипала к обуви и поднималась в воздух. Остатки Лунного цветка каменным снованием смотрели в небо, такое чистое и светлое… Разве бывает что-то хуже, чем потерять своё призвание? Она уже ощущала подобное, когда теряла вкус, но теперь… Теперь это всё казалось чем-то иным, словно говорившем о том, что всё это?— лишь игра с её жизнью. Важно было понять лишь то, кто именно играет. — Бьякуя!?— Что??— Я позвала тебя сюда, чтобы кое о чём поговорить… Фиалковые глаза Цубаки пытливым взглядом уставились на сотрудника. Не колеблясь, тот процедил:?— Я догадываюсь о чём, так что можешь даже не спрашивать?— Господин запретил нам тебе об этом рассказывать. Более того, всю необходимую информацию ты уже и так знаешь.?— Но я уверена, что смогу сама найти ответы! Пожалуйста, позвольте мне в этом участвовать?— ведь было разрушено всё, что было у меня в этом мире! Голос девушки стал срываться на плач, что казалось, проняло отчасти холодное сердце бухгалтера?— он смягчился:?— Если ты так уж хочешь знать, то так и быть?— приоткрою тебе завесу тайны: Господин уже занимается этим делом, так что можешь не беспокоиться. Запомни?— превыше всего сейчас твоя безопасность!?— Л… ладно… Спасибо тебе и на том. Кстати, на кухне осталось немного хлебных корочек, так что…?— Ты их совсем избалуешь!*** Мокрые деревянные стены уже стали покрываться плесенью, а с прогнившего потолка капала вода: кап-кап-кап… Размеренно, будто в комнате тикали часы. Пахло не то тухлой рыбой, не то гнилыми фруктами. Хотя, как ему казалось, и тем и другим… И если к первому он как-то привык, то со вторым смириться было пока ещё сложновато. Рядом что-то валялось?— мокрое и неприятное, как понял огр, ощупав это рукой и всё ещё не открывая глаз. Тактильные ощущения вскоре подсказали ему, что это какая-то ткань, грубая и насквозь промокшая. Он тоже насквозь промок. А так недолго и заболеть… Нужно было подняться и осмотреться. С трудом Хозяин смог открыть глаза?— на лоб сразу же упала капля воды с деревянной крыши. Рубиновая радужка чуть потускнела, а ног он не чувствовал. Странно было то, что не хватало сил даже на то, чтобы поднять голову: ?Где я… Что происходит… Так… Корабль, а потом жёлтая молния… Так… Кхм… Голова раскалывается… Странно, что я умудрился пропустить этот решающий удар по ней, хотя… Похоже, что он был не один… Агх… Сколько я спал?? Ослабшее тело с трудом подчинялось приказам, а глаза слипались. Эта слабость была действительно странной, что заставляло Хозяина держать глаза открытыми. Приложив усилие, он смог повернуть голову к тому объекту, который нащупал и тут же ужаснулся: рядом лежал кто-то другой, а Ёкай лишь нащупал его одежду. Кажется, что он уже не дышал, но… Не было сил даже на то, чтобы отвернуться. Тухнущие факела красных глаз смотрели в пустоту, но было важно не закрывать их. Только не закрывать глаза…*** — Что-то Господин задерживается в столице… Аой наливала мятный чай в кружки господину Мацубе и Хатори. Последний улыбнулся и протянул:?— Спасибо, красавица! А за него не волнуйся?— он по делам, вероятно. Конечно, если у него никого там нет…?— Хатори, не мели чепуху! —?глава тенгу отхлебнул немного. —?Аой, спасибо! Чай очень вкусный!?— Я рада, что вам понравилось! Касипаны совсем свежие, так что угощайтесь. А… Хатори, о чём ты? Тенгу откинулся на спинку стула и, потягивая чай, проговорил:?— Ну, знаешь, он завидный жених. А ты всё нос от него воротила, так что… Не удивлюсь, если его уже охмурила какая-нибудь столичная гейша. Рука Цубаки дрогнула, когда она потянулась за булочкой. В такие моменты, в голове может пронестись тысячи вопросов и тысячи накрученных ответов. Дико было представлять его с другой?— буря эмоций начинала кипеть в груди: грусть… страх и… разочарование? Нельзя было отрицать, что он ей симпатичен, но… Эта мысль червём стала въедаться в хрупкое, девичье сердце. К счастью, Мацуба, то ли видя её замешательство, то ли возмутившись невежеству сына, бросил:?— Хатори, за кого ты его принимаешь? Не суди других по себе?— только ты, мне кажется, можешь влюбиться в первую попавшуюся гейшу!?— И то верно… —?чернокрылый почесал затылок. —?Сестрица, не воспринимай всерьёз!?— Нет-нет, не волнуйся?— это ведь была просто шутка!?— Кстати,?— Мацуба уже допивал чай. —?А почему мы не в Лунном цветке? Конечно, номера в Тенджинья не плохи, но та атмосфера мне нравится больше!?— П... просто… —?Цубаки понимала, что с характером этого тенгу ему не следует знать правду, а то мало ли. —?У нас сейчас ремонт, так что временно мы закрыты.?— Понятно… Но я рад, что могу вне очереди есть твою готовку. Кстати, булочки сегодня необычайно мягкие!?— Кушайте, пока ничего не остыло! ?И всё-таки, почему его так долго нет…?*** Тонкие руки касались белоснежных ушек, аккуратно поглаживая их и заставляя лиса поддаваться тактильным удовольствиям:?— Так вот где твоё слабое место… А я уж думала, у тебя их нет. Неаккуратно надетое кимоно Орё выделяло чересчур уж открытое декольте, что совсем не смущало Гинджи:?— У всех у нас есть слабости. Это моя, а вот сам я?— твоя слабость. Это совершенно нормально иметь их.?— Не люблю, когда ты говоришь заумно… От этого у меня кружится голова…?— Голова у тебя кружится от саке, а слабости?— вовсе не порок!?— И при чём тут это?!?— Сам не пойму?— просто сказал… У меня тоже кружится голова. Белое, растрёпанное каре идеально сочеталось с глазами-ледышками. Орё выглядела последней пьяницей, но, кажется, ничуть этого не стыдилась. И пусть она и выпила меньше Гинджи, а опьянела куда сильнее. Пол в её комнате был выстлан стандартным гостиничным паркетом, украшенный незамысловатой циновкой у входа. В полутьме было сложно различить узоры на стенах, как и картины на них. Зато белоснежная простынь сияла в этой ночной тиши и два тела тихо дышали на ней:?— Почему ты пришёл ко мне сегодня??— Ты сама этого хотела, а я лишь плыл по течению…?— Думаешь, ты умеешь убедительно врать? Глупо, наверно, но думаю, что ты чувствуешь то же, что и я. Как будто притяжение с привкусом эйфории, не находишь??— Нахожу, но… Едва ли я вспомню наши пьяные разговоры утром.?— Хм… А приходи тогда завтра. Мы не будем пить, а вот тогда ты точно всё запомнишь! Она положила свою холодную руку ему на грудь, прошептав только, уже засыпая:?— До встречи, ведь когда я проснусь?— тебя уже не будет рядом…