Четверг, 2 апреля (1/1)

Кожаная куртка Джинёна пропитана запахом мужского одеколона, а ещё сигаретным дымом, а в бардачке его машины всегда лежит коробочка мятных леденцов и упаковка презервативов — на всякий случай. Вдруг Джихён однажды решится не только на поцелуи?Каждое прикосновение Джинёна подобно разряду тока, что пробирает до дрожи и лишает способности здраво мыслить. Рядом с ним она теряется, забывается и слишком много мечтает о том, чего никогда не будет.Хриплый голос и соблазнительный шёпот на ушко, пока никто из друзей не видит, а после предложения пропустить пары, сбежать с шумной вечеринки или спрятаться ото всех где-нибудь, выключив телефоны. Только он, она и сигареты.Обещания однажды отправиться в Париж и набить парные тату, постить в Инстаграм совместные нелепые фото с высунутыми языками или в дурацкой одежде...— Джихён, что ты там снова пишешь?Сонволь переворачивает лист тетради по истории, потому что на предыдущем все поля уже забиты бесчисленным количеством глупых и бессмысленных рисунков. В конце строк разбросаны неаккуратные звёзды, а вверху листа спрятался месяц, прикрываясь писаниной вместо облаков. В тетради Сонволь всё просто и хаотично, в то время как у Джихён всё идёт своим чередом. И она вовсе не считает это простым.— Ничего, — захлопывая блокнот, девушка нечаянно прижимает пальцы, а ручку роняет на пол, привлекая к себе внимание парочки студентов, что стараются не пропустить ничего из того, что говорит профессор.Пока Джихён наклоняется за ручкой, Сонволь пользуется моментом и притягивает блокнот подруги к себе. Твёрдая чёрная обложка практически скрылась под сотней разноцветных стикеров, которыми Джихён заклеила её. Некоторые из них настолько детские и нелепые, что их стыдно показывать кому-либо; взять хотя бы эти наклейки с машинками. Джихён наткнулась на них на распродаже книг, и её взгляд остановился на чёрном BMW с изображением синего пламени над задними колёсами. Эта наклейка напомнила ей машину Бэ Джинёна.Откровенно говоря, Джихён умудрялась находить напоминания о Джинёне во всём: в книгах, которые читала, в парнях, с которыми каждый день сидела на парах, в чужих машинах и детских наклейках. Она думала о нём так же часто, как делала вдохи и выдохи.— Это снова о нём? — Сонволь пробежалась пальчиками по тексту, который появился в блокноте этим утром. — Каждое прикосновение Джинёна подобно разряду тока... — она поморщилась, в очередной раз поражаясь умению Джихён рассмешить и смутить кого-то одним написанным предложением.Поднимаясь с ручкой, Джихён нечаянно ударилась макушкой о стол, но проигнорировала это, торопясь отобрать блокнот. Она часто писала в нём о парне, которого встретила в конце осени. Оказывается, он всегда был рядом — в коридорах, столовой, на парковке и, разумеется, на футбольном поле. Как Джихён умудрилась не заметить его раньше остаётся загадкой. Она смотрела каждый матч, посещала практически все тренировки, проводя время на трибунах, и кричала ?Оппа, вперёд!? всякий раз, когда её брат забивал самому симпатичному голкиперу в мире.Джинён всегда извинялся перед командой, когда в его ворота забивали, и лукаво улыбался, отправляя мяч на другую сторону поля, а сердце Джихён пропускало не один удар, пока она наблюдала за этим.— Почему бы просто не попросить Джихвана познакомить вас? — Сонволь издала что-то среднее между раздосадованным стоном и рыком, и именно в этот момент все в аудитории замолчали и посмотрели в сторону седьмого ряда. — Ой, простите…— Давай закроем эту тему, — Джихён закусила нижнюю губу, чувствуя, как краснеет под взором десятка глаз. Ей бы очень не хотелось, чтобы кто-нибудь узнал, о ком они говорят, потому что Бэ Джинён был настоящей знаменитостью, особенно среди фанатов любительских матчей.До конца пары оставалась буквально пара минут, но профессор задержал всех из-за того, что не успел продиктовать вопросы, которые будут на тесте, так что к тому моменту, когда Джихён начала собирать сумку, толпа второкурсников уже ожидала под аудиторией. Они громко смеялись и обсуждали начало нового семестра.— Джихён, скорее, — Сонволь заговорщицки улыбнулась, кивая куда-то в сторону, — там Бэ Джинён.От волнения Джихён во второй раз выронила ручку, но наклоняться за ней не стала, так как Сонволь уже тянула её к выходу. Из сумки на ходу вываливались тетради, которые Джихён едва успевала ловить, и она, конечно же, споткнулась на последней ступеньке, чуть не выскочив из расшнурованных кроссовок. Благо, Бэ Джинён был повёрнут к ней спиной и ничего не заметил — был слишком увлечён разговором с другом.— Я подсчитал, что мы видимся с тобой всего две недели в месяц, потому что оставшиеся две ты либо прогуливаешь, либо болеешь. Две недели в месяц, двадцать четыре недели в год, а если ещё забрать два месяца лета, которые ты проводишь за границей, выходит, что мы с тобой неразлучные друзья только шестнадцать недель. Итак, вопрос: как можно столько болеть?Сынхун усмехнулся, поправляя растянутые лямки рюкзака и делая шаг в сторону входа в аудиторию.— Ты даже подсчитал, сколько времени мы проводим вместе… Можешь ещё часы так же высчитать?Джинён раздражённо фыркнул, но через мгновение смягчился и тоже улыбнулся. Он успел соскучиться по лучшему другу, пока тот снова пропадал из-за простуды. Его мама сказала, что в этот раз у него долго держалась высокая температура, так что им даже пришлось отвезти его в больницу. К сожалению, из-за частых тренировок у Джинёна не было возможности заглянуть к нему. Из-за этого он чувствовал себя слегка виноватым. У него всегда были дела, репетиторы, тренировки, футбольные матчи и свидания с девчонками, в то время как Сынхун довольствовался больничной едой, пересдачами и его компанией, время от времени.— У меня просто в голове не укладывается, как ты умудряешься подхватывать простуду по десять раз в году, — Джинён подождал, пока первокурсница с развязанными шнурками переступила через порожек и спустилась с невысокой ступеньки, а потом поймал дверь, что норовила захлопнуться перед носом, и придержал её для друга. — Но сейчас ты чувствуешь себя хорошо? Ничего не болит?Сынхун мотнул головой, заодно поглядывая по сторонам, чтобы убедиться в том, что никто из однокурсников не пялится на них. Иногда Джинён был слишком любезным и внимательным к нему, и поэтому некоторые ребята частенько подшучивали, спрашивая, не являются ли они парочкой.— Всё отлично, — Сынхун уже устал повторять это.До возвращения на учёбу он провёл взаперти практически неделю, и каждый день вынужден был отчитываться перед родителями о своём самочувствии, открывать перед ними рот, задирать футболку и без конца повторять, что с ним всё в порядке. Мама его слова пропускала мимо ушей, папа покачивал головой, словно не верил, а сам Сынхун на автомате продолжал повторять эти три слова, даже если чувствовал себя отвратительно. А он чувствовал себя именно отвратительно.— Точно? — Джинён закинул руку на плечо Сынхуну, притягивая парня к себе и пытаясь дотянуться до его головы, чтобы потрепать по волосам. — Смотри мне, чтобы больше не болел.Ребята одобрительно загудели, занимая свои места, и Сынхун смущённо улыбнулся. Если честно, ему нравилось быть другом Бэ Джинёна. Во-первых, это подразумевало какую-никакую, но популярность, во-вторых, лучшие места на футбольных матчах, а ещё тонны заботы и братской любви, но главное — неведение, в котором прибывал Джинён касательно диагноза Сынхуна. По крайней мере, он его не жалел, не носился с ним, потому что он может умереть из-за элементарной простуды, и всегда радовался ему, как щенок.— Сюда, — Джинён подтолкнул Сынхуна к седьмому ряду, по пути давая пять какому-то парню, а после посылая воздушный поцелуй Ли Хваён, которая как раз отмечала в журнале присутствующих.Торопливо пробираясь к центру, Сынхун успел запыхаться. Он вспомнил о больных детях, которые возили за собой кислородные баллоны, и подумал о том, как хорошо было бы сейчас очутиться на свежем весеннем воздухе. В аудитории был душный и спёртый воздух, который его лёгкие отказывались принимать.— Я схожу в столовую, — Джинён бросил рюкзак на пол, под парту, — принести тебе что-нибудь?— Воды, пожалуйста, — Сынхун упал на скамью, по пути стягивая лямки рюкзака. Он попытался вытянуть ноги, но наступил на что-то.— Вернусь через две минуты, — Джинён пригладил аккуратно уложенную чёлку руками и добавил: — Засекай.Сынхун кивнул, хоть и не собирался засекать время. После ухода Джинёна он немного расслабился и сосредоточился на своём дыхании, а ещё на тетради, что валялась под ногами. Носком кроссовка он подтянул её поближе к себе, а потом подобрал с пола, отряхивая заклеенную стикерами обложку. Когда исписанные листы оказались у него в руках, он понял, что это вовсе не тетрадь, скорее блокнот. Страниц было слишком много, и большая их часть была исписана красивым почерком. Удлинённые буковки с наклоном вправо, с забавными завитушками в самых неожиданных местах, показались Сынхуну очень знакомыми, а потом он вспомнил, что в детских программах, которые показывают по телевизору, сказки на ночь именно таким шрифтом и написаны.Облокотившись на спинку, он сделал глубокий вдох и внимательнее пригляделся к наклейкам. Их было так много, что они залезали друг на друга, лишая читателя возможности рассмотреть обложку. Зато на чёрном форзаце было пусто. Или практически пусто. В правом нижнем углу простым карандашом, совсем незаметно, было написано ?Квон Джихён, 2020?. Если бы у Сынхуна не было идеальное зрение, — хоть что-то было идеальным в его жизни, — он бы и не заметил.Без сомнений, Сынхун знал, что не должен был листать блокнот и уж тем более читать его, лучше было бы вернуть его владелице или просто бросить обратно под парту, чтобы кто-нибудь другой беспокоился о том, что с ним делать, но две крохотные звёздочки, выведенные белой ручкой на чёрном листе, не могли оставить его равнодушным.Ким Сынхун обожал космос, звёзды и всё, что с этим связано, поэтому не упустил возможности заглянуть на следующую страницу блокнота, так, на всякий случай, но то, с чем он там столкнулся, оказалось большим сюрпризом, в основном потому, что бросившееся в глаза ?Бэ Джинён? было подчёркнуто красной ручкой дважды(!), а россыпь нарисованных звёздочек образовывала подобие созвездия Змеи, разделённое на две части созвездием Змееносца.Любопытство целиком и полностью поглотило Сынхуна, когда взглядом он зацепил ещё одно упоминание Джинёна в конце страницы, и ещё несколько на последующих листах. Тот, кому принадлежал этот блокнот, очевидно, был без ума от Бэ Джинёна. Это даже было написано прямым текстом на полях: ?Я без ума от Бэ Джинёна!?, и не только на полях.Сначала Сынхун засомневался, что речь идёт о Джинёне, которого он знал, о его Джинёне, но упоминания футбола, острых скул и милейшей на свете улыбки не оставили никаких сомнений. Речь точно идёт о том самом Джинёне, который торопливо взбирается по лестнице вверх, сжимая в руках бутылку с минеральной водой и пакетик яблочного сока.— Ничего, что я взял газированную? — Джинён падает на скамью, заставляя её гудеть и трястись, а потом улыбается краешком рта, поглядывая на обложку. — Это что, альбом с наклейками?— О, — Сынхун зачем-то прижимает личный дневник к груди, не позволяя Джинёну заглянуть внутрь, — газированная вода. Сто лет не пил её. Мама говорит, что она калорийная.— С каких пор твою маму заботит нечто подобное? — Джинён дуется, всё ещё пытаясь подсмотреть хоть что-то. — Так что это?Было бы глупо выгораживать незнакомку, которая сочиняет любовные истории о себе и Джинёне, а ещё странно и бессмысленно, но Сынхун знает, каково это — иметь секреты. И если бы его секрет когда-нибудь попал в руки незнакомцу, он надеялся бы, что он так и останется секретом.— Тетрадь по истории, кто-то забыл здесь, — он слабо улыбается, захлопывая дневник и очень быстро закидывая его в свой рюкзак. — Отнесу потом на кафедру, может кто-то заберёт.Время, которое никогда не было на стороне Сынхуна, впервые играет на руку — профессор прочищает горло, после громко заявляя, что сначала группа напишет коротенький тест, и интерес Джинёна к блокноту испаряется, уступая место лёгкому волнению.— Я заскринил кое-что, на всякий случай, — под партой он передаёт свой телефон Сынхуну. — Ты же совсем не готовился, наверное.— Да, спасибо, — уши парня краснеют.Джинён столько для него делает, взять хотя бы воду или тест, или время, которое он на него тратит. Хотелось бы Сынхуну сделать что-нибудь для него, что-нибудь значимое.— Если будет что-то непонятно, — Джинён указывает на свою руку, сгибая большой и указательный пальцы, — третий вопрос, второй, двадцатый, — он сжимает и разжимает пальцы, — покажи, и я скажу тебе букву.На тест из двадцати вопросов даётся чуть больше десяти минут, а Джинёну очень нужно быть в начале рейтингового списка, чтобы тренер выпустил его на поле, но он всё равно готов потратить своё драгоценное время на друга. И поэтому Сынхун чувствует себя обузой. Не только для Джинёна, но и для родителей, и для врачей, и для всех, кто вынужден ему помогать выживать, потому что сам он не в состоянии справиться.***— Он вот такой, — Джихён показывает приблизительный размер блокнота, — чёрный… То есть в стикерах. Там много детских стикеров. Вы не находили его?Уборщица пожимает плечами, высыпая содержимое пакетика с моющим средством в ведро с водой.— Обратись на кафедру, он может быть там.Джихён тяжело вздохнула, после поджимая губы и через окно разглядывая пушистые белые облака, скапливающиеся за горизонтом. День близился к концу, а ей так и не удалось найти свой дневник. Пропажу она обнаружила за обедом, когда потянулась записать кое-что о сегодняшней одежде Джинёна и том, что он взял на обед пирожки со сладкой бобовой пастой. Сонволь всеми правдами и неправдами уговаривала её забыть о дневнике и просто завести новый, но Джихён не могла позволить кому-либо найти его и прочитать содержимое.Что подумали бы о ней люди, если бы узнали, что она пишет? Чёртовы фанфики о голкипере университетской команды, нелепые и смущающие, ещё и с самой Джихён в главной роли.— Джихён, — Сонволь помахала ей с другого конца коридора, — тренировка уже начинается, ты идёшь? Джихван уже на поле.Джихён предприняла ещё одну попытку заглянуть в аудиторию, в которой этим утром строчила в утерянном дневнике. Возможно, Сонволь была права, возможно, Джихён стоило расслабиться и забыть о дневнике. Идей для историй у неё всегда была уйма, да и этот дневник всё равно скоро закончился бы, так что ей всё равно пришлось бы начать новый.— Иду, — прежде чем развернуться и уйти, Джихён сняла заколку с длинных чёрных волос, провела по ним пальцами, после чего закрутила назад и снова заколола. Она хотела убедиться в том, что будет выглядеть хорошо, когда окажется на поле. И пусть вероятность того, что Бэ Джинён её заметит, была меньше одного процента, ей всё равно хотелось верить в это. И в свои истории тоже.Сонволь одобрительно закивала головой, когда улыбчивая Джихён показалась у массивной лестницы, ведущей на первый этаж.— Ну, думаю, Джинён и все парни из футбольной команды попадают, когда ты там появишься, — она говорила так практически каждый раз.— Если заметят моё присутствие, — очень тихо добавила Джихён.— Ну, сегодня, может, и не заметят, но в следующий понедельник… — Сонволь поджала губы, пытаясь скрыть улыбку, и от этого на её щеках появились глубокие ямочки, а маленькая родинка над верхней губой стала заметнее. — Знаешь, что в следующий понедельник устраивают сбор крови? Вся футбольная команда будет донорами, а ещё всех, кто решит сдать кровь, освободят от двух последних пар и накормят шоколадом.По спине Джихён пробежал холодок.— Кажется, в каком-то фильме вампиры, прикидываясь благотворительной организацией, тоже устроили сбор крови, а потом начали пропадать люди, — ступеньки исчезали одна за другой, а тёплый весенний воздух проникал в просторный холл университета через раздвижные двери.— Во всяком случае, Бэ Джинён и твой брат тоже пойдут. Можешь заранее написать какую-нибудь романтическую и ужасно неловкую историю о том, что произойдёт, когда тебе станет плохо после сдачи крови, а Джинён предложит тебе свой кусочек шоколада, — Сонволь захихикала, делая вид, что кладёт в рот небольшой квадратик шоколада, а после проходится по нему языком. Выглядело мерзко, и Джихён скривилась, выдавая протяжное ?Фу?, хотя сама уже мысленно пребывала в том дне и выстраивала диалог с Джинёном.Во дворе по-прежнему было много студентов, хотя корпуса давно пустовали. Цветение вишен в этом году началось на неделю раньше, так что толпы студентов и влюблённых парочек устраивали фотосессии у цветущих деревьев, а ещё дождь из лепестков, и звонко смеялись, играя в догонялки между вишнями. Сонволь тоже попыталась сделать красивые фото, и Джихён была довольна результатом, но подруга нашла тысячу недостатков и удалила все фото.— Ты же сказала, что тренировка уже началась, — Джихён прищурилась, сквозь яркое солнце пытаясь рассмотреть экран мобильного.— Хотя бы одно хорошее фото и тогда пойдём, — Сонволь вздёрнула подбородок, после стала боком, а потом спиной, делая вид, что ловит нежно-розовые лепестки.— Я уже сделала сотню хороших фото, — Джихён нажимала несколько раз подряд на белый кружочек, — даже тысячу. Или две.Будучи раздражённой и взволнованной, она понемногу отступала в сторону, надеясь незаметно приблизиться к входу на стадион и хотя бы одним глазком взглянуть на Джинёна. Передвигаясь крохотными шажками, она упустила из виду тех, кто тоже торопился на стадион. Поток парней мчался вперёд, сметая всё на своём пути и влезая в кадр едва ли не каждой камеры. Неудивительно, что Джихён сбили с ног, затолкав между собой.— Ох, ты в порядке? — низкий и мягкий голос ласкал уши, пока она подбирала телефон с земли, и смущённо смотрел вниз, боясь взглянуть на парня. Она всегда внимала его голосу, если появлялась такая возможность: в коридорах, в столовой, на собраниях команды, когда голкипер тоже принимал участие в разработке стратегии, и даже сейчас, когда он протягивал руку в её сторону, интересуясь, всё ли с ней в порядке.Бэ Джинён и правда заметил её. Её истории могут стать реальностью.— Да, я…— Сынхун, ты выглядишь чертовски бледным, — Джинён покачал головой, дотягиваясь до плеча согнувшегося пополам парня и легонько оттягивая ворот рубашки. — Ты точно в порядке?Джихён оторвалась от разглядывания асфальта и задрала голову, чтобы быть ослеплённой не только ярким солнцем, но и красотой Бэ Джинёна. Золотистые лучи переливались в его чёрных волосах, широко распахнутые тёмно-карие глаза смотрели куда-то в сторону, пухлые губы были слегка приоткрыты, и буквы на его бомбере отсвечивали девушке прямо в глаза, но даже когда у неё навернулись слёзы, она не смогла отвести взгляд.— Сынхун?.. — практически беззвучно произнесла она.— Д-да, — наконец единственный, кто волновал Джинёна, подал голос, — в порядке. Просто споткнулся. Всё в порядке.Джихён сугубо из любопытства решилась потратить несколько секунд не на разглядывание Джинёна, а на другого парня, который стоял в нескольких сантиметрах от неё, согнувшись и упёршись ладонями в колени. Густая пепельно-русая чёлка была взъерошена, а на лбу у него выступил пот. Его глаза были закрыты, и он слегка хмурился, вдыхая и выдыхая через рот.Невольно Джихён засмотрелась на него. Она была настолько сосредоточена на нём, не понимая, почему Бэ Джинён так взволнован из-за какого-то парня, что не сразу заметила протянутую ей ладонь.— Я сбил тебя с ног? — тот, кого Джинён звал Сынхуном, и правда выглядел бледным, его голос дрожал и рука тоже. — Прости, пожалуйста.Он терпеливо ждал, пока Джихён оторвётся от его лица и возьмётся за протянутую ладонь, в то время как Джинён не прекращал смотреть на него. В какой-то момент Джихён даже стала завидовать этому парню, который приковал к себе взгляд её возлюбленного.— Да, сбил, — с обидой в голосе произнесла она, всё же цепляясь за его ладонь и морщась от ощущения влаги на пальцах. Не только его лоб был влажным от пота.— Прости, — он наклонился ещё ниже, и Джихён собиралась сказать, что не стоит извинений, но в этот раз дело было не в этом. На асфальте, чуть поодаль от её кроссовок, лежал обклеенный стикерами блокнот. Подняв его с земли, Сынхун бережно отряхнул обложку и осторожно пригладил пальцами отлипающую наклейку с машинкой.— Сынхун, идём, — Джинён снова ухватился за рубашку друга. — Твоя простуда до сих пор не прошла? Я слышал, как ты покашливал за обедом…Сонволь, всё это время находящаяся в стороне и пребывающая в таком же шоке, что и Джихён, сделала несколько шагов на ватных ногах.— Э-э, Джинён только что пытался помочь какому-то парню, когда ты оказалась на земле по его вине? — Сонволь начинала понемногу закипать. — Он что, ослеп? Да что творится с этими парнями вообще?!— Сынхун, — Джихён с трудом сглотнула ком в горле, а затем подняла перепуганный взгляд на подругу, — у этого Сынхуна мой дневник. Сонволь, у него мой дневник!