6. "Нам не нужна помощь" (1/1)

На следующее утро Мария и Кёр де Нуар выехали в лес. Нога у Марии уже не болела, Повилика вела себя спокойно, хотя всё ещё дичилась вороного коня. Всадники ехали молча — утро было очень спокойным, не хотелось нарушать его тишину. После сезона дождей наступили ясные, тёплые и солнечные дни. Воздух был таким свежим, что, казалось, его можно пить. В серовато-голубом небе таяли последние звёзды, а из-за холмов, окутанных мягкой дымкой, уже вставало солнце. Когда они проезжали через парк, Мария не удержалась и сорвала с неизвестного ей дерева бело-розовую кисть цветов. Шелковистые на ощупь, они пахли невероятно сладко. Учуяв этот аромат, Повилика заинтересованно повернула голову, и Мария протянула ей цветы. Лошадь сжевала их и радостно фыркнула. Через холмы, усеянные пёстрыми цветами, через серебристую от не высохшей ещё росы траву долины пролегал путь к лесу. Сейчас, в утреннем свете, он совсем не выглядел страшным. Глядя на золотые струи солнца, падающие в просветы между деревьями, на паутину, блестящую на ветвях, Мария начинала понимать, почему де Нуару так нравится лес. Тёмные ветви, смыкающиеся над головой, стали теперь не угрозой, но надёжным убежищем, лёгкий, непрекращающийся хруст и шорох означал всего лишь зверьков, пробирающихся куда-то по своим делам. Зверьки торопились, лошади же, наоборот, стали ступать тише, словно боясь нарушить спокойствие и гармонию Тёмного Леса.— И никакой он не Тёмный, — вслух подумала Мария. — Сейчас я понимаю, почему вы его так любите. И почему вы вернулись сюда из далёкой Франции. Де Нуар напрягся — так было всегда, когда Мария говорила про него что-то, чего он иногда и сам не знал.— Откуда ты знаешь... — он перебил сам себя. — Почему ты думаешь, что я был во Франции?— Просто догадалась, — Мария пожала плечами и улыбнулась.

Подозрительный взгляд де Нуара подсказывал ей, что догадалась она правильно.— Ты слишком легкомысленно себя ведёшь, Лунная Дева, — сухо заметил Кёр. — Помни, что мы выехали не на прогулку, а на поиски разбойников. И, между прочим, это ты меня вытащила!— Я помню, — кротко кивнула Мария. — Просто это утро слишком прекрасно для того, чтобы им не любоваться. Позже она сказала то же самое и про полдень, и про вечер. День был прекрасным и совсем не подходящим для того, чтобы кого-нибудь искать. Всадники честно объехали весь лес, но следов браконьеров так и не нашли. Несмотря на это, Мария вовсе не чувствовала себя разочарованной. ?Терпение?, — повторяла она. ?Старый Пастор всегда говорил, что я должна научиться терпению. Нельзя получить всё сразу?. На следующий день она поделилась этой мыслью с де Нуаром и родными, но те не поддерживали её безмятежности. Сэр Бенджамин, когда считал, что дамы не слышат его, ругал браконьеров последней солдатской руганью. Марии даже пришло в голову, что пару фраз следует записать и выучить наизусть. Эстелла, разумеется, не сквернословила, но стала холоднее относиться к де Нуару, чаще нервничала и злилась по пустякам. Единственным, кого всё устраивало, был Август — он целые дни проводил вместе с Рольвом в деревне или на холмах. Нога сэра Бенджамина заживала, сломанная кость срасталась, но передвигаться он мог с трудом, опираясь на костыль. Разумеется, вынужденная беспомощность выводила его из себя.— Будь я на ногах, я бы показал этим разбойникам! — вспыхивал он каждый раз, когда Мария и де Нуар возвращались с пустыми руками. — Я бы в два счёта выгнал их из леса! Мария в этом очень сильно сомневалась, но помалкивала. У неё ещё теплилась мысль договориться с чужаками миром. Кёр её радостного настроения не разделял.— Ты чересчур легкомысленна и по-прежнему веришь в доброту окружающего мира, — с укоризной сказал он как-то, когда они вдвоём ехали по лесу. — Воспитание Старого Пастора, чтоб его...— Старый Пастор — уважаемый человек! Не смейте про него так говорить! — Мария выпрямилась в седле и сверкнула глазами.— Я уважаю его не меньше тебя, Лунная Дева. Но он священник, и из-за этого жизнь прошла мимо него, повернувшись к нему только одним боком. Ты же, если хочешь научиться управлять долиной, должна видеть все её стороны.— Благодарю за вашу заботу обо мне, — Мария не могла удержаться от язвительности, — но долиной я управлять не буду.— Почему?— Она теперь принадлежит не мне, а Августу. Он ведь родной сын сэра Бенджамина. Кажется, Кёр де Нуар был удивлён.— И ты так спокойно об этом говоришь?— Что же, мне, по-вашему, завидовать родному... хорошо, троюродному брату? — она нахмурилась. — За кого вы меня принимаете? Я уверена, долина будет в надёжных руках.— А что будет с тобой?— Ничего со мной не случится, — Мария небрежно повела плечом. — Уеду в город и выйду замуж. Несмотря на лёгкость, с которой были произнесены эти слова, она склонила голову и дальше они ехали в молчании. Де Нуар снова, как в первый день, умудрился надавить на больное место. Разговоры о замужестве не раз возникали между Марией и Эстеллой, и чаще всего они были неприятными.— Дорогая, тебе надо серьёзно задуматься о семье, — как бы между прочим начинала Эстелла. — Почти все твои ровесницы замужем.— Может быть, я хочу остаться старой девой, — Мария морщила нос и корчила рожицы.— Совсем как ребёнок, — вздыхала миссис Мерривезер. — В тринадцать лет ты была серьёзнее, думала о будущем долины и нашей семьи. Мерривезеров и так мало, а ты не хочешь рожать детей.— Я не хочу выходить замуж, — поправляла её Мария. — Детей ведь можно родить и не будучи замужем.— О Господи! — всплёскивала руками Эстелла. — Если бы это слышала мадам де Фонтенель, она бы упала в обморок! Тебе должно быть стыдно, Мария. Мария смиренно опускала голову, но виноватой себя не чувствовала, наоборот, ей хотелось смеяться. Но после слов де Нуара она всерьёз задумалась о своём будущем. Пройдёт лет десять, и Август вырастет, а она будет стареющей, никому не нужной женщиной. Правда, Эстелла второй раз вышла замуж, когда ей было за тридцать, но это скорее исключение из правил. Его можно даже назвать чудом — ведь Лунная Долина самое подходящее место для чудес. ?Со мной такого чуда не произойдёт?, — вздохнула Мария. ?Пройдёт ещё год-другой, максимум пять лет, и я вынуждена буду уехать. Наверное, я найду себе мужа, поселюсь в его доме, а сюда буду приезжать редко. Нет, это ужасно!? Стоило ей представить себя живущей вдали от долины, как она поняла, что замужеству не бывать. Лучше остаться старой девой и жить на положении бедной родственницы в долине, чем покинуть её навсегда, даже став богатой. Какое богатство может быть дороже серебристых холмов в дымке, светлой деревушки Сильвердью, синего полумесяца бухты Доброй Погоды и... леса, да-да, леса! Тёмный Лес за время поисков стал Марии почти родным. Следов браконьеров в нём было очень мало — всего лишь пару раз удалось найти обрывки верёвки да ветки, явно не сломанные животными, а обрезанные ножом. Разбойники как сквозь землю провалились, и Марии иногда приходило в голову, не являются они плодом воображения жителей деревни и её самой. Не лгал ли кто-нибудь из опрошенных ею людей? Или заблуждался? Петеркин Перчик не стал бы лгать подруге детства, но овцу мог утащить какой-нибудь хищный зверь. Кёр говорил, что здесь водятся лисы и волки. Розалия МакМэлгон явно говорила правду, но она, по сути, не видела ничего, кроме лодки. Шарль Фольи... вот с ним было бы хорошо поговорить ещё раз. Действительно ли он видел троих людей, едущих в Лунную Долину? Или сочинил ловкую историю, чтобы скрыть свои собственные грехи? Что, если в лесу никого нет? Когда Мария поделилась своими мыслями с де Нуаром, тот в обычной сухой манере ответил:— Я знаю Фольи как честнейшего из моих людей. Он был ещё мальчишкой, когда мы повстречались с тобой, но и тогда он не лгал и не скрывал своих поступков.— Но вы не видели его восемь лет, — мягко возразила Мария. — Людям свойственно меняться. Несмотря на мрачность и замкнутость де Нуара, разговаривать с ним было легко. Он всегда отвечал на вопросы чётко, редко отвлекался от темы, знал, как выяснила Мария, очень много. Вскоре девушка с удивлением поняла, что ей нравятся прогулки (про себя она называла их прогулками, хотя де Нуар предпочитал слово ?поиски?) по лесу, становившемуся родным. Во время одной из таких прогулок она как бы между прочим спросила у своего спутника, к которому она мысленно обращалась не иначе как ?Кёр?:— Месье де Нуар, скажите, где ваш чёрный петух, которого вы носили на плече? — Кукарекур, — голос его был непривычно ласков, — верный друг... Он погиб, Лунная Дева.— Как? От чего? — ахнула Мария, уже жалея, что задала этот вопрос.— От старости. Петухи не живут так долго, как псы, львы и лошади. Он был для всех нас символом удачи, мы брали его с собой как дозорного. Мария вспомнила Виггинса и Барвинка, мирно покоящихся в земле, и ей неожиданно захотелось плакать. Она низко склонила голову, быстро-быстро моргая, чтобы скрыть выступившие слёзы. Лес в этот день был необыкновенно тих, и лишь поэтому путники сумели расслышать хруст веток и шорох где-то впереди. Вздрогнув, Мария вытерла рукавом слёзы, взмахнула кнутиком, и Повилика рысью пустилась через кусты. Вылетев на небольшую поляну, лошадь замерла. Мария много раз представляла себе первую встречу с загадочными лесными жителями, но всё равно оказалась к ней готова. Она почему-то была убеждена, что все браконьеры — мужчины, поэтому застыла в изумлении при виде женщины, склонившейся над ловушкой из ветвей. За плечами незнакомки висел холщовый мешок — первое, что бросилось в глаза Марии.— Эй! Что вы тут делаете? — она подхлестнула Повилику, и та бросилась вперёд. Женщина быстро поднялась. Она была высока ростом, стройна, в красной полосатой рубашке и кожаных брюках. Лицо незнакомки, загорелое, с широким ртом, тёмными лисьими глазами и высоким лбом было бы красиво, если бы не насмешливо-хищное выражение. Густые кудрявые волосы, перехваченные лентой, были неестественно красного оттенка.— Юная принцесса наконец-то соизволила пожаловать! — воскликнула женщина, закидывая за спину мешок. В ней не было ни страха, ни злости — только насмешливая уверенность.— Кто вы? Откуда вы здесь? — Мария на всякий случай крепче прижала к себе хлыст.— Долорес Куэльяр, — женщина церемонно раскланялась.— Вы испанка?— Мило, что ты интересуешься моим происхождением. Можешь считать меня испанкой, я всё равно давно оставила свою родину.— Что вы делаете здесь, в долине?— Как будто ты не знаешь. Ведь это меня и моих людей ты ищешь всю последнюю неделю. Кровь прилила к лицу Марии, от возмущения даже перехватило горло.— Вы... Вы — банда разбойников! Вы охотитесь в моём лесу, ставите ловушки, воруете скот...— Это не твой лес, — спокойно и бесцеремонно перебила её женщина. — Это лес старого льва, а когда он умрёт, его наследует молодой львёнок.— Откуда вы знаете?— Стоит немного покрутиться в деревне — и все новости сами потекут тебе в руки.— Это ведь вы подстроили так, что старый лев, то есть сэр Бенджамин, упал с лошади? И по вашей милости я попала в капкан и неделю не могла нормально ходить, — Марию начинало злить спокойствие Долорес.— Ой, какая жалость, — разбойница скорчила жалобную мину. — Надо всего лишь быть осмотрительнее и не лезть, куда не просят. И остерегаться птиц, разумеется.— Вы — преступники, — решительно заявила Мария. — Если я обращусь в полицию, вы будете наказаны по всей строгости закона.— Пока полиция доберётся досюда, мы уже исчезнем, — усмехнулась Долорес. — Да они и не захотят возиться.— Именно поэтому я предлагаю решить дело миром. Вы могли бы поселиться в деревне, ловить рыбу, торговать с местными жителями. Они добрый и отходчивый народ, они простят вам ваши преступления. Если вы нищие или безработные... я попытаюсь помочь вам. Долорес расхохоталась так громко, что из кустов в испуге вспорхнуло несколько мелких птиц.— Наивная девчонка! И ты думаешь, что мы пойдём на это! Мы и впрямь безработные, но нищих среди нас нет. У нас есть это! — она обвела рукой лес, и Мария вдруг вспомнила, что сама недавно думала о чём-то похожем. — И у нас есть высшая человеческая ценность — свобода! Ты предлагаешь променять это на жалкие медяки, вырученные за рыбу? На косые взгляды деревенских жителей? Лес наш, и мы отсюда не уйдём! Нам не нужна помощь! Закончив тираду, она внезапно развернулась и бросилась в лес. Ошеломлённая Мария пустилась следом.— Стойте! Я не закончила! Ветки больно хлестали по лицу и цеплялись за одежду. Шляпа съехала, волосы растрепались, а красная рубашка мелькала всё дальше и дальше. Когда деревья неожиданно расступились, и Повилика с громким ржанием вылетела на берег, там было пусто. Сзади послышался топот копыт, и к Марии подлетел де Нуар на своём вороном.— Почему вы не выехали на поляну вместе со мной? — спросила его Мария, оглядываясь.— Я остался в кустах, опасаясь засады. Эта женщина может быть здесь и не одна, — он тревожно обернулся. Но больше никто не встретился им, ни на песке, ни на земле в лесу не было следов. Всадники ещё некоторое время побродили по берегу и по лесу, но таинственная Долорес Куэльяр исчезла, как будто была дурным сном. Солнце клонилось к закату, и Мария с Кёром повернули домой.— По крайней мере, дядя будет рад, что дело сдвинулось с мёртвой точки, — устало проговорила Мария.