4. Арифметическая задача (1/1)

Кёр де Нуар, не говоря ни слова, подошёл к ней, опустился на колени и стал разглядывать капкан. Мария вздохнула от облегчения и вдруг ощутила невероятную слабость. Она закрыла глаза, чувствуя, как его пальцы ощупывают её ногу. Потом раздался лязг металла, что-то щёлкнуло, и стальные челюсти разжались. Мария вытащила онемевшую ногу и попыталась встать, но тут же снова чуть не упала. Кёр де Нуар подхватил её на руки. В другое время она бы возмутилась, но сейчас усталость и облегчение были слишком велики, и Мария прислонилась к его плечу. Де Нуар взобрался на коня, усадив девушку перед собой. Управлять жеребцом в таком положении было неудобно, но вороной был так же умён, как Барвинок, и прекрасно знал дорогу. Нога продолжала болеть, но Мария могла ей пошевелить — значит, обошлось без перелома. Когда зловещая поляна осталась позади, а в лицо подул свежий ветер, Мария немного пришла в себя.— Спасибо, — это было первым, что она сказала. Де Нуар что-то неразборчиво пробормотал, а потом неожиданно сердито спросил:— Ради всего святого, зачем ты полезла в капкан?— Я не лезла, — возразила Мария. — Я наступила в него случайно.— Что ты вообще делала в лесу?— Искала следы разбойников, — честно ответила она. — Теперь я понимаю, что это было очень глупо. А что делали вы?— То же самое, что и ты. И тоже неудачно.— Вы решили всё-таки помочь мне?— Если я этого не сделаю, ты полезешь в очередную ловушку и убьёшься. Атвой дядя убьёт меня за то, что я тебя не уберёг.— Я вам очень благодарна, — Мария почувствовала, что снова может улыбаться. — Скажите, а вы видели мою кобылу?— Я видел издалека, как серая лошадь проскакала к Лунной Усадьбе.— Значит, там уже все всполошились! Пожалуйста, поедемте быстрее! Сэр Бенджамин и Эстелла наверняка себе места не находят!— Мой конь скачет так быстро, как только может. Учитывая двойной вес, это нелегко, — рыкнул де Нуар, и Мария прикусила язык. Действительно, как она может командовать человеком, спасшим ей жизнь? Вскоре густая чаща сменилась редколесьем, а затем деревья неожиданно расступились, и всадники ощутили холодное дуновение ветра на своих лицах. Солнце окончательно село, и в наступившей синеватой темноте де Нуар с Марией не могли видеть друг друга, но зато они видели знакомые очертания холмов и быстро приближающийся парк Лунной Усадьбы. Сквозь облака пробивался лунный серп, мерцали звёзды, а внизу, словно их отражения, светились огни поместья. Послышался стук копыт, и на дороге появился тёмный силуэт, в котором Мария узнала сэра Бенджамина, сидящего верхом на Атланте.— Мария! Слава богу, ты нашлась! — увидев де Нуара, он резко остановил коня. Кёр тоже дёрнул поводья и помог Марии слезть.— Я искала в лесу браконьеров и попала в капкан, а месье де Нуар меня спас, — выпалила она, с трудом балансируя на одной ноге. — Я почти цела, дядюшка! На дороге мелькнули ещё две тени — это спешили Эстелла и Рольв. Мария пошатнулась, но её подхватил спешившийся сэр Бенджамин.— Господи, что с тобой такое? Ты не можешь стоять!— Всё в порядке, — она осторожно высвободилась из рук дяди и опёрлась на плечо подбежавшей Эстеллы. — Мне просто... я просто не могу наступить на ногу.— Срочно домой! — Эстелла усадила её на Рольва, и они направились к дому. Сквозь свист ветра до Марии доносились обрывки разговора сэра Бенджамина и Кёра: ?весьма признателен?, ?найти этих браконьеров?, ?больше не повторится?. Потом послышался стук копыт — де Нуар поскакал домой. Травма Марии была серьёзнее, чем казалось вначале — вывих ступни. Раздутая, покрытая запёкшейся кровью щиколотка выглядела ужасно, но Эстелла ловко стащила с племянницы рваные чулки, промыла рану какой-то жутко щиплющейся настойкой и, велев Марии крепче стиснуть зубы, вправила сустав. Это было ужасно больно, но после того, как ногу плотно перебинтовали, боль утихла.— Где ты научилась вправлять вывихи? — спросила Мария, слегка придя в чувство.— Я одиннадцать лет жила с Робином в пещере, там и не такому научишься. Сейчас обопрись на меня, я отведу тебя в спальню. Утомлённая прошедшим днём Мария уснула мгновенно и так крепко, что никакие кошмары её не мучили. Зато следующие дни были настоящим мучением: она с трудом передвигалась по дому, а уж о том, чтобы выйти на улицу, и речи быть не могло. Нога болела меньше, но наступать на неё всё равно было тяжело. Облегчения не приносил и Август, носившийся по дому как маленький ураган. Несколько раз он едва не сбивал Марию с ног, и только Рольв, вовремя встававший между ними, спасал её от падения.— Я отправлюсь в лес и поймаю всех разбойников! — грозно заявлял мальчик, размахивая игрушечной саблей.— Вот только сначала их нужно найти, — невесело отвечала Мария. Она рассказала дяде и Эстелле о своих приключениях в лесу, и теперь все трое (четверо, считая Августа) были одержимы идеей выдворить неведомых браконьеров из леса. У Марии уже были кое-какие соображения на этот счёт, и однажды утром, за завтраком, она озвучила их.— Это похоже на арифметическую задачу, которые решали мы с мисс Гелиотроп, — она намазывала тост толстым слоем мёда. — Дано: силок и капкан в лесу. Найти: людей, которые их ставят. Решение... о решении я тоже кое-что подумала.— Прочесать весь лес и выгнать нахалов! — сэр Бенджамин оторвался от яичницы. После ранения Марии он проникся ненавистью к неизвестным и иногда даже за столом не мог удержаться от крепкого словца. — Подлецы, ставящие ловушки на чужой земле, живущие за чужой счёт...— Бенджамин! — Эстелла укоризненно посмотрела на него и кивнула в сторону Августа, уплетавшего колбаски. — Поосторожнее с выражениями, здесь ребёнок!— Прости, дорогая, — весь багровый от возмущения, он сбавил пыл. — Так что ты придумала, Мария?— Сегодня я поеду в деревню и расспрошу местных, не видели ли они чего-нибудь необычного. В Сильвердью живёт очень любопытный народ, не могли они пропустить чужаков, пришедших в Тёмный Лес.— Но твоя нога! — воскликнула Эстелла. — Ты же с трудом ходишь!— Я поеду на Рольве, а разговаривать с ними буду в приходском доме. Им необязательно знать о моём ранении, — Мария уже поднялась из-за стола и надевала шляпку.***

Сопровождаемая бесчисленными советами и наставлениями родных, Мария верхом на Рольве выехала из дома. Лев ступал мягко и бесшумно, но довольно быстро, тряски не было вовсе, и Мария, поначалу прильнувшая к его шее, выпрямилась. Парк Лунной Усадьбы сменился дорогой, а она, в свою очередь, деревенькой. Жители Сильвердью радостно приветствовали Лунную Принцессу, а она в ответ кивала головой и улыбалась. Пройдя почти всю деревню, Рольв остановился у городской площади.— Скажи, чтобы все, кто только может, собрались здесь, — сказала Мария босоногому мальчишке, вертевшемуся неподалёку. — Это не займёт много времени, обещаю. Мальчишка кивнул и убежал, по пути крикнув что-то нескольким своим товарищам. Весть разнеслась поразительно быстро, и вскоре уже все жители Сильвердью — дети и старики, мужчины и женщины — толпились на площади. Мария окинула их взглядом и набрала воздуху в лёгкие.— Жители Сильвердью! Наверняка вы уже знаете о найденном в Тёмном Лесу силке. Недавно был обнаружен ещё и капкан. Есть подозрение, что в лесу поселились чужаки, и намерения у них самые недобрые. Я прошу каждого, кто заметил хоть что-нибудь необычное за последнее время, прийти в приходской дом и рассказать мне всё, что вы знаете. Если мы с вами объединимся, то сможем справиться с браконьерами. Судя по приветственному гулу, толпа приняла предложение с радостью, но желающих поговорить оказалось немного — пять-шесть человек. Отпустив остальных по своим делам, Мария направилась в приходской дом. Старый Пастор и его супруга встретили девушку с радостью, но она быстро померкла после сообщённых Марией новостей. Джейн де Фонтенель ахнула, увидев перебинтованную ногу своей подопечной, Старый Пастор нахмурился.— Чужаков надо найти как можно быстрее, — заявил он. — Ты хорошо придумала, Мария, но вряд ли у тебя одной хватит сил на расследование.— Я не одна, со мной Рольв, дядя, Эстелла и месье де Нуар. Знаете, ведь это он вытащил меня из капкана. Луи де Фонтенель явно хотел что-то возразить, но тут в дверь постучался первый свидетель, и разговор прервался сам собой. Рольв улёгся в углу, а Мария уселась за стол, приготовив большой лист бумаги, чернильницу и гусиное перо. Первым был Петеркин Перчик, которого Мария помнила как пухленького четырёхлетнего мальчишку. Теперь ему было двенадцать, он вырос, вытянулся, но остался таким же румяным, с взлохмаченными каштановыми волосами.— Я пас овец на холмах, — сбивчиво заговорил он низким густым голосом, — потом отлучился, а когда вернулся, не досчитался одной овцы. Я искал её всюду, чуть не заблудился в лесу. Уже стемнело, а овцы не было. Я подумал, что это волки... или лисы, но теперь я понимаю, что её украли люди.— Когда это было?— Недели две назад. Я даже к бухте ходил, думал, она пошла к воде, но никого не нашёл. Отец меня отругал, и поделом! ?Четырнадцатого июня у Петеркина Перчика пропала овца?, — вывела Мария.— Где именно ты пас овец?— На Северном холме, которые ближе всего к лесу. Я искал следы, но я плохо это умею, а потом стемнело. А на следующий день пошёл дождь, и все следы, даже если они и были, смыло.— Почему же ты сразу не рассказал мне или моему дяде?— У вас дела, вы заняты, — махнул рукой Петеркин. — Велика ли потеря, одна овца! Хотя... она хорошая была, жирная, и шерсть густая, белая. Её Долли звали.— А как ты думаешь, кто мог это сделать?— Я, честно говоря, грешу на этих, из Леса, — он мотнул головой в сторону двери. — Нехорошо, мы же вроде как друзья с ними теперь... а всё равно. Не забуду, как они у нас цыплят таскали!— Хорошо, — кивнула Мария, строча на листе. — Ты свободен, Петеркин. Позови следующего. Следующим был тот, кого так не любил Перчик — юноша из Леса. Смуглый, черноволосый и черноглазый, с пробивающимися усами, он представился Шарлем Фольи.— Я знаю, вы подозреваете нас, тех, кто был с де Нуаром, но мы тут не причём, — горячо заговорил он. — Мы все здесь живём в достатке, нам незачем воровать или ставить силки. Скорее уж это чужаки. Я знаю, я видел их, когда ездил в город.— Когда? — Мария чуть подалась вперёд.— Три недели назад, как раз после сильного шторма. Я ехал в город, на ярмарку, и встретил троих всадников. Они спросили меня, как проехать в долину, а узнав, что я из долины, забросали меня вопросами.— О чём они спрашивали? И как выглядели?— О том, есть ли дорога между холмами, с какой стороны расположена бухта, каким путём можно попасть в долину. Я ответил на все вопросы, но я ведь не знал... — он сбился и замолчал, потом тихо добавил, — я принял их за честных людей, а сейчас понимаю, что это были преступники.— Вы сможете их описать?— Один был высокий, черноволосый и с густой бородой, чем-то похожий на цыгана. Другой, который расспрашивал меня, был гладко выбрит и всё время презрительно щурился, и мне было неприятно с ним разговаривать из-за его высокомерия. Третий... его я не разглядел, потому что он был в плаще и надвинул шляпу на самые глаза.— Сможете ли вы узнать их, если встретите? — Того, с прищуром, точно смогу, двух других — вряд ли.— Где вы встретили их?— Где-то на середине дороги между городом и долиной. Когда я ехал обратно, то подумал о них, но они не приехали в долину, как хотели. ?Или приехали, но другим путём?, — подумала Мария, продолжая делать записи. Она отпустила Шарля и расспросила ещё нескольких человек, но они мало что могли добавить. Один видел неясные тени на холме, другой — следы и сломанные ветви в лесу, третий слышал плеск вёсел у берега туманным утром. Все эти события произошли не раньше конца мая. Мария добросовестно записывала полученные сведения, но понемногу начинала отчаиваться. Кажется, задача не имела решения. Последней зашла юная девушка, назвавшаяся Розалией МакМэлгон. Крепко сложенная, с вьющимися каштановыми волосами и ярко-голубыми глазами, она, должно быть, считалась первой красавицей в Сильвердью, но сейчас Розалия была слишком взволнована — кусала пухлые губы и сминала белый передник.— Я видела кое-что необычное через три дня после шторма, девятого июня, — заговорила она. — Тогда я вышла на берег бухты Доброй Погоды и увидела лодку. В ней лежала рыболовная сеть и вёсла, но она стояла у самого берега... в неудобном месте. Понимаете, там очень неудобно подплывать к берегу и вытаскивать лодку.— Как выглядела эта лодка?— Самая обычная, неокрашенная, названия я не увидела. Каюсь, я любопытна, хоть Старый Пастор и стыдит меня за это. Я подошла поближе и увидела следы, ведущие к лесу. Я хотела пойти по ним, но тут меня окликнул Билли Джонс... — она смутилась и замолчала.— А что вы с Биллом делали там? — Мария вспомнила, что старый МакМэлгон — садовник, и дочь должна помогать ему, а на берегу моря ей совсем не место. Биллу Джонсу, каменщику, кстати, тоже.— Мы… у нас было свидание, — щёки Розалии стали пунцовыми, и Мария обругала себя за нетактичность.— Вы больше ничего не заметили?— Нет... когда мы шли обратно, там было пусто... Да я и думать забыла о лодке. — Розалия, можешь ты показать мне это место? Розалия согласилась, и вскоре обе девушки отправились к берегу моря. Несмотря на неутихающую боль в ноге и тревожные мысли, Мария не могла не восхититься тихой красотой бухты Доброй Погоды. Предзакатное солнце мягко освещало золотистый песок и разноцветную гальку, сквозь прозрачную воду было видно группки морских анемонов и длинные тёмно-зелёные водоросли. Волны одна за другой накатывали на пляж и отступали, в небе кружили серебрянокрылые чайки, а каменистые склоны были унизаны большими и маленькими пещерами. У берега и впрямь стояло несколько лодок, но все они были белыми, зелёными, голубыми и жёлтыми, с аккуратно выведенными на боках названиями. Розалия повела Рольва и сидящую на нём Марию дальше, к изрезанному уступами берегу. Высадиться здесь мог только достаточно опытный мореход.— Вот где-то тут она и стояла, — указала на берег Розалия. Мария посмотрела наверх и поняла, что они находятся недалеко от леса и от пещеры Чёрного Вильяма. В голову девушке неожиданно пришла мысль, связанная с этой пещерой, но додумать она не успела — Розалия вдруг спросила:— Это правда, что в лесу завелись чужаки? Или это люди из Тёмного Леса взялись за старые злодейства?— Я думаю, что это чужаки, — рассеянно ответила Мария, продолжая глядеть в сторону пещеры.— Их надо оттуда выгнать! — МакМэлгон сверкнула глазами, и Рольв тихонько зарычал, поддерживая её.— Обязательно, как только мы узнаем, где они прячутся. А сейчас мне пора возвращаться домой. Кажется, половина решения уже есть.