Глава XI (1/1)

Первые в этом году снежинки мягко ложились на стекло панорамного окна и тут же, подхваченные сильным порывом ветра, устремлялись дальше в свой бесконечный полет. Эраст наблюдал за их медленным мятущимся танцем, отпивая обжигающий кофе и гипнотизируя взглядом смартфон, лежащий на кухонном столе.?Вдруг Ники позвонит?В этом году зима выдалась ранней, с частым крепким морозцем, что бодрил с самого утра. Вот и сегодня Эраст встал в пять, чтобы успеть привести себя в порядок, выпить кофе и до дорожного коллапса оказаться в центре Москвы, где нужно было забрать ставшего в одночасье необходимым Ники Гоголя. Юноша не покидал его мыслей два последних месяца, хотя их отношения дальше дружеских не продвинулись ни на шаг, и причиной этого наблюдательный Эраст был склонен считать подозрительно довольного в последнее время Якова.В ноябре из-за занятости Ники в спектаклях они виделись всего два раза. Да и то у Эраста сложилось впечатление, что тот не горел желанием его видеть. Эраст сам звонил ему. В первый раз они виделись, когда Фандорин встречал и отвозил мальчика домой после какого-то выезда его вшивого театрика за город. Эраст сам настоял, хотя мальчик до последнего отнекивался, утверждая что доберется с остальными на электричке. Во второй вместе ужинали после спектакля. Расти банально подкараулил Ники на улице, чему тот был скорее удивлен, чем рад, к пущей досаде Фандорина.Эраст допил кофе, прожевал безвкусный сухой тост, в который раз раздумывая над тем, где найти для себя кухарку, подобную той, что обхаживала Гуро. Но это после, а пока он добьется расположения Ники и пусть только Гуро попробует этому помешать. Эраст уже начал воплощать свои далеко идущие планы в жизнь: позвонил вчера мальчику и не слушая сбивчивые возражения заявил, что сам отвезет его завтра на съемки. Энтузиазма в голосе Ники Эраст не заметил, но решил не зацикливаться на этом, понадеявшись на свое убийственное обаяние, которое он обязательно явит при встрече. Тем более, что пока в поле зрения не было милого друга Яши, Ники никогда его не игнорировал и прямо не просил оставить его в покое. Если бы Эраста спросили, чем так зацепил его провинциальный мальчик, он бы, наверное, ответить не смог, как не смог бы сейчас от него отказаться.С Яковом за последний месяц Эраст не виделся вовсе. Друг был слишком занят в театре. Лишь однажды Фандорин после спектакля проник к нему в гримерку, чтобы наконец поговорить о том, что происходит между ним и Ники, но увидев, каким уставшим и вымотавшимся выглядит Яков, отказался от своих намерений и тихо ушел. Нет, Эраст отлично понимал, что серьезного разговора с другом не избежать, но не собирался предмет этого разговора в их разборки втягивать… как и уступать Ники Якову.Сегодня Фандорин рассчитывал не только отвезти Ники на съемки, но и сопроводить вечером домой, а по дороге?— завезти в какой-нибудь уютный ресторан и выяснить наконец, что за отношения у него с Яковом, и не в них ли причина отстраненности, с которой мальчик с ним общался последние недели.С этими мыслями Эраст, накинув любимое черное пальто и кашемировое кашне, вышел из квартиры в надежде, что Ники с таким же нетерпением ждет их встречи в своей убогой коммуналке.***Одеваясь на выход перед завтраком, Яков улыбался. С того самого мгновения, как провидение вернуло ему Колю, он вставал и ложился с улыбкой. Вот и вчера заснул моментально, едва отложив телефон, по которому мгновение назад дорогой полушепот пожелал ему ?Доброй ночи?.За этот месяц они с Колей виделись без малого пять раз. Яков считал. Он отлично помнил каждый из них.В первый раз Ники позвонил ему на следующий день после первого почти свидания в ресторане ?Амстердам? и Яков, с удовольствием отменив все назначенные встречи, отвез ему сценарий. Коля тогда выбежал к нему взволнованный и радостный, в спешно накинутой на плечи куртке, прижимая к груди рюкзак. Он торопился на репетицию и Гуро не отказал себе в удовольствии отвезти мальчика. По дороге они говорили, говорили, говорили… как будто не один день не виделись, а долгие годы. Яков сам не заметил, как пролетело время в пути… И был очень огорчен, когда пришлось высадить Колю…Коля, видимо, был огорчен не меньше, потому что сам позвонил уже вечером, после спектакля, делясь впечатлениями. Тот поздний звонок словно сорвал стоп-кран. Теперь Якову больше не нужно было искать предлоги, чтобы позвонить Ники или договориться о встрече с ним. А потом были еще четыре памятных раза, когда у обоих случился краткий перерыв в работе. Они гуляли, обедали в полюбившемся Ники ?Амстердаме?, снова гуляли по центру, по уютным паркам и скверам, по набережной, и говорили, говорили обо всем на свете, и, конечно, о съемках, которые должны были вот-вот начаться. Имена Конрада и Тима все чаще слетали с их губ. А Ники, к огромному удовольствию Якова, настолько расслабился рядом с ним, что мог позволить себе милый розыгрыш от лица Тима или мягкий серебристый смех прямо за столиком в кафе. И пусть интимных прикосновений и волнительных моментов, подобных тем, что случились во время примерки и в ресторане больше не повторялось, Яков видел, как расцветал рядом с ним закрытый еще совсем недавно Ники, и счастью его не было предела. Он наслаждался тем, что мог быть просто рядом, шел следом за Колей, не забегая вперед и не поучая с высоты своего столетнего опыта. Все в любимом мальчике было ему дорого.Единственным, что напрягало Якова в последнее время был… Эраст, точнее, его неослабевающий интерес к Коле, о котором мальчик чистосердечно признавался Якову, рассказывая о паре встреч, подозрительно походивших на свидания. Ревность выжигала на сердце тавро, но Яков решил не вмешиваться не устраивать разборки с другом. Коля сам должен решить, с кем ему быть. Гуро почему-то не сомневался в том, что тот сделает правильный выбор.Яков снова улыбнулся, поправил покрывало на идеально застеленной кровати. В ладонь уткнулся мокрый шоколадный нос Ареса.—?Тоже по нему скучаешь, мой хороший? —?спросил его Яков, набирая единственный номер, что стоял на быстром наборе.Сегодня был первый день съемок и Якову очень хотелось быть со своим мальчиком рядом с самого утра, а значит, надо забрать его от дома.—?Доброе утро, Коля,?— выдохнул в трубку Яков?— Я буду к семи.—?Я… Я-Яков Петрович, езжайте прямо в павильон.—?Что случилось? —?подобрался Яков, услышав нерешительные нотки в голосе Ники.—?Эраст Петрович… Он уже подъезжает. Простите…—?Эм, не переживайте, Коля, встретимся на месте… У нас с вами впереди целый тяжёлый съемочный день вместе,?— проговорил раздосадованный Яков, делая ударение на последнем слове не сомневаясь, что его мальчик это заметит.—?Да… Вы правы.Улыбку в голосе Коли Яков ощутил почти физически. Заметил.—?До встречи, Коля.—?До… свидания,?— шепнули в трубку.?До свидания!? Как бы он хотел чтобы эта двусмысленность стала правдой прямо сегодня.Яков снова улыбнулся и поспешил к завтраку. Желание придушить дорогого друга Эраста куда-то улетучилось, в груди разливалось тепло.***Яков, спускаясь в столовую в сопровождении Ареса, вновь вспоминал солнечную улыбку Коли, его чистые родниковые глаза, смотрящие на него с восхищением и милым смущением, когда услышал, как его поприветствовал суховатый старушечий голос.—?Доброе утро, Яков Петрович!—?Доброе, Маргарита Ивановна,?— ответил Яков своей новой домработнице и чуть не подавился слюной. На столе благоухали свежеиспеченные кружевные блины. Стояли хрустальные вазочки с икрой, свежим маслом, земляничным и черничным вареньем. Так его не баловала даже матушка в далеком голоштанном детстве.—?Садитесь, Яков Петрович, пока блины не остыли, а я вам кохфею налью.Так и сказала ?кохфею?. Словно из позапрошлого века была эта сухонькая старушка с внимательными умными глазами. Еще в первый день её появления в доме две недели назад Яков удивился тому, как в таком преклонном возрасте?— а по документам Маргарите Ивановне было за семьдесят,?— можно оставаться такой энергичной и позитивной. Освоилась новая работница поразительно быстро, легко найдя общий язык со всей суперсовременной техникой, вскоре заставив блестеть еще ярче и без того вылизанный пол, кухню и ванные комнаты. Вскоре Яков отметил, что в гостиной откуда-то появились вышитые подушечки, а на кухне?— словно дедовские рушники, которые, конечно, мало гармонировали с современным интерьером, но не сказать, чтобы Якову не нравились. В доме стало уютнее и словно теплее, еда вкуснее, да и спать он стал крепче и без частых раньше кошмаров, хотя возможно последнее было связано с появлением в его жизни Коли.Вот только… начало казаться Якову, что за каждым его шагом в собственном доме следят…Наблюдают, не агрессивно, но пристально и рачительно. Словно оберегают, только вот от чего? То телефон, оставленный в гостиной, обнаруживался совсем в другом месте, то пыль в его тщательно прибранном кабинете начинали вытирать именно в тот момент, когда он беседовал по скайпу. И пусть притворялась Маргарита Иванова тугоухой, Яков отлично понимал: его не просто слушали, а с интересом вникали в разговор. Но это отчего-то не бесило как раньше, когда чужой вторгался в его личное пространство, а наоборот, вызывало интерес и странное любопытство, которого ранее за собой Яков не замечал. Может от того, что новая домоправительница, по другому назвать Маргариту Ивановну у Якова язык не поворачивался, проявляла особенный интерес именно к его разговорам с Колей, во время которых Яков не единожды замечал её странную реакцию на голос своего мальчика?— теплую, почти трепетную улыбку.Сегодня стол к завтраку был накрыт новой, тщательно накрахмаленной, вышитой гладью скатертью, к которой Яков на мгновение прикипел взглядом. Было в ней что-то смутно-знакомое, будто видел где-то раньше, а где?— забыл.—?Где вы так изумительно вышивать научились, Маргарита Ивановна? —?проговорил впечатленный Яков, желая сделать комплимент женщине, что так о нем заботилась. —?Ведь это вы вышиваете?—?Вам нравится? —?проскрипели ему в ответ.Яков чашку с кофе принял, но пить не стал. Послышалось ему или правда был иной подтекст в простом этом вопросе, вот только какой? Иногда рядом с этой милой пожилой женщиной Якову делалось не по себе, вот она словно матушка родная поучает и советы мудрые дает запросто, а в следующее мгновение уже смотрит своими потускневшими глазами так, словно все о Якове знает и даже то, о чем он сам не догадывается.

—?Давайте я и вам вышью. Подарите по случаю, девушке вашей или суженной.Опять слово из далекого прошлого. Яков почувствовал, как свежайший блин вдруг стал безвкусным, а кофе потерял свой густой терпкий аромат.—?Нет у меня невесты, Маргарита Ивановна… И девушки тоже нет,?— ответил Яков, одним глотком допивая горчащий на языке напиток, чтобы не увидела проницательная старушка его замешательства.—?Как пожелаете, но все же подумайте,?— проговорила домработница и в ее голосе Якову вновь почудилась добрая насмешка.—?Спасибо. Все очень вкусно как и всегда, но я спешу. Буду поздно.—?Доброго дня,?— пожелали ему вслед, но Яков не обернулся, торопясь в холл, а потому не увидел, какой довольной улыбкой проводила его Маргарита Ивановна.—?Лети соколик, ждет не дождется тебя твой суженый…***Из-под старых фрамуг дуло немилосердно, а потому в холодные зимние ночи Ники закутывался в два-три пледа с головой. Особых переживаний, благодаря поддержке Якова Петровича Ники перед первым днем съемок уже не испытывал, но заснул все равно слишком поздно со сценарием в руке. Но дремой в предрассветные темные часы ему не дали насладиться пробудившиеся слишком рано соседи-таджики. Они залопотали, загремели посудой, побежали по надобности по коридору и сон от Ники тоже сбежал. Подниматься и выбираться из теплого гнезда одеял совершенно не хотелось, да и было слишком рано, потому Ники снова свернулся калачиком, раздумывая, но не о съемках, а о Эрасте Петровиче… С ним нужно было объясниться и в самой ближайшей перспективе, а лучше?— прямо сегодня. Тот сам вчера позвонил и вызвался подвезти. Ники долго откладывал этот разговор, боясь обидеть, быть неправильно понятым, показаться грубым. Он очень не хотел расстраивать человека, который когда-то принял в нем такое горячее участие, помог получить роль мечты, познакомил с Яшей… с Яковом Петровичем. Но после их теплых встреч Ники очень хотелось сказать ему Яша. А потому не стоило дальше обманывать ни себя, ни Эраста, ни Як… Яшу.Яков Петрович позвонил с предложением его забрать, когда Ники почти собрался и допивал пустой чай. В такую рань его организм не принимал завтраки. В голосе Яши не было явного недовольства, когда он услышал, что его опередили, но Ники его почувствовал. Еще сильнее захотелось расставить все точки над ?и? с Эрастом Петровичем и наконец узнать, что в понятии Яши это волшебное ?вместе?.Все для себя решив, Ники устремился из квартиры едва во дворе припарковался знакомый черный Мерседес. Утро выдалось ранним и серым, сыпал мелкий снежок, но Ники, кутаясь в куртку, его не замечал, продолжая прокручивать в голове сложный диалог с Эрастом Петровичем.Тот уже ждал его, как и всегда стоя у пассажирской двери, чтобы распахнуть её для Ники.Ники напряженно улыбнулся и нырнул в прогретый салон.—?Доброе утро, Я… Эраст Петрович.—?Доброе, Ники,?— мягко отозвался Фандорин, усаживаясь рядом и делая вид, что не заметил оговорки.—?Вы завтракали? —?продолжил Эраст Петрович, когда автомобиль мягко тронулся с места.—?Да, конечно,?— не задумываясь солгал Ники, думая о своем.—?Хотел вас угостить, но мы уже опаздываем… Поэтому предлагаю вместе поужинать. Я заберу вас после съемок и поедем… куда захотите.Ники почувствовал, что начинает злиться. Опять Эраст Петрович все решил за него. Не дал даже рта раскрыть и пригласил на ужин, слишком явно напоминающий свидание в то самое время, когда Ники хотел отказаться от всей этой двусмысленности одним четким и решительным ?нет?, а теперь…—?Ники, я не хотел давить, но… вам пора определиться по поводу квартиры и чем быстрее тем лучше, потому что ваш статус, а теперь и гонорар, позволяют вам не купить конечно, но снять достойное жилье… —?услышал Ники то, чего меньше всего сейчас ожидал. —?Эти ваши соседи… от которых за версту несет вокзальной шаурмой.И зачем он только рассказал Эрасту Петровичу о своих соседях? Ники прикусил губу, понимая, что еще немного и он сорвется, выскажет все, что думает о столичном высокомерии отдельно взятого знаменитого писателя. И не потому что ему опять диктовали и принуждали, а оттого, что оскорбляли отличных добрых ребят, пусть простых работяг без денег и талантов, но они не раз выручали его, когда ему на еду не хватало, кормили макаронами с тушенкой, сунули пару тысяч после очередного калыма, а когда он попытался вернуть, прикинулись что не понимают по-русски.И вообще Ники с ними было проще, чем с этим ухоженным, пахнущим дорогим парфюмом Эрастом Петровичем, который с высоты своего положения брался судить простых, честных людей. Вот Яков Петрович… Яша себе такого не позволял. Лишь однажды заикнувшись о помощи с квартирой, он внимательно выслушал сбивчивые объяснения Ники о том, что тот не хочет разбазаривать деньги и будет копить на собственную квартиру, а лучше дом… и понял!—?Не судите людей по их происхождению, внешнему виду и толщине кошелька, они могут быть много лучше,?— произнес Ники негромко, но четко.Эраст Петрович его услышал, потому что отвлекся от дороги и чуть удивленно приподнял холеную бровь, но уняться почему-то не захотел.—?Конечно могут, Ники. Но вас теперь окружают другие, которые вас ценят, заботятся и переживают за ваше благополучие. Я думал, вы это чувствуете и цените. И потом, мне не придется каждый день мотаться через полгорода чтобы забрать вас.Последняя фраза ударила наотмашь. Эраст Петрович словно обвинял его в неблагодарности, словно ему была в тягость забота о Ники, о которой он распинался всего минуту назад. А Яков Петрович… Яша совсем другой. Совсем недавно он говорил, лучась лукавой улыбкой, что получает удовольствие даже стоя в бесконечных пробках вместе с Ники, а ведь жил он за МКАДом и добираться до центра ему было в разы дольше и хлопотнее.—?А вас никто и не неволит, Эраст Петрович! —?подавив в себе желание выскочить из автомобиля на ходу, проговорил Ники, наблюдая за тем, как красивые тонкие пальцы нервно вцепляются в руль, и отвернулся к окну.В салоне воцарилась гнетущая тишина, нарушаемая только мерным урчанием двигателя.не бечено