Глава X (1/1)

—?Как красиво,?— донесся до Гуро, ведущего неравный бой с огромным кофром, в который рачительные костюмеры поместили кожаную куртку и штаны Конрада, восхищенный шепот.Он определенно означал, что костюм Тима, исполненный в теплой темно-коричнево-рыжей гамме, который Якову довелось увидеть еще в процессе создания, Ники решительно понравился. Яков не сомневался, что он будет отлично смотреться на жгучем брюнете, которым Ники теперь стал. Состоял шедевр фэнтезийной моды из кожаных штанов, рубахи из прочного полотна, стеганной кожаной куртки с имитацией защиты. Дополняли образ шелковистый шейный платок цвета расплавленной меди, широкий ремень и перевязь, на которую будут крепиться колчан и лук. Или?— меч? Гуро еще не до конца изучил реквизит…Глядя на юношу, Яков не смог сдержать улыбку. Коля смотрел на свой костюм с восторгом первооткрывателя, хотя еще минуту назад был зажат и испуган. Теперь, когда Ники стал наконец его Колей, темноволосым Николенькой, находиться рядом с ним и не касаться хотя бы взглядом стало еще сложнее. Яков не мог не смотреть на него, но сейчас, когда было необходимо переодеться с глазу на глаз, это оказалось настоящим испытанием.Вытащив наконец на свет божий свой костюм, Яков удовлетворенно хмыкнул. Художники постарались на славу, полностью повторив досконально выписанный Эрастом костюм Конрада: кожаные брюки, полотняная рубаха по фигуре, стеганная кожаная куртка, мягкие перчатки, кожаный же жилет с металлическими застежками, кожаный горжет, оплечья, застегнутые на металлическую застежку, наручи для рук, грубоватый ремень и, конечно, перевязь для меча?— все же он борец с нечистью. Оружия Яков еще не видел, в отличии от высоких сапог для верховой езды, которые уже успел примерить раньше в мастерских художников по костюмам. Но чтобы во все это облачиться, следовало раздеться до белья, и тем самым смутить дорогого мальчика.Яков обернулся. Ники-Коленька все еще с интересом рассматривал свой костюм, оттягивая момент неминуемого разоблачения… Почувствовав взгляд Якова, он предсказуемо смутился, но отворачиваться не стал, наоборот, словно пожирал глазами, и Яков догадывался почему. Мальчик все еще переживал его внезапное недомогание, свидетелем которого стал, и сейчас продолжал искать возможные его признаки.—?Ни… Коля, не нужно так переживать. —?Яков улыбнулся. —?Со мной все в полном порядке. Видимо давление резко упало, вот и ноги держать перестали.—?Я… Я очень испугался…Ники еще хотел что-то добавить, да так и замер на полуслове, и Яков понял, что тому причиной он сам, расстегнувший пуговицы рубашки и освободившей ее полы из-под пояса брюк. Жест был абсолютно простым и бесхитростным, перенервничавший Яков не пытался ни красоваться, ни флиртовать, хотя подтянутая жилистая фигура путешественника во времени позволяла. Несмотря на это Ники тут же вспыхнул и, отложив свой костюм на диванчик, принялся выпутываться из джемпера, с ужасом представляя свою худую угловатую тушку без защиты тонкого трикотажа и привычной черной джинсы.Чуть сбоку за спиной шуршал одеждой Яков Петрович, на которого страстно хотелось и невыносимо страшно было поднять глаза, но Ники все равно это сделал… чтобы встретиться глазами с насмешливо-нежной теплотой цвета горького шоколада.Яков Петрович совершенно точно снова им любовался. У любования этого, на взгляд Ники, по-прежнему не было ни единой причины, но оно его странным образом ободрило и расслабило. За джемпером последовали джинсы, и вот уже его ноги плотно облегают провокационно узкие кожаные штаны… а на плечи ложится жестковатое полотно рубашки.Яков прикусил губу и отвел взгляд, боясь сорваться. Его Ники совершенно точно был невинен. Искушенные юноши, особенно небесно-голубой ориентации, не пылают так восхитительно ушами и не стараются так безуспешно прикрыться всем и сразу от заинтересованного взгляда, скорее наоборот, показывают все что надо и не надо слишком натуралистично. Ники же разве что не трясло от смущения, он и дышал-то через раз. Нужно было немедленно прекратить эту сладостную пытку для них обоих, потому что впервые за последние лет семьдесят чуть пониже живота Гуро ощутил явное оживление.?— Если вам так будет проще, Ники, я сейчас быстро влезу в куртку и выйду, а вы одевайтесь спокойно,?— проговорил Яков, затягивая широкий ремень и быстро накидывая рубаху.Но и тут Николеньке удалось его удивить. Отчаянно тушуясь, тот все же попросил ровным, почти не срывающимся голосом:—?Не уходите, пожалуйста. Я совершенно не понимаю что на что и как следует надеть.—?Хорошо, как пожелаете. ?— В груди Якова сладко заныло от близости своей удивительной половинки?— права была старуха Марфа,?— но он терпеливо дождался, пока Ники влезет в рубаху, и только потом помог ему справиться с перевязью и ремнем, и красивым небрежным узлом повязал платок. —?А теперь, Ники, вы помогите мне.Юноша кивнул, пряча смущенно-счастливую улыбку, от которой у Якова снова чуть не подломились колени.Ники очень старался не пялиться на мужчину напротив, но не мог не видеть эти широкие плечи, эту крепкую смуглую шею, эту красивую линию челюсти, выше которой глаза поднимать он не решался… Казалось, что если он это сделает, то случится что-то непоправимо-прекрасное и или ужасно-стыдное, и дороги назад уже не будет. Впервые ему хотелось не просто смотреть, хотелось чувствовать, осязать, прикасаться, вдыхать запах этого мужчины. Подобного он никогда не ощущал даже рядом с приятным во всех отношениях Фандориным. С ним Яков Петрович был удивительно мягким и предупредительным, исчезала без следа его властность и отстраненность, которой тот с лихвой одаривал практически всех окружающих, не входящих в его ближний круг.Стараясь не думать о запретном и сражаясь с клепками и шнуровками, Ники даже не догадывался, что у Якова Петровича кончики пальцев покалывало от желания обнять его, прикоснуться к нему по-настоящему, а не только невесомо и легко, поправляя наручи или отводя назад мешающие пряди. Совсем невмоготу стало, когда мальчик немного подался вперед, и Якова окутал приглушенный аромат вереска, принесший с собой ворох живых картин, боль и надежду. Поцелуй с Колей Аловым вспыхнул на губах фантомным ярким воспоминанием… и Яков провалился в голубизну глаз Ники, чтобы увидеть глаза Коли, уходящего в ночь с вещмешком за плечами…Ники, который с помощью Якова Петровича и по его подсказке застегнул наконец все эти странные ремни, клепки и застежки, вдруг замер, потому что слишком явно ощутил дуновение теплого, чуть влажного ветра, что принес вкус… поцелуя. Поцелуя именно с этим человеком. Ники физически ощутил его дыхание на своих губах, совсем рядом слышал стук его сердца и неосознанно сделал шаг вперед. Ближе… Еще ближе…Руки сами легли на плечи Якова Петровича, а тот словно только этого и ждал, уткнулся в его плечо горячим любом.—?Коля…Резко хлопнула дверь, и сладкий морок развеялся.Вместо него раздался радостный возглас:—?Конрад и Тим! Потрясающе! Жаль, что Маша уже уехала. —?Брут опять появился неожиданно, как черт из табакерки.Яков, пришедший в себя первым, очень надеялся, что тот не заметил их с Колей совместного замешательства… или помешательства.—?Куда уехала? —?спросил он первое, что пришло ему в голову, просто чтобы дать мальчику прийти в себя.—?Яш, да что с тобой сегодня? Совсем меня не слушал, да? —?надулся Мишка?— У нее помимо нашего проекта есть работа, пока съемки не начались, я отпускаю ее в свободное плавание.Брут продолжал еще что-то вещать, но Яков его не слушал, поглядывая на Колю и думая о том, чем бы закончилась их внезапная, но такая желанная близость, если бы Мишка не появился так некстати.—?Давайте прямо сейчас прогоним сцену вашей первой встречи,?— проговорил Брут, явно вдохновленный увиденным воплощением Тима и Конрада, имея ввиду первую встречу героев.Гуро отлично помнил эту сцену. Непокорный пацаненок-оторва, которого Конрад встретил в каком-то задрипанном кабаке, силой дремлющей в нем магии стащил деньги у кабатчика и смирился с поражением лишь тогда, когда магия Конрада прижала его к земле.Не слишком сложная сцена, на опытный взгляд Якова, но, как оказалось, не для Коли. Внимательный Гуро заметил, как побледнел мальчик, подняв на него встревоженно-сосредоточенный взгляд человека, безрезультатно силящегося вспомнить нечто очень важное. Он явно не помнил реплик из сценария, который не прочел на выходных по вине самого Якова, заигравшегося в романтика…—?Не бойтесь, Ники,?— прошептал Яков, зная, что его обязательно услышат. —?Я вам помогу.***Брут, не переставая говорить, потащил их за собой в студию, где уже ждала большая часть его команды, готовая к работе.—?Свет мне!Пока гениальный режиссер раздавал указания своим подчиненным, Яков увлек Колю в уголок, в надежде немножко растормошить и успокоить волнение.—?У вас обязательно все получится, Ко… Ники. А сейчас сосредоточьтесь и послушайте меня.Юноша кивнул.В течении нескольких минут Ники вникал во все, что ему говорили, отключив эмоции и чувства, хоть это и было неимоверно сложно. Яков Петрович оказался прекрасным напарником. Разъяснил и сцену, и реплики, мягко касаясь предплечья в извечном жесте дружеской поддержки, пока Ники запоминал на слух.—?Конрад подловил Тима,?— разъяснял терпеливо Гуро,?— когда тот с ворованными деньгами вышел из кабака и сначала хотел по-доброму его урезонить, а заодно посмотреть, не почудилась ли ему магия в этом наглом пацаненке. Но Тим только отнекивался: ?Знать ничего не знаю и шли бы вы своей дорогой, добрый господин, а то вон какая одежа на вас богатая… Не ровен час…?—?Я понял.—?И в этот момент магия Конрада как раз и припечатала мальчишку к земле,?— продолжил Яков. —?Не бойся импровизировать, Ники, играй как чувствуешь.?— Я постараюсь,?— отозвался Ники, но Яков не увидел в его глазах огня и энтузиазма. Это неприятно удивило.—?Готовы? —?окликнул их ассистент Брута.Яков, глянув на Ники, все же кивнул. Зажегся свет, прозвучало заветное:—?Начали! Камера. Мотор.Ники отлично все слышал и понимал. Красивый голос Якова Петровича завораживал, страх и смущение отпустили, он глубоко вздохнул, ныряя в притягательную, но непривычную пока атмосферу больших съемок и…провалился…Но вовсе не на постоялый двор фэнтезийной деревни, а на ярко освещенную полуденным солнцем, шумящую людским разноголосьем ярмарочную площадь… у крепкой крепостной стены, чтобы оказаться стоящим напротив нескольких сильных парней в косоворотках и широких штанах, заправленных в сапоги. Их простоватые лица кривились в насмешливых злых ухмылках.—?Чего потерял? —?спросил тот, что был выше остальных почти на голову.Ники всем существом почувствовал агрессию, исходившую от этой кодлы, и приближение драки, но не слишком испугался. Отпор хулиганам он научился давать еще в школе. Только отчего-то сейчас он чувствовал себя ниже ростом, да и кулаки на его собственные походили мало. Тонкая нескладная угловатая фигурка… И Ники понял! Снова ТОТ мальчишка, что ОН и не совсем ОН.Ники весь подобрался, понимая наконец, что снова провалился то ли в сон, то ли в видение, и не собирался отдавать на растерзание юного и хрупкого… себя?—?Он украл у меня деньги,?— очень стараясь, чтобы голос его не дрожал, проговорил тем временем ТОТ, кивая на кого-то за спинами ухмыляющихся парней.—?Кто? —?усмехнулся один из парней. —?Что-то мы не видим никого…—?Мальчишка, что вы укрываете.Главарь шайки повел плечами и усмехнулся:—?Что? Ты на нас наговариваешь, что ли? Ты знаешь, что за это бывает с такими… как ты?—?Я говорю правду,?— ровно произнес Ники голосом мальчика. —?Верните мои деньги.—?Вали отседова. А то так накостыляем, мать родная не узнает,?— рявкнул бугай, так и не сдвинувшись с места.Мальчишка нахохлился, выпрямил ссутуленную спину, и Ники испытал за него гордость.—?Не уйду, покуда деньги не вернете…Их обступили во всех сторон, толкнули в грудь, грубо и больно стали дергать за вышитую косоворотку, за длинные темные пряди, обрамляющие лицо, зло скалясь:—?Ты откуда такой смелый, а? Хочешь, чтобы мы тебя с голым задом на потеху толпе между рядов пустили? Что, струхнул?Ники чувствовал, как страшно мальчику, а еще больше обидно и стыдно за свою слабость и беспомощность. Один на один с ватагой молодых крепких оболтусов он был обречен. Ники почувствовал поднимающуюся из глубин решимость, злость и азарт. Нет. Он не позволит обидеть… того, кто ощущался сейчас таким родным и близким, хрупким кусочком себя самого.Молодые щенки еще сильнее оскалились, но мальчишка не дрогнул.—?Гляньте, может еще в сапогах у него что припрятано,?— дал приказ своим подпевалам главный.Мальчишка весь напрягся, едва удерживая злые слезы, и Ники повел его за собой, помогая освободиться от наглых ощупывающих рук. И в тот самый момент за спиной вдруг раздался смутно знакомый голос:—?И что это здесь происходит?Захват держащего их парня вдруг ослабел, и одно на двоих тело быстро вывернулось из его грубых рук.—?Задолжал он нам! —?фыркнул дерзкий главарь.—?И много задолжал? —?Этот голос, мягкий, бархатный, с однозначно знакомыми обертонами, заставил Ники обернуться, чтобы взглянуть на его обладателя.Яков Петрович! Только не в кожаном костюме охотника за нечистью и даже не в мягком джемпере от ?Лакост? и идеально отглаженных брюках, а в ладно скроенном летнем кафтане, смотрел властно и самую малость насмешливо. Вот только что-то было не так. Ставшие дорогими за считанные дни теплые выразительные глаза были абсолютно иными. Они замораживали…Ники почувствовал, что абсолютно запутался, почти помешался и… выпал обратно в реальность…Чтобы услышать возмущенный голос Брута:—?…понабрали актеров по объявлению! Расти сказал, что ты гениальный актер, а ты дрожишь перед камерой, как девка перед первым сексом!Грубая отповедь была прервана решительно-взволнованным мягким баритоном, неуловимо похожим на тот, что Ники слышал мгновение назад на ярмарочной площади:—?Миша, ради бога не ори. Николай Васильевич только вживается в образ… Это тебе не массовкой командовать, уймись!Яков Петрович снова защищал его, словно щитом загораживая собой от недовольного режиссера. Ники понял, что опять все провалил, опозорился на глазах десятков людей, а главное, на глазах Якова Петровича. Не хватало еще чтобы Брут и Гуро поссорились из-за него…Яков ясно видел, что с Колей снова что-то происходит, в обморок он падать вроде не собирался, но словно отсутствовал здесь и сейчас, хотя лицо его было по особенному серьезным… и даже одухотворенным. Мишка же, с его грубыми пошлыми намеками, злил нереально, и Яков едва сдерживался, чтобы не ответить другу соответственно.—?Простите,?— вскинув подбородок, проговорил Ники, собравшись с силами. —?Все в порядке, я готов.—?Ну раз готов, то выдай нам Тима! —?фыркнул Мишка, испытывая вполне понятное раздражение.И Ники выдал.Да так, что Яков позабыл все свои реплики.Не было больше неуверенного в себе, растерянного Ники. На его месте сверкал злыми наглыми глазами оторва Тим, представая во всей красе своей бесшабашной молодости и нахальства. Жесты, мимика, даже голос. Все переменилось как по волшебству. Не исчезла только заинтересованность, с которой Тим-Ники смотрел на своего партнера. И Гуро включился в игру, чувствуя, как его слегка ведет от восторга и радости. Ники и в работе идеально ему подходил: понимал с полуслова, шел за ним и вел сам. Конрад и Тим провалились друг в друга, а их живые воплощения очнулись только услышав громкое Мишкино:—?Стоп! Вот теперь верю! Не обманул Эраст!Но его одобрение не волновало Якова, которого разрывало от восторга?— Ники оказался удивительно одаренным юношей. Хотелось сказать ему об этом с глазу на глаз, в мягких ободряющих выражениях. Поэтому, пока гениальный режиссер пересматривал первые отснятые кадры, Гуро решил для себя две вещи. Первое?— немедленно отправить мальчика отдыхать и переодеваться в одиночестве, чтобы успокоился, второе?— подольше побыть с ним рядом сегодня, чтобы убедиться в том, что с ним все в порядке, и выяснить наконец хоть что-то об этих странных выпадениях из реальности.Брут, к счастью, тоже решил, что для первого съемочного дня событий достаточно, и милостиво отпустил ?своих звезд? отдыхать.—?Ники, переоденьтесь, пока я с Мишей кое-что обсужу. И подождите меня, пожалуйста,?— попросил Яков юношу, замершего рядом с Мишкой, надеясь, что тот поймет его правильно и не обидится.Ники послушался сразу и поспешил в сторону гримерки, явно намереваясь избежать еще одной неловкой сцены и переодеться раньше, чем Яков освободится.Яков же не зря услал Ники. Он хотел поговорить с Мишкой по поводу аванса. Судя по всему, тот был готов окончательно утвердить Ники на роль, а значит и аванс живущему небогато юноше должен был выплатить. Коля слишком скромен, чтобы самостоятельно о таком попросить.Выслушав друга, Мишка фыркнул: ?Пусть завтра заедет к бухгалтеру?, но многозначительная тишина в ответ дала ему возможность передумать.—?Ну хорошо, хорошо, уговорил,?— проворчал он. —?Понаехали тут прошаренные из своих Америк. Сейчас позвоню и через пятнадцать минут пусть подойдет ко мне.Сдержанно поблагодарив Брута, довольный Яков отправился в гримерку, из которой уже выходил успевший переодеться Коля.—?Ники, зайдите пожалуйста к Мише,?— мягко улыбаясь, попросил его Яков. —?Он хотел вам кое-что передать… А потом?— подождите меня в холле. Я быстро.—?Хорошо, Яков Петрович!Гуро быстро переоделся, чувствуя легкую улыбку на своих губах. Перед глазами все еще был Коля… широкие плечи, тонкая талия, сильные прямые ноги, плотная ткань черных брифов…При мысли о том, что скрывается под ними, давно забытое и усмиренное желание подняло голову… Но Яков, дав себе однажды зарок никогда и ничего не делать без одобрения и явного желания своего Коли, не будет торопить события. Бледное лицо Николеньки снова возникло перед мысленным взором, и Гуро поспешил на выход. Его ждал Ники.***Ники прекрасно понял, кому обязан авансом из причитающегося ему гонорара, что сейчас оттягивал внутренний карман его парки. Он меньше всего хотел быть неблагодарным, а потому решился предложить Якову Петровичу вместе поужинать. Он волновался, потому что было ясно, что люди, подобные Гуро, в дешевых забегаловках не ужинают, а приличных ресторанов поблизости Ники к своему стыду не знал, как и кулинарных предпочтений Якова Петровича. Хотя… дома тот ел очень простые и сытные блюда.Из тяжелых раздумий его вырвал появившийся Гуро.—?Я готов. Пойдемте, Ники,?— сказал он, застегивая пальто и увлекая Ники с собой к выходу.—?Яков Петрович… Я бы хотел пригласить вас на чашечку кофе, если вы, конечно, не против и подскажете достойное заведение.—?Обязательно подскажу… Н-Николай Васильевич,?— чуть запнувшись, проговорил Гуро. —?Отметим с вами первый съемочный день.Автомобиль Гуро приветственно мигнул фарами, и Ники легко и с удовольствием скользнул на переднее сиденье. В низкий мерседес Эраста Петровича у него никогда не получалось садиться так непринужденно.Гуро сел за руль, пристегнулся и, только убедившись, что Ники тоже пристегнулся и устроился с комфортом, тронулся с места.—?Я покажу вам свой любимый ресторанчик, который облюбовал по причине отсутствия там коллег по цеху и вездесущих папарацци.Ники, который только собирался расслабиться в уютном кресте, приятно пахнущем кожей и дорогим парфюмом, вновь напрягся.Журналисты, папарацци. Все то, что раньше ассоциировалось у него исключительно с Лос-Анджелесом и красными дорожками, вдруг оказалось так близко. Стоило лишь познакомиться с актером уровня Гуро…Ресторанчик, в который Яков Петрович привез Ники, назывался ?Амстердам?, и находился на Большой Дмитровке. Его интерьер?— заклеенные старыми голландскими газетами стены, небольшой фонтан с Рыбой и панно с видами Амстердама?— Ники оценил как приятный и ненавязчивый. Отсутствие помпезности, крахмальных белоснежных скатертей и люстр с кристаллами ?Сваровски? его только радовало. Столики, отделенные друг от друга перегородками и коридором, создавали ощущение приватности, от которого в животе вдруг образовался вакуум. Ники впервые пришел в ресторан с… с человеком, который ему отчаянно нравился и при желании мог представить, что его пригласили на свидание.?Размечтался!?Ники одернул сам себя, стараясь не думать о двусмысленной сцене в гримерке.Улыбчивая официантка, явно узнавшая Гуро, быстро провела их за дальний, уютный, и, как понял Ники, любимый столик Якова Петровича и, приняв заказ на две чашечки кофе, тактично удалилась, но Ники успел почувствовать ее недоумение, направленное на него. Возможно, раньше Яков Петрович бывал здесь с друзьями или даже с женщинами… Руки сами непроизвольно схватили льняную салфетку.—?Во-первых, Ники, я хочу выразить вам свое восхищение. —?Разместившись с комфортом, проговорил Гуро. —?Давно мне не было так легко с партнером по съемкам. Вы очень самобытный и талантливый актер. Никогда в этом не сомневайтесь.—?Это все благодаря вашей помощи и поддержке,?— улыбнулся Ники, с удовольствием принимая искреннюю похвалу.—?А теперь расскажите, что с вами случилось сегодня на площадке?Улыбка Ники погасла, как только он услышал вопрос. Ему предстоял непростой выбор. Ведь услышав правду, Яков Петрович мог решить, что у него не в порядке с головой… Но и лгать этому мужчине Ники не мог.—?В первый раз это случилось не сегодня, а намного раньше. В тот самый день, когда мы с вами познакомились…—?Тот обморок,?— догадался Яков и заметно напрягся.Ники, не дав себе возможности передумать, начал говорить. Потому что верил Якову Петровичу, доверял ему, мог поделиться только с ним.И рассказал обо всем.О мальчике, удивительно похожем на него, и его душевных метаниях, о мудрой старушке, что ощущалась дорогим близким человеком, о древней Москве и реке, несущей свои воды мимо старой лачужки, о ягодах спелой, подернутой морозцем рябины, горчащей на губах, о человеке в красном кафтане, вызывающем противоречивые чувства… и его ласковом: ?Свет мой?. Умолчал лишь о том, как разительно похож тот человек на Якова Петровича, и об украденном у того мальчика поцелуе, который до сих пор помнили губы.Ники закончил, боясь поднять глаза и увидеть на красивом лице брезгливость, страх, отчуждение. Но этого не случилось, потому что его влажную от волнения ладонь, вцепившуюся в край стола, мягко накрыла другая… теплая и ласковая.—?Все хорошо, Коля,?— прозвучало совсем близко.Ники зажмурился, выдохнул и развернул ладонь, переплетая пальцы.—?Ваш кофе.Хрупкое мгновение близости прервала официантка в коричневом фартуке с пресловутым кофе на подносе…Ладони пришлось поспешно разнять. Ники вцепился в принесенное меню, как утопающий в соломинку, и бездумно пялился на расплывающиеся строки, продолжая переживать сокровенный момент, который сейчас казался нереальным в своей откровенности.Яков с трудом отходил от услышанного. Но переживал не ужас или смятение, а незамутненное, ни с чем не сравнимое Счастье. Перед ним сидел его любимый Николенька. Теперь в этом не было абсолютно никаких сомнений. Но выдавать себя было рано. Он не знал, как действуют на мальчика эти видения, как далеко они могут зайти в попытке напомнить ему о прежних жизнях, в которых далеко не последнюю роль сыграл ?человек в алом кафтане?, лица которого Ники не помнит. Пока не помнит! А поэтому мальчика надо отвлечь от пугающих его видений, окружить заботой, очаровать, отдать всего себя, но добиться ответного чувства. Сделать это будет не просто. Ники не Николенька, он молод, но самодостаточен, талантлив и горд. Он ни то что помощи не примет, он и за ужин не позволит заплатить. А потому надо набраться терпения…Понимая, что Ники, после таких откровений, будет сложно сосредоточиться даже на самых простых вещах, Яков сам сделал заказ, включающий его любимые тающие во рту стейки, отказавшись от алкоголя, а когда официантка ушла, обратился к притихшему юноше:—?Не стоит так волноваться, Ники,?— мягко начал он. —?Вы человек творческий, впечатлительный. Для людей подобного склада яркие сны и видения не редкость.Ники внимательно слушал, не пряча глаза, что Гуро посчитал добрым знаком.—?Эти видения могут не иметь абсолютно никакого смысла, или наоборот?— иметь судьбоносный, сакральный смысл, но не должны ввергать вас в панику или уныние. Согласны?Юноша кивнул, и окрыленный Яков продолжил.—?Отнеситесь к ним проще, берегите свое здоровье. Было бы хорошо, чтобы в минуты выпадений из реальности с вами рядом был кто-то близкий, чтобы удержать от возможных травм или несчастных случаев.Гуро откровенно намекал и понял по растерянному выражению лица юноши, что попал в точку. Не было у его Коли такого человека, и Яков уже малодушно обрадовался, что сейчас эту благословенную роль предложат ему.Ники молчал, потому как не привык обременять кого-то своими проблемами, особенно если этот ?кто-то? так безумно нравился и притягивал. Выговорившись, он почувствовал бесконечную усталость и… облегчение. Его снова поняли и приняли, дали мудрый совет, продолжая смотреть с особым выражением глубочайшего участия… и Ники решил насладится этим волшебным вечером. Просто воспользоваться возможностью и подольше побыть рядом с Яковом Петровичем, с которым не хотелось расставаться. Очарование от его необыкновенного обаяния не спадало, а напротив, с каждым проведенным вместе часом только усиливалось. Завтра начнутся его привычные серые будни: спектакли, репетиции, подработки, но он на всю жизнь сохранит в сердце те два дня с Яковом Петровичем, только с ним вдвоем. Ники был бесконечно благодарен за них судьбе. А когда начнутся съемки, он будет ценить каждый час, каждое мгновение… Постарается взять от них все возможное.Заказ принесли удивительно быстро, и они неспешно поужинали в уютной тишине, думая каждый о своем, а затем, дав Ники возможность почувствовать себя самостоятельным зрелым мужчиной и расплатиться, Яков поймал его тонкую ладонь в свою и вложил в нее визитку, хотя с большим удовольствием заменил бы ее на ключ от собственного сердца, и сказал:—?Вы забыли у меня дома свой экземпляр сценария, Николай Васильевич. Позвоните мне, если найдете время. И я… привезу его вам.