Глава III (1/1)

Яков со стоном оторвал голову от подушки. Заснул он в четвертом часу утра, а потому, когда его разбудил звонок телефона, даже нагулявшийся за ночь Арес крепко спал у хозяйской постели.—?Яш, сегодня я к четырем везу Ники к Мишке, можешь п-подъехать и посмотреть на предполагаемого партнера и даже подыграть на первых пробах,?— жизнерадостный голос Фандорина, без пространных приветствий перешедший прямо к делу, мигом смахнул глубокий еще мгновение назад сон.—?Расти, давай сам,?— не сразу совладав с осипшим со сна голосом произнес Яков. —?Сегодня у меня свободный день и нет ни малейшего желания ехать в город. Успею я еще на твоего мальчика наглядеться. Ты лучше скажи, мне в сценарии броманс между Конрадом и Тимом не пригрезился?—?Как будто т-ты раньше не замечал? —?хмыкнул в трубку Фандорин.—?Замечал, но после правок он стал… более явным что-ли…—?А что такого? Ты европейские сериалы видел? Это сейчас очень п-популярно у молодежи.—?Ну раз вы с Мишкой так считаете…—?Считаем,?— отозвался чуть обиженно Фандорин. —?Если не хочешь приехать, то отдыхай, перезвоню завтра.—?Хорошего дня,?— ответил Яков, откидываясь на подушки и прислушиваясь с тихим шорохам внизу. Значит, Катя уже пришла и готовила завтрак.В лежащем на прикроватной тумбочке сценарии, который Якову не далее как два дня назад приволок студийный курьер, наклевывался явный броманс, и не сказать, чтобы ему это нравилось. Но раз автору книги и режиссеру эти новомодные веяния греют душу, то кто он такой, чтобы им перечить. Его дело?— раскрыть героя, а все остальное мелочи.Чуткий Арес, почуяв, что хозяин проснулся и зашевелился, грациозно поднялся с лежанки, подошел к кровати и лизнул ласково протянутую руку.—?Доброе утро, пойдем проверим, что нам с тобой Катя сегодня приготовила. —?Яков поднялся, взглянув на часы. Десять утра, а он снова не выспался.Приняв душ и одевшись в любимые мягкие брюки и рубашку-поло, Яков спустился в столовую, где его уже ожидал свежесваренный кофе в любимой чашке и завтрак. Яков поздоровался со своей многолетней домработницей Екатериной Сергеевной и пригубил обжигающий кофе.—?Доброе утро, Яков Петрович,?— улыбнулась ему маленькая полноватая женщина за пятьдесят с аккуратной короткой стрижкой и живыми глазами. —?Сегодня ваши любимые сырники, а варенье я свое принесла?— рябиновое. Такого вы еще не пробовали. —?Катерина начала споро накрывать на стол, не замечая, как помрачнел и без того хмурый Яков.—?А ты, разбойник, иди к миске,?— улыбнулась она псу, замершему у ног хозяина. —?Там тебя любимая каша с мясом дожидается.Получив одобрительный кивок хозяина, Арес поцокал к своей миске, а сам Яков опустился на стул с высокой спинкой.В столовой с огромными французскими окнами было светло и уютно даже в подобные сегодняшнему мрачные осенние дни. Эта комната нравилась Якову больше всех остальных.Как нравилась и ненавязчивая забота со стороны Кати. Она работала у него уже пять лет, с тех пор, как он въехал в этот загородный дом в небольшом коттеджном поселке недалеко от МКАДа.Рябиновая варенье, несмотря на тяжелые ассоциации, оказалось действительно вкусным. Сладким, горьковато-терпким и душистым. Покончив с сырниками, Яков поднялся, чтобы налить себе еще одну чашечку кофе, и именно этот момент выбрала Екатерина, чтобы оглушить его неприятной новостью:—?Я, Яков Петрович, предупредить вас хочу… Увольняться я буду… —?начала она не совсем уверенно. —?Вы не подумайте, у вас работать одно удовольствие, вот только дочка моя второго со дня на день родить должна. Не справится она с двумя. Помогать буду.Увидев столь редкое на красивом породистом лице работодателя смятение, Екатерина поспешила продолжить:—?Но вы не волнуйтесь. Я нашла себе замену. Зовут ее Маргарита Ивановна, очень аккуратная и чистоплотная дама. Старенькая, правда, но энергичная. А как готовит! Все как вы любите?— кулебяки, суп фасолевый…О том, что есть у сменщицы ее странность?— всякие травки целебные собирает да заваривает,?— Екатерина Сергеевна решила не упоминать. Не ее ума дело, да и для такого демократичного, спокойного человека, как Яков Петрович, препятствием это не станет.—?Я все понимаю, Катя. Семья?— это главное,?— подал наконец голос обескураженный неожиданным заявлением Яков. —?Когда ты хочешь получить расчет?Ему очень не хотелось расставаться с этой не болтливой и прекрасно готовящей женщиной, которая ловко управлялась со всей работой по дому, за долгие пять лет ни разу не вызвав его недовольства. В ее обществе Якову было комфортно. Но он понимал, что у Кати есть нормальная человеческая жизнь,?— в отличие от него, не имеющего ее слишком давно… Жизнь обычного смертного, без проклятия и беспросветного одиночества,?— недоступная для него роскошь. Есть, конечно, Эраст, но и он уже не один. Встретил своего Никиту, и когда у них все сложится?— Яков не сомневался, что это непременно случится, ему ли не знать, как интересен и притягателен его единственный друг,?— то не факт, что у Фандорина останется время для их дружеских посиделок. И тогда рядом с Яковом, у которого не было даже собственного агента, останется лишь беззаветно преданный ему Арес.—?Недели через две, Яков Петрович,?— выдернула его из размышлений Катя, сложившая грязную посуду в посудомоечную машину и уже занявшаяся обедом. —?Вот все дела Маргарите Ивановне передам и покину вас…Яков кивнул, поблагодарил за завтрак и, договорившись с домработницей, что через несколько дней ее заместительница придет к нему для знакомства, ушел к себе, чтобы переодеться для прогулки с Аресом…Не слишком большой, но основательный дом из светлого кирпича стоял уединенно?— на самом краю коттеджного поселка. Прямо за забором начинался светлый редкий лесок, где все сейчас тонуло в ярких красках осени, а чуть поодаль виднелась Москва-река и чистый незаболоченный песчаный берег, за которым присматривали сами жители. Именно на этом берегу, где была установлена удобная скамья, и любил отдыхать Яков Петрович… Здесь он мог просиживать часами, не замечая течения времени, и вспоминать… вспоминать, вспоминать… Каждый раз словно сдирая корку с едва зажившей раны. Арес же в это время, будучи щенком, радостно носился по берегу или гонял снующих по деревьям белок, а став постарше, просто замирал рядом с хозяином, положив изящную морду на его колени.Сегодня отчего-то было тоскливее обычного… Но виновниками этого были не мелкая морозь?— Яков был одет в теплую куртку с капюшоном,?— и не громко кричащие утки, покидающие насиженные места. Дело было в самом Якове. Его грызла странная, ранее ему не свойственная зависть. Гуро поймал себя на мысли, что завидует Эрасту. Иррационально, по-детски, словно тот украл у него что-то ценное. Но ведь не нужен был ему этот Никита. Да никто не нужен кроме его Коли… Николеньки. Он и отношения заводить не пытался: зачем становиться еще несчастнее и делать несчастным еще одного ни в чем не повинного человека. Яков горько усмехнулся. Журналисты желтой прессы убили бы за возможность напечатать сенсационное признание Великолепного Гуро в том, что с 1944 у него никого не было.Яков знал, что Эраст тоже был несчастен в любви и тяготился этим. После разрыва полгода назад с очередной молодой рыжеволосой красавицей, на поверку оказавшейся охотницей на богатых и знаменитых, Расти совсем сник, и Якову бы порадоваться за друга, который вдруг обрел очень неожиданную симпатию, но получалось у него не очень… Укорив себя за малодушие, Яков погладил мокрый шоколадный нос и решил, что надо будет как-нибудь поделикатнее поинтересоваться у Эраста, были ли у него раньше отношения с мужчинами, а то и парнишку напугает, и сам опять в тоску черную уйдет, и не видать тогда многочисленным поклонникам его писательского таланта новых романов как своих ушей.***Ники аккуратно устроился в уютном кожаном кресле и затих под внимательным взглядом синих глаз.Эраст Петрович, как и обещал, заехал за ним ровно в три, чтобы отвезти на студию, а если быть точнее,?— навстречу мечте и режиссеру Хоме Бруту.—?Волнуешься? —?участливо спросил его Эраст Петрович, прибавляя температуру в и без того теплом салоне, пахнущем кожей и дорогим парфюмом с терпкой восточной ноткой.—?Нет… То есть да… Есть немного,?— слукавил Ники.—?Это абсолютно нормально,?— уверил его Фандорин. —?На т-твоем месте волновался бы любой.Они выехали на проспект, и Эраст сосредоточился на, к счастью, не сильно загруженной в этот час дороге, а Ники постарался дышать ровнее, чтобы унять тревогу. Он и вправду очень давно так не волновался. Наверное, с того памятного дня, когда держал экзамен в Щуку. Предстоящая встреча с Брутом, которого он видел только по телевизору и, возможно, с Гуро, казалась чем-то сродни экзамену.Эраст же, изредка поглядывая на сосредоточенного бледного Ники, думал о том, как же ему все-таки повезло, что они случайно, а может, по велению проказницы судьбы встретились. Ники же вылитый Тим, и пусть он писал ?Черного всадника?, представляя себе героя несколько по-другому, но сейчас, глядя на Ники, думал о том, что вот же он, идеальный юный охотник за нечестью!По сценарию Тим был безродным шестнадцатилетним сиротой, выкупленным у цыган Конрадом, разглядевшим в хрупком неграмотном парнишке талант всевидящего и взявшем его в ученики. Утекло немало времени, прежде чем они стали напарниками и лучшими друзьями. Эраст хмыкнул, вспомнив утреннюю ремарку Гуро про броманс. В романе химия между главными героями, конечно, была, но раскрыться во всей красе должна была именно в фильме, силами лучших актеров. Близкого взаимодействия между ними в кадре немало, а интригующая детективная линия была призвана все это еще больше усилить. По сценарию двое главных героев прибывают в деревню королевства Эвлар, чтобы найти неуловимого убийцу, вырезающего глазные яблоки у мальчишек-подростков и прикалывающего к их телам трупы черных воронов приметным ножом с древними письменами, которые еще никому не удавалось прочесть.Эраст снова глянул на тонкий профиль кусающего губы Ники. Ему должно пойти и средневековое одеяние?— все эти кожаные камзолы, брюки, перчатки, ботфорты, тяжелые плащи,?— и оружие в виде арбалета с серебряными болтами. В ярких глазах Ники Фандорин видел очень многое, но ни капли современного юношеского пофигизма и примитивности.А вот характер… В книге охотник-Тим был язвой и оторвой, и если быть до конца честным?— полной противоположностью правильного мальчика Ники Гоголя. Но Эраст видел его на сцене, в образе, и верил в его талант.Так, каждый в своих мыслях и раздумьях, они довольно быстро добрались до павильона, где уже вовсю кипела работа по подготовке к съемкам, и где сейчас денно и ношно прибывал Хома Брут с командой своих единомышленников, таких же сумасшедших, влюбленных в кино.—?Не волнуйся,?— сказал напоследок Эраст, мягко погладив лежащую на подлокотнике кресла холодную ладонь. —?Мишка человек адекватный, несмотря на множество тараканов, живущих в его бедовой голове.—?Я очень постараюсь вас не подвести, Эраст Петрович,?— ответил Ники, предательски розовея. —?Вас, Михаила, Якова Петровича, всех… Я чувствую Тима.Эраст улыбнулся. Мальчик словно мысли его прочитал и попытался развеять сомнения. Удивительный.Едва войдя в студию, Ники и Эраст тут же попали в цепкие лапки ассистентов Брута. Их немедленно потащили к нетерпеливо ожидающего их появления Мишке. И тот сразу обрушился на Колю бурным ураганом. Высокий патлатый мужик в футболке со странным принтом, энергично покрутив растерявшегося от такого напора юношу во все стороны, серьезно заглянул в его глаза и без лишних реверансов скомандовал:—?Ольгу сюда! Быстро! И выставляйте камеру! Бегом!Эрасту очень не хотелось отходить от оторопевшего, смущенного Ники, но пришлось. Его оттеснили к дальней стене, где он и застыл в ожидании. К Ники тем временем подошла девушка с копной каштановых кудрей и принялась колдовать с гримом. Принесли какой-то мелкий реквизит, длинный плащ. Осветители установили свет, оператор занял свое место.В первый момент у Ники голова пошла кругом, и он испугался, что прямо здесь и сейчас все позорно провалит. Но почувствовав, как в ладонь ложится сценарий, словно скинул морок. На его плечи набросили плащ, кто-то из ассистентов кинул реплику, и в одно мгновение исчез мягкий романтик Ники, а на смену ему пришел суматошный оторва-Тим. Нахально поблескивая глазами, вальяжно прохаживаясь перед камерой, он выдал едкую ответную реплику. А когда его якобы прижало к земле магией Конрада, твердо вздернул подбородок, как бы показывая, что да?— он смирился, но не подчинился…—?Это Он! —?завопил Мишка, сверкая глазами, едва успев крикнуть ?стоп?. —?Эраст?— ты был прав!Ники не успел еще выйти из образа, а его уже обняли за плечи, стягивая плащ, снова оглядели с ног до головы, но уже более придирчиво, а потом выдали:—?Только перекрасить надо в брюнета. А то слишком бледный и хрупкий, но фактура, фактура замечательная. Молодец, мальчик!Оглушенный похвалой, после, по его мнению, не совсем внятной сцены, Ники почти не слышал, что ему говорил Хома, и только увидев довольно улыбающегося Фандорина, смотрящего на него тем самым взглядом, протягивающего ему шарф и куртку, понемногу пришел в себя.Брут же эмоционально пожал его руку, между делом раздавая указания ассистентам, а потом проговорил, обращаясь к Эрасту:—?Звони Гуро, скажи, что мальчик пробы прошел, и что я его утвердил. Пусть знакомятся и готовятся к съемкам. Контракты надо оформить …Фандорин кивнул, соглашаясь, и достал смартфон. Когда на том конце наконец ответили, Ники затаил дыхание.—?Яш, Миша утвердил Ники на роль.Гуро что-то коротко ответил, и Эраст продолжил:—?Если т-ты сейчас не занят, мы могли бы заехать, у меня свободный вечер.Повисла пауза, после которой Эраст весело подмигнул ожидающему ответа Ники.—?Тогда мы едем. И надеюсь, что у т-тебя в холодильнике найдется что-нибудь из той вкусноты, что готовит Катя… У нас же есть, что отпраздновать.На том конце по видимому ответили утвердительно, потому что Эраст Петрович улыбнулся, мягко и открыто.—?Идет… Жди, скоро будем.Завершив звонок, Фандорин поспешил к выходу, увлекая за собой ошеломленного происходящим Ники, стискивающего в похолодевших ладонях сценарий.