Часть четвертая. Заслуженный артист России Яков Петрович Гуро. Глава I (1/1)

Москва, октябрь 2018 годаЭраст снял с огня начищенную до блеска медную турку и глубоко вдохнул благословенный аромат настоящего турецкого кофе. Нет, на его огромной кухне, в квартире, что располагалась в элитном жилом комплексе ?Алые паруса? на Авиационной, конечно же была кофемашина, больше похожая на летательный аппарат пришельцев, чем на обычный бытовой прибор, но кофе он любил именно такой - сваренный в старой турке, привезенной из давней командировки в Стамбул. Перелив горячий кофе в любимую толстостенную чашку, Эраст сел за стол?— барную стойку он игнорировал по той же причине, что и кофемашину?— и в который раз подивился виду из окна, из-за которого, собственно, он и купил эту неприлично дорогую квартиру на двенадцатом этаже. Вид на Москву-реку, раскинувшийся перед глазами, завораживал в любое время года, но особенно сейчас, в начале октября, когда природа играла всеми красками, а ночи еще не стали темными и холодными. Именно из-за этого пейзажа он и работать любил на кухне, а не в кабинете, переносил сюда ноутбук и погружался в собственные выдуманные миры.За окном медленно, но неуклонно темнело, и Эраст взглянул на часы. Готовил он вполне прилично, но не изысканно, и в вечера, подобные этому, предпочитал профессионально приготовленные деликатесы. Доставку из ресторана он заказал на половину шестого, чтобы к приезду Якова все уже было готово. У него была еще пара минут, чтобы переодеться во что-то более официальное, чем домашние брюки и футболка, и дочитать наконец утвержденный сценарий.Разве мог Эраст Петрович Фандорин еще пять лет назад подумать, что станет настолько известным писателем, что его роман захотят экранизировать, да еще и на большом экране, найдутся и продюсеры, и актеры, а самое главное, режиссер. Тот, которого пожелает сам автор. И Эраст пожелал, да так, что обомлела вся культурная и околокультурная общественность. Он выбрал Хому Брута, который конечно был никакой не Хома, а Мишка Хомяков, но от этого менее талантливым не становился. Молодой и амбиционный хиппи-режиссер в вечно мешковытых куртках, с нечесаными выбеленными волосами, которому роман Эраста действительно пришелся по душе, сам явился к автору, и уже к вечеру их творческий тандем делал наброски сценария и обсуждал возможных претендентов на главные роли. Хома вдохновенно вещал о том, что роман ?Черный всадник? так и просится на широкий экран, а Эраст, кивая и обещая звезде от режиссуры полную свободу действий, выбил для себя единственное, но непререкаемое право?— выбрать актеров на главные мужские роли. Но если с претендентом на одну из них Эраст определился еще в процессе написания книги, то со второй… со второй могли быть большие проблемы. Ударили по рукам, и Эраст засел за сценарий…Из приятных воспоминаний Фандорина вырвал звонок домофона?— доставили ужин из ресторана.Встретив курьера, Эраст расставил дивно пахнущие мисочки и коробочки на накрытом свежей скатертью столе?— спасибо домработнице тете Маше,?— вынул бокалы и столовые приборы, и поспешил в ванну. Вечер в компании Яши обещал быть как всегда интересным. Стоя под душем и прослеживая взглядом влажные дорожки, бегущие по глянцевому кафелю, Эраст думал о том, что он?— успешный автор фэнтези-бестселлеров, чьи книги продавались миллионными тиражами в России и даже уже переводились на английский, должен быть счастлив, но таковым себя отчего-то не ощущал.Еще каких-то шесть лет назад он был в общем-то рядовым журналистом одного из тематических столичных изданий, у которого после окончания МГИМО не сложилась карьера дипломата. А потом на одной из устроенной друзьями вечеринок он встретил Якова Гуро?— известного и уважаемого актера театра и кино, уж лет пять как на тот момент входившего в когорту самых востребованных актеров России. И с этого момента жизнь Эраста круто переменилась. Гуро, который сам пробивал себе дорогу к известности и славе, вдруг заинтересовался скромным журналистом. Эраст до сих пор не понял, что в нем тогда разглядел Гуро, но через пару месяцев они стали хорошими друзьями. И Эраст, тридцатилетний тогда журналист, по совету нового друга, у которого, казалось, не было возраста, но был колоссальный жизненный опыт и тщательно оберегаемая тайна, начал писать. Но не статьи на заказ, а романы, завязки к которым подсказывал все тот же Гуро, наотрез отказавшийся от соавторства и от малейшего, даже под псевдонимом, упоминания своей персоны на страницах изданных книг. А потом закрутилось… Его заметили. По протекции Якова крупнейшее издательство, главный редактор которого не посмел отказать звезде кинематографа, напечатало его первый фэнтези-роман, который к огромному удивлению и радости Эраста разошелся как горячие пирожки. Потом вышла целая серия небольших романов, тепло принятая критиками, а спустя полтора года затишья родился ?Черный всадник?.Эраст быстро ополоснулся и, одевшись в свежее, уложил густую шевелюру, что досталась ему от маменьки, в безупречную прическу.Многие знакомые замечали, что они с Гуро очень похожи, как внешне, так и характерами. Эраст старался соответствовать и иногда ловил себя на том, что копирует какие-то жесты и мимику Якова. Правда, у Эраста было небольшое заикание, которое некоторые дамы находили очаровательным, и с которым он давно смирился.Вечерние посиделки с Яковом не были еженедельными. Обычно они общались по телефону или интернету. Гуро жил за городом и частые переезды для него были проблематичными. Но сегодня был повод. Полностью готовый и утвержденный сценарий и еще кое-что…

Съемки планировали начать через месяц. Актерский состав успешно прошел пробы и был утвержден. Почти. Не хватало самого главного?— актера на вторую главную роль. Такого, чтобы на экране Яков Гуро не подавлял его своим талантом, и при всем при этом, согласно сценария, достаточно молодого и не примелькавшегося в третьесортных сериальчиках.Хома, который это тоже отлично понимал, был до безумия рад, что в его картине будет сниматься ?сам Гуро?, но с выбором его молодого визави торопил, практически ежедневно изводя Эраста настойчивыми звонками.Яков же к новому проекту отнесся спокойно и терпеливо ждал начала съемок. Ведь еще до любых разговоров об экранизации ?Черного всадника?, первым прочтя новый роман Эраста, Гуро сказал:—?А своего Конрада, главного охотника за нечистью, ты писал с меня. Хорошо вышло.Для Эраста это стало самой лучшей оценкой его книги.Фандорин накрыл на стол, нарезал так любимого другом итальянского пармезана и сам не заметил, как залип в инстаграм, на той самой странице, что обновлял по несколько раз в день.***Шагнув из зеркального лифта на ярко освещенную лестничную площадку, Яков умерил шаг. Эраст наверняка еще не справился. До шести оставалось пять минут. Сжимая в руках фирменный пакет с привычным уже для их посиделок французским коньяком, Яков стряхнул последние дождевые капли с зонта и позвонил.Он любил приходить сюда, к одному из очень немногих близких ему в этом временном отрезке людей.Дверь предсказуемо открыл тепло улыбающийся Эраст с планшетом в руке. Яков едва заметно поморщился. Он не любил все эти гаджеты и новомодные штучки, хотя и признавал их полезность, а временами?— незаменимость… Но была к ним у Якова личная претензия. С этим рвущимся вперед техническим прогрессом Якову казалось, что он утратил ту особенную нить, которую бы многие назвали мистической, со своим страшным давним прошлым. В двадцать первом веке уже ничто, кроме чертова бессмертия и возможности пить не пьянея, не напоминало ему о том, кем же он является на самом деле. Во снах ему больше никто не являлся… Ушли даже кошмары. От этого одинокие ночи казались еще более невыносимыми. Он и за городом-то жил только для того, чтобы не потерять эту окончательную связь с природой, небесами и миром за чертой, которой, как полагал, был обязан своим проклятием.Именно поэтому пятнадцать лет назад Яков сбежал из благословенной, насквозь материальной Америки, в которой было удобно прятаться и менять личину, но не жить с его целью и грузом на душе. Устав воевать еще в достопамятном Алжире, там, в США, он полностью изменил образ жизни, окунувшись с головой в нечто абсолютно новое. Встретившаяся ему на пути известная голливудская актриса, которая в этом году справляла свой семидесятилетний юбилей и наверняка очень бы удивилась, увидев своего нисколько не изменившегося давнего знакомца, посоветовала ему попробовать себя на актерском поприще, и Яков к авторитетному мнению прислушался. Лицедействовать он за века научился даже слишком хорошо, настало время применить эти умения на сцене. Это было ново, это было хорошо. Отвлекало от беспросветной гнетущей тоски. Начал с Бродвея, где благодаря своей харизме и дипломатичности быстро прижился и стал популярен; но вскоре он понял, что карьера в Голливуде не для него. Слишком сильно хотелось вернуться туда, где, несмотря ни на что, ему всегда дышалось свободнее, и где он любил. Любил, как оказалось, еще в незапамятные времена правления Ивана Грозного. И, рассудив, что чем ближе Россия, тем ближе Коленька, Яков со своей новой французской фамилией и шестизначным счетом в швейцарском банке без проблем получил российское гражданство и предложение о работе от одного из небольших современных московских театров, которое с благодарностью принял. Уже через пять лет он имел массу поклонников и определенную известность, а через десять?— звание заслуженного артиста; соответствующие таланту гонорары и определенные связи сделали его по-настоящему популярным.—?Яш, ты чего завис, п-проходи, я на кухне накрыл,?— вырвал Якова из воспоминаний голос Эраста.—?Прости, задумался,?— улыбнулся другу Яков, передавая пакет и стягивая кожаный френч и модный шарф. —?Только руки сполосну и за стол.Пара минут, и друзья уже привычно сидели друг против друга.—?Мясо пахнет умопомрачительно,?— чуть насмешливо выдал Яков, разливая коньяк по пузатым бокалам. —?Я сегодня на такси.—?А я, п-прости, только пригублю,?— откликнулся Эраст, отдавая должное свежайшему овощному салату.—?Это почему же?—?А потому, Яша, что нашел я тебе п-партнера,?— проговорил запальчиво Эраст. —?Ты будешь впечатлен.—?И кого это, позволь спросить? —?выгнул бровь Гуро, отставляя бокал.—?Молодой начинающий актер,?— пустился в объяснения Эраст. —?Ники Гоголь. Я с н-ним месяц назад п-познакомился на встрече с читателями, когда парень п-подошел подписать книгу…—?Настолько фактурный, что ты, такой привереда, сразу заметил его актерский талант? —?усмехнулся Яков, которому, собственно, было все равно, с кем сниматься, главное чтобы Эраст был доволен.—?Не будь з-занудой, Яша,?— отозвался Эраст, блестя глазами. —?Было в нем что-то такое, что я фамилию запомнил и п-пришел на спектакль маленького выездного театра, в котором он играет, а там… Я был ошеломлен п-преображением худого скромного парнишки, которыйзаикаясь просил у меня автограф, в удивительно т-талантливого актера. Он весь святился, Яш… Удивительно яркий на сцене, особенный.Яков слушал внимательно и чуть удивленно. Если бы он не знал, что его лучший друг ?по девочкам?, он бы сказал, что Расти запал. Этот блеск глаз, эмоциональные жесты, мимика…—?Особенный, говоришь…Отчего-то вдруг вспомнился Якову французский друг Луи. Тот так же говорил о своей чернокожей белозубой красавице Талиссе, которую встретил в Алжире и с которой остался там навсегда.?Она не такая, как все, Йаков?—?И что же давал выездной театр в тот благословенный день? —?продолжил мягко подтрунивать над другом Яков.—??Завтра была война?. И поверь мне на слово, это было грандиозно. Такую тему получилось раскрыть у практически детей. Но большую часть вытянул на себе именно Ники. Даже у меня ком в горле встал, а ты знаешь, как трудно меня растрогать.—?И сколько же лет этому ?ребенку??—?Двадцать. Но он очаровательно наивен. Может, еще и потому, что провинциал. Он из Белгорода, сирота, теткой воспитывался, та умерла совсем недавно. Щукинское закончил, в которое, между прочим, без всякой протекции с первого раза поступил. Это тебе о чем-то говорит?—?Пока ни о чем, кроме того, что похоже, влюбился ты в этого Ники, а, Расти?Эраст замолчал, чем еще больше убедил Якова, что здесь далеко не все так однозначно.Друг не сказал ни да ни нет и выглядел оглушенно-растерянным.Фандорин действительно молчал. Еще неделю назад он сказал бы точно, что никаких особых чувств, кроме дружеского, почти отеческого участия, он к Ники не испытывает, а вот сейчас после реплики Якова задумался… Пять лет назад он и внимание Якова принял за флирт, потому как знал о ходивших в богемной среде, ничем, правда, не подкрепленных слухах о постельных пристрастиях ?великолепного Гуро?… пока не услышал из его уст слишком нереальную для лжи историю его бесконечной жизни.Яков же пристально наблюдал за другом, обдумывая услышанное и увиденное.В этом мальчишке со странным именем, что подходило разве что юному аристократу из позапрошлого века, наверняка что-то есть. А раз так, то нужно принять предложение Эраста. Пусть приведет своего протеже на пробы. В конце концов, решение принимать Эрасту с Мишкой, а он, Яков, будет сниматься с тем, кого выберут…—?И все-таки ты влюбился, Расти,?— не удержавшись, снова поддел Яков друга, которому однажды в странном порыве откровения рассказал о себе все. Все! Тому, кто знал о его бессмертии, проклятии… и о Николеньке, он мог сказать очень многое, не опасаясь подвоха или предательства.Эраст молча жевал, раздумывая о том, что Яков, удивительный Яков Гуро, снова оказался прав. Он действительно чувствовал что-то особенное к этому светловолосому мальчику, с которым с нетерпением ждал скорой встречи. Сегодня они договорились отправиться на вечернюю прогулку. Первую и, как в глубине души надеялся Эраст, не последнюю.—?Мы с ним сегодня встречаемся,?— проговорил наконец Фандорин.—?Так вот почему ты только пригубил хороший коньяк и благоухаешь любимым парфюмом.—?Ты всегда был проницательным,?— усмехнулся Эраст, подливая другу янтарного напитка.—?Ты сейчас про коньяк или?..—?Перестань, Яш,?— отмахнулся Фандорин. —?Лучше пойдем со мной. Я вас познакомлю… и тогда ты сам решишь…—?Уволь, Расти. Зачем я буду мешать влюбленным? —?засмеялся Яков?— Только… Ты уверен, что мальчик с тобой не играет? Бедный провинциал… талантливо изображает чувства, которых нет.—?И это говоришь мне ты? —?посерьезнел в одно мгновение Эраст. —?Ждущий столетие…На лицо Якова набежала тень, и Эраст прикусил язык, проклиная себя последними словами.—?Прости… Но Ники и правда другой. Романтичный, стихи пишет. И ко мне тянется. Впрочем, это скорее от одиночества. У него, кроме парочки друзей из театра, нет никого,?— извиняющимся тоном произнес Эраст. —?На самом деле ничего из того, что ты там себе напридумывал, нет… пока…—?Ладно. Всему свое время,?— согласился Яков. —?Идите гулять вдвоем. А с парнем твоим я на съемочной площадке встречусь, если Мишка его кандидатуру утвердит.—?Утвердит,?— убежденно ответил Эраст. —?Ты просто не представляешь, насколько мальчик талантлив.—?Ну тогда и веди его прямо к Мишке,?— проговорил Яков, поднимаясь из-за стола. Он заметил, что друг все чаще поглядывал на часы, и назойливым быть не хотел.Эраст тоже поднялся.—?Хорошо, в таком случае, там и познакомитесь.—?Осторожнее за рулем, Шумахер,?— участливо заметил Гуро.—?Мы по центру пешочком… Мальчишке старая Москва нравится.Яков глянул странно, но промолчал.—?Значит, увидимся у Мишки.Друзья пожали друг другу руки, и Яков, вызвав такси, выскользнул из квартиры. В нем впервые за долгое время проснулся дознаватель. Сегодня вечером его изыскания в Сети будут касаться Ники Гоголя. Что сейчас популярно у молодых людей? Инстаграм? Познакомится, так сказать, заочно, а заодно и поймет, чем таким зацепил его холодного, пережившего ни одно предательство друга, этот мальчишка.?Ники… Удивительно неподходящее имя для талантливого актера?.